Зимняя спячка (2014)

Посмотрим правде в глаза: этот фильм непросто смотреть даже не потому, что это авторское кино насквозь, повсюду чувствуется влияние стиль режиссуры Бергмана, которое совпадает с медлительностью стиля Тарковского, удерживая зрительское внимание на череде красивых кадров, сделанных в красивой местности или красивой обстановке. Непросты для восприятия слишком частые философские дискуссии, в которые то и дело вступают герои фильма. Поражает обилие культурологических отсылок к русской литературе, да и в целом кино смотрится словно фильм-спектакль в чеховских традициях о роли денег в поддержании наднациональной культуры, где истинным «подводным течением» являются денежные потоки.

Главный герой — Айдын, актёр на пенсии, который живет в живописной Каппадокии и управляет высеченным в скале отелем, который он вместе с другой недвижимостью в окрестностях отеля унаследовал от отца. Айдын считает себя своего рода просвещенным феодалом, хотя некоторые малообразованные жители деревни готовы поспорить с данной просвещенной стороной, поскольку Айдын часто вступает в ожесточенный конфликт с теми, кто опаздывает с арендой. Среди них — суровый бывший заключенный Исмаил, который живет в полуразрушенном доме со своей женой, их сын Ильяс (который в начале фильма бросает камень в машину, в которой ехал Айдын) и его брат Хамди, заискивающий и услужливый местный имам. Исмаил появится ближе к финалу фильма в одной из лучших сцен, являющейся аллюзией на «Идиота» Достоевского, когда он демонстративно отвергнет и уничтожит ценный подарок, принесенный женой Айдына.

В отеле Айдын живет в основном со своей назойливой, недавно разведенной сестрой Неджла, жёсткой и способной помощницей Хидайет и молодой красавицей-женой Нихаль. Айдын и Нихаль, похоже, не очень хорошо ладят, и Нихаль пытается оживить свою скучную жизнь, участвуя в благотворительной работе в пользу разрушенных школ в этом районе — занятие, которое Айдын высмеивает. Неджла и Нихаль критикуют Айдына как высокомерного и самонадеянного. Он проводит большую часть времени в отеле, ведя колонку в местной газете (газету, которую никто не читает, по словам его сестры), и готовит том по истории турецкого театра.

В плане сюжета в фильме больше ничего не происходит, поскольку в основном речь идет об отношениях между различными персонажами. Персонажи узнаваемо настоящие, хотя ни один из них не очень симпатичный. Интересно, что существует четкое различие между светским мировоззрением Айдина и его ближайших родственников и консервативными ценностями бедных, религиозных сельских жителей, все женщины которых носят исламские шарфы.

В финале богач Айдын с ЧСВ размером с комплекс бога убивает на охоте зайца и приносит его жене. Вот сильно зайцем разживёшься… Сомнительная жертва-парафраз на чеховскую «Чайку» — это» истерический жест жажды сближения, но также знамение окончательного отхода от народа. Ведь турки по крови — бывшие хетты, заяц был их тотемом, священным животным. Длинные уши заячьи ли, ослиные, встречались на шапках царей даже много позднее, когда Анатолия представляла собой по словам древних греков «мусорную свалку народов», что даже отразилось в мифе про то, что «у царя Мидаса ослиные уши». И даже в 19 веке сохранилось несколько глухих деревень, где зайцев почитали и не охотились на них. Вот почему камера задерживается на агонии маленького, кроткого животного…

Не хочется рекомендовать этот фильм обычному кинозрителю, но тем, кто ценит сложные художественные фильмы, он наверняка понравится. Актёрская игра в нем феноменальна.

Это такой фильм в манере постмодернизма — автор высказывается о том, что его волнует, оперируя своими сильными впечатлениями из произведений русской литературы.

Муж, иронично относящийся к самостоятельным стараниям жены заняться благотворительностью — это из Чехова. Стареющий герой, в прошлом успешный драматический актёр — почти Аркадина. Он же, в то же время, и профессор Серебряков, рассуждающий о жизни и имеющий молодую красивую и скучающую жену. Убитый зазря на прогулке-охоте заяц — почти незачем убитая Тригориным Чеховская чайка. Болезненная гордость безработного пьяницы, задолжавшего плату за жильё — ну это из Фёдора Михайловича, прямо из двух сразу произведений. Это вам и несчастный отставной штабс-капитан Снигирёв, униженный и погрязший в нужде, растаптывающий принесённые Алёшей Карамазовым крайне необходимые семье деньги, и сама Настасья Филиповна, бросающая деньги в огонь. Очень русские сложности характеров. В подтверждение — взирающие со стен чрезвычайно интересно декорированных комнат вырубленного в скале дома, огромные глаза героев из рисунков Ильи Глазунова по произведениям Достоевского. (Глазунов — это, пожалуй, единственное моё эстетическое расхождение с автором.) Кажется даже актриса, играющая главную героиню, жену, с большими «глазуновскими» глазами выбрана не случайно.

