Свистуны (2019)

Кто там торговал наркотиками? Откуда получали, кому продавали, что значит «отмыть» наркоденьги на какой-то типа мебельной фабрике? Кого там убили? Как бешеное количество евро оказалось в матрасах? Насколько правдоподобна легенда о том, что матрасы эти закопаны в заброшенной декорации неснятого фильма посаженного за наркотрафик кинопродюсера? Почему для изучения языка свиста надо лететь за тридевять земель, а не привезти специалиста на место? Я искренне завидую тем зрителям, которые разобрались во всех хитросплетениях фабулы. Я запутался почти сразу, и даже не пытался свести все концы с концами. Возможно, дело в моей личной тупости. Возможно, дело в гипнотизме кино. «La Gomera» - это грандиозный цитатник мирового кинематографа. Цитатник весьма разнообразный. Как по количеству цитат, так и по способам их цитирования. Цитата-пародия: точное воспроизведение эпизода из «Психо» Хичкока. Цитата- оммаж: «Искатели» Форда на экране синематеки. Цитата-посвящение: «Выход рабочих с фабрики» (той самой, где наркоденьги отмывали не понятно как) братьев Люмьер. Цитата- укор совести: на экране телевизора неопознанная точно мной картина из серии « Комиссар полиции обвиняет», каковую в Румынии снимали в года Чаушеску. А еще непрямые, настроенческие отсылы к Бейнексу, Триеру, Альмодовару, Тарантино, Содербергу, Ли Чан Донгу и прочим, прочим, прочим. Разгадывая эти шарады и ребусы, как-то совсем забываешь про наркотрафик, деньги в матрасах и продажную полицию.

Это, конечно, кино про кино. В разгар подготовки к преступной операции, в ангар, где готовятся злоумышленники, неожиданно заходит милейший дядька и с добродушием чеширского кота сообщает: «Я кинорежиссер. Ищу подходящую локацию для съемок. Можно я осмотрю ваш ангар?». В ангаре он видит всю преступную группу в полном составе в мизансцене имени фильма «Блоу-ап» Антониони. Его довольный вердикт: «Прекрасно» мы слышим уже из-за закрытой двери, после чего там же, в ангаре раздается два выстрела. Операцию по захвату наркоторговцев комиссар наркополиции планирует в декорациях заброшенной киностудии, владелец которой отбывает срок за наркоту же. Сама декорация- улица городка на Диком Западе. Естественно, операция по захвату наркодилеров в декорациях вестерна неизбежно становится пародией на массовый жанр. И уже не столь важно: удался ли полицейским их замысел. Важны стилевые и жанровые стыки. Их музыка. Драматургия их взаимоотношений. Игра на фоне игры. Рифмы. созвучия и диссонансы.

В оригинале фильм называется «La Gomera»- и это тоже многое объясняет. Гомера- один из малых Канарских островов- это не Тенерифе, не Гран Канария, не Лансаротте, даже не Фуэнтевентура. Провинция провинции. Оторванная от большого мира, от центра своей провинции океаном и тем, что единственное средство сообщения - паром- ходит по расписанию и не так, чтобы очень часто. Тропический рай, комфортное гетто, тюрьма со всеми удобствами. В реальности- образ положения румынского кинематографа в мире: где-то на периферии внимания. Раньше про эту Гомеру никто слыхом не слыхивал. Теперь вот просочились сведения, что местное население- гуанчи- пользуются для общения особым уникальным языком свиста- сильбо. И нет для этого сильбо преград – свистеть можно и в горах, и на океанах, и с острова на остров. Румыны, которые весь 20-й век провели на обочине мирового кино, неожиданно в начале века 21-го нащупали свой язык, свой свист, который услышали в мире. Но даже оказавшись модными и в центре внимания, румынские режиссеры не перестали быть гуанчами- аборигенами какой-то провинциальной дыры со своим собственным свистом. Поначалу многим казалось, что базис неожиданного успеха – чисто тематический. Румыния времен Великого кондукатора Николае Чаушеску сочетала в себе понятный всем европейский лоск с азиатскими нравами тайной полиции, которые пронизывали все общество. Одно дело показывать ужасы тоталитаризма на фоне сталинских лагерей ли, высоток ли. Совсем другой коленкор- та же самая драма на фоне европейски- лощеных городских пейзажей. Впрочем, финальный взгляд Отилии на свою подругу Габицу уводил фильм ' 4 месяцв, 3 недели и 2 дня' далеко от вульгарной истории, политики, социологии. Кино было про тотальное одиночество. Настолько тотальное, что большинство его просто не ощущает. Вот этот всепроникающий холод одиночества стал фирменным знаком румынского кино на долгие годы. «Было- не было», «Смерть господина Лазареску», «Когда в Бухаресте вечер», «Вторая игра» были уже не про времена Чаушеску, но про все то же: каждый умирает в одиночку («Смерть господина Лазареску»), каждый творит в голове собственную историю («Было- не было»), у каждого свой глоссарий, как в языке, так и в морали («Полицейский, прилагательное»), каждый живет в одиночку, а так хочется, чтобы твой одинокий голос стал частью мирового представления ( «La Gomera»).

