О бесконечности (2019)

Андерссон делит свои фильмы на микроновеллы. Каждая - иллюстрация теории относительности Эйнштейна. Фабулы этих новелл стремятся к нулю, хронометраж исчисляется секундами, для зрителя время тянется мучительно долго. Словно в насмешку, фильм под названием «О бесконечности» длится скромные 76 минут.

Слова - ничто, изображение - все. Цвет и композиция несут содержания, смысла и эмоций больше текста. Для Андерссона это - аксиома. Яркими красками и прежние его картины не блистали. « О бесконечности» сняты так, как будто показатель «яркость» на пульте поставлен на минимум. Мышино-серый, дымчато-белый, темно-бежевый, ржаво-золотистый имеют почти абсолютную монополию в палитре «О бесконечности». Все это напоминает старинный гобелен. Старинный, подернутый патиной времени. Запомним.

Камера неподвижна. Планы не меняются. Весь монтаж внутри кадра. При этом, движения актеров лапидарны. Статика и отсутствие действия позволяет рассмотреть каждую картину - новеллу во всех подробностях. Застывшие, словно уснувшие люди в автобусе. Пациент напротив доктора-психотерапевта. Супруги на разных сторонах скамьи в парке. Начальница коммуникационного отдела, замершая перед урбанистическим пейзажем в застекленном офисе. Посетители бистро или покупатели на рынке, лениво передвигающиеся от одного прилавка к другому. Вот - живая картинка: бабуля фотографирует грудничка - внука на руках папы. Старушка все щелкает и щелкает фотоаппаратом на ступенях, кажется, церкви. Папаша - хипстер в обтягивающих джинсах с бородой и в очках поднимает малютку вверх: «Помаши бабуле!». Раз, другой, третий. Слова все те же, жесты, практически неизменны. Счастливое отцовство, радостная старость, беззаботное детство - все это лишь имитация перед объективом. Рутина, ритуал, в который включился даже новорожденный, покорно и без эмоций взлетающий к небу вновь и вновь. Сотрудница магазина опрыскивает из пульверизатора какое-то чахлое дерево, растущее в кадке в входа. Опрыскивает долго, методично, со всех сторон. Мимо проходит парень, который пока так и не встретил свою любовь (об этом нам сообщит закадровый голос). Девушка все прыскает и прыскает водой на дерево, которое, кажется, на ладан дышит. Жажда и потребность любить проходят мимо. Остается бессмысленный ритуал.

Самая многословная тема фильма - священник, потерявший веру. Здесь ритуал уже не эвфемизм - профессиональная обязанность. Опрокинув в себя добрую часть бутылки церковного вина, священник, пошатываясь, идет причащать бессловесную паству. Слова про «тело Христово, за нас ломимое» и « кровь Христову, за нас пролитую» произносятся заплетающимся языком. Произносятся столько раз, сколько прихожан пришло к причастию. Сколько их там? 8? 9? Столько раз мы и услышим слова об искупительной жертве. Слова, лишенные чувства, ставшие ритуалом.

«Песни со второго этажа» - ранняя Андерссоновская картина на фоне последней кажется едва ли не ситкомом. Те скетчи были анекдотом. «Ты, живущий» добавил едкой социальной сатиры и экзистенциального страха, живущего в каждом современнике. «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии» еще сохранял элементы черного юмора. « О бесконечности» бесконечно трагичен. Вершина комизма — ответ священника на вопрос психотерапевта: «Вы - священник?»- «Да, это мой доход». Или реплика пассажира автобуса в адрес, всплакнувшего соседа: «Переживает? Пусть дома сидит».

«О бесконечности» целиком снят « в режиме». Это состояние освещения, когда еще не день, но уже не ночь. Или наоборот. Пограничный момент между ночью и днем, между светом и тьмой. Северные белые ночи у Андерссона становятся серыми ночами. Белое побеждено, черное не восторжествовало. Северный образ жизни, вероятно, во многом объясняется этим явлением природы рассеянным светом - отсутствием резких светотеней, мягкостью, сглаженностью, смикшированностью. Отсутствие контрастов порождает другой контраст. Географические соседи шведов - финны, связанные накрепко большой общей историей, отличились тем, что по всем опросам лидируют в «рейтинге счастья», при этом занимая первое же место по числу самоубийств на душу населения. Шведы в этих показателях тоже ходят в « призерах». После фильма Андрессона начинаешь понимать почему.

Куда смотрит несчастный, приговоренный к расстрелу? Куда обращает свой взгляд девушка, поливающая дерево? На кого смотрит начальница, не ведающая стыда, в сторону от камеры? Кого и где видит женщина, которая очень любит шампанское после глотка любимого напитка? На нее влюбленным взглядом смотрит обожатель. Но ей после шампанского смотреть не него не хочется. На кого смотрят супруги на скамейке в парке? Их взгляды вообще отвращены от зрителя в другую сторону - мы видим лишь затылки. Финальная сцена о мужчине, у которого сломалась машина в какой-то глухомани. Осеннее пустое поле, застрявшее посреди него авто, которое, кажется, нет никакой надежды починить. Куда обращен этот взгляд человека, попавшего в трудную ситуацию ? Вверх. Но ведь там ничего, кроме низких свинцовых туч. Даже Бога, судя по всему там искать не стоит - потеря веры - коллективный диагноз. Может быть, на шагалловских влюбленных, которых процитировал Андерссон. Процитировал по-своему. У него влюбленная пара парит не над провинциальным уютным Витебском. Над по-столичному большим Кельном. Взгляд не сразу определяет, что вокруг кельнского собора - руины, мосты разрушены, от домов остались обломки стен. А влюбленные парят….

