Под электрическими облаками (2015)

Не знаю почему, но сразу после просмотра вдруг захотелось написать отзыв, на этот непохожий, непростой, необычный и весьма поэтический и вдумчивый фильм. Пересказывать содержание не буду, а только свои впечатления.

Картинка и атмосфера вроде создана, а вот наполнения нет. Везде сквозит пустота. Право не знаю — может в этом и есть замысел?

Людей настоящих вытесняют, полые и бездушные оболочки, внутри придуманного недостроенного мира, такого же, как незавершенный дом, вокруг которого вращается сюжет.

Лента состоит из связанных между собой новел, которые должны объединится в единый облик восприятия мира.

Но вот целостности как раз и не уловил, все сыро, сумбурно, недоделано.

Насущный быт здесь чередуется с глобальными проблемами. То ли времени не хватило выразить все полностью и досконально, то ли режиссерской свободы мысли.

Недоделанный чертог выступает символом крушения надежд — хотели, жили, ждали, строили свое будущее, а получили искусственную одинаковую реальность, где нет места творчеству и развитию.

Получается какая-то пост апокалиптическая вселенная, в которой почти окончательно вытесняется духовная составляющая. Фильм о подмене ценностей. О том как реальный и живой мир, заменяется ненастоящим под электрическими облаками. Это говорит о том, что выросла огромная пропасть между старым и новым поколениями.

Это кино как предчувствие, ожидание чего — то большего, грандиозного которое вот-вот наступит.

Конечно настоящее искусство обязано расставлять и оставлять вопросы, но повинно и подсказывать выходы из положений, хотя бы намеками, которые каждый возможно поймет по своему. Пути или подсказки Алексей Герман мл. нам не дает, наверное потому, что он и сам не знает как быть.

За незавершенность и незаконченность

7 из 10

А так очень атмосферно и креативно.

Огромное, недостроенное, футуристическое здание на краю города объединяет судьбы разных, столь не похожих друг на друга людей, из различных социальных слоёв, мест обитания и даже времени. Поступки, мысли и действия принципиального музейного работника 90-х перекликаются с жизненной трагедией подростка, потерявшего семью в войне середины 10-х. Не знающий ни слова по русски гастарбайтер, приехавший на заброшенную стройку, чувствует такео же одиночество, что и непонятый архитектор или попавшая в тяжёлое положение наследница богатого бизнесмена. Судьбы и жизни сплетаются воедино, и над всем этим сумрачно висят тяжёлые, серые, свинцовые облака с привкусом ожидания новой большой войны.

«Под электрическими облаками» — это очень богатый, в визуальном и сюжетном смыслах этого слова, фильм. Недостроенное здание на краю города символизирует собой ни что иное, как Россию-матушку: грандиозное, но, в целом, нелепое сооружение, объединяющее и разрушающее судьбы, планы и мечтания всех, кто к нему прикоснётся. Это фильм о тех, кто не верит в монолитность и непоколебимость этого здания, чьи лица перекашивает обида и злоба при одном только виде его осыпающихся перегородок, разбитых стёкол и нелепой гигантомании непонятого никем архитектора. Это фильм о мятущихся душах, об интеллигентах с принципами, но без гроша в кармане, о тех, кто не хочет войны и мирового господства, о том, что в идеале человек человеку брат, а не волк, а том, что счастье не купишь, а свобода не продаётся. Эпохи и герои тончайшим образом сведены воедино, как чисто сюжетными пересечениями, так и невероятно стильными визуальными решениями: серо-голубая гамма цветов, как бы «стесняющаяся» своего присутствия в жизни людей камера, тяжёлое небо над головой. Ещё не депрессия, но уже тоска.

С другой стороны, эта картина Алексея Германа младшего стала для меня хорошим примером того, как странные, неочевидные режиссёрские решения могут серьёзно повлиять на эмоциональное восприятие картины, которая могла бы стать для меня шедевром. Прежде всего, это, конечно, попытка Германа выжать что-то из непрофессиональных актёров, которые играют в этой ленте множество главных (!!) ролей. Мне понятна логика в этом поступке: простые люди играют простых людей, тем самым делая фильм более близким и наполняя его оттенками сокровенности. Однако, актёры играют-то паршиво, и это не может не «царапать» восприятие. Так или иначе, меньше всего мне понравились именно те новеллы, в которых ключевые роли исполняют как раз дебютанты большого кино: история про двух архитекторов и новелла про наследницу. С другой сторон профессиональные актёры выжали из своих кусков всё возможное: не сказавшая ни слова Чулпан Хаматова блестяще изобразила забитого, но не сломленного жизнью подростка, а харизматичный, уверенный в себе Мераб Нинидзе отлично справился с ролью упёртого творца с кристально честной душой и пустыми карманами. Также мне не понравилось излишнее заигрывание Германа с арт-хаусными приёмами. Чёрт побери, ты снимаешь фильм о людях и для людей: к чему эти бесконечно долгие, навязчиво-пустые планы, зачем это хождение вокруг да около, мельтешение флеш-беков и прочие приёмы, за счёт которых Герман попытался передать сложность, противоречивость и даже некоторую фатальность жизни в современной России. Я не говорю, что этого не должно было быть вообще, я лишь говорю о том, что, на мой взгляд, в какой-то момент Герману изменило чувство меры.

Противоречивость картины «Под электрическими облаками» ощущается не только внутри неё самой: в каждом её кадре, в каждом новом слове и действии героев, но и в её внешнем контексте. Это фильм, который мог бы стать огромным событием в мире отечественного кинематографа, наряду с более мейнстримовыми «Левиафаном» и «Дураком», но сознательно был опущен создателями на уровень притязаний узкой арт-хаусной «тусовки», да следящих за всеми новинками кинокритиков. В этой нише фильм заслужил уважение, признание и даже любовь, но так и остался не просто не понятым, а вообще проигнорированным хоть каким-то более или менее значительным кругом любителей кинематографа. Безусловно, это сознательный выбор режиссёра: но, чёрт возьми, когда же уже умные, имеющие что сказать, творцы начнут выходить из кинематографического «подполья»?

Резюмирую: «Под электрическими облаками» — это хороший, очень глубокий и стильный фильм, который мог бы быть ещё лучше без сомнительных, на мой взгляд, постановочных решений режиссёра, и будь Герман хоть сколько-то заинтересован в том, чтобы его творение оценила не только горстка следящих за культурной жизнью страны киноманов. Однако, безусловно, это один из лучших отечественных фильмов 2015 года выпуска.