Задаёшься вопросом, неужели вся эта человеческая сложность и сложность отношений, столь привычная рефлексия русской интеллигенции, вот также существует на тёплой и пряной турецкой земле, пусть даже в короткий период снежной зимней спячки. Выходит, да, раз турецкий художник размышляет об этом.

Та же сложность, та же невозможность услышать, понять, принять друг друга, та же нехватка гибкости, о которой так верно говорит давний приятель героя, принимая его в своём одиноком холостяцком доме. Оттого и щемит в душе, когда смотришь фильм, что, на мой взгляд, признак хорошего кино. Оттого и звучит фоном прекрасная грустная камерная музыка, подчёркивая вненациональный характер этого размышления, а может быть и вневременной. Операторские виды с заснеженными травами и вырубленными в скалах жилищами заслуживают отдельного и внимательного разбора. Кумир режиссёра Арсений Тарковский наверное бы оценил их благосклонно.

Турецкий фильм «Зимняя спячка» режиссёра Нури Бильге Джейлана снимался совместно с французской и немецкой кинокомпаниями и впервые был представлен публике на 67-ом Каннском кинофестивале, где был удостоен «Золотой пальмовой ветви». Также в киноленте присутствуют некоторые отсылки и к русским литературным произведениям, что прослеживается на протяжении фильма.

При просмотре этого глубокого фильма чувствуется атмосфера чеховских произведений, выражающаяся в поиске смысла жизни и разоблачении пороков героев, которые делают их жизнь пустой и бессмысленной.

Так о чем же фильм? Сначала кинолента погружает зрителей в атмосферу зимней безмятежности, рассказывая нам о маленькой гостинице, расположенной в турецкой Каппадокии глубоко в горах, но потом фильм привлекает нас к жизни и проблемам героев.

Гостиницу содержит бывший актёр Айдын, живущий там со своей сестрой Неклой и молодой женой Нихаль, с которыми у него возникают непонимание, отчужденность и постоянные ссоры. И причиной всего этого является его характер. Да, он умен, многого добился в жизни, но он слишком сильно ощущает свою значимость, тем самым превознося себя над другими и этим унижая их.

Размышления сестры о толстовском «непротивлении злу насилием» Айдын со смехом отвергает, даже и не пробуя поглубже вникнуть в проблему. Свою жену он также обижает своим покровительством, неверием в ее начинание занятием благотворительностью. Но что ей ещё делать в маленькой деревушке? А так она в чем-то себя проявляет, при этом чувствуя свою значимость для людей.

Всю жизнь семья Айдына сдавала дом семье Исмаила, которая является более низкой по социальному статуса, и с которой у актёра сложились не очень хорошие отношения. А все из-за чего? Причиной было презрение, которое чувствовала семья Исмаила. Они не могли внести плату за дом, и брат Хамди ходил к актёру, преодолевая зимой много километров пешком, тем самым постоянно унижаясь и занимаясь коленопреклонением перед Айдыном, хотя и ненавидя его всем сердцем. Актеру не хватает сердечности по отношению к этой семьи, он не может и не хочет понять их проблемы, считая, что они сами виноваты в таком их плачевном состоянии. Семью Исмаила очень жалко, но Айдын не хочет понять всю их сложившуюся ситуацию, и поэтому не проникается сочувствием к ним.

Что касается самого Айдына, то он, понимая, что может потерять свою семью, пытается как-то исправиться, но… у него вряд ли это получится, так как в нем прочно засело чувство собственного превосходства над другими людьми.

Так почему же фильм называется «Зимняя спячка»? Ответ прост — он раскрывает нам взаимоотношения семьи, члены которой находятся как раз в «спячке» и не понимают чувства друг друга.

10 из 10

В процессе просмотра фильма, не зная на основе чего он снят, все равно чувствуешь дикую до боли знакомую томную тоску, в воображении всплывают какие-то смутные образы, навеянные прошлым, отголоски детских воспоминаний. Отдельные эпизоды отчетливо отсылают к русской классике, но главное не это. Главное — атмосфера фильма. Гористый пейзаж, лишь отдаленно напоминающий среднерусский, аутентичные турецкие жилища, турки-мусульмане, мало похожие на русских мужиков. Но снег, медленно засыпающий долину, чеховские интерьеры в доме главного героя, характеры — подобострастный и одновременно гордый народ, рефлексирующая и в то же время надменная интеллигенция, и главное — неспешная, вязкая жизнь, в которой порой кипят настоящие достоевские страсти. Фильм почти весь построен на диалогах, очень длинных кадрах, наполнен психологизмом. Я не считаю его затянутым. Это отвечает замыслу авторов и соответствует выбранной стилистике. Рекомендую к просмотру всем, кого не отпугнет его говорящее название.

