Париж, 13-й округ (2021)

Подсознательно Жак Одиар всегда любил их. И речь не про переулки забытого туристами и, возможно, Богом парижского 13-го округа, района Les Olympiades с его почти советской панельной застройкой, разбросанными кусками чайна-тауна и куче студентов-мигрантов, по ночам устраивающих этно-рейвы, а в обед подрабатывающих на стройке очередного небоскреба. Жак Одиар обожает парижских хипстеров. Он давно целился в мелодраму, герои которой жили бы от зарплаты до случайного заработка. Были бы в меру интеллигентны. И немного обыденны

'Париж, 13-й округ' рисует историю четырех одиночек. Профессора французской литературы, уверенного, что секс не мешает дружбе, но проводящего вечера в компании бедноватой университетской богемы. Наследницы роскошной квартиры с видом на Сену, мигрантки во втором поколении, нимфоманке живущей по принципу 'с завтра разберемся завтра'. Переехавшей забитой фригидной провинциалки из Бордо, в 32 севшей за парту юрфака с целым грузом нераскрытых сексуальных зажимов. И популярной порно-актрисе, которой по вечерам не с кем поговорить по душам

Всех их объединяет 13-й округ, внутреннее одиночество и полное непонимание, что дальше делать со своей жизнью. Вообще у фильма две очень важные составляющие, куда более существенные, чем сюжет или актеры. Саундтрек Рона и камера Одиара. Первый нарочито изрезан, технически перегружен, что делает его чуть ли не инди-иконой уже после первого прослушивания. На Каннах, кстати, отметили и дали приз именно за музыку

У камеры тут задача другая - она не дополняет монтаж, не создает ритмику. Она вводит в контекст. 13-й округ начинает жить уже с заставки. Даже если ты никогда не был в Париже (уж тем более в округе на левом берегу), ты узнаешь окрестности и настроение, словно прожил там всю молодость, меняя одну съемную квартиру на другую

Вот та самая кофейня с пластиковым стулом и металлическим навесом, где по утрам можно выпить ристретто, но не на бегу и в миниатюрной чашечке. Вот эспланада с той самой лавочкой, постоянно занятой влюбленными или читающим томик Гюго студенте с первого курса филфака. А вот переулок между двумя цементными глыбами, засаженной каштанами, который до основания обирают с балконов еще в сентябре

Одиар вторгается фильмом в две довольно исхоженные гостиные - пространство неудачных чувств и финального одиночества. В этом смысле фильм крайне экзистенциален. Похожие (как минимум, по набору итоговых выводов) сюжеты были и у Камю, и у Сартра, и у того же Ясперса. Уравнение с финальной неизвестной - не уравнение до тех пор, пока его таким не назовешь. Здесь же у формулы счастливой любви есть лишь одна скрытая составляющая - амбиции чего-то большего

Просто парадокс, но чтобы быть счастливым не нужно раскрывать себя, искать идеальную секс-стыковку, постоянно развиваться. Для итоговой фелиситэ достаточно, что тебе просто хорошо. Сложное в простом, но и простое в сложном

Конечно, в 'Париж, 13-й округ' зашито много чего. Монохром намекает не только на аисторичность, историю вне времени, но и на расовые проблемы. Одиар критикует чувства в эпоху соцсетей, мнимые ценности, капитализм, псевдообразование, импотенцию интеллектуалов, равнодушие. По сути, он уничтожает самих этих хипстеров, про которых снял исповедь, понимающую и сочувствующую. Уничтожает, но при этом очень любит. Как строгий родитель нерадивых детей-балбесов

Как итог, 'Париж, 13-й округ' - это утренний кофе в эпоху всеобщей усталости. По сути, еще больший атрибут и синоним апатии, чем она сама. Еще один разговор про еще одних. Одиар снимает красиво - настолько, что мы вряд ли когда-то запомним имена его персонажей. Между нами говоря, забудем и историю

Останется общее ощущение того, что иногда нужно переставать искать. А еще останется пространство, тот самый район Les Olympiades, всё так же лениво просыпающийся по утрам, как и устало идущий в кровать под закатным парижским солнцем

Зрителю, незнакомому с творчеством и фигурой Жака Одиара, выходцу из знатной французской семьи, чей отец был именитым сценаристом, будет крайне трудно предположить, что режиссеру недавно вышедшей на экраны картины “Париж, 13-ый округ” стукнул уже 71 год, ведь она словно сделана молодежью о ней самой.