Юноша объясняет девушке первый закон термодинамики. Все окружающее — это энергия. Она не исчезает, а лишь переходит из одного состояния в другое. Люди — тоже энергия. И они тоже не исчезают, становятся чем-то другим. Например, мы можем после смерти стать томатом или картофелем. « Я бы хотела стать томатом» - резюмирует девушка, равнодушно накручивая прядь волос на палец. Было бы смешно, если бы этот диалог не происходил в больнице, и девушка не была бы на больничной койке. Возможно, выбор «помидор или картофель» для нее совсем не абстрактен.

Кто та девушка, что своим голосом скрепляет такие разные новеллы в один фильм? « Я видела мужчину….», « Я видела женщину….», « Я видела парня….». Кто это и где она все это видела? Здесь самое время вспомнить про гобелен. Картины нашей современности поданы в фильме, как картинки далекого прошлого. Стало быть, голос тоже из будущего. Это сны о нашем настоящем для кого-то, кто живет в будущем. И, как энергия, не исчез: превратился во что-то другое, сохранив призрачную память о человеческой жизни. И вполне возможно, что «О бесконечности» — это сны завтрашнего томата о сегодняшних людях.

Рой Андерссон один из самых необычных волшебников, заставивший ожить живопись и соткавший мир из лоскутков, которые он достает из твоей души, а его 'О бесконечности' бесконечно лоскутное одеяло сцен и сценок, которые такие разные и вместе с тем такие верные опорные точки мира, которые объединяются в единое созвездие – Швеции? России? современности. Ты смотришь и это кино шутит, играет с тобой, как будто пересобирает само бытие, но главное наполняет тебя простором, светом, высотой. И как будто бы непонятно откуда взявшейся любовью. Вот такой он, волшебник Андерссон. И его мир, который ты узнаешь впервые.

Фильм рассказывает о…

И уже это становится интересно. Не искушенный кино зритель выключит данный фильм после первых минут двух повествования, не понимая, о чем речь и что, вообще, за бред он включил. Да, именно повествования, потому что нельзя сказать, что о фильма есть сюжет.

Это бессюжетное кино, наполненное маленькими миниатюрами, или как бы сказали институтские снобы, этюдами. И каждый из них является отдельной темой для обсуждения, но их, согласно первому закону диалектики, ни в коем случае нельзя рассматривать исключительно, как отдельные произведения, несмотря на то, что, по своей структуре, «О бесконечности» напоминает джармушевское «Кофе и сигареты». И они даже похожи своей наполненностью разнообразием сюжетов, коих, напомню, три: архи-сюжет, мини-сюжет и анти-сюжет. Каждый из них — ниточка, прошу прощения за высокопарность, ниточка кусочков нашего существования, нашей истории, наших бытовых, низменных и экзистенциальных, глобальных проблем человечества в масштабе отдельно взятых людей. Более того, каждая бытовая проблема является интерпретацией проблем общечеловеческих, каждому из нас задающие метафизические вопросы, терзающие ни одно поколение людей. И что еще роднит «О бесконечности», если не с «Кофе и сигаретами», то с меланхолией и рефлексией, которая красной нитью проходит через все полотна американского режиссера Джима Джармуша. Рою Андерссону удается показать и напомнить зрителю, что есть наша жизнь и какими красками она окрашена. Холодные оттенки цветов не зря выбраны режиссером, ведь наша жизнь, по своей сути, печальна, но даже в этом холоде и сумерках бывают моменты просветления, улыбки и радости. Не просто так порядок историй такой, какой есть. Они идут друг за другом, грустные и печальные, забавные и, с первого взгляда, не понятные. И я бы очень хотел рассказать о каждой из них, особенно об истории мужчины, который напоминает мне Левина, героя «Анны Карениной», наоборот, потерявшего веру в богу, историю мужчины, не понимающего, чего он хочет, историю отца, который не смог защитить честь семьи, историю отца и дочери, которые пошли на день рождения и попали под «очень и очень сильный дождик» и о многих других историях, но боюсь, что это займет много времени, но, я думаю, что когда-нибудь я это сделаю.

В начале фильма я хотел найти связующую нить всех этих миниатюр. Нет, я говорю не о сюжете, а об идеи или чувстве. Что все-таки может объединить поломанную машину на дороге и полет пары над «когда-то прекрасным городом, лежащим теперь в руинах»? И я думал, что это просто о чувствах, потом я думал о том, что ответ Рой Андерссон подсказал сам, вложив в слова юноши первый закон о термодинамике, суть которого состоит в том, что все мы — энергия, которая бесконечна и никуда не пропадает даже после нашей смерти, и через миллионы лет мы можем превратится в «картошку или помидор» и встретится с теми, кого любим. Но потом я понял, что лучше, чем Андерссон главную тему картины не определит никто. Кино, и вправду, о бесконечности. Ведь все, что было показано на экране и есть бесконечность. Люди, с грустью заявляет режиссер, всегда будут страдать, испытывать боль, радоваться, тосковать, танцевать, искать, теряться, находиться вновь, испытывать эмоции и многое-многое другое. Именно об этом фильм, о природе человека, о его вечном стремлении к счастью и вечному падению в несчастье.

Хочу перейти к не менее важному вопросу произведения — кто та девочка, которая говорит за кадром и с точки зрения которой мы смотрим на все происходящее. Изначально я думал, что это девочка, которая просто наблюдает за людьми, но когда она начала появляться в неожиданных местах, то я понял, что это нечто не имеющее материального воплощения. Я решил, что это ангел, ибо голос женский, но потом я пришел к мысли, что это все-таки бог, ведь никто не говорил, что бог — мужчина, он что-то большее, нежели мужчина или женщина, что-то не имеющее пола, возраста и других, близких человеку, проявлений жизни. Он находится за жизнью, вне времени и пространства, и Рой Андерссон на час делает нас божиками, которые просто наблюдают за людьми, но как и он, не могут ничего поделать. Это печальная правда, которую должно помнить человечество. Даже если бог есть, то он не в силах изменить ваши жизни, максимум, на что он способен, только созерцать.

И здесь стоит отдельно упомянуть, насколько Рой Андерссон прекрасный режиссер, потому что все мизансцены, настолько красиво и изящны выстроены, что тебе ничего не остается, как отдаться этому визуальному шедевру и полностью раствориться в нем, при этом оставаясь на позиции созерцающего. Ты, будто присутствуешь в фильме, видишь всех этих людей именно тем планом, которым мы видим все своим глазом — общим планом. В фильме нет ни одного крупного или среднего планов, мы видим то, что и представляет из себя жизнь. Общий план меланхолии и вечность надежды.

Идеально подобранная, близкая к церковной, божественной музыка также подкрепляет эту атмосферу, действует на тебя и погружает в кино, заставляя рефлексировать. Конечно, и визуал не оставляет тебе шансов на то, что картина тебе не понравится, именно картина, ведь кадр ниже не безызвестное произведения Шагала «Над городом».

10 из 10

Ведь то, что заставляет задуматься, заставляет смеяться и вытереть глаза от слез, можно в полной мере и без всяких прикрас назвать настоящим и чистым воплощением искусства.

Кино философское.

Я пишу не рецензию, а просто хочу указать на некоторые смыслы, спрятанные в фильме.

«Я видела..» — говорит за кадром женский голос. Статичная камера показывает разные сюжеты. Они все связаны этим голосом и этим статичным кадром.

Но кто говорит? Кто смотрит на закат фюрера, на убийство девушки, на скучных посетителей бара одинаково равнодушным взглядом?

Смотрит жизнь. Та самая, в которой сейчас сидим мы, и режиссёр, и крутятся фильмы, которая и в комнате и за окном. От этой жизни не спрятался ни один сюжет, ни один персонаж. Она свидетель всего. Для неë всё равно. И прямо сейчас мы в ней.

Статичная камера движется только вместе с влюблёнными над городом. Почему? Потому что сама жизнь и есть этот союз двух. Двух не отдельных, но разных, вечных любовников. Бесконечность — это их единство, они движут жизнь, оставаясь неподвижными, движутся вместе с ней.

Смешная сцена, когда парень объясняет девушке, что они являются энергией и встретятся через миллионы лет. Его телескоп нацелен в небо, к звёздам, куда-то ввысь. Но истинная, та самая, искомая жизнь сидит прямо перед ним и говорит что хотела бы быть помидором.

«Я потерял веру, как мне жить дальше?» — спрашивает священник. Но разве вера больше жизни? Разве тот факт, что ты жив, не является единственным неоспоримым фактом, а всё остальное — только незначительные детали.

«Я не знаю чего хочу» — плачет пассажир в автобусе. Равнодушные соседи не знают, что ответить. Каждый везёт себя по делам, полный автобус людей едет куда-то, но куда он денется из жизни?

Внутри жизни я смотрю кино о жизни и являюсь жизнью. Спасибо.

Один из самых красивых, лиричных и философских фильмов 2020 года. Авторский фильм шведского режиссера Роя Андерссона «О бесконечности». При его просмотре вспомнилось название курса экзистенциального психолога Ирины Млодик «Неспешность и подлинность». Фильм именно такой — неспешный и… подлинный в своей обыденности.

Отдельные короткие истории — зачастую совсем простые, как бы не и о чем: женщина, стоящая у окна, мужчина, ложащийся спать, перед сном ощупывает свой матрас, официант, проливший вино… Единого сюжета нет, у фильма как будто бы нет и сценария. Есть несколько коротких сквозных линии, с одними и теми же героями в двух-трех разных эпизодах: про священника, потерявшего веру; мужчину, встретившего своего одноклассника; стоматолога, уставшего от пациентов и вышедшего в кафе выпить рюмочку кофе.

Все снято статичной камерой, мы смотрим на мир, на людей перед нами, оставаясь при этом на месте. Подобно психоаналитику, сидящему неподвижно в кресле, перед которым разворачивается душевный и событийный мир его пациента. Либо философу, созерцающему этот мир таким, как он есть.

Голос девушки за кадром усиливает это ощущение повествовательности и некоей отстраненности. Мы видим молодого человека, проходящего мимо девушки и засмотревшегося на нее. «Я видела юношу, еще не встретившего свою любовь», — комментирует «Шахерезада». Короткий эпизод, но как много в нем всего: спокойной уверенности девушки, занятой своим повседневным делом (полить цветок перед магазином) и робость юноши, обратившего на нее внимание и несмело замершего у витрины.

Люди на экране от нас отстранены, почти статичны, и при этом мы испытываем огромную гамму эмоций, сопереживаем им, погружаемся в их эмоциональный мир. Странное ощущение отстраненности и эмпатии, единения одновременно.

Мы в позиции наблюдателя, зрителя. Мы не вовлекаемся в сюжет (его нет или почти нет), не идентифицируется с героями (просто не успеваем).

Ханна Арендт, опираясь на античную и более позднюю философскую мысль описывает такую важную способность «жизни ума» как невовлеченного созерцания, некую «позицию зрителя».

«…это поразительное спокойствие, отсутствие любого делания или беспокойства, отказ от вовлеченности и пристрастности… Только зритель, а вовсе не актер может знать и понимать то, что подает себя как зрелище…'

и далее: «… зрители не переносятся в высшие сферы, как это… представляли себе Парменид и Платон. Их место — в мире, а их «благородство» — это лишь то, что они не участвуют в происходящем, а наблюдают за всем этим как всего лишь за зрелищем… Акт сознательного, активного неучастия…» (Х. Арендт «Жизнь ума»).

Не все истории просты — некоторые из них трагичны: человек без ног в метро, играющий на домре (?) «О, соле мио»; сцена подготовки к расстрелу; бесконечная колонна пленных немцев, бредущих по заснеженной степи… Это какие-то истории из прошлого, Второй мировой войны, в которой Швеция, откуда родом режиссер, вроде бы не принимала участия. Тем не менее, это прошлое каким-то образом влияет на современных героев, возможно даже не через историю их родителей и родителей их родителей (как это было бы в России), а будто бы через некое всеобщее коллективное бессознательное, историю этого мира. Как и аллюзия на несение креста Иисусом.

Фильм потрясающе красив. Сцена в кафетерии с падающим снегом, возможно одна из самых красивых в мировом кинематографе. Must-see, однозначно!:)

И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела. (Откровение 21:17)

Кинематограф, подобно более древним собратьям (живописи, литературе и т. д), стремится освоить иные, прежде неведомые точки отсчета; новые перспективы, новые взгляды. Фильм «О бесконечности» (Om det o?ndliga) Роя Андерссона относится именно к такому роду произведений искусства. По сути перед нами взгляд ангела (ангелов) на страдания людей в пределах земной юдоли. Это не первая попытка сопряжения земли и неба в кино (вспомните хотя бы «Город ангелов» или «Небо над Берлином»). Но у Андерссона получилось любопытнее всего. С визуальной точки зрения мир приобрел в оптике ангела чуть более игрушечный, театральный вид. Общество спектакля — мир движимый ритуалом, подражанием и игрой. Вокруг лишь декорации. Голоса гулко разносятся по залу. Сцена залита светом. Начинается действо. Сказалось рекламное прошлое режиссера? Возможно.

Визуальная перспектива специфична. Андерссон задает планы, которые углубляют картинку, дают увидеть нечто, что расположено позади героев, делают картинку объемнее. Утративший веру священник, напивающийся в слезах перед осуществлением таинства, сидит на стуле спиной к стене и не видит молящихся людей (картинка 2). Он не в силах увидеть их. Он отделен от них стеной безверия, он не может разделить ликование веры. Но это лишь человеческая перспектива. Ангелы видят все. И молящихся людей, и рыдающего священника. Все доступно этому трансцендентному взору. Ангелы смотрят как будто из-за угла, не совсем сверху, но отстраненно, будто несколько сбоку.

Кубрик добивался симметрии сводя перспективу в одну центральную точку. Андерссон делает сходно, но смещает центр несколько вбок по принципу золотого сечения, что делает взгляд и более естественным, и более странно-отстраненным. Так вглядываешься в изящно расставленные фигурки внутри кукольного домика.

Еще одно свойство ангельского взгляда, которое демонстрирует Андерссон — отсутствие важного. Важное-неважное — диада репрессивная, она свойственна анализу, препарирующему реальность. Ангельский взгляд охватывает все, не различая структуры. В равной мере нет для них и разницы между сном и реальностью. Одна лишь констатация. Для ангелов все едино: плохое настроение и проблемы с алкоголем у стоматолога; уходящие в мерзлую даль колонны пленных германских солдат, сны влюбленных, взаимные обиды одноклассников, сломанный каблук, неудачное свидание…

Таков ли действительно взгляд ангела? Вопрос, который должен остаться без ответа. Ангелы Андерссона меряют мерою ангелов, мерою небес, где одинокая слеза и рыдания сливаются в какой-то иной системе координат, если допустить что таковая вообще возможна и имеет смысл.

Вариации на тему бесконечности Роя Андерссона в «Трилогии живущего» завершились эпилогом — фильмом «О бесконечности».

Уникальный и неповторимый художественный язык Андерссона узнаваем с первого кадра. Нет крупного плана, а средний план неподвижен, как и сама камера. Вместо урбанистичности и реальности — мастерские декорации как из Икеи. Нет «средств связи», есть замкнутые пространства. Нет воздуха, солнечных лучей и неба. Нет имен и топонимов. Нет динамики и внутрикадрового действия. В кадре персонажи остаются долго, застывают спиной или боком. Они монотонны и непластичны. Нет тела, стиля, индивидуальности. Нет глаз и взглядов, мимики и эмоций, жестикуляции и пластики. Перфомеры лишь «обозначают» а не играют своих персонажей. Они и сами лишь статисты бесконечности.

Следующие одна за другой короткие новеллы совмещают несовместимое.