В жизни каждого человека очень важно ценить нормальные человеческие отношения. Но порой человек, разуверившийся в них, начинает вести себя высокомерно по отношению к другим людям и иногда даже срывать злобу на родных и близких. Это может привести к непредсказуемым последствиям. Разбор отношений между обычными людьми является центральной темой интеллектуальной драмы «Зимняя спячка».

Синопсис Начало зимы. Где-то в заснеженных горах Каппадокии укрылся одиноко стоящий отель «Отелло». Его управляющий, бывший актёр Айдын, периодически вспоминающий былую славу, отчаянно пытается ужиться со своей молодой супругой Нихаль, занимающейся благотворительностью, и недавно пережившей развод сестрой Неджлой. Изо дня в день обитатели словно играют в идиллию семейной жизни, тогда как в реальности они давно стали друг другу чужими людьми.

Фильм поражает тонкой и проникновенной игрой актёров, которые прекрасно вжились в образы своих персонажей. Прежде всего, хотелось бы отметить игру Халука Бильгинера в роли Айдына, бывшего театрального актёра, привыкшего смотреть на весь мир и окружающих людей с высоты, а посему не замечающим, как своим отношениям сгубил былые семейные узы. Также понравилась Мелиса Сёзен в роли Нихаль, супруги Айдына, молодой девушки, мечтающей о личной свободе и давно разлюбившей своего супруга, хотя пока не осознавшей это. Наконец, стоит упомянуть Демет Акбаг в роли Неджлы, сестры Айдына, мудрой женщины, которая давно осознала, что стала частью этого спектакля, который играется в их доме изо дня в день.

Наверное, в национальном кинематографе каждой страны можно найти по-настоящему достойного режиссера, чьи художественные стиль и манера открывает зрителю не только самого режиссера, но и его родину. В Турции таковым, пожалуй, является Нури Бильге Джейлан, снявший «Зимнюю спячку». Фильм отличается крайне неспешной динамикой и камерной обстановкой. Собственно, какой-либо интриги в фильме нет. Но для режиссера главное не это. В центре его внимания выступает образ человека, который привык жить в обмане и использовать свои самые сильные качества, чтобы подавлять волю других и даже ломать им жизни, не осознавая того зла, которое он натворил.

Как известно, сценарий фильма представляет собой вольным переложением рассказа Антона Павловича Чехова «Жена». Однако, несмотря на то, что действие происходит в Турции в наши дни, нисколько не исказило общее впечатление от фильма, потому что Джейлану удалось передать саму идею: нужно жить по-человечески. По сюжету фильм бывший театральный актер Айдын управляет небольшой гостиницей, укрытой где-то в горной местности Каппадокии. Параллельно он занимается написанием статей для интеллектуального журнала и планирует книгу об истории турецкого театра. Его в жизни все устраивает, и он слепо уверяет себя в том, что окружающие также счастливы, как и он. Однако на деле мы видим несчастную жену, мечтающую заняться делом, скучающую после развода сестру и ненавидящих героя соседей. Вся эта правда открывается в ходе долгих непрерывных диалогов и споров между героями, которые понимают, что не могут так дальше жить, а посему пора меняться и двигаться дальше, а не играть в счастье, которого пока нет.

Итог Фильм может показаться чересчур затянутым из-за неспешного развития действия, и, наверное, это его небольшой недостаток. Однако все это компенсируется значительным смысловым содержанием и диалогами, слушая которые ты погружаешься в мир героев, которые разучились быть счастливыми, потому что разучились жить как нормальные люди.

9 из 10

Сын сказал: «Как ты можешь смотреть эту нудятину?» А я ему: «Да ты что, ты что! Тут така-а-а-ая драма!» А он мне — фразу, которая должна бы стать крылатой, и на которую нужно бы запатентовать права: «Экшен драме не помеха».

Я горячо соглашаюсь, да, экшен драме не помеха, и тому немало достойных примеров, и сама не понимаю, как эти люди из далёкой экзотической страны всколыхнули во мне просто архетипические какие-то пласты подсознания, каким странным образом их быт с его темпоритмом, с его психофизикой оказался так близок моему глубинному устройству?

Более-менее приемлемое объяснение этому нахожу в своём узбекистанском детстве, в доме дедушки под сплетеньем виноградных лоз, в молодости моих родителей с их духовными исканиями. Но окончательный ответ воплем вырывается из груди при чтении финальных титров: по мотивам произведений Чехова и Достоевского. Сын, прекрасно понимая причину моего изумления, ехидно вставляет: «Которых ты терпеть не можешь». Да, правда, терпеть не могу, но, как оказалось, от менталитета никуда не деться.