8 из 10

«Под электрическими облаками» А. Германа — это ткань растворяющаяся и растворяющая. Словно тончайший газ неопределённого цвета, фильм лишен плотности, тяжести, определённости. Он зовет пережить невесомость падения в облачный туман «чистого искусства», которое не умеет наставлять, направлять, подталкивать. Зато в нем можно летать, трепетать, стонать саднящими вопросами: кто мы? где мы есть? кем мы стали? куда идем? или пришли? Риск сложных внутренних перемен и боль ответов, на которые подвигает Герман, скорее всего, оттолкнет слабые души, но порадует тех, кто любит трудное, травматичное, заставляющее думать и тратить сердце (а не время на просмотр и деньги на попкорн) кино. Кто способен в апокалипсисе разглядеть надежду, в постмодернизме — чеховский нерв, в пустынном пейзаже — свет поэзии, в сером тумане — небо в алмазах, в каркасе недостроенного здания — общий дом будущего.

Каждый из главных героев семи «облачных» новелл страдает красивым интеллигентским раздвоением: маниакальной жаждой истины, идеала, чуда и неуверенностью в них, в себе, в своей мечте. Отсюда раздвоение атмосферы фильма: постоянные переходы из легкого абсурда в тяжелый сон вне времени и места… В героях тихо звучит унылая декадентская музыка. С призвуком ностальгии по жизни, которой не было. С призвуком старой веры: «когда-то мы должны построить нашу новую светлую жизнь». «Когда-то» — главное слово.

Русский футуристичный пост-апокалипсис. Мир на грани войны. На фоне — тяжелый для русской цивилизации переход от индустриального общества к постиндустриальному. В стране полно нищих, наркоманов и безработных. Художники создают никому не нужные объекты современного искусства. Образованные люди теряют надежду найти себя в современном мире. Прошлое перестало быть нужным, превратилось в свалку. Её облюбовали люди, ведущие поиски. Кто-то ищет друга, а кто-то — смысл существования мира…

В фильме шесть сюжетных линий, объединённых постройкой небоскрёба. Каждая линия — история о том, как эта постройка повлияла на жизнь совершенно разных, напрямую не связанных друг с другом людей. К концу фильма некоторые линии пересекается. Одной целостной истории, на мой взгляд, не получается, и это — одна из главных проблем фильма. Складывается ощущение, что в этот фильм режиссёр слишком много всего встроил. Есть непонятные сцены, выбивающиеся из контекста фильма. Например, сцена с рабочим и убийцей кажется мне довольно бессмысленной и не стыкующийся с самой историей.

Художественное оформление фильма — одно из его главных преимуществ (хоть к концу фильма оно уже не производит столь сильного впечатления, как в первой части). Действие фильма происходит по большей части в двух пространствах: в городе и на пустоши. О городе мало что можно сказать, местами он выглядит довольно футуристично, но зачастую это довольно непримечательные пейзажи. Пустошь — сплошной пост-апокалипсис: разрушенные здания, старые, некому не нужные памятники. За пустошь держатся так называемые «лишние люди», среди которых есть, как и интеллигенты, так и просто бездомные. Большинство интеллигентов-художников находят там убежище от нового мёртвого мира, где живёт лишь безразличие и лицемерие. Сама же пустошь напоминает свалку, на которую выкинули всё напоминающее о жутком прошлом страны (например, памятник Ленину, возле которого много времени проводит дочь архитектора).

Операторская работа в этом фильме также заслуживает похвалы. Пейзажи сняты нестандартно и интересно, с применением общих и средних планов (видимо, для соотнесения главных героев с окружающим их мёртвым миром).

Трудно сказать что-то про актёрскую игру, она, как мне кажется, мало бросается в глаза. Могу выделить героиню Чулпан Хаматовой — этот персонаж в фильме раскрыт гораздо больше, чем все остальные. Вообще с раскрытием героев здесь всё довольно сложно, даже имён большинства из них зритель так и не узнаёт.

Если подводить итог, то можно с уверенностью сказать, что с визуальной стороны фильм прекрасен — хорошая операторская работа и необычная стилизация дают красивую и живую картинку, погружающую желающих в мрачный и безысходный мир фильма. Драматургия — слабее. А. Герману-мл. не удалось соединить все истории персонажей в один цельный фильм, хотя всё это не отменяет его содержательности и актуальности.

Сам фильм намекает на то, что в России появляются режиссёры, способные выражать интересные и непростые мысли в любопытной форме. Думаю, что Германа-мл. ждут ещё много работ, столь же громких и несвойственных для русского кинематографа.

7 из 10

Картина Алексея Германа-младшего «Под электрическими облаками» продолжает традиции русской литературы и освещает бытие «лишних» людей, столь актуальное в наше время, «ведь на них мир держится». Но говорить хочется решительно не об этом, ничего существенно нового здесь сказать, увы, не получилось, да и нужно ли? Это не самодостаточное высказывание, а скорее, напоминание о том, что уже было озвучено и не раз, своеобразный референс.

Гораздо больший интерес представляет философский пласт картины, потрясающий воображение своей проблематикой и масштабом абстракции, находящейся под прицелом авторского взгляда. Иосиф Бродский писал о том, что великие художники всегда препарируют либо пространство, либо время. И пока Кафка своим острозаточенным пером хладнокровно вскрывает поверхность замкнутого пространства, Марсель Пруст на страницах семи романов скитается в поисках утраченного времени. Для самого же Иосифа Александровича время воплощалось в жидкой субстанции: «Я всегда был приверженцем мнения, что Бог или, по крайней мере, Его дух есть время… я всегда считал, что раз Дух Божий носился над водою, вода должна была его отражать. Отсюда моя слабость к воде, к ее складкам, морщинам, ряби». Алексей Герман-младший делает еще один шаг вперед: он синергирует время и пространство и изучает их, как антиподов в одной упряжке.