В одном ряду женщина, потерявшая каблук, и Гитлер, потерявший надежду завоевать мир, солдат, потерявший ногу, родители, потерявшие сына, отец, потерявший дочь, которую сам и убил, водитель, потерявший возможность ехать дальше, и сквозной образ — священник, потерявший веру. Потери не имеют меры, концепция бесконечности и внемерности уравнивает и низменную неизменную повседневность быта и трагедию бытия, встают в один ряд сменяющихся, проплывающих мимо зрителя, как в прозрачной смоле, сцен — распятый Господь на помойке и деньги под матрасом, высокая история второй мировой и равнодушие к безногому солдату. Трое молодых людей равнодушно (а не завороженно) смотрят на угловато танцующих девушек. Летящая пара из Шагала смотрит на разрушенный Кёльн как если бы она по-прежнему пролетала над местечком.

Одинокие, меланхоличные и безымянные Бесконечность сравняла в одном ряду их — непластичных, некрасивых, угловатых и сутулых. Лица их выбелены как в японском театре.

Трагедия души, острота безмерного и неизбывного горя растворены в бесконечной повторяемости обыденности — расстрел, пленение остатков проигравшей армии, ревность, зависть и жадность, могила сына и кровь убитой дочери. Скорбная незыблемость жизни и несменяемость её сюжетов.

Художественный язык фильма заставляет вспомнить Сезанна, который писал жесткой квадратной кистью. Или особую поэзию Магритта — художника не психологичного, но философичного. «Шехерезада» Магритта — это глаза. В небесной канцелярии (а откуда еще смотрят глаза той, которая «видела человека, который…») бесстрастно фиксируют и выстраивают в ряд бесконечную историю сущностно человеческого — нежно-трогательного, хрупко-уязвимого, банального или предельно жестокого.

Бесконечность стерла яркие краски, погрузив мир в серо-палевую палитру. Калейдоскопически меняющиеся сцены бесконечного человеческого увядания условно метафизичны и остранены.

В первой новелле начало блёклого сентябрьского увядания. В последней новелле бесстрастные глаза почти протокольно фиксируют «человека, у которого возникла проблема с машиной». Человек потерял возможность движения и остается один на один с бесконечностью ржавой безмолвной природы. В бесконечности.

Спустя несколько месяцев с момента закрытия кинотеатров в связи с эпидемиологической ситуацией, сложившейся по всему миру, наконец-то кинозалы потихоньку возобновляют свою работу, а это значит, что можно запустить новую рубрику «Премьеры недели», которая будет посвящена новинкам в кино. Так уж выходит, что первым после столь долгого перерыва фильмом стала артхаусная драма мастера непонятности Ройя Андерссона «О бесконечности».

Синопсис Невидимая рассказчица, живущая вне времени и пространства, заглядывает, словно в окна, в жизни совершенно разных и непохожих друг на друга людей, описывая их причуды или выслушивая их самих, рассказывающих о моментах в своей жизни. Вот священник, утративший веру, вот мужчина, плачущий над телом убитой им же дочери, вот двое влюбленных, словно ангелы, парящих по воздуху над руинами некогда красивого города. Всех этих героев объединяет одно — бесконечное течение самой жизни.

Игра актёров В случае с фильмами Ройя Андерссона говорить об актёрской игре не приходится, поскольку в своих фильмах он в основном задействует непрофессиональных исполнителей. С одной стороны, это экономия для бюджета фильм. С другой, с учетом специфики кинематографии самого режиссера это придает фильму реалистичность, оживляет самих героев, делая их не просто героями какой-то неведомой истории, а настоящими людьми, за жизнями которых мы решили нескромно подглядеть. Поэтому чувства, мысли и эмоции, передаваемые персонажами, воспринимаются иначе, как от души.

Режиссура Несмотря на небогатый послужной список, шведский «годар» Рой Андерссон был обласкан на многих кинофестивалях, включая тот же Венецианский, на котором несколько лет назад был удостоен Золотого льва. Хотя его режиссерский стиль сможет выдержать не каждый зритель, всё-таки этот режиссер заслужил столь пристальное внимание со стороны кинокритиков. В случае с «Бесконечностью» Андерссон нисколько не отошел от своего фирменного стиля с томным неспешным тоном и полусонной атмосферой. Он всё также использует свою постановку кадра, делая зрителей наблюдателями за жизнями простых людей. В этом фильме режиссер по-прежнему показывает человеческую обыденность в различных её проявлениях, отождествляя с бесконечным течением самой жизни, пытаясь доказать, что с какими бы проблемами человек не сталкивался в своей жизни, будь то кризис веры или измена любимого человека, жизнь не утрачивает своей красоты и прекрасной поэтической мелодичности.

Сценарий В отличие от предыдущих картин Ройя Андерссона, где зритель должен буквально догадываться, что происходит перед ним на экране, здесь присутствует небольшое видоизменение в виде закадрового голоса невидимой сказительницы, рассказывающей о людях, которых она видела или с которыми успела как-то пообщаться. Вот священник, утративший веру и пытающийся вновь её обрести у психиатра. Вот супружеская пара, сидящая в парке на возвышенности и наблюдающая за красотами города. Вот мужчина, спешащий домой с кучей продуктов, чтобы приготовить романтический ужин своей супруге, останавливается передохнуть и рассказать зрителю о бывшем однокашнике, которого не видел несколько лет, но, встретив которого, пытался безуспешно начать с ним разговоров, вспомнив, как когда-то обидел его чем-то. Вот мужчина, который не доверяет банкам и прячет все свои сбережения буквально в своем матрасе. И из таких небольших скетчей состоит вся картина. Они могут быть никак не связанными между собой. Бывает, что один сюжет (как, например, со священником) показывается сразу в нескольких скетчах. Суть их остается одна: жизнь — есть жизнь.