От менталитета никуда не деться.

8 из 10

Есть такие истории, в которых как будто ничего не происходит. Они тягучи, медлительны и монотонны, как бесконечный снег, который все сыплет и сыплет, и нет ему конца. Мир замирает, и вместе с ним жизнь, погребенная под белым ледяным покрывалом, впадает в зимнюю спячку.

Айдин — бывший успешный актер, который ушел из профессии, чтобы заняться написанием труда всей своей жизни, истории турецкого театра. Тем более, что для спокойной и уединенной работы есть все условия — тихая гостиница в горах Каппадокии и дома, сдаваемые в аренду, приносят неплохой доход. Вместе с Айдином проживают его молодая красавица-жена Нихаль и его разведенная сестра Некла. Нихаль занимается благотворительностью, устраивая обеды для местных толстосумов и собирая таким образом деньги для ремонта школ, а Некла ведет домашнее хозяйство. Случившийся затяжной снегопад отрезает гостиницу от остального мира. И тогда каменный дом превращается в место душевных пыток для каждого из них. Безупречная белизна окружающего мира безжалостно высвечивает пустые иллюзии, человеческие страхи и самообман. Вместо труда писательства, который мог бы стать источником радости и удовлетворения, Айдин ведет колонку в захудалой местной газете. Вместо того, чтобы любить, быть любимой и жить полной жизнью, Нихаль коротает дни в глуши с нелюбимым человеком, оправдывая их пустоту важностью дела, которым она занимается. Вместо того, чтобы искать возможности построить свою новую жизнь, Некла живет с братом, выплескивая свое неудовлетворение в виде упреков и язвительных замечаний. Каждый пытается оправдать свою бездеятельность, прячась от духовной коррозии за пустыми фразами, пространными рассуждениями и философскими идеями, оторванными от реальной жизни. Каждый боится жить.

Критики называют Нури Бильге Джейлана последователем Тарковского и Звягинцева и «идеальным фестивальным режиссером» — в его копилке семь Золотых пальмовых ветвей, две за «Зимнюю спячку». На этом «русский след» в турецкой истории не заканчивается. Источником вдохновения для создания фильма послужили рассказы Чехова «Жена» и «Хорошие люди», а также произведения Толстого и Достоевского, в которых авторы создают картину глубокого духовного кризиса, который сотрясает устои привычной жизни, но так и не выводит героев в новую.

Проспать свою жизнь — это, пожалуй, самое страшное, что может случиться с человеком. Давайте будем помнить об этом. Зима наступает.

В фильме показывается жизнь одной богатой турецкой семьи. Хозяин, седовласый мужчина в районе 50 лет, является владельцем отеля в исторической части страны и еще нескольких домов в близлежащих деревнях. У него есть красивица жена Нихель, молодая, умная, чувственная, которая никогда нигде не работала. Вместе с ними живет его сестра, приехавшая в свой родной дом после развода. Очень умная женщина, любит завести умные разговоры, но ей скучно и одиноко в этом доме, она тоскует по мужу.

В фильме показывают как они живут втроем, часто разговаривают друг с другом, рассуждают на разные «высокие» темы. Их жизнь в этом доме скучна и пуста, они живут в сытости, достатке и покое, но при этом нет какой-то радости, наполненности и полезных занятий. Нихель, после нескольких лет такой жизни, становится равнодушной и сухой, как и ее муж. Она чувствует несвободу и бессмысленность. Но к своему счастью она находит себе дело (благотворительность), которое вдохновило в нее жизнь, появился смысл, хотя муж и не разделяет ее в этом.

Он все свое время занимается писательством, пишет в местный журнал статьи на культурно-духовные темы. Размышляет о духовности, в то время как сам давно не был в мечети. Осуждает бедных, которые неопрятны и не ухаживают за своим домом, не понимает как так можно жить.

В противопоставление этой богатой семьи показывают семью бедную, которая задолжала им за аренду дома. У них не хватает денег и совершенно другое отношение к деньгам. Однажды Нихель приехала к ним в тайне от мужа, привезла в помощь большую сумму денег, а хозяин этого дома взял и сжег их в камине. Что-то живое есть в этой бедной семье, чего нет у той богатой. У них есть смыслы для жизни: ребенок, которого надо растить, учить, старая мать, которой нужны лекарства, дом, за который нужно платить аренду. И эти люди просты, смелы и эмоционально открыты, они не скрывают своих желаний и эмоций.