Порумбою ведь не сразу начинает прописывать румынский свист в мировом контексте. Поначалу он презентует находки его и его товарищей во всей красе. Чаушеску нет, но все за всеми следят. На работе правду говорить нельзя: ведется скрытая запись звука, дома вообще ничего нельзя: ведется скрытое видеонаблюдение. Доверять нельзя никому. Все оказываются двойными, тройными агентами. С одними ведется одна партия, с другими другая. А какая из них настоящая? Да все. Жизнь такая - умей вертеться. Вершина этого - имитация безумной любовной страсти и безумно яростного полового акта специально для камер. В реальности, нет ни страсти, ни влечения, ни любви- есть коммерческий интерес. Но для наблюдателей деловая встреча комиссара полиции с эффектной брюнеткой в домашнем интерьере будет подозрительной. В итоге: герои устраивают секс для камер, для наблюдателей. То, что раньше было бы предметом шантажа, становится частью алиби. Чаушеску нет. Знаки поменялись. Цвет одиночества остался тем же.

«La Gomera»- это чистый воды метамодернизм. Содержание - ничто, форма все. Оригинальных образов- ноль, все заимствованные. Но использование их настолько неожиданно, что старые истертые клише выглядят как блестящие открытия. Краски кислотных оттенков «вырвиглаз» на титрах трагической истории- это по-нашему, по–метамодернистски. Отель под названием «Опера», где все черные дела, включая убийство, творятся под арии из опер, увертюры и хоры. Разве что подсвистывания не хватает. Обилие киноцитат- это все признаки переполнения колоссальной памяти образов, приемов, стилей, жанров. После титра « Конец», тебе приходит в голову, что ты только что посмотрел детектив, про содержание которого не можешь сказать ровным счетом НИЧЕГО, зато полтора часа сидел замирая в сладком трепете от монтажа, звуко-зрительного контрапункта, парадоксальных реплик и неожиданных ходов. Зато как это было красиво, неожиданно и талантливо. Содержание рождается само. Не из фабулы. Из приемов. Не про полицию. Не про коррупцию. Не про наркотики. Это все временно. А вот просвистеть, да так, чтобы красиво, чтобы на всю планету слышно было- это навечно.

Волна нуара из литературных 20-х широко прокатилась в 40—50 годы в голливудском прокате криминальными драмами, которые по сей день находят отклик в работах современных режиссеров. С развитием киноиндустрии и общества в целом, жанр претерпевал изменения, необходимые как для успешного проката, так и для становления индивидуального почерка режиссеров. В классический нуарный детектив, с его дождливыми улочками и прокуренными вусмерть номерами отелей, медленным течением времени, цинизмом и безысходностью, нарушаемыми роковой удушающей страстью, со временем вплетаются элементы вестерна, игрового кино, боевика, психологического триллера, фантастики и др. На выходе мы имеем неонуарные кассовые картины, которые с течением времени также становятся классикой. «Долгое прощание», «Убить Билла», «Малхолланд Драйв», «Счастливое число Слевина», «Город грехов», «Старикам тут не место», «Помни» — одно только упоминание хотя бы этих фильмов заставляет заядлых киноманов закатывать глаза и по-снобски выдавать подробности картин, самим пребывая при этом в некой прострации.