Истинная антропологическая трагедия есть существование «временного» человека в равнодушном к людским страстям, «вневременном» пространстве. Все наше прошлое записано затупившимся карандашом в нашей памяти: воспоминания разрушаются синхронно с клетками мозга; объективное невозможно отделить от его интерпретации; фантазия заполняет бессодержательную форму, имитируя истину и образуя таким образом заблуждение, а субъективность восприятия переписывает нашу собственную историю. В этой же плоскости обитает и наше будущее, которое по существу является нашим прошлым, ведь радужные представления о нем давно соседствуют в наших снах с детскими воспоминаниями. Прекрасное далёко- это долгожданная гостья, которая никогда не стучится в твою дверь, не заходит в квартиру, не садится за стол и не пьет приготовленный тобою чай из твоей же чашки. А ты каждый день накрываешь ей на стол. Истинное же будущее- это настоящее, запредельно близкое, оттого и жутко громкое; нарушающее твое личное пространство, вызывающее неизбежное раздражение, козыряющее перед твоим изможденным глазом своими явными изъянами. Что есть настоящее? Точка трансформации будущего в прошлое, столь минимальная, что невольно вспоминается высказывание Введенского: «Начнется мерцание. Мышь начнет мерцать. Оглянись: мир мерцает (как мышь)». Мышь пульсирует, но с такой высокой скоростью, что глаз не регистрирует эту пульсацию и может запечатлеть лишь сплошную череду отрезков времени отсутствия мыши в пространстве. Наш глаз подобен объективу фотокамеры или лучу света, выхватывающему из темноты определенное пространство в конкретный временной интервал. Но этот совершенный прибор фиксирует не только то, что в нем присутствует (диван, стена, картина, ковер на полу), но и то, что отсутствует (покойная мама на диване, любимый пес на ковре), вызывая определенного рода чувства, не имеющие явных для нас причин. Так и с настоящим моментом: мы не успеваем его настичь и зафиксировать, не видим, но остро ощущаем. Эффект 25-ого кадра сомнительного содержания. Все, что вам остается-чувство тревоги.

Каждый герой картины самостоятельно борется и с тревогой настоящего момента, и с фантомными болями прошлого, в котором заключалось ослепительное будущее. И все это на фоне совершенно беспристрастного пространства, которое своими необъятными размерами поглощает время посредством давления на человека-носителя этого времени. Сопротивляться бесполезно. Любой крик молчания тонет в выдающихся просторах.

Визуальная составляющая постапокалиптична, хотя апокалипсис по сюжету лишь грядет- мир на грани войны. Но это похоже на обманку, ложный ход. Война прошла, и мы видим ее последствия. Человеческая культура навсегда проиграла стихии природы. Это особенно бросается в глаза в образе своеобразного брошенного музея под открытым небом. И памятник Ленину, и пародии на античные скульптуры обдуваются всеми ветрами и омываются всеми дождями. Человек, который не от хорошей жизни ушел в пещеру, а затем стал медленно, но верно всю историю человеческую укрываться за стенами в яростных попытках обособиться от природы, больше не желает или не может возводить крытые конструкции для созданных им артефактов. У него даже не получается построить новое бомбоубежище для собственного тела- застройщик умирает, проект останавливается. Блудный сын, жаждущий самоутверждения в полной автономии, но потерпевший крах, возвращается в материнский дом, но и он, и мать- уже совершенно другие люди. Футуризм Германа-младшего равен дьяволу, ибо, как и последний, заключен в деталях. Легкая штриховка здесь работает значительно эффективнее сочных мазков, коими иные художники от кинематографа рисуют нам дальнейшие перспективы.

«Под электрическими облаками»- фильм-медитация, фильм-погружение. Неспешное, поэтапное, но основательное. Фильм-декламация, но без пассионарности в голосе. Фильм- головокружение от преисполненных красотой разрушения пейзажей.

Семь лет молчания одного из самых талантливых режиссеров нашего времени завершились выходом чрезвычайно трудного фильма. За прошедшие годы Герман-младший не только существенно обогатил свой художественный инструментарий, но и стал более зрелым человеком, его взгляд на мир усложнился. Воспитываясь в семье великого режиссера, он с детства впитывал уникальное восприятие отцом исторического прошлого, однако, несмотря на тесную связь с кинематографом Германа-старшего, автор «Под электрическими облаками» всегда создавал самоценный художественный мир.

Впервые смотря картину Германа-младшего в кинотеатре, я ощутил так давно забытую гипнотическую силу экрана, его длину, высоту, глубину, увидел насыщенный кадр, одним словом, — кино, стремящееся стать живописным, покинув пределы повествовательности. Представляя собой альманах из семи новелл, лишь условно объединенных в финале, этот фильм, как не странно, — вполне законченное целое, внятное, хотя и сложное высказывание не только о социальных реалиях нашего времени и их проекциях в будущее, но и о метафизической катастрофе завтрашнего дня.

Эта картина апокалиптична. Запечатлевая человеческое ожидание конца времен, она прославляет личностное сопротивление распаду, интуитивно ищет кафолическую целостность. Неправы те, кто утверждают, что фильм уныл, ибо в нем нет нытья, саможаления, как нет и черного, озлобленного карамазовского отчаяния, ропота на Бога (вспомним «Левиафан»). Есть честность, искренняя боль за изувеченное человеческим жестокосердием и алчностью время, но не уныния, не отчаяния нет.

Когда один из героев произносит проникновенный монолог о своем желании исчезнуть из мира, о стереотипности материальной, вещественной жизни целых поколений, ему так и хочется из зала прокричать, что выход есть, что духовный голод может быть утолен во Христе и Его Церкви, ведь так по-человечески понятна боль ищущего, неуспокоенного человека, жаждущего обрести смысл. Все, кто пришел в Церковь в сознательном возрасте, испытывали в свое время то же самое. «Под электрическими облаками» — фильм о растерзанном времени, о разъятости прошлого, настоящего и будущего, существующих отдельно и уже не образующих единое целое.

Возьму на себя дерзость сказать, что это фильм о Церкви, о жажде войти в Нее и обрести логичное бытие. Мир потому и распадается, что, будучи временным, изменчивым, динамичным, отвергая Бога, он не способен утвердиться ни в чем ином. Ибо все кроме Христа изменчиво. Церковь представляет собой единое целое, именно потому, что Ее члены — части Тела, и всякий кто верен Богу пребывает неизменным, ибо Бог всегда Один и Тот же. Трагедия мира — в том, что он пытается осознать себя вне кафолического единства, вне Христа и потому распадается на все более мелкие и мелкие части. Ведь что такое распад? Это атомизация, измельчение. Церковь же пребывает неизменной посреди всех бурь мира, потому что она с Богом — одно целое.