Хотела бы еще написать о «декорациях». События происходят в одном историческом месте Турции, какой-то древний город из домов в виде каменных пещер с полукруглыми окнами и входами. Если посмотреть на эти пещеры издалека, то похоже на птичьи гнезда в скале. Необычно. В одном из таких домов и расположен отель, где проживает богатая семья. Довольно интересно было посмотреть на другую культуру, другие нравы. Понравилось как турки уважительно относятся к гостям, неважно богатый ты гость или бедный. Понравилось как отстаивают свою честь, свою семью.

Если охарактеризовать фильм одним предложением — то это как долгий-предолгий разговор за чашкой чая. Тонко, умно, но очень долго.

Фильм прохладный по ощущениям. Из всех героев мне запомнилась только молодая жена владельца отеля, ее живые, пламенные глаза.

Маленькие, нудные людишки

Ходят по земле моей отчизны,

Ходят и — уныло ищут места,

Где бы можно спрятаться от жизни.

Все хотят дешевенького счастья,

Сытости, удобств и тишины.

Ходят и — всё жалуются, стонут,

Серенькие трусы и лгуны.

Маленькие, краденые мысли…

Модные, красивые словечки…

Ползают тихонько с краю жизни

Тусклые, как тени, человечки.

Это Горький. Стихи Власа из пьесы «Дачники». Представьте, что эти стихи будут прочитаны не как агитация с пропагандой, не как железобетонное осуждение и окончательный приговор, а с лаской, пониманием и симпатией в голосе. Именно так говорит о своих «человечках», угасающих в пустоте, скуке и страхе, Нури Бильге Джейлан в фильме «Зимняя спячка». И хотя говорит он, в принципе, то же самое, в его голосе не найдешь интонаций по-горьковски острых и мускулистых, обличительных. Турок Джейлан — поклонник тонкого Чехова с его знанием, что неудачники — все вообще, что черных и белых не бывает, а серого и его оттенков сколько угодно. И каждый идет не в одном направлении — к цели, а бродит взад-вперед, топча собственные следы.

Помните гладиаторскую клятву «даю себя жечь, вязать и убивать железом»? Уже в начале фильма очевидно, что Джейлан дал себе не менее жесткий зарок. Сдирая с кровью всё внешнее, наносное, он ставит на просвет особый сорт людей, к которым всецело относится сам, — интеллигенцию. Это не простое рентгеновское испытание на немощь или жизнеспособность, это возвышенная экзистенциальная проверка каким-то идеальным светом, чистым, как первый снег. И свет этот почти не проницает героев, не проникает в них. Разве только в финале он дрожит и теплится в глазах владельца отеля Айдына и его жены. После непрерывных проб на прочность интеллекта, сердца и совести режиссер, словно понимая, что «спасти человека против его воли — все равно что совершить убийство», тихонечко отступает от героев, оставляя их спасение им самим. Чехов сделал бы то же самое.

Правда, в фильме есть совсем не по-чеховски указующий перст автора. Это финальное закадровое письмо Айдына жене (возможно, кстати, она сама себе его придумала и прочитала) о том, что жить лишь собой нельзя, что человеку нужны человек и жертва ради другого, что любовь — в самоотверженности, и что самость ее убивает.

Но это, пожалуй, единственный указанный и произнесенный ответ. Все остальное в «Спячке» — из области чувств и взглядов, которые живы не словами, а оттенками интонаций, недоговоренностями, тишиной. Они щемяще прекрасны тем, что не содержат никаких определенных точек зрения, в них почти не различается хорошая сторона от дурной. К слову, когда герои пытаются высказывать свои воззрения, производить оценки, навешивая друг на друга ярлыки добра и зла, они наиболее комичны и жалки. Особенно это касается благотворительных экзерсисов жены героя, которая почему-то считает, что филантропия и любовь к ближнему — одно и то же. Насколько бессильна помощь материальными благами без любви, мы видим в жестокой сцене с сожжением денег. Впрочем, ненависть и презрение бедняка, бросающего пачку банкнот в камин, ничем не лучше равнодушия к жизни, бессилия, эгоизма и охладелости Айдына, его жены и сестры. И, скорее всего, говорят тоже об эгоизме и охладелости…

Обилие слов в фильме «Зимняя спячка», на которое с удивлением указывали почти все пишущие о нем, для режиссера не самоцель и не способ высказать что-то важное. Это вполне определенная оценка. Оценка нравственной несостоятельности героев, которые прячут за словами малость душ и дел. Их слова не выражают ничего, кроме умения слышать только себя и голословных претензий на нравственное достоинство и превосходство. Говоря красиво и красуясь, они словно крадут главные смыслы у высоких слов: справедливость, человеколюбие, мораль, совесть, Аллах… В их диалогах — ни намека на то, что они живут высшим и всеобщим, эти люди служат себе как самоцели. Однако отчаянно нуждаются в других, в другом… Такая нужда у них есть, потому что Джейлан добрый. Добрее «певца некоммуникабельности» Чехова, добрее Антониони и проще в своей доброте, чем Тарковский…