Поднадоевшей тенденцией в последнее время стало включение отсылок к фильмам прошлых лет, так называемые пасхалки. Большинство из них рассчитаны скорее на киноманов, нежели на рядовых зрителей. Хорошо, если отдается дань уважения известным фильмам. Совсем грустно и непонятно широкому зрителю, если позабытым картинам.

Собственно, этим и нагрешил Корнелиу Порумбою, включив пасхалки на откровенно древние картины. Тем не менее, если не разбирать фильм по полочкам, то все отсылки добавили картине выразительности и ностальгических ноток.

Сюжет: полицейский Кристи, помимо своих служебных обязанностей, работает на мафиози Жолта, через фабрику которого идут из Венесуэлы в Европу и обратно килограммы кокаина и миллионы евро, спрятанные в изготовленных матрасах. Когда Жолт оказывается в тюрьме, а Кристи — под подозрением у своего руководства, к последнему обращается подруга Жолта, хрестоматийная фам-фаталь Гильда, с просьбой помочь ей и ее испаноязычным партнерам вытащить ее любовника из тюрьмы и получить долю от €10 млн, которые тот спрятал в только ему одному известном месте. Чтобы отвести от себя подозрения и передавать друг другу сообщения, не боясь, что их расшифруют, Кристи отправляется на канарский остров Гомера, чтобы научиться сильбо гомеро — особому свистящему языку, имитирующему птичье пение, на котором когда-то общались коренные канарские жители гуанчи, а сейчас, если верить фильму, его использует международная наркомафия.

Этот отрезок жизни полицейского, равно как и всех персонажей картины, проходит в атмосфере паранойи и недоверия. Усугубляет общий настрой картины оперная музыка, звучащая, если честно, громче, чем следовало бы.

Голландский угол, показ персонажа через приглушенные лучи света фонарика или сквозь занавески на окнах, мотив воды, нарочито контрастные дневные сцены, внимание к деталям — классические приемы нуарных картин здесь полностью соблюдены. Даже сцена нетипичного хэппиэнда в тропическом парке «Сады у залива» в Сингапуре едва ли выглядит торжественно.

Особое внимание режиссер уделил самому сильбо гомеро, по его словам, герои действительно «говорили» друг с другом на птичьем свисте.

Из плюсов: можно отметить хорошую работу оператора и монтаж, игру актеров. В фильме нет ни одного «проходного» характера. В целом, фильм резко выделяется на фоне нередко однотипных картин последних лет, так что можно смело его рекомендовать к просмотру.

Румынское кино сегодня занимает особую нишу, от него ждешь либо мрачного балагана с наичернейшим юмором (например, «Сокровище» (2015), «Они наблюдают/They are watching»/2016), либо постреволюционную румынскую реальность, угрюмую будничность («Смерть господина Лазареску»/2005). Новая работа Корнелиу Порумбою стала настоящим прорывом в румынском кинематографе, выйдя на другой уровень, тем самым задав новую планку.

By U.K.

- Моё почтение, гражданин начальник.

- Здравствуй.

- Что это вы катать начали?

- Ну, так если гора не идёт к Магомету…

- Никак я вам понадобился?

- Понадобился. Партнёра хорошего ищу.

- А вы бы мне свистнули, я бы сам к вам пришёл.

- Ага. Тебе, пожалуй, досвистишься…

«Место встречи изменить нельзя», 1979, реж. С. Говорухин

«Копчёный»(он же Леонид Куравлёв) если помните был «чердачник», а не «мокрушник». То есть мелкий вор, карманник, жулик. Себе на уме. Промышляющий в одиночку. И свисти не свисти ему, всё без толку. Именно поэтому, капитан Глеб Жеглов и предпочёл разговор с глазу на глаз. Тет-а-тет. В живую. И «прокачал» парня за десять минут. Выпотрошил, выяснив что хотел, взяв на испуг. Но это МУР. К тому же далёкие сороковые прошлого века. Кто же мог знать и предполагать тогда, что экзотика «художественного свиста» в Испании, а затем и в Румынии выльется в 2019 году в «Свистунов»? Жульё и ворьё разных мастей станет чирикать на разных наречиях и диалектах оглашая округу «соловьиными трелями». И за какофонией приятного уху, проза унылого трёпа — «отваливай по тихой», «рви когти что есть мочи», «канай оттуда ни то рога пообломают»… или уж совсем неприличное — «пасть порву»…