«Под электрическими облаками» как никакой иной фильм Германа-младшего демонстрирует тематическую близость режиссера кинематографу отца, и вместе с тем сильные стилевые различия с ним. Для Германа-старшего главной темой всегда оставалось историческое прошлое, довлеющее над личностью: неизжитые кошмары и нераскаянные грехи целых поколений, как призраки, преследовали в его фильмах несчастных героев, а детальная скрупулезная реконструкция примет времени была для режиссера своеобразным способом снятия заклятия, которое прошлое накладывало на жизнь сегодняшних людей.

Кинематограф Герман-старшего — субъектоцентричен, многоуровневый нарратив всегда выстраивается вокруг фигур героев: в «Моем друге Иване Лапшине» — внутри треугольника Лапшин-Ханин-Наташа, в «Двадцати днях без войны» — вокруг пары Лопатин-Нина, в «Проверке на дорогах» нерв повествовательного напряжения натянут между Локотковым и Лазаревым, в «Седьмом спутнике» повествовательным центром становится генерал Адамов.

Позиция Германа-младшего — принципиально иная, его кинематографический мир программно децентричен. Каждый фильм этого режиссера представляет собой плюралистическое пространство, в котором все герои равноценны. Ведя с отцом творческий диалог, он усвоил главное — важность мельчайшей детали, незначительнейшего персонажа для создания общего замысла, потому в его последней картине воссоздается структура романа. В каком-то смысле, лента «Под электрическими облаками» созвучна картинам Роберта Олтмена, но не по содержанию, ибо в ней нет сатиры, а по форме, ибо перед нами — сложный пазл, в котором одинаково важно все, но нет повествовательного центра.

Снимая о Серебряном веке, о Великой Отечественной, о советских 60-х, Герман-младший всегда стремится к особому типу рассказа, который условно можно назвать пиктографическим: развивая художественные достижения Т. Ангелопулоса и Б. Тарра, он пытается выразить время пространственными средствами, в пределах сложной мизансцены сочетать прошлое, настоящее и будущее. Кинематограф Германа-младшего — новаторское явление именно потому, что, сведя к минимуму монтаж, он творчески перерабатывает уроки таких выдающихся фильмов как «Земляничная поляна» И. Бергмана, «Кузина Анхелика» К. Сауры, «Фрекен Жюли» А. Шеберга, используя прием более популярный в театре, начиная со «Смерти коммивояжера» А. Миллера — представлять временные пласты в едином сценическом пространстве.

По самому своему складу Герман-младший — художник апокалиптический, для него настоящее — это безвременье, это прошлое в ожидании будущего. Здесь стоит сказать о еще одном фундаментальном отличии между Германами-режиссерами — это разное понимание смерти, хотя у обоих оно тесно связано со временем.

У Германа-младшего время смертоносно само по себе, как категория падшего тварного мира, как гибельный результат грехопадения первых людей. Разъятость исторической памяти, которая с особой, невиданной для режиссера ранее силой предстает в «Под электрическими облаками» — плоды работы времени. По Герману-младшему, время — это главный враг людей, ибо оно пытается загипнотизировать нас перспективой будущей смерти. У автора «Трудно быть Богом» смерть — внезапна, ей предшествует дикий карнавал, пляска оживших мертвецов, но человек умирает всегда неожиданно, не в силах выдержать их натиск. Германа-младшего больше интересует умирание, как длительность, как скованность человеческого бытия категорией темпоральности.

Герман-младший показывает течение времени в обезбоженном мире как нелинейное, неосмысленное, нелогичное. Воцерковленный человек, как на ковчеге, неумолимо движется к вечности, течение времени для него линейно, осмысленно, с каждым днем — все ближе ко Христу.

В начале ленты «Под электрическими облаками» сказано, что Россия распята между прошлым и будущим, то есть настоящее представляет для нее и всех нас распятие. Темпоральные условия существования, временность бытия — это наш общий крест, не только России, но и всего мира, мы постоянно вынуждены испытывать на себе смертоносное дыхание времени, мучительно переживать жизнь как каждодневное умирание.

«Под электрическими облаками» — фильм о личностной экзистенциальной потребности в Церкви, о насущной необходимости для человека быть частью органического, нерепрессивного целого, о стремлении к единению в Боге на основе свободного произволения, о жажде преодолеть распад обесмысленного и обезбоженного мира.

Для меня фильм хорош своей насыщенной атмосферой, которая притягивает и поглощает. По-моему, это такой метафизический реализм, где люди пытаются вырваться из ментального сумрака, который наложен на них ими же самими. В начале фильма голос за кадром говорит о «лишних» людях, которые есть во все эпохи и времена, и весь фильм, по сути, про то, как эти «лишние» не вписываются в общую массу.

Если раньше в русской литературе были герои-отщепенцы, то сейчас в ней героев нет, и в фильме Германа — это тоже лишь персонажи.

Глядя на их отрешённые лица, понимаешь, что они слабы, растеряны, но всё же из последних сил не хотят мириться с «душной» реальностью. Мне показалось, что у каждого из них есть ключевая фраза, которая точно раскрывает их внутренние переживания:

Наследница состояния: «Я построю приют, не знаю для кого, для кого-нибудь несчастного»;

Сотрудник музея: «Я не знаю, где север, я знаю только, где юг»;

Архитектор: «Я архитектор, очень модный, но бессмысленный»;

Девочка Света: «Люди так себе, я ищу новую жизнь».

Неудивительно, что в финале они оказываются в одном месте. Как люди, ищущие свет в темноте, в конечном итоге неминуемо подходят к костру.

«Под электрическими облаками» можно назвать фильмом-молитвой о человечестве». Все эти люди будто хотят спасения, и им не хватает Моисея, который приведет их к освобождению, поэтому они пытаются искать его внутри себя, но делают это скорее инстинктивно, чем осознанно. Но наблюдая за ними, начинаешь видеть в них и вокруг них какую-то иную реальность, проблеск чего-то иного.

И в этом — вся ценность их существования, мне кажется, — в проблеске надежды в потерянных лицах.

У фильма много схожего с «Мелодией для шарманки»» Киры Муратовы. В фильме Германа проглядывает тот же лейтмотив — бесприютность людей, показанная через нелепые, где-то трагические, где-то абсурдные, ситуации. Причем у Германа абсурдность передаётся преимущественно через диалоги. Но и здесь, и там, фоновые персонажи меньше всего напоминают настоящих людей, это скорее куклы-марионетки, на фоне которых главные герои кажутся чуть более живыми. После второго просмотра пришло ощущение, что смотреть «Под электрическими облаками» — это падать вовнутрь себя, как в кроличью нору.