Д. Быков как-то сказал: «Человек постоянно хочет потреблять только одно — прекрасный образ самого себя». Джейлан дал возможность Айдыну от себя отречься. И прийти к тому простому, возможно, не снежно-белому, а серому, но уж точно не «дешевенькому» счастью, что когда-то отлично сформулировал американский писатель Генри Дэвид Торо: «Как ни жалка твоя жизнь, гляди ей в лицо и живи ею; не отстраняйся от нее и не проклинай ее. Она не так плоха, как ты сам. Она кажется всего беднее, когда ты всего богаче. Придирчивый человек и в раю найдет, к чему придраться. Люби свою жизнь, как она ни бедна».

Источником вдохновения для режиссёра Нури Бильге Джейлан стали рассказы Чехова и некоторые другие произведения русских писателей, а также иллюстрации Ильи Глазунова к роману Достоевского «Неточка Незванова». И, удивительное дело, я вполне могу представить, что действие разворачивается где-нибудь в России в девятнадцатом столетии. Неторопливое меланхоличное повествование; длинные интеллектуальные беседы, ни к чему не ведущие; герои — состоятельные скучающие интеллигенты, чьё основное занятие — вести вышеупомянутые беседы. Все эти характерные черты русской классической литературы заботливо перенесены в турецкий антураж двадцать первого века, хотя последнее и вовсе странно — если с турецкими декорациями вполне можно мириться, то в то, что дело происходит в 21-м веке, почти невозможно поверить (да, у главного героя есть машина и ноутбук, на ноутбуке он работает, а на машине иногда куда-то ездит, но этим принадлежность фильма к нашему времени ограничивается). В некоторых сценах Турция становится совсем неотличима от России, например, в сценах охоты или визита Нихаль к съёмщикам.

Итак, в центре повествования находятся три человека. Неджла, недавно разведённая сестра Айдина. Она читает иностранные книги, ведёт возвышенные разговоры о непротивлении злу насилием, подумывает вернуться в пьющему бывшему мужу и втайне свысока смотрит на брата и его жену. Нихаль, молодая жена стареющего Айдина, презирающая его. Нихаль терпеть не может, когда Айдин лезет в её благотворительные проекты, но тратит на эти свои проекты его деньги. Она уже попала в эти сети тоски и бездеятельности, однако до сих пор пытается быть чем-то полезной людям. И сам Айдин — поначалу он предстаёт перед зрителем умным, умудрённым жизнью интеллектуалом и гуманистом, приятным собеседником и вообще отличным человеком. Но постепенно проявляются другие его черты. Людей он презирает, к жене и сестре относится с насмешливой снисходительностью, выдавая её за заботу и внимание (чего только стоит его снисходительная улыбочка в ответ на любые аргументы Нихаль), он малодушно избегает чего угодно, что может нарушить его душевный покой (в том числе и исполнения собственных обещаний).

Фильм только для тех, кто способен на три часа погрузиться в задумчивое созерцание, и кто не ждёт от него ни действий, ни даже особенных эмоций. Лучше настроиться на этот фильм на классический роман, и тогда вы получите от просмотра и удовольствие, и ряд интересных мыслей и наблюдений. Но их не будет на экране — они родятся в голове.

«Зимняя спячка» — пятый фильм Нури Билге Джейлана и самый совершенный в художественном плане. Хорошо написанный, детально проработанный сценарий, с блестящими умными диалогами создан по мотивам произведений Чехова, но при этом не является экранизацией ни одного его конкретного произведения. Главных героев три — владелец отеля Один, его жена и сестра, каждый из которых представляет собой квинтэссенцию чеховских мотивов и историй. Один — своего рода баланс между Тригориным и дядей Ваней, его сестра — непризнанный обществом и близкими резонер, разочарованный в жизни, его жена — филантроп-идеалист, совершающей роковую ошибку и совершающей добро там, где к нему просто не готовы.

Все герои, как главные, так и второстепенные, детально проработаны, режиссер не жалеет экранного времени, чтобы в продолжительных диалогах живописать их внутренний мир, взгляды на жизнь, показать как правоту их точек зрения, так и их уязвимые места. Трехчасовое повествование не только не надоедает, но и захватывает глубоким погружением внутрь человеческих характеров, своего рода толстовской «диалектикой души», указывая на то, что присутствие Чехова в ткани нарратива — не единственное: разговор о непротивлении злу помещает нас в глубь нравственной проблематики автора «Войны и мира», а сцена сожжения денег — прямая цитата из «Идиота» Достоевского.