Пожалуй первое, на что можно обратить внимание - использование черно-белого цвета, интригующее и настораживающее при же первом беглом взгляде на афишу. Обусловлено оно не эсхатологическим чувством конца истории Беллы Тарра, а вместе с ним и кино; не ускользающей действительностью повседневности “Из жизни марионеток” Бергмана, и не психопатологическим нагнетанием пространства как в герметичном “Маяке” Роберта Эггерса. А если вызвано желанием отойти в сторонку от мейнстрима и увеличить шанс на получение прописки в вечности? Это решение сложно связать и с потенциальным оммажем былой новой волне - уж больно модерновая архитектура расходится с повсеместными булочными и кофейнями старых районов Парижа в работах нашумевших классиков, порвавших с “папочкиным” кино. Во-первых, сам Одиар не высокого мнения о своем родном городе - то тут, то там он заявляет об отсутствии необходимой киногении столицы; желая повысить ее уровень он и обратился к стилевому решению.

Не без внимания остается и сам квартал Олимпиады, в котором режиссер прожил 10 лет: в былое время прибежище колониальных иммигрантов, сейчас он является образцом мультикультурного района, чистого и безопасного. Притягивает он и молодежь - рядом находится Национальная библиотека, новый корпус Сорбонны, а через Сену - парижская Синематека. Во-вторых, снимая в этом районе черно-белую картину, он, будучи одолеваемым глобалистскими наклонностями и желанием развеять конкретность сеттинга, стремится к наибольшей универсальности, при этом четко сознавая, что снимает нечто крайне французское.

Лишь однажды в картине появляется цветное изображение в виде медийной действительности, явленной экраном ноутбука: потенциально интересная, но не доведенная до логичного завершения идея о потере чувства реальности, ловко подменяемым сконструированными суррогатами.

Попробуем описать фильм двумя предложениями - Эмили встречает Камиля, которого привлекает Нора, увлекшаяся Эмбер. Вся эта четверка — друзья, иногда любовники, а часто и то, и другое. Вечная история человеческих отношений, детализированная такими современными фрагментами, как онлайн знакомства, новая этика, политкорректность, размывание гендерных ролей. Его сложно окрестить мелодрамой, ведь налицо как отсутствие непреодолимых препятствий на пути влюбленных, так и роковых страстей. Герои существуют в мире расколдованной любви, где они, подгоняемые легкими прикосновениями одиночества, меняют партнеров так же легко, как и место работы.

Игровой сюжет может воссоздавать прошлое, воплощать фантастическое, поддерживать какое-то убеждение, изображать личный конфликт и все, что угодно. Зигфрид Кракауэр заметил, что “несомненно, по замыслу они (перечисленные выше игровые элементы) должны помогать развитию сюжетного действия, но кроме того или прежде всего они весьма выразителены и просто как отдельный моменты видимой реальности, как бы окруженной бахромой неуточненных зримых смыслов”. Но “Париж, 13-ый округ” почти что лишен этих пустых, освобожденных от сюжета, но живых и эстетически заряженных сцен, и больше он проговаривает словами, нежели показывает образами - невелика средняя продолжительность карда; большинство сцен даны таким образом, что зритель способен считать их функцию (как утренний разговор между Камилем и Эмили, означающий дальнейшие трудности совместной жизни), но ему отказано в непосредственном переживании постепенного распада человеческих отношений, способного быть проявленным в едва заметных жестах, взглядах, музыке и долгих планах; а длительность редких городских зарисовок, где камера упивается урбанистскими пейзажами, чрезвычайно мала и служит скорее передышкой для подхода к новым поворотам историй персонажей.

Но всё-таки в конце режиссер выдает свою принадлежность к другой эпохе - признание любви по телефону, по его словам, было одним из немногих способов осуществить это надежным способом. Происходит же это под аккомпанемент песни “Falling In Love Again” из картины “Голубой ангел” в главной роли с Марлин Дитрих, в которой протагонист влюбляется в нее как мальчишка - чем не личная история Одияра и его давно возникнувшим чувствам к кинематографу?

По традиции режиссера Жака Одиара фильм сразу включает третью скорость. 15 минут не прошло, а герои уже успели познакомиться, стать компаньонами по съему квартиры, увлечься друг другом, стать любовниками, прекратить сексуальные отношения, герой приведет любовницу, а героиня потеряет работу. Дело происходит в наши дни в Париже, в районе, который ужасно похож на московский микрорайон Зюзино и на все остальные «спальные мешки» больших городов мира. Типичные парижане: она Эмили, китаянка с Тайваня, он Камиль, чернокожий-афрофранцуз. На обочине фабулы маячат инвалидная коляска, оставшаяся от умершей матери Камиля, отец- вдовец и заикающаяся сестра пубертатного возраста. На обочине другой стороны - бабушка Эмили в состоянии глубокого Альцгеймера в доме престарелых, вечно-занятая сестра и «увлекательная» работа в колл-центре. И все это в суперскоростном темпе современного города под электронную музыку, которая еще подхлестывает ритм событий на фоне современного Парижа без Эйфелевой башни и Монмартра, снятого на черно-белую пленку.

С завершением экспозиции темп медленнее не становится. На горизонте появляется еще одна героиня, которая также становится в ряд главных- Нора. Она-то, наконец, белая коренная француженка. Более того, из провинции, из Бордо. Равнобедренный треугольник станет равносторонним- любовница Камиля из конструкции будет удалена, ее место займет Нора. Но и любовному треугольнику жить недолго. Секс-стриммерша Sweet Amber из виртуального мира переместится в реальный, превратив любовный треугольник в квадрат.

Это кино о жизни миллениалов. О том поколении, которое объелось свободой всего и от всех. О том, что все можно и все возможно. Мир, в который приходят молодые сейчас, абсолютно раскрепощая его обитателей, намертво цементирует всех идеей потребления. Потребление- центр, вокруг которого крутится вся остальная жизнь. Потребление - сверхидея жизни 21-го века. Оно заставляет вставать к станку и пахать землю. Но чаще всего, превращает человека в офисный планктон. Бессмысленная работа дает возможность приобретать все новые товары и услуги. В том числе, запредельно личные и глубоко интимные. Сначала секс, потом знакомство. Потребление становится самоцелью и уже большой вопрос: а радует ли обладание чем-то новым или это – непременное условие современного бытия.

Одиар верен себе. Историю он не просто гонит на скорости экспресса. Он лишен сантиментов. Кино жесткое, беспощадное. В этой кадрили партнеров по сексу ли, по работе ли - главное удержать темп. Чем быстрее смена - тем меньше шансов на боль. Потому никого и не жаль. Сегодня - Пьер, завтра - Жак, послезавтра жених из мобильного приложения. Вместо слов любви и рассказа о себе, жених, как правило, присылает фото своего члена. Для этого типа потребления – информация исчерпывающая. Эмили в своем колл-центре уговаривает клиентов сменить один тарифный план мобильного оператора на более дорогой. Есть ключевые фразы, есть протокол общения. Как только девушка подходит к решению задачи нестандартно- услышав детские голоса на фоне собеседницы, интересуется именами малышей, чтобы впарить специальный детский тариф, Эмили тут же вылетает с работы за нарушение правила личных границ. Бессмысленная автоматическая работа приветствуется. Творческий подход – страшный грех.

16-летняя заикающаяся сестра Камиля собирается дебютировать в стенд-ап шоу. Парадоксально, но во время своих выступлений она говорит гладко и легко. О чем шутки? О буллинге в школе. О сексуальной жизни папы после смерти мамы. То, что выносится наружу, становится частью субкультуры- дается легко и свободно. Моральная пограничность тем - великолепный стимул для слушателей. И для стендапера тоже. Разговоры с родными о банальных буднях семьи идут через мучительные спазмы.

Все можно: сексуальные стримы пользуются бешеным успехом и востребованы невероятно. При этом, те, кто этим зарабатывает, воспринимается окружением чем-то вроде товара из сексшопа. Нет реального имени, только сетевое, как бирка, приклеенная к фаллоимитатору.

И эта безжалостная черно-белая лента летит к финалу, который ошарашивает своей зефирной нежностью. Любовь пробила панцири миллениалов. Оказывается, знать имя, дурацкие прихоти, вредные привычки, невыносимое занудство или нелепые фантазии кого-то еще, кого любишь- очень и очень нужно. Девиз времени: «Ничего личного» дополняется обстоятельством: кроме кого-то одного. Странное ощущение, что Одиар совершил в финале каминг-аут наоборот. Он признался в вере в любовь и нежность. Это и на самом деле по нынешним временам крутая подстава: пока парень был в коже и шипах, он был неуязвим, а над телячьими нежностями так и тянет поиронизировать. Опоздали вы с такими розовыми слюнями лет на 50. Режиссер застраховался: фильм не случайно черно-белый. И, несмотря на современные пейзажи и одежды, все равно выглядит немножко ретро. Цветной эпизод в фильме есть. Единственный на всю картину. Видеообщение секс-стриммерши Sweet Amber с очередным клиентом. Там электронные кислотные краски 21-го века бушуют вовсю. Путь от секса к любви в черно-белом варианте выглядит как стильная страховка режиссера от ударов по его нежным чувствам.

Кстати, в роковом разговоре с клиенткой о новом тарифе, Эмили спросив имена детей, конечно получила гневный отпор матери: «Не ваше дело!». Тогда Эмили предложила: давайте назовем их, к примеру, Плих и Плюх, чем привела мать в ярость. Ничего личного! Никаких имен! Тем более, таких как Плих и Плюх. Одиар стал адвокатом Плиха и Плюха в анонимном обществе свободного потребления товаров и услуг.