Замечательное кино.

Прежде всего, хочется сказать, что просмотр этого фильма вызвал во мне куда более эстетическое удовольствие, нежели эмоциональное. Фильм холоден, как и практически не прекращающийся в нем снег, но гипнотичен, будто туман, в котором, подобно сюжету картины, скрывается едва различимый дом — краеугольный камень почти всех глав повествования.

Это фильм-мозаика, погружение в который достигается благодаря потрясающей работе всей операторской группы (абсолютно заслуженный «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля), художественного департамента и завораживающему режиссерскому мастерству мизансценирования. Плюс ко всему невероятный Мераб Нинидзе и интереснейшая Виктория Короткова. Ими хочется любоваться снова и снова.

Далее поучительная цитата Германа: «Эта картина сделана «вопреки». В том числе, вопреки формату, в котором у нас существует кинематограф, не так важно, авторский или коммерческий. А нам хотелось сделать импрессионистский фильм. Когда импрессионистов упрекали в том, что рука у них непохожа на руку, то не понимали, что важна не схожесть, а ощущение этой руки — передано оно или нет. Мы хотели рассказать о том, как живое пробивается сквозь наледь. Было важно снять про людей, которые не ходят строем. Никаким строем. У нас сейчас ведь их много: колонна большая, колонна маленькая, колонна пятая, шестая, десятая. А мы снимали о людях, которые живут своей головой и органически из поступков дурных и недурных выбирают недурные. Не потому, что они герои. А просто так устроены. Такие люди всегда немного лишние — для всех сторон»

Россия недалекого будущего, пережившая процесс глобализации и застрявшая в эпохе постмодернизма; реклама отображается в небе, специально затянутом тучами; на дворе, кажется, круглый год поздняя осень; молодежь коротает время, реконструируя эльфийские баталии из фэнтези, читает книги философа, утверждающего, «что при Сталине было скорее хорошо, чем плохо, а Гитлер был не такое чудовище, как о нем говорят», и верит, что может «построить новый мир взамен старого, нужно только избавиться от всего балласта»; страна в очередной раз висит на волоске от большой войны.

На фоне проникнутого тревожной неопределенностью общества нам показывают окраину какого-то мегаполиса на берегу моря, в центре сюжета — недостроенный дом и все, кто так или иначе с ним связан. Во вступительной ремарке сообщается, что фильм будет о людях, которые ничем не лучше и не хуже других, но без которых ничего никогда не происходит…

Фильм состоит из семи глав, каждая из которых рассказывает о конкретном человеке (либо — людях), вовлеченном в общую авантюру строительства, как оказалось, никому не нужного дома: брошенный гастарбайтер, не знающий русского языка; дети богача, выдернутые из беспечной жизни и столкнувшиеся с шекспировски жестоким миром; юрист, мучимый воспоминаниями о друге юности; мирящийся с обстоятельствами полубедный искусствовед; архитектор, потерявший амбициозный проект и терзаемый ощущением бессмысленности жизни; и снова дети богатого отца, в неурочный час умершего, — так по-разному относящиеся к своему наследству, или, лучше сказать, наследию. И только этого самого отца в фильме не показывают: о нем неоднократно говорят, что он был «почти Бог», вот и обходят в картине молчанием образ Бога, как это заведено вообще в мировой культуре. Данный фильм просто высвечивает некоторый период из жизни людей, показывает их страхи и сомнения, их борьбу, их, в конце концов, обычное существование. А заодно — делает некоторый срез современного российского общества. Экскурсами автор отправляет нас то в период развала СССР, то в совсем недавнее прошлое и показывает, что в сущности, к 2017 году в социальном плане ничего не изменилось.

Если подхватить авторскую ремарку о «лишних людях», то стоит задаться вопросом: а кого, собственно, Герман-младший называет таковыми? Любой советский и российский человек со школы знает об Онегине, Печорине, Чацком, Обломове, Базарове, о, наконец, Ставрогине — они являют собой энциклопедический пример «лишних людей». Школьные учителя обычно цепляются за слово «лишний», со смаком рассуждают о том, почему героев так называют, и в итоге говорят, что все они родились как бы не в свое время, общество попросту еще не готово их принять. Но у автора фильма трагедия заключается как раз в том, что лишних людей не спасло бы, если б они родились веком позже или раньше, в любое время они бы не были поняты современниками и получилось бы, как здесь: «над вами же все смеются». Контекст этой реплики дает, кажется, ключ к пониманию лишнего человека Германом-младшим: это «внутренняя невозможность жить иначе». И по этому критерию далеко не все герои фильма — «лишние».

Сюжет картины — незамысловатый, линейный, разбавленный немногими флешбеками. Действие обычно неторопливое, манера съемки тоже, все происходящее подается максимально беспристрастно, словно просто для осмысления. Музыки в фильме минимальное количество, просто чтобы подчеркнуть колорит российской действительности и придать поступкам и словам героев каплю ностальгической задумчивости. Воздействие на зрителя достигается по большей части благодаря уникальному визуальному ряду: матовому, слегка замутненному с красиво растекшимися по экрану красками, коих здесь много. И, стоит отметить, такой визуальный ряд вполне соответствует сюжету, окрашивает его, с одной стороны, в легкий оттенок ретро, а с другой — не дает забыть, что действие происходит в пусть и ближайшем, но будущем.

Все актеры играют хорошо, справляются со своими ролями, раскрывают характеры героев и показывают, где надо, всю гамму чувств. В одном из интервью о фильме, А. Герман-младший рассказал, что ему очень важно было подобрать соответствующий каст, найти интересные лица. Что ж, ему это удалось. Новый для российского зрителя Луис Франк с выразительным пятном на лице и играющая мужчину Чулпан Хаматова — на высоте. Также хотелось бы отметить Карима Пакачакова: практически без слов, одной мимикой он трогательно изобразил дезориентированного, а впоследствии обретшего надежду иммигранта.

«Под электрическими облаками» будет интересен всем любителям отечественной классической литературы, здесь много рассуждений о русской истории, о русском человеке, «распятом между равновеликими прошлым и будущим», действия немного, а сюжет, характеры и идеи раскрываются через диалоги героев. Именно такое кино можно с полным правом называть Искусством, и именно с большой буквы!