«Зимняя спячка» — прямое доказательство того, что проблематика русской классической литературы — интернациональна, способна отозваться в сердце каждого человека по всему миру. Восхищает правота Каннского жюри 2014 года, которое на этот раз сделали выбор в пользу чистой художественности и психологической глубины, а не фестивальной, политкорректной конъюнктуры, как за год до этого. Удивительно, как профессионально вырос Джейлан в этом фильме по сравнению со своим дебютным эмоционально сухим «Отчуждением» или каллиграфическими, но сюжетно пустыми «Временами года» и «Тремя обезьянами». Уже «Однажды в Анатолии» свидетельствовали о том, что режиссер движется в сторону более психологизированного кинематографа от каллиграфически красивого, но внутренне пустого арт-хауса.

Визуальное родство с Тарковским его прошлых картин в «Зимней спячке» принесено в жертву психологической почти бергмановской глубине, что идет фильму только на пользу. Покоряет полное отсутствие истерической, пластически изломанной театральщины, которым грешит кинематограф со времен первых лет звукового кино: реплики и разговоры персонажей взвешены и заставляют задуматься зрителя о самом себе. В какой-то момент просто не можешь продохнуть от восхищения, чувствуя то доверие и уважение к зрителю, которому задана столь высокая интеллектуальная планка. Прекрасно, когда тебя не считают за идиота и дают возможность послушать человеческие, избавленные от бытовухи диалоги, в которых нет примитивизма одномерного материалистического существования, а есть порыв к духовности, предельным основаниям бытия, тем вопросам, которыми ты сам задаешься.

«Зимняя спячка» — глубокое интеллигентное кино, в котором лишь раз режиссеру изменяет чувство меры, и он внедряет в повествование инородный физиологический акцент (сцена, когда героя тошнит), без него вполне можно было бы обойтись, но постановщик скорее хотел, чтобы зритель увидел, как героя рвет его собственными словами, как он резко экзистенциально меняется, устав от самого себя. В фильме есть место многим чеховским мотивам — это и тема актерства в жизни и на сцене, это и тема бесплодного резонерства и сарказма, не скрывающего за собой ничего кроме неареализованных амбиций, и тема труда, который спасает не только от праздности лени и скуки, но и наполняет жизнь смыслом, это и тема отчуждения в интеллигентской среде, монадного, автономного существования среди интеллектуалов, которые редко идут на эмоциональный контакт, защищаясь своими теориями от жизни и много чего другого. Важно, что этот трехчасовой шедевр безбрежен как океан, и его можно пересматривать также, как перечитываешь хорошую книгу, не раз и не два, а неоднократно.

«Зимняя спячка» — кино о том, что невозможно до конца понять не только людей, но и самого себя, что наши идеалы уничтожаются будничной реальностью, что бесплодное философствование часто скрывает творческую немоту. Однако, как и последний чеховский рассказ «Невеста», «Зимняя спячка» содержит надежду на возможность перемен в человеческом характере, на перспективу перерождения личности в тот момент, когда она устает от самой себя, и когда ее начинает тошнить от своих недостатков. Это замечательное кино, как и «Однажды в Анатолии», свидетельствует о том, что Нури Билге Джейлан превратился из подающего надежды арт-хаусного режиссера в маститого виртуоза психологического кино. Перефразировав Белинского, можно сказать: «Новый Бергман явился!» — а что может быть лучше нового солнца в нашем заунывном кинематографическом пейзаже!

Их было трое, всего лишь трое — Айдин, Некла и Нихаль. Их было трое, но разве этого мало, чтобы в одночасье привычное течение жизни у пенящихся густой синевой воды берегов Анатолии перестало существовать, а судьба, над которой ты, увы, не властен стала швырять тебя из одной крайности в другую, из страсти в одержимость, а из любви — в ненависть, граничащую с безумием. Они заперты снегами в отеле, заперты навека, на тысячелетия, заперты до тех пор, пока не разберутся в самих себе, в своих душевных терзаниях, толкающих их в зияющую безнадежной тьмой пропасть, в бесконечную бездну, из которой уже не будет возврата. Никому.

В современном турецком кинематографе, главными лицами новой волны которой являются и Реха Эрдем, и Джем Йылмаз, и Семих Капланоглу, лишь за Нури Бильге Джейланом по-настоящему закрепилась слава режиссера, чье сознательное и бессознательное кинотворчество, учитывая характерный для него медоточивый коматозный нарративный стиль, равно близко как турецкому менталитету, в котором светскость и религиозность сосуществуют друг с другом, не подавляя и не принижая значимость ни первого, ни второго, так и всеохватывающей универсальной европейскости, ибо все фильмы Джейлана, начиная от относительно назидательного дебютного «Городка» 1997 года и завершая триумфальной на Каннах-2014 «Зимней спячкой», вписываются в привычный для европейского сознания гуманистический канон.