«Свистуны»(2019) — это едва ли не новая жаргонная лексика. Новый язык воровского мира. Да-да, та самая «феня» на которой учился «ботать» заведующий детским садом (он же «Доцент» в «Джентльменах удачи»(1971)).

Криминал здесь увязан с комедией. Но очень тонко, очень изыскано. Вновь в который уже раз зрителю предлагается версия с коррумпированным полицейским, работой на «наших и Ваших» одновременно, наркоторговцами, дележом огромного «бабла», гибкой сексуальной наездницей готовой собственным телом расплатиться за услугу. И тем самым свести партнёра с ума. Ибо жены у него нет, семьи никогда не было, и даже мать, вглядываясь в изрядно поредевший волосами череп сына задаётся вопросами — уж не гей ли, к несчастью, её мальчик? Хотя почему к несчастью? Для нынешней толерантной Европы это сегодня норма, реалии времени. Впрочем Румыния это Вам ни какая-нибудь Франция или Италия с поточными линиями в веках. Здесь коммунизм развалился совсем недавно и устои вчерашнего ещё очень-очень-очень сильны. А потому, сыск тут установленной прослушкой кабинетов полицейских чинов, видеонаблюдением в квартире с подглядыванием, слежкой по пятам автомобильным хвостом.

Режиссёр отдельно рассматривает каждого из персонажей краткой зарисовкой в общем хронометраже. Ни сразу и не всё понятно в задумке. Голова идёт кругом, серое вещество под панцирем черепа слегка начинают плавиться задаваясь вопросами — а что это, собственно такое, здесь происходит? Меня за «нос водят» или «где»? Изощрённая игра в метании бисера предлагается или очевидность человеческой сущности с презрением к долгу, мундиру, статусу? Продажность? А может быть хитроумная операция внедрения? Что тут такое?

- Хорошая собачка. Как звать?

- Свистом.

- Свист? Оригинальное имя.

- Да не имя это. Молодой ещё, имя не заслужил. Подзывать надо свистом.

Стало быть не только Кузьмич был оригинален касательно «свиста» в «Особенностях национальной охоты»(1995) у режиссёра А. Рогожкина. Почти 25 лет спустя румынский мэтр презентует целую хоровую капеллу «Свистунов». И смешно, и необычно одновременно.

Основная мысль? Деньги нужны всем. Деньги не пахнут. Про себя «любимого» забывать никогда не следует. Всё равно что: куй железо пока горячо. Д-да, уж…

Палитра предложенного многослойна, язык изложения, занимателен. Крепкое европейское кино как альтернатива американскому экшну. Воспринимается не без удовольствия.

7 из 10

Кристи — коррумпированный полицейский из Бухареста. Ему уже под пятьдесят, но ни семьи, ни детей, о чем скорее беспокоится пожилая мама Кристи — пожилая религиозная женщина, чем он сам. Главный герой давно уже ведёт двойную, тройную и так далее игру с полицией, своим шефом, гангстерами. Они-то и отправляют его на Гомеру, название которого и вынесено в заголовок фильма, чтобы Кристи выучил язык свиста, которым с давних времён пользуются местные жители острова — народ гуанчи.

Корнелиу Порумбойю — самый пластичный режиссер новой румынской волны, умеющий снимать по-разному даже в рамках одной темы и одного жанра, ведь, в сущности, всё, чем занимались последние пятнадцать лет румыны — осмысление социалистического наследия в восточной Европе и последствий режима Николае Чаушеску. Основным художественным приемом для них все это время был натурализм, видимое бессюжетье, хронологически правильное повествование. Тут же это самое повествование идет в разных временных пластах, постоянно чередуя временные промежутки и локации, хотя основных все-таки две: остров Гомера и сам, его величество, Бухарест. Для Порумбойю это будто разные миры, настолько противоположно их живописует оператор; и правда, это первый раз, когда действие фильма из новой румынской волны выходит за границы родного государства. Гомера, даже при безраздельно властвующей на острове преступности, выглядит невероятно свободным местом, для Кристи уж точно. В Бухаресте же, напротив, камеры и прослушка преследуют героя даже в собственной квартире.

Персонажи «Свистунов» выглядят на первый взгляд обычными для любого уважающего себя нуара, но вскоре начинаешь понимать, что что-то тут не так: их выдает мягкая, будто излишняя ирония. В целом, отношения с нуаром и мировой культуры всегда были не простыми. Получив широкое распространение в американском кино сороковых-пятидесятых годов, этот высокий жанр был благополучно забыт и оставлен ровно до начала девяностых, а вскоре опять ушел на задворки кинопроизводства. Бывает, кто-то и в наше постмодернистское время берется за нуар, но показать что-то новое или хотя бы адекватное удается крайне редко; «Сиротский Бруклин» Нортона — уже хрестоматийный пример. Впрочем, в «Свистунах» нуар не более, чем один из тропов, предлагающий ряд персонажей-архетипов. Например, функцию фем фаталь выполняет Гильда, шеф отдела по борьбе с наркотиками — Магда, мафиозный босс — Пако и так далее. Притом каждый из них чем-то по-своему интересен и явно перерастает свой архетип, в чем очевидная заслуга сценариста — того же Корнелиу Порумбойю.

Фильм переполнен различными цитатами и отсылками из старых нуаров и не только, содержания фансервиса в произвольных пяти минутах хронометража настолько высоко, что начинает казаться, будто «Свистуны» — покадровая пересъемка ныне классических детективов и не привносит в кинематограф ничего нового, однако это не так. Основная фишка фильма — как раз язык свиста, который превалирует над любым другим языком, на котором говорят на экране. Язык «сильбо» сам по себе является уникальным знанием, обретая которое, Кристи получает возможность коммуникации с людьми на новом уровне. И правда, обычный человек посчитает «сильбо» за птичий свист.

Тема языка — главная тема фильма. Новый язык пытается найти не только плохой полицейский Кристи, но и все румынское кино. Новая волна ищет язык свободы, который может противопоставить себя тоталитаризму и победить наконец прошлое своей страны. Таким языком и становится для Кристи «сильбо», освобождая его от оков действительности и приводя к заветной цели. На такой исход для Румынии и надеется Корнелиу Порумбойю для своей страны, чудесное освобождение и всеобъемлющая свобода когда-нибудь да будут достигнуты Румынией. Аминь.

8 из 10

«Свистуны» Корнелиу Порумбою — фильм из каннской программы 2019-го года. Частью критиков он был отмечен как «самый необычный фильм минувших Канн». И, соглашусь, есть за что.

Фильм настолько нерумынский, что аж румынский! Если говорить о картине в целом, то «Румынская новая волна» тут ни при чём. Уж больно «Свистуны» отходят от её постулатов. Это плюс для тех, кто данное киноявление на дух не переносит или для просто «неподготовленного» зрителя, уже оформившего фильму среднюю оценку в 6,6 (у отечественных критиков, для справки, нет ни одной даже нейтральной рецензии — сплошь положительные). Однако, отсылки на «Волну» имеются очень даже прямые. Например, присутствует та самая сухая, горькая ирония, за которую мы так любим «Волну» (ярчайший, но не единственный, пример — единственная постельная сцена картины). Кроме того, часть действия, происходящая в Бухаресте местами напоминает «Румынскую новую волну».

Отойдя от великих вещей, можно увидеть, что, по сути, «Свистуны» — блестящий криминальный фильм с национальным колоритом. Притягательный, интересный, местами очень драйвовый (пока, «Волна»!). Саундтрек — великолепен. Сюжетные повороты даются создателям с лёгкой руки, при этом каждый из них в той или иной степени поражает зрителя. Ближе к концу картина трансформируется в захватывающий дух триллер. Конец очень радует. Кстати, он — одновременно и отсылка к «Волне», и мощнейшее нарушение её постулатов.

Актёры. Влад Иванов брутален, но одновременно мил и пузат, а играет на высочайшем уровне. Катринель Марлон очень хорошо смотрится в роли роковой женщины. Правда, я совершенно не понимаю, где критики нашли в ней сходство с Моникой Беллуччи…

«Свистуны» — великолепное авторское кино, легко управляющееся с жанрами. «Свистуны» — превосходное развлекательное кино с приличным количеством «изюминок». Я в восторге.

10 из 10

Кристи — нечистый на руку полицейский служащий в Бухаресте — конкретно влип. Его подельника по сбыту наркотиков повязали и посадили за решетку; тот успел перед этим спрятать всю кассу в месте о котором никто не знает. Коллеги из полицейского отдела Кристи подозревают — за ним круглосуточная слежка. А тут еще и наркомафия, ответственная за поставки наркотиков в Бухарест делает Кристи предложение от которого отказаться невозможно: прибыть на отдаленный остров на Канарах, чтобы выучить там особый язык свиста. Намереваясь в дальнейшем с помощью этого языка обмануть полицейскую бдительность и вызволить из тюрьмы не столько подельника Кристи, сколько хранящуюся у него информацию о том, где спрятаны деньги.

Если искать ближайшие сравнения и аналоги, то наблюдение за тем, как Кристи — в исполнении блестящего румынского актера Влада Иванова — будет пытаться выпутаться из затягивающейся на шее интриги может напомнить постмодернистские нуары братьев Коэн. Основания на то впрочем, скорее косвенные и поверхностные: среди всех участников так называемой «Румынской новой волны» — одного из самых ярких событий кинематографа последних лет (хоть и весьма условно, так как эта самая «румынская новая волна» возникла чрезвычайно спонтанно) — Корнелиу Порумбою всегда меньше всех склонялся к тяжеловесной и давящей драматургии румынского быта, предпочитая подходить к анализу прошлого и настоящего своей страны с легкой и задумчивой иронией, что и может сбить фокус восприятия — всегда надо держать в уме, что комбинация криминального сюжета и иронии не узурпирована в пределах Голливуда и западной Европы.

Да и в целом, уже на вышедшем в 2015-ом «Сокровище» стало заметно, что режиссеру становится тесновато в рамках своей родины: история о том, как двое соседей буквально раскопали историю своей страны и раздали ее всем вокруг (если быстро расписать сюжет картины в одной метафоре) казалась ставила условную точку в археологических кино-раскопках, проводимых Порумбою на территории парадоксов отчизны. Последовавший в дальнейшем документальный «Бесконечный Футбол» уже практически не опирался на родную землю: там и футбол тот спорт, что популярен практически по всему земному шару, да и сама цель главного героя фильма напоминала борьбу скорее какого-то гностицистического характера за великий идеал утопии на всей земле в отдельно взятом виде спорта и за собственную свободу как игрока — игрока свободного от мяча, свободного от точки удара, и свободного от земли.

Следующим шагом Порумбою закономерно вырвался за пределы Румынии, но не осел как это обычно водится в Голливуде или еще где, а вместо этого приступил к созданию кино международного — производство фильма было разделено между Румынией, Францией, Германией и Швецией; действие «Свистунов» перемещается из Бухареста на Канарские острова, с Канарских островов назад в Бухарест, и еще в пару мест, о которых возможно упоминать вслух не стоит; на ролях тут как румынские актеры, так и испанские; а самое главное — «Свистуны» не ограничиваются одним языком, а создают языковой массив — герои переходят в речи с румынского на английский, с английского на испанский, а их всех объединит не то над-язык, не то под-язык тайного свиста. Мимикрирующая под естественное пение птиц свистящая морзянка даст голос и скрывающемуся миру криминала, разборок и торговли наркотиками, так и миру высоких чувств, чести и идеалов — о которых произнося их вслух любым другим привычным языковым способом можно вызывать у собеседников только ухмылки или смешки. Таким образом шифр снимет речевую цензуру не только с действий героев, но и с их чувств и убеждений — а маска языка обнажит то самое языком обычно скрываемое. Вследствие чего, конечно же, категорически не рекомендуется смотреть фильм в дубляже — большая часть очарования происходящего возникает от того, как персонажи и языки на которых они говорят взаимодействуют друг с другом.

Повествование таким образом разделится на два уровня: повествование героев и повествование их речи, создавая так же и напряжение между ними. Злоключения Кристи заставят его лавировать между многими заинтересованными сторонами конфликта, но что еще важнее — лавировать между тем, что можно говорить, а что нельзя, где и когда это лучше делать, и как избежать почти что радиоактивного влияния невысказанного — потому что именно за подразумевающееся, но не проговариваемое напрямую или вовсе вслух, невозможное к тому, чтобы произнести и о чем следовало бы молчать, персонажи раз за разом окажутся во все в более и более тяжелых, сдавливающих обстоятельствах.

Есть впрочем и третий уровень — язык кино, который в «Свистунах» так же рассказывает свою историю: помещая в центр своего сюжета интригу в стиле нуар, и обыгрывая все соответствующие тропы, штампы и ходы, Порумбою не постесняется впрыснуть в тело «черного жанра» не только иронии, но и национального колорита, не растеряв при этом ни капли сюжетного напряжения. В определенные моменты может показаться, что фильм совершил жанровое путешествие во времени в предыдущие фильмы режиссера; в другие моменты подобное путешествие заведет еще дальше назад во времени — уже в пределы наследия мирового кинематографа; и дело тут не столько в цитатах (хотя их наберется достаточно), сколько в том, что для Порумбою «Свистуны» объясняют еще и природу самого кинематографа — не то над-языка, не то-под-языка мировой культуры, может и сильно отличающегося от свиста формально, но совпадая с ним по сути.

Кино подделывается под реальность выстраивая ее — реальности — декорации, как и Панамский язык свиста подделывается под пение птиц, для того, чтобы сказать непонятной постороннему уху цепочкой сигналов, то, что произносить вслух не то нельзя, не то попросту невозможно; дать голос тем, у кого его нет или же объяснить те вещи, что не поддаются обычным, повседневным словам. Кино по Порумбою не столько иллюзия или обман, сколько тайный язык, связывающий все другие языки воедино — универсальный и способный говорить словами любых языков, но неспособный без них на самостоятельное существование. И так же как и с языком свиста — его мимикрическая природа не означает, что оно беспомощно перед лицом реальности — ровно наоборот: просвистев как следует, получится изменить судьбу другого, спасти или погубить, а на просторах декораций чужеродной, практически инопланетной реальности всегда может пролиться самая настоящая кровь.

Центральное место в новом фильме румынского режиссёра Корнелиу Порумбою «Свистуны» занимает игра с тайным языком мафии. Язык представляет собой набор свистящих звуков. Наиболее эффективное применения этот язык находит в местах с хорошей акустикой — горах, городских кварталах, позволяя передавать сообщения на приличное расстояние.

Похожее использование необычного языка в кино было у С. Крэйга Залера в его «Костяном томагавке». Там дикое племя индейцев коммуницировало посредством горловых свистков.

В «Свистунах» свист выполняет близкую функцию — объединяет преступников в мафию со своим «Соловьём-Разбойником» во главе. Поэтому, когда главный герой картины — страж закона Кристи увлекается роковой красоткой и впоследствии обучается тайному языку, то невольно становится частью преступного сообщества. На его двойственной натуре строится одна из главных интриг фильма.

Кристи — мужчина средних лет без жены и детей, что очень беспокоит его милую матушку. С ней связано несколько особо забавных эпизодов. Тут необходимо отметить комедийную составляющую фильма. Не смотря на серьёзный тон с демонстрацией достаточно жестоких убийств под играющую на фоне оперу, через всё повествование сквозит ирония со множеством отсылок к другим картинам. Особенно бросается в глаза нарочитая карикатура на эпизод из культового «Психо».

Киноязык режиссёра Корнелиу Порумбою — этакий «язык птиц» для всех посвященных в магию кино.