Машенька (1942)

Замечательный сценарий Евгения Габриловича, каждая его работа — приятное открытие для меня. Несмотря на то, что фильм снят во время войны, когда страна решала главную и единственную на тот момент задачу — выстоять и победить, герои в нем очень близкие и осязаемые, кажется, руку протяни, и вот они, рядом. Маша и Алексей решают вечную вневременную задачу: что же такое любовь — это яркая вспышка, ослепляющая и накрывающая с головой, или долго вызревающее чувство, рожденное из доброты, преданности и дружбы.

У Габриловича лиричность органично переплетается с реализмом, и даже в этом раннем фильме 1942 года нет места пафосу. Маша и Алеша — не собирательные образы советской молодежи 30-х, не бесстрашные герои без права на ошибку, а просто парень и девушка, которые честно делают свое дело и хотят от жизни немного большего. Однажды они понимают, что это большее у них уже есть. Они знают, кто останется в мыслях, когда вокруг свистят пули и рвутся снаряды. За чистоту, простоту и прекрасную Машеньку —

8 из 10

Чистота сильнее соблазна. Та чистота, которая в русской культуре — будь то эмигрантски изысканная, ностальгией по не сбывшемуся в Левшино проникнутая проза, жанровая, по-военному насмерть искренняя живопись, чёрно-белой наивной прелести кино — всегда по странности языковых совпадений воплощалась в нежно-девичьем имени Машеньки. Не у каждого жена Мария, а кому Бог даст — понять в смысле даст, чем наделил. Машеньку пушкинскую Цветаева презрительно называла «пустым местом всякой первой любви», понимая под пустотой незахламлённость девичьей её душевной светёлки, ясность, солнечность, звенящую свежесть, отсутствие тёмных уголков, пыли, паутины, весёлого тараканьего шебуршенья в щелях. Скучна казалась ей милая, добрая, чистая Машенька, из той породы, что «в девичестве вяжут, в замужестве — ходят с икрой, вдруг насмерть сразятся и снова уляжется шорох, а то, как у Данта, во льду замерзают зимой, а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах». Потому что в миру нечистом нашем простота пресна, чистота скучна. Принято так в миру и в мире. Чистоты начинают алкать в испытаниях, в боли, в войне как единственно надежного, а потому единственно прекрасного. Поскольку в условиях войны в любом интригующе тёмном уголке может укрыться враг.

«Машеньку» Райзмана очень любила фронда кинокритики — в основном, за изображение «войны незнаменитой», Советско-Финской, в отсутствие прямых упоминаний войны настоящей, которой она стала претечей, — тогда как война настоящая уже грохотала и рвалась бомбами вокруг павильонов «Мосфильма», в которых снимались мирные, милые, молодые и бедные эпизоды, гудела эшелонами эвакуированных и раненых у наспех построенных киноцехов в Алма-Ате, где работали над сценами боев. В кармане Райзмана хотели видеть фигу, а в изобразительной прелести его картины — не свойственное кино эпохи живое, человеческое лицо. Которое там было, и было тем более человеческим, что фиги никакой в кармане режиссёр не держал. Это лицо было лицом Валентины Караваевой. Озарившим испано-ренессансным, как с полотен Мурильо, светом своим единственный фильм, волей жестокой судьбы, рабочего цейтнота, заблудившегося трамвая, усталого водителя изуродованным — и ушедшим с экранов навсегда.

Валентине Караеваевой, вероятно, единственной из советских актрис, удалось запасть в души миллионов простотой и щемящей безыскуственностью, без пряных добавок в виде стервозности, кокетства, сексапила, корыстной беззащитности и поддавшегося возгонке задора. Она удивительно органична, природно благородна, тонка, чувствительна без слезливости, весела без глуповатого хихиканья, умна, ясна, светла блоковским лицом в его простой оправе — волос с самодельным перманентом, старенького беретика, нелепой ушанки. С тем лишь исключением, что сияет её лицо не для забвения о доблестях, о подвигах, о славе, но напоминанием о них. Потому что любая внутренняя хищь, подёнщина, лжа, омывается этой чистотой.

Осень. Дождь идет и тихо все кругом.

Листья падают, кружатся под дождем

Вдалеке плеск моря голубой

Серые туманы вьются надо мной…

Семьдесят минут, много ли это или мыло? Если брать здесь и сейчас, то это мало. Мало, так как голливудские режиссеры, да и не только они, снимают кинокартины с двухчасовым хронометражем умудряясь при этом не показать ничего. Ни человеческих взаимоотношений, ни интересной истории. Так, пустая трата времени. Нет, конечно же, встречаются исключения, но все сходятся на мнение, что чем больше хронометраж у фильма — тем лучше. А теперь давайте возьмем кинокартины снятые в 40—50-ых годах прошлого века. Тогда не было такого ограничения, что фильм обязан придерживаться хронометража в девяноста минут, а то и больше и творцы могли создавать истории без оглядки на время и то, что надо бы растянуть историю, ибо не формат. Причем вот что интересно, порой за семьдесят минут режиссерам удавалось рассказать такую историю, что иные умельцы не смогли бы рассказать и за десять часов. Странно не так ли? Что ж, это еще одно подтверждение тому, что раньше к фильмам относились, как к искусству, а сейчас, как к возможности заработать как можно больше денег. Эхе-хе, именно поэтому я все чаще обращаюсь к старым, проверенным временем кинокартинам. Кинокартинам, у которых была душа, таким как «Машенька».

1939 год, Советский Союз в ожидание войны. Но войны не с немецко-фашистскими захватчиками, до этого еще далеко, а войны с финнами, которые снуют у границы и всячески провоцируют комсомольцев. Но это так, фон, в то время как фильм будет рассказывать о другом. Он расскажет историю о двух одиноких сердцах, что встретились при свете луны и эта встреча стала поворотной в их жизни.

Маша Степенова — умная и добрая душа, что работает на почте и попутно учиться на фельдшера. Своим призванием она считает помощь другим людям. Всем, но не себе. Дело в том, что Машенька слишком самокритична и она уверенна, что ее подруги умные, смелые и красивые, не то что она. И пусть подруги уверяют, что у Маше золотое сердце и она девушка-находка для всякого мужчины, сама героиня Валентины Караваевой не особо в это верит. Но как известно — добрые дела не оказываются безнаказанными и «наказанием» Машеньки становиться таксист Алексей Соловьев. Симпатичный, а что самое главное начитанный парень, что соглашаешься бесплатно подвезти Машеньку до дому и пока они едут, он рассказывает о звездах, читает девушке стихи и рассказывает о своей мечте. Изначально Алексей, будучи романтиком, мечтал быть путешественником, водолазом и космонавтом, но пришел к выводу, что подобные профессии не для него, потому что они слишком простые. Жак-Ив Кусто, Беар Гриллс и Юрий Гагарин с этим утверждением в корне не согласны, но это выбор паренька, так что проявим уважение. Так вот, Алексей мечтает стать инженером, чтобы однажды построить ракету, которая будет летать меж звезд и ее экипаж встретиться с представителями иной формы жизни… лишь бы не с карпентеровским «Нечто». Машенька, очарованная рассказом, с улыбкой смотрит на паренька, а когда же последний приглашает девушку на свидание в театр, то Машенька буквально расцветает и кажется немного влюбляется в водителя такси…

Вот такое начало у этой простой и в тоже самое время сложной истории. Сложной, как и наша жизнь. Ведь за те семьдесят минут, что идет фильм нам будет показано все — любовь, самопожертвование, доброта, разочарование, ревность, обида и масса иных чувств, которые ощутит, как Машенька, так и Алексей. И если первая готова будет ради своего возлюбленного на все и чуть ли не продать последние вещи, чтобы выходить юношу, то второй будет относиться к этому как к само собой разумеющемуся. Не то чтобы Алексей был плохим человеком, он просто перекати-поле и не понимает, что своим поведением он причиняет боль Машеньке, пусть последняя и старается это скрыть за улыбкой. Но как и положено в любой жизненной истории, герои будут расти над собой и становиться лучше, вот только время то работает против них и война уже стучится в двери.

Что касается технической стороны кинокартины, то в начальных титрах не даром был упомянут Станиславский, так как все «ружья» выстрелят в отведенный для этого срок, а мимика актеров передаст такую бурю чувств и эмоции, что не смогут передать никакие слова. Музыка прекрасно дополняет картины, да и оператор умудряется поймать в кадр самое важное, отчего кинокартина напоминает хорошо отлаженный механизм, который работает без сбоев и предоставляет зрителю то что обещал — простую человеческую драму, с героями к которым проникаешься симпатией с самых первых минут знакомства. И теперь, если меня кто-нибудь спросит о самой живой, самой настоящей героине, что мне довелось увидеть в мировом кинематографе, я с уверенностью отвечу — Маша Степанова. Впрочем, то я, а вам, уважаемый зритель, я просто порекомендую фильм к просмотру и понадеюсь, что фильм вас не разочарует. Желаю удачи и с наступающим праздником!.

10 из 10

Сталинский кинематограф у многих ассоциируется с идеологизированными лентами, искрящимися наивным пафосом и «здоровым, тупым задором». В картинах того времени всегда добро, олицетворяемое сияющим красноармейцем/комсомольцем/колхозником, торжествует над злом, в образе угрюмо скалящегося шпиона/диверсанта/кулака. Также в этих лентах всегда много и радостно поют и пляшут под аккомпанемент оглушительно-торжественной музыки. Нечего и говорить, что подобное представление о киноискусстве тоталитарного СССР довольно поверхностно. Помимо политики, бравого «шапкозакидательства» и ударных «песен-плясок» во многих картинах того времени было и кое-что ещё. Целому ряду художников талант позволял преодолевать несвободу идеологических доктрин и установок, создавать ленты, выходящие далеко за рамки нелепого официоза. В числе таких авторов можно назвать Юлия Райзмана.

Этот долгожитель, ровесник века, титан советского кинематографа, снимавший непрерывно с середины 20-х до середины 80-х, всегда умел чудесным образом обходить идеологические дебри, и создавать картины о самых непостижимых и тонких гранях человеческого бытия. Всеобъемлющими, возвышенными до масштаба вселенской драмы у него оказывались самые простые истории о самых простых людях. Так происходит и в одной из лучших работ мастера, в картине «Машенька».

Эту ленту Райзмана справедливо называют «тихим шедевром» и «одной из проникновеннейших, нежнейших картин не только в советском, но и в мировом кино». Действительно, трудно вспомнить другое столь же простое и столь же пронзительное произведение. И уж совсем удивительно то, что такая лирическая, светлая картина была рождена очень жестоким временем. Откуда здесь обаяние героев «Неподдающихся» и «Девчат» Чулюкина, тонкая поэзия осени «Заставы Ильича» и «Июльского дождя» Хуциева?! Задуманная ещё до войны, но завершённая лишь в 1942 году, эта лента рассказывает об обычной девушке с обычным именем Машенька. Её история проста, но необычайно сильно завораживает. Здесь нет фальши или ходульности, помпезности или лакировки, всё предельно искренно и правдиво. Быть может поэтому простая история одной девушки оказывается всеохватной. В ней — жизнь и судьба целого поколения, поколения тех, на чью долю выпало, едва повзрослев, окунуться в пекло войны.

Машенька умна, чиста, серьёзна и жизнерадостна. От других киногероев того времени, её выгодно отличает отсутствие наивности или фанатизма. Вместо этого она награждена чрезвычайным обаянием, моментально пленяющим зрителя. Машенька живёт как все, работает, учится. Но в эту жизнь, совершенно меняя её, вмешиваются два события. Сначала приходит любовь. Затем — война. Влюбляется Машенька в шофёра Алёшу, неопределённого такого паренька, не особенно успешно мечущегося в поисках жизненного пути от пописывания стишков до проектирования ракет. Отдавшую ему все силы Машеньку, Алёша легкомысленно предаёт, поддавшись на завлекалочки первой попавшейся вертихвостки. Только неожиданная встреча героев в огне советско-финской войны образумит Алёшу, даст ему понять, как много он мог потерять в лице Машеньки. Нравственная красота девушки, её доброта возвышают Алёшу до совершения подвига. Наконец юноша становится достоин Машеньки, и герои на короткий миг воссоединяются. Несмотря на очередную разлуку, вопреки тому, что ещё не кончилась война, да и за ней в скором времени грянет другая, ещё более страшная, мы знаем, что в дальнейшем у героев всё будет хорошо. Просто напросто они твёрдо уверены в том, что «самая большая радость в жизни — это когда преодолеешь самую большущую трудность».

Прекрасно и удивительно в Машеньке то, что беды и тяготы, пошлость и предательство, рутина будней и ужасы войны не трогают её чистоты и искренности, не мешают сохраниться её доброте, её любви, любви к жизни, и любви к другим. Машенька живёт, не пугаясь никаких невзгод, принимая их как должное, и радуясь их преодолению. Оставаясь верной своим идеалам, не ломаясь под тяжестью выпавшего бремени, Машенька способна менять окружающих людей. Так, она спасает на поле боя раненых, и так она меняет своего возлюбленного, делая из легкомысленного юнца героя. Если Вы не верите в то, что любовь, доброта, красота способны изменить мир, посмотрите фильм Райзмана. Здесь безо всякой романтизации и наивности показано, что это возможно. Надо лишь жить тем лучшим, что есть в мире, и быть верным этому лучшему. Всё просто, как проста история Машеньки, как просто её имя.

10 из 10