Итог «О бесконечности» — представляет собой классический артхаус. То есть это кино явно не для рядового зрителя. В то же время если возникнет интерес познакомиться с этим направлением в кинематографе, осознать, что это такое, то данная кинолента подойдет лучше всего, поскольку помимо глубоко закопанного скрытого смысла, она еще обладает ценной изюминкой в виде визуальной и эстетической составляющей, после просмотра которой остается вполне приятное впечатление.

Рой Андерсон своего рода человек-загадка мирового кинематографа. Сей режиссер некогда подавал большие надежды и проявил себя на самых крупных фестивалях с работами, заслуживающими особого внимания. Андерсон считался учеником самого Ингмара Бергмана, он никогда не гнался за массами, а развивал свои собственные идеи, которые были по достоинству оценены критиками. Но около 20-ти лет назад в карьере Андерсона произошел сбой, который обернулся для него низкими оценками аудитории, после чего он на долгое время сошел с арены большого кино. Но вот случилось его неожиданное и приятное возвращение.

Лента «О бесконечности» рассказывает нам сразу несколько историй людей, которые по каким-то причинам запутались в себе и должны отыскать выход из сложной жизненной ситуации, пока еще не слишком поздно. Одной из самых интересных новелл я могу назвать ту, в которой присутствует священник, потерявший веру. Его, между прочим, мы увидим не раз, потому что его помощь или совет будет важен также и другим героям.

В фильме присутствует рассказчица, вместе с которой мы парим по городу и заглядываем в чужие окна, дабы затем проникнуть в квартиру и узнать новую партию героев со всех возможных драматических сторон. Где-то можно будет посмеяться, но не стоит забывать о том, что режиссер всегда старается заглядывать вглубь истории своих персонажей, а потому будет время и для грусти. Но радует то, что надежда в этом фильме не умирает. Для меня это самое главное.

Интересно, что до начала работ над «О бесконечности», Рой Андерсон долгое время снимал клипы и рекламные ролики. Но хватку он не утратил, это видно. У фильма отличный визуальный ряд, в нем море интересных стилистических решений. Кроме того, режиссеру крупно повезло с умелым актерским составом. Опять же, звезд искать не стоит, но актеры стараются поддержать своего режиссера, особенно это относится к рассказчице.

Конечно, назвать фильм настоящей жемчужиной без легких трещин я не могу. Некоторые новеллы получились не настолько яркими, как того бы хотелось. Режиссер словно пробегает их как можно быстрее, чтобы остановиться на самом интересном и для себя, и для зрителя. Это видно, и мне это не очень понравилось. Но если говорить в целом о всем фильме, то Андерсон с главной задачей справился.

Думаю, что фильм будет вам не только интересен, но и в какой-то мере полезен. Пример героев, столкнувшихся с жизненными проблемами, должен, даже обязан стан поучительным. Каждый тут найдет что-то себе по душе, и может быть даже те новеллы, которые мне не особо понравились, будут для вас чем-то особенным.

8 из 10

Абсолютно о каждой стране существует ряд стереотипов. Довольно своеобразное самоощущение у шведов. В этом плане весьма любопытным является ирония или самоирония, присущая шведам. Они часто иронично отзываются как о других народах, так и о самих себе. Так же им свойственна некоторая отстраненность, обособленность, стремление к одиночеству, швед может почувствовать себя не в своей тарелке в месте большого скопления людей.

Здесь одним из самых национальных режиссёров является Рой Андерсон. Он имеет собственный уникальный подход к работе: съёмка с движения невозможна, работа идёт без сценария и съёмочного графика. Его опыт построен на фундаменте около 300-та рекламных роликов. Дебют Р. Андерсона — реклама дезодоранта, стала обладателем Каннского льва на фестивале рекламы. Его полнометражные картины представляют собой инсценировки общественных стереотипов в долгих кадрах, и это результат характера и трудового навыка.

Последняя работа режиссёра — фильм «О бесконечности» не покидает моё сердце и мысли уже около месяца. Добрые, зачастую утешительные новеллы, состоящие из ударных и убедительных вещей. Каждая миниатюра хватает момент из повседневности, исходя из которого, мы самостоятельно можем домыслить историю показанных персонажей. Вместе с рассказчицей мы заглядываем в «окна» героев и перед нами открывается «дверь» в человеческую душу. Некоторых людей мы встречаем не единожды, как священника потерявшего веру. Страх в утрате своей полноценности подтачивает и разъедает способность священнослужителя. Его миссия отрывать от земли других, теперь же ему самому необходимо доверие со стороны, чтобы оторваться от земли и начать летать.

Другой персонаж, с которым можно отождествлять всех художников, и Роя Андерсона в их числе, имеет место присутствия в сцене в баре. Неловкий человек обращается ко всем присутствующим с заявлением, что всё прекрасно. «Что именно?» — недоверчиво спрашивают у него. «Да вообще всё! Такое у меня мнение!» — уверенно отвечает он. Эта способность находить прекрасное в повседневности, в моменте — присуща только истинным художникам, как Ван Гогу с его репродукциями комнаты, или Тулуз-Лотреку, писавшему не привычно веселых, а утомленных куртизанок. Жизнь, какая она есть, в моментах парящей мысли над будничными ритуалами — прекрасна. Короткие паузы, неловкие встречи, курьезные случаи — это прелесть нашего бытия.

Степенно Рой Андерсон становится художником, «О бесконечности» буквально реконструирует полотна Марка Шагала и Рембрандта. Стоит отметить, что всё снято в декорациях, а не на живых площадках, от этого восхищение перед диапазоном автора разрастается.

Картина дарит не только самые сильные творческие импульсы, но и создает известные движения в сердце, поскольку каждая человеческая история рождает мысли о смерти, жизни, гордости, порочности этого мира, и о любви. Бесконечной любви, которая наполнена Божьей милостью.

Новая работа легендарного режиссера хоть и не предназначена для массового зрителя, но творческие эстеты, поклонники артхауса и особенно художники наверняка по достоинству оценят данное высказывание на тему бесконечности.

Сам по себе проект довольно противоречивый, неоднозначный и даже в чем-то спорный, но это не отменяет того факта, что перед нами настоящее произведение искусства, где написанные художником картины буквально оживают на глазах, превращая одно мгновение в большой полет длиною в жизнь. Особенно сильно выделяются персонажи с ярко выраженным гримом, словно измазанные в побелке. Подобный эффект отчетливо даёт понять, что всё происходящее — это лишь фантазия и краски необычного художника по имени Рой Андерсен, где в кадре как бы не живые актеры, а нарисованные.

«О бесконечности» — это некий киноальманах, но в художественно-изобразительном формате, где каждая история хоть и не связана между собой (за исключением некоторых эпизодов), но в то же время имеет определенный подтекст и смысловую нагрузку. Наверняка многие творческие люди, рассматривая в музее ту или иную картину, на подсознательном уровне представляли всю композицию целиком с бесконечным количеством вопросов: о чем думают герои, куда идут, какова причина изображённого поступка, какой следующий шаг, о чем вообще хотел сказать автор своей работой и так далее. И в данном случае режиссер как раз делится своими размышлениями, но не на словах, а на языке кинематографа.

Каждый эпизод снят одним кадром с использованием статичной съемки, хотя в некоторых случаях движение присутствует, но оно настолько минимизировано, что почти незаметно рядовому зрителю. Некоторые мини истории очень короткие, поэтому искусственная затянутость по действиям героев в полной мере раскрывает особенность авторского формата. Не исключено, что сразу весь фильм не получится посмотреть до конца, но, разделив его на части, появляется совершенно особый эффект восприятия, как, например, одна и та же картина на стене видится по-разному в зависимости от дня или настроения. В общем, рекомендовать подобное бессмысленно, но если вам что-то подобное близко, то это однозначно ваше кино. Приятного просмотра.

Несколько новелл рассказывают нам о разных личностях, в разное время. Они совершают поступки, привычные всем людям. Кто-то находит любовь и не может сделать первый шаг. Кто-то теряет любовь, отстаивая честь семьи и жалеет об этом. Есть мужчина, потерявший веру и просыпающийся от вещего сна. Или примерный семьянин, старается выглядеть достойно с малышом на руках, делая яркие снимки на память, чтобы в будущем ребёнок смог увидеть каким была его семья.

Фильмы шведского постановщика отличаются прямотой действий персонажей. «Мы — это они. Мы повторяемся. Не важно в этой жизни или следующей. Нас не сложно раскусить, но труднее понять» — думаю это хотел нам рассказать постановщик в своей картине. Он редко показывает свои работы, но от того они выглядят ещё ценнее. От единственной сцены пары влюблённых можно впасть в восторг, они словно улетели из картины Марка Шагала и парят в облаках над старым городом, утративший белое величие. Это искреннее чувство на свете — любовь. С такой же любовью рассказчики перечисляют вереницу историй городских жителей, проникают в чужие дома, посещают платного психотерапевта, но не избавляют от страхов. Сам Андерсон не ограничивается современными жителями мегаполиса, витающие в воздухе или проходящие мимо, хотя друг другу когда-то приходившиеся однокашниками. Он заглядывает в разные уголки времён, будто ли война и ты присутствуешь при фюрере, хотевший покорить мир, но тот понял что потерял надежду. Или видишь человека, застрявшего на трассе и пытается починить машину или девушки в одиноком кафе, решившие зажечь не по-детски под любимую песню. Вы фыркнете и скажите: «А что здесь удивительного» и зевнёте во время просмотра, но если вспомните что он снял такие великолепные работы как «Ромео и Джульетта» или «Голубь сидел на ветке…», то ваш сон рукой снимет и вы уткнётесь в экран, в надежде увидеть в этом что-то великое. Фильм банальный, но в нём есть красивые моменты.

Каждый сталкивался с таким в жизни. Один из героев, точно передаёт мысль указанная в названии: «Всё является энергией, а значит не может быть уничтожено. Она бесконечна и только превращается из одной форму в другую». То есть мы повторяемся из год в год, чтобы сегодня встретится вновь на бренной матушке или потом, в виде помидорки. Мысли о реинкарнации, жалости, любви и дружбе посещавшие режиссёра Роя Андерсона, выложены в этом простом и меланхоличном произведении.

Новая картина шведского режиссера Роя Андерссона «О бесконечности» — это сборник коротких новелл, небольших жизненных ситуаций, которые связаны мимолетным флером сказочности — таинственным голосом рассказчицы, будто бы вновь явившейся миру Шахерезады. Герои ленты — самые обычные люди. С ними случаются беды, они переживают минуты горести и счастья, сталкиваются с кризисом веры и тяжелыми последствиями людского эгоизма.

Рой Андерссон — признанный классик европейского кино. За его плечами множество наград, главная из которых — «Золотой лев» Венецианского кинофестиваля за философскую драму «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии». Лента завершала черную «трилогию живущего», куда, помимо «Голубя…» входят картины «Песни со второго этажа» и «Ты, живущий». В них Андерссон вырабатывает собственный узнаваемый стиль, наполняя статичные кадры гротеском, черным юмором и необычно смешанным с отреченностью реализмом. Спустя пять лет после победы в Венеции и яркого окончания трилогии режиссер решил вновь обратиться к экзистенциальным вопросам в своеобразном эпилоге трилогии — «О бесконечности».

В новой работе Андерссон пользуется уже знакомым авторским почерком. Картина состоит из множества сцен, снятых одним планом статичной камерой так, что глаз успевает зацепиться за малейшие детали и движения, на важность которых и делает упор режиссер. Каждая сцена сопровождается небольшим комментарием от рассказчицы: «Я видела мужчину, который…», «Я видела женщину, которая…», — таким образом в альманах друг за другом пришиваются всё новые и новые сюжеты, формирующие единую картину о нелегкости бытия. Это подчеркивается цветом: тусклые тона превалируют в кадре, лишь изредка позволяя лучикам солнца пробраться в царство кромешной серости бытия.

Во всех зарисовках Андерссон старается поставить героя в неловкое положение разной тяжести. С историями о девушке, сломавшей каблук на вокзале, и мужчине с дочерью, попавшими под проливной дождь, соседствуют истории куда тяжелее. Здесь и сказ о мужчине, привязанном к столбу и молящем о пощаде, и новелла о последствиях сиюминутного гнева, приведшего к разрушению семьи. В предыдущих работах «трилогии живущего» Андерссон уделял особое внимание историям-передышкам, которые позволяли отдыхать между определяющими новеллами. Они часто наполнялись намеренной фантастичностью и черным юмором. «О бесконечности» сложно уличить в использовании подобных инструментов. Наоборот, режиссер будто бы устает от собственного художественного приема, он разочарован жизнью и людьми, но при этом из последних сил старается искать счастье в мелочах вроде первой любви, танца под солнцем возле кафе или игры с маленьким ребенком. Такие моменты у человека пока еще не отнять.

Несмотря на выраженную депрессивность и, на первый взгляд, безысходность, Андерссон видит выход практически из каждой ситуации. Геометрия кадра недвусмысленно намекает на то, что дорога и маневр для движения есть почти всегда: будь это перрон вокзала, по которому вдаль уходит молодая семья, или бескрайнее голубое небо, позволяющее свободно выбирать путь птицам и парящим над городом шагаловским влюбленным. К слову, Андерссон успешно использует в своей работе и интертекст, несколько раз ссылаясь, в том числе, и на произведения искусства русских художников и писателей. В первой же экспозиционной новелле режиссер цитирует «Дядю Ваню» Антона Чехова («Вот уже и сентябрь»), а на постер и вовсе вынесена кинематографическая зарисовка, отсылающая к картине Марка Шагала «Над городом». Также в фильме есть новелла о последних минутах Адольфа Гитлера, тщательно срисованная с картины советских художников Кукрыниксов «Конец».

Андерссон, как и любой другой большой автор, обращается к темам религии и войны, отдавая им важную часть ленты. Единственный сквозной персонаж картины — священник, утративший веру в Бога. В нем кипит борьба между верой и отчаянием, между признанием перед Богом своих ошибок и человеческим желанием избавиться от этой борьбы. Именно новеллы о религии и войне у атеиста Андерссона кажутся безвыходными. Священник не может найти дорогу к Богу, а фашисты, будь то Гитлер в бункере или целая армия, под дулами автоматов направляющаяся в Сибирь, лишены какой-либо свободы. Режиссер попросту не может найти для них дверь для выхода, словно признавая, что религия и война — это то, что будет вместе с человечеством всегда. Как будут бесконечно рядом с нами любовь, одиночество, страх, эгоизм и нежность. Бесконечность, вынесенная в название ленты, по мнению Андерссона, заключается в постоянном повторении жизненных циклов, энергетической связи между людьми, которая может принимать самые разные формы.

Рой Андерссон продолжает в своем уникальном стиле — философские размышления-наблюдения о маленьких людях в форме небольших коротких эпизодов без монтажных стыков, снятых одним ракурсом и исключительно в студии, и сюжетно почти несвязанных. Но это уже не Рой Андерссон времен «Ты, живущий» и «Песней со второго этажа», исчезли ирония и фирменный черный юмор. Высказывания и наблюдения банальны (типа последнего эпизода, что машина сломалась и дальше не едет — как взгляд на то, что происходи вокруг) и повторяются из фильма в фильм: люди тотально одиноки, война — плохо, молодость и любовь — прекрасно, жизнь прожита впустую, но в ней все же есть маленькие радости.

Возможное объяснение почему так получилось — во-первых, Рой Андерссон перешел эту магическую цифру для режиссеров «70 лет», а во-вторых, сама техника использования исключительно студийных съёмок, где воспроизводиться вся действительность, стала самоцелью. И все равно фильм надо смотреть! Это необыкновенно шведское кино, пронизанное шведским менталитетом и отношением к жизни, и даже типичными политическими взглядами Швеции. Кино со своим завораживающим медленным ритмом, но, прежде всего, это кино с необыкновенным кадром ради которого этот фильм и надо смотреть. Каждый кадр — это маленький минималистический шедевр сценографии снятый в холодных северных тонах с микроскопической точностью к деталям. Поэтому

7 из 10