10 из 10

Алексей Герман-младший стал говорить о грядущей большой войне тогда, когда это еще не было общепринятым «модным» трендом, когда агрессивная риторика была лишь просто риторикой, грозным сотрясением наэлектризованного докрасна/добела воздуха, а за воинственными, но сугубо популистскими по духу Словами не шло марширующей бодрой походкой Дело. Задуманный еще в конце первой десятилетки сытых нулевых, задолго до массы тектоническо-политических(преимущественно) сдвигов по фазе и просто в сознании обывательском, фильм «Под электрическими облаками» пал жертвой Судьбы и Бога художественности, и лента-предостережение, лента-предсказание, смотрящая в сиреневую даль глубинной исторической и социальной перспективы, стала лентой-констатацией, творением, вписанным даже излишне нарочито, если судить по первой реакции после премьеры на Берлинале, в этот всеведущий фактор страха текущего момента, что, бесспорно, является крайне непредусмотрительной, сужающей до фактического минимума, точкой зрения на представленный Германом-младшим(любовно выпестованным, меж тем, в ступе глобальных кинематографических традиций, включая и изыскания собственного отца, гиперралиста Германа-старшего) в «Облаках» многослойный кинематографический материал.

Кто-то по определению не преминет сказать, что «Облака» есть суть то же самое, только выполненное в нарочито гиперэстетизированном виде, что и «Трудно быть Богом» Стругацких и Германа-отца; пессимистическая трагедия-антиутопия, обращенная не в будущее(оно, впрочем, в «Облаках» не столь далекое), но в само настоящее, в саму гущу гадкой современности, и говорящая о неизбежности возрождения тоталитаризма и крахе гуманистических идеалов на фоне тлеющей в собственном угаре Империи, России, дрейфующей в безвестность на плоту собственных невоплощенных фантазий и политических оказий, архитектура и искусство которой подчеркнуто монументальны, давящи, гнетущи, подавляющи, но хрупки. Ведущими символами всей ленты, чье хронотопическое пространство попеременно скачет из одного отрезка истории в другой, ведь исключительно будущим 2017 годом сюжет фильма не ограничивается, а семь новелл в стиле Ругон-Маккары, Достоевского, Чехова и прочих классиков, в финале образуют единый портрет эпохи, становится как недостроенный многоэтажный дом, олицетворяющий тотальную разруху и апатию не снаружи, но внутри, многоэтажка, которая буквально стремится ввысь, к небу, но земля ее притягивает все больше, так и поверженный, укутанный одеялом снегов монумент Ленина, который появляется в кадре всегда неслучайно, всегда с авторской иронией, с намеком на острую политическую сатиру, и как главное напоминание о грядущем и неминуемом свержении идолов прошлого, которые для некоторых героев фильма по-прежнему остаются идолами, теми, кто создал из небытия империю, которую тщатся возродить в свою очередь герои фильма. Впрочем, предчувствие беды, предвестие грозы, ощущение краха стоит за каждым кадром «Облаков», за каждой из семи историй, в которых сплелись воедино в тугой узел человеческие слабости и радости, низость и достоинство, неподдельная любовь и омерзительное предательство. Хотя в той же степени в фильме Германа-младшего считываются мотивы и «Хищных вещей века», и «Града обреченного», ибо Герман-младший с неприкрытой авторской издевкой в «Облаках» показывает нынешнее русское общество потребления, застрявшее на полпути в собственном развитии, духовно исковерканное и телесно извращенное, забывшее, что Плоть и Дух должны быть едины и неразделимы и запамятовшее их истинную суть на фоне града авторитарного, а потому неизбежно обреченного. Но это лишь один голос из множества. Голос социальной фантастики, утопающий в причудливых контурах не-мира, не-страны, отныне существующей на стыке реальностей, на сломе эпох, на переломе перемен.

Кто-то скажет, что «Под электрическими облаками» с легкостью вписывается и в остросатирический контекст Курта Воннегута, ибо взгляд Германа-младшего на окружающую его действительность во многом созвучен и «Сиренам Титана», и «Времятрясению», причем мотивы второго угадываются больше всего. Именно такое времятрясение, катаклизм не столько внешнего, сколь внутреннего порядка, произошел в одной большой стране, потерявшей координаты собственной эволюции, вошедшей в состояние пике, а потом — комы, превратившей всех персонажей фильма в марионеток, и лишь немногие живы и вменяемы, ищут пути выхода из этой бездны, куда тянет страну власть, подточенная всеми существующими пороками(в этом своем ожидаемом обвинении Герман-младший, увы, оказался не первым и не последним, и фильм становится вписанным в ряд с «Левиафаном» и «Дураком», разыгранным, правда, на фоне предельно стильной будущности, а не концентрированно сгущенной, нашей сегодняшней реальности). И хоть технический прогресс ушел вперед, люди все те же. Немногие жаждут перемен, хотя эти перемены уже неизбежны и трагичны. Режиссер же, хоть и мыслит категориями помрачения и помутнения, как и Воннегут, тщится найти в своих многочисленных героях что-то оптимистическое, спасительное, что-то, что делает их живыми в слепящем мире победившего конструктивизма и политической целесообразности, в мире, где дисконнект и невозможность прямого диалога возведены в степень абсолютизма.

Но можно ли «Под электрическими облаками» именовать лишь только сатирической фантастикой, эдаким Воннегутом по-русски? К счастью, масштаб германовского киновысказывания намного обширнее, а для фильма характерна многофактурная романная структура, причем роман этот каждым зрителем будет прочитываться сугубо по-своему, исходя из собственных мировоззренческих представлений и жизненных опытов.

Кто-то, в конце концов, скажет, что «Под электрическими облаками» слишком нарочито пользуется типологией «лишних людей», и тут тяжело не признать эту правоту. Втискивать героев фильма лишь только в рамки классической русской литературы, делать из юродивой Вали новую Соню Мармеладову, из Дани — нового Рудина, из вихрастого Петра — нового князю Мышкина или Чацкого, а из Николая — нового Ставрогина, к примеру(ко всем героям ленты так или иначе подходят чуть ли не все типажи русской классики, что является определенной сценарной ловушкой, формализованным по сути универсализмом, дающим столь много толкований, что возникает ощущение намеренно созданной петли Мебиуса) — это попытка к бегству, к посредственной усредненности, к превращению фантастического и в то же время реалистического мира «Облаков»(условного ровно настолько, что политические аллюзии кажутся прозрачнее некуда) в аппликацию архетипов, существующих лишь только ради выкристаллизовывающейся авторской идеи о крахе и дисконнекте, в лишение персонажей права на жизненность. «Под электрическими облаками» фактически сумма слагаемых самого Германа-младшего, совокупность его кинематографических идей и философских воззрений, и та же Валя в исполнении Хаматовой рифмуется с Аницей из «Гарпастума», возникает тема разделенной любви и конфликта между долгом и чувством на фоне катастрофы, Петр и Николай одинаковы в своих взглядах, как и Николай и Андрей из того же «Гарпастума», а модернизированных Паулей Фишбахов ХХI века оказывается много больше, чем один. Даже «самоцветная» советская эпоха, воспетая в «Бумажном солдате», в «Облаках» эффектно отыгрывает свою партию. Даже имена всех героев «Облаков» синонимизируют именам всех персонажей из предыдущих фильмов младшего Германа, который таким образом связывает их в единый морской узел, пишет маслом обобществленную галерею, как Демиург, создает свою Вселенную, движущуюся, впрочем, к Звезде-Полынь в фиолетовом тумане облаков, искрящихся электричеством, на фоне двуличных солнц, идущих к закату, и не менее двуличных лун, грезящих об иной реальности.

Истории героев закручиваются вокруг дома, архитектурно выполненного в форме спирали DNA. И судьба этой спирали не определена, впрочем, как и всегда — люди.

Здесь сразу же дует ветер со снегом и кожей чувствуешь — надо догадываться. Такой мир, где одиночные выстрелы добивают очередями отбойных молотков, сложный. Чутьём его брать надо, боковым зрением. Герман создал настоящее лакомство для тех, кто ест глазами. Цитата за цитатой на фоне совершенно космических декораций, будто не люди, а восставшие титаны русской земли общаются между собой. Герои полумертвыми подняты из давно забытых национальных недр, перешиты на новый манер и всё же играют, сукины дети!

Отличный кастинг, чего стоит одна реинкарнация Сергея Бодрова. Когда видишь его снова, то понимаешь причины его популярности: очень родной и близкий русскому обаянию парень. Умер же человек, а актерская DNA живет, цветет типажом. Чудо же, ребята.

Это всё — вечный русский транзит, сериал про жизнь. Это всё, что останется после меня — ДНК и дома из железобетона. Поиск национальной идеи снова в деле, пусть и скованный местами, хромоногий и кривой, но загудел наш кинематограф, греется. В нём есть теперь место для надежды.

Транзит — перевоз товаров или пассажиров из одной страны в другую через лежащую на пути третью.

8 из 10

В России 2017 года, спустя 100 лет после революции, кажется, будто исторический цикл вновь вышел на ту же самую стартовую позицию. Все живут в ожидании конца. Не истории, но мироустройства. Быт вяло протекает, но кажется, что само небо наэлектризовано. Правда, складывается впечатление, что все ждут того, что никогда не случится. Хотя разглядеть будущее сквозь туманную завесу нелегко.

Нельзя сказать, что новый фильм Германа-младшего, однозначно, удался. Впервые обратившись в будущее, пусть и с намёком на современность, режиссёр иногда начинает терять суть времени, так ловко ухватываемого в предыдущих картинах. Особенно, «удивляет» начальная новелла «Чужая речь», которая могла быть снята кем угодно, но только не автором «Последнего поезда» и «Бумажного солдата». Неожиданная искусственная надуманность и выхолощенность, вкупе с неестественными диалогами, настраивает на отрицательный лад. Но кино растёт само над собой от главы к главе, пока в шестой главе неожиданно не прорывается жизнь, пусть и архитектора-хипстера, а в финальной, седьмой главе «Хозяйка» не следует пронзительный финал, который даёт редкое чувство очищения кинематографом.

Интересно, что четвёртая полнометражная картина Алексея Германа-мл. «Под электрическими облаками» организует нечто вроде трилогии вместе с двумя предыдущими картинами «Garpastum» и «Бумажный солдат». Если попытаться сформулировать вербально, то это трилогия фильмов о Мечте: её поиске, попытке достигнуть и потере. А чем могут мечтать люди? Конечно, о светлом будущем, покрытым туманом. Герои «Garpastum» — молодые футболофилы, пытаются просто купить собственное футбольное поле, как бы ни замечая стремительного изменения мира вокруг. Хотя если подумать, они сами творцы нового мира. Вчерашние «хозяева жизни» вынуждены копить деньги, играя с рабочими, студентами, крестьянами, по сути, оказываясь на одном уровне с теми, кто ещё недавно казался им низшим классом. Вольно или невольно, плывя по течению жизненной реки, они сами того не ведая, порождают Мечту. Ну а та в свою очередь приводит к революции.

В то время как «Бумажный солдат» посвящен попытке её реализации. Герои пытаются дотянуться до звёзд. Вырваться из бренной реальности. Но пока одни цепляются за мещанский быт и «умные» разговоры без действия, другие жертвуют собой. Но время идеалистов уходит и Мечта о светлом будущем, которое ещё недавно казалось так же близко, как и первый полёт человека в космос, становится призрачным.

Но уже «Под электрическими облаками» посвящён миру, у которого Мечту отняли, растоптали и уничтожили. За 25 лет до событий фильма был разрушен мир агонизирующий, но ещё имевший какие-то идеалы. Когда идеалов не стало, и родились герои 2017 года. В закадровом тексте их называют «лишними людьми». Для многих зрителей это стало поводом назвать их интеллигенцией. Правда, всё же это явное упрощение и ограниченность смотрящего. Ведь ни иммигранта из Средней Азии, ни подростков-наркоманов, ни наследников нувориша, сделавшего себе состояние криминальным путем во времена «шоковых» перемен, но мгновенно низвергнутого после смерти, никак не назовёшь интеллигентами. При этом всё равно люди лишние.

Вопрос выпадения из русла подан куда шире, чем банальные думы о будущем. Ведь ещё в «Бумажном солдате» бездеятельные любители поболтать, так и оставались теми, кто есть, никак не меняя окружающий фон. Но те, кто стремился, как врач в исполнении Мераба Нинидзе, пытавшегося вырваться из тени собственного отца, он отдаёт себя всего на алтарь будущего. К сожалению, он так и остаётся одиноким человеком действия в мире, где никто не хочет действовать. Но в «Под электрическими облаками» бездействие становится чуть ли не единственным смыслом жизни для целого поколения. Разговоры, разговоры, разговоры. Искусственные, живые, о жизненных проблемах, об искусстве, о чем угодно. Но действие? Нет. Складывается впечатление, что весь мир остановился.

А все поражены вирусом инфантилизма. Гастарбайтер не знающий языка. Новоявленные сироты, вернувшиеся из заграницы, но их единственным желанием является тут же сбежать от проблем. Куда угодно. Хоть в каморку, лишь бы не здесь. И не сейчас. Юрист, у которого вечность длится кошмар о дне, когда случился Апокалипсис. Модный архитектор, ненавидящий пост-модернизм, но строящий аляповатый небоскрёб, который сам по себе символ пост-модернизма. Музейный работник, пишущий диссертацию, но застрявший в собственной зацикленности на повторении исторических циклов. Парень, потерявших всех родных на войне и ушедший в наркотическое забытье.

И все живут в ожидании того, что завтра, как минимум, война. Но будущее в тумане. А «война», кажется всего лишь воспоминанием о пропущенном конце света, случившемся ровно 25 лет назад. Подобно, постановочной битве между эльфами и орками, которой самозабвенно упиваются люди поколения без Идеи. Но прожив четверть века, пришла пора взрослеть. Через столетия ничего не останется, кроме памятников, свидетельствующих о том, что когда-то тут жили люди. Но чтобы они остались, пора начать их строить. Солнце рано или поздно взойдет и принесёт с собой долгожданную весну, рассеяв туман.

Мир фильма «Под электрическими облаками» режиссера Алексея Германа (младшего) настолько туманен, что в поиске ориентиров в пространстве фильма я обратил внимание на имена цитируемых и обсуждаемых. Сезанн, Бродский, Малевич, Паскаль. Берег Финского залива узнаваем, но предполагает ли сеттинг сценария узнаваемость Санкт-Петербурга?

Может быть это просто город N., существующий в электронном облачном пространстве?

Воспользуюсь советом Мераба Нинидзе, вернее словами его «гусара», и проникну в призрачный мир фильма посредством «Черного квадрата» Малевича. Ровно сто лет назад было написано полотно. В тоннеле, скрытом за холстом, сгрудились тонны цитат. Развалины трех революций и двух мировых войн мешают идти дальше. Я спотыкаюсь об их осколки и вдруг вижу впереди, в узком пространстве тоннеля, мерцание электронных слов.

Это что, будущее? Я слушаю реплики персонажей. Персонажи произносят диалоги с такой интонацией, будто кто-то, сидя за экраном компьютера, торопливо читает сценарий, персонажи вторят читающему. Взгляд читающего то и дело отвлекается на всплывающие оповещения. Снег то идет, то исчезает.

И вот, вслушиваясь в бубнящий голос давно умерших героев будущего, я медленно иду вдоль замерзшего залива и натыкаюсь на каркас строения. Остов возвышается над призрачным пространством и чуть не протыкает вечные облака. Будь я в реальном мире, сразу бы вспомнил строящееся здание Газпрома в СПб. Но здесь время растекается в разные стороны при каждом неосторожном шаге.

Здание ли это? Каждая из семи частей фильма населена персонажами, воплощенными реальными исполнителями. Призраки соседствуют с людьми так, что сразу и не отличишь реального героя и его призрачное сопровождение. Но воплощение миллиардера отсутствует. Может быть этот каркас и есть его воплощение? Или символ его жизни? Или недостроенный памятник недожитой жизни. Зачем его дочь мучилась вопросом, как увенчать недострой — куполом или шпилем, при этом катая по песку залива воплощение погибшей лошади?

Свое путешествие, путешествие дилетанта, в несуществующий, но воплощенный мир фильма Германа заканчиваю с большим количеством вопросов без ответа. Артхаусные фильмы я по-дилетантски различаю на вкус. И «Под электрическими облаками» напоминает мне горькую пилюлю. И горький вкус не потому, что за сто лет, прошедших с момента революции мы так и не научились жить в мире с самими собой. А потому, что так и не научились по-настоящему ценить свое прошлое.

7 из 10

«Под электрическими облаками» — ретро-футуристическая драма режиссёра Алексея Германа младшего. Лента представляет собой киноальманах, состоящий из семи новелл, действие которых разворачивается вокруг одного недостроенного дома.

И хотя вначале фильма есть чёткое указание на то, что события происходят в России 2017 года, всё же остаётся ощущение ретро, переносящее в эпоху распада СССР, в 90-е года 20 века. Страна разрушена (недостроенный дом, как один из героев фильма — символ упадка, гибели. К нему как к добыче слетаются стервятники, каждый из которых хочет отхватить свой кусок), моральные устои пошатнулись, на улицах царит криминал, люди уезжают за границу, в воздухе витает дух приближающейся войны.

Затянутое облаками небо и постоянно присутствующий в кадре туман будто наэлектризованы всепоглощающей тревогой, грядущей неизвестностью, апатией и безысходностью. А мелькающие в расфокусе на заднем плане огоньки — то ли отблески догорающих руин развалившейся страны, то ли слабые искорки надежды, еле пробивающейся сквозь стену уныния и отчаяния. Хотя, пожалуй, первый вариант.

В фильме много отсылок ко времени распада Советского Союза (сны одного из героев, полуразвалившиеся скульптуры известных советских деятелей и др.), но присутствуют и определённо принадлежащие будущему персонажи (робот в доме олигарха, проецируемая прямо на небе реклама). Возможно, ретро-футуристический характер ленты выбран намеренно, чтобы подчеркнуть цикличность происходящих событий (один из героев в своём монологе говорит о том, что люди рождаются, учатся, потом идут работать, заводят семьи, рожают детей и те повторяют жизнь родителей в той же последовательности).

Однако помимо проблемы декаданса современной цивилизации в целом, фильм рассказывает истории отдельных героев — умершего олигарха, не говорящего по-русски бездомного гастарбайтера, молодых и богатых наследников, подростков-наркоманов и др. Все они — лишние люди, которые оказались никому не нужны в эпоху глобализации. Они слоняются по улицам как неприкаянные, ищут смысл жизни и задаются вопросами о морали, чести и истинных ценностях. Это кино об интеллигенции и для интеллигенции.

«Под электрическими облаками» — фильм-ощущение, наполненный образами, мыслями и эмоциями, выполненный в стиле постимпрессионизма. Недаром в первых кадрах появляется цитата одного из ярчайших представителей этого направления — Поля Сезанна.

8 из 10