Будучи самым европейским и по духу, и по манере турецким режиссером, Джейлан в «Зимней спячке» дозрел до своего opus magnum, выразив в этой продолжительной по времени своего повествования ленте все свои мировоззренческие взгляды, все свое отношение и к окружающему его современному миру, и к людям в нем, из века в век не меняющимся, а по-прежнему являющимися такими же порочными и страстными натурами.

Визуальная, отточенная до перфекционизма, и чеховская по тональности поэтика рифмуется в картине с привычной неоднозначностью героев Достоевского и Толстого, а избранная режиссером неторопливость повествования, разлинованного лишь философскими размышлениями о пути человека и лишь к финалу взрывающемся неистовой и неизбежной болью и страданиями, затаенными до роковой поры, до замершего в своем течении времени, одновременно напоминает стиль Бергмана, Антониони и Тарковского. В картине как такового бытописательского реализма нет и вовсе, да он и никогда не был присущ Джейлану, однако в «Зимней спячке» условность подчеркнута резко, нарочито. Нет легкости «Однажды в Анатолии», и даже сама Анатолия угадывается лишь на уровне пейзажей, которые смакуются в фильме с неистовым, жадным эстетизмом. Внятный сюжет в «Зимней спячке» отброшен за ненадобностью; Джейлан предпочитает простенькой жанровой резьбе сложносконструированную вязь из метафор, символов и человеческих характеров — живых, полноценных, лишенных шелухи архетипичности и стереотипности. Режиссер старательно рисует концентрированную картину мира, который искусно накладывается на любые жизненные ситуации. В фильме нет по сути духа ни времени, ни места действия.

«Зимняя спячка» — это, если угодно, фильм-роман, которому присуща исключительна романная — многоголосая, многослойная и многословная — форма повествования, ибо именно этим лишь и можно объяснить обилие в фильме лирических отступлений и прямых авторских высказываний о Человеке, Жизни и Смерти, Любви, Преступлении и Наказании, впаянных в основную строку сюжетного повествования достаточно цельно, без грубого шитья и декларативности. «Зимняя спячка», экстраполируя в своей насыщенной полифоничностью и полисемантичностью кинематографичностью ткани классические, намеренно хрестоматийные произведения Достоевского(«Идиот», «Вечный муж» и «Кроткая» к примеру), Чехова и Толстого, не страдает при этом от аллюзионарной избыточности, ибо фильм детализирован на молекулярном уровне и театрализирован на уровне избранного Джейланом киноязыка. Нет ни единой лишней фразы, ни единой лишней сцены или эпизода, одни тона и полутона в приглушенной гамме — в фильме все играет на воссоздание цельного философского полотна, полного пестроцветьем внутренних и внешних конфликтов в драматургическом скелете ленты, не лишенной, однако, и специфической авторской иронии(все-таки с Шекспиром и Вольтером Джейлан, пожалуй, что слишком и как никогда ранее до сего заигрался).

Здесь Айдин и князь Мышкин, и вечный муж в одночасье, который не способен плыть по течению и любить простой, незамысловатой, лишь завязанной на плотские чувства любовью. Он толком не может разобраться в своих отношениях и с Нихаль — этой турецкой Настасье Филлиповной, которая, как и русская прародительница, опустошает и разоряет своих возлюбленных, сжигая их души и деньги, и с Неклой, в чертах которой легко распознать чистую и невинную сердцем и душой Аглаю. На всем протяжении фильма герои будут искать пути выхода из тупика отношений, в который они, впрочем, загнали себя сами. И спусковым крючком постепенного разматывания клубка этих кризисных любовных отношений становится снежная буря, замыкающая их в удушающем пространстве гостиницы. Отель «Отелло» становится ареной и для банальной битвы полов, причем женщина в ней одерживает саркастическую тотальную победу, и для столкновений нескольких взглядов на миропорядок вообще, ибо разрушительным силам природы противостоит куда как более разрушительная мощь Человека, который, самовольно загнав себя в угол, склонен не созидать уже, а лишь уничтожать. Плевать — на любовь, плевать — на чувства, которые уже не горят пламенем, а тускнеют черными угольками в камине. Их было трое в снегах, и каждый был и прав, и виноват, но вот раскаяние — истинное, неизбежное и неподдельное — пришло к ним не сразу, но слишком поздно.

«Зимняя спячка» рассказывает о жизни отставного актера, ведущего помещичий образ жизни в турецкой глуши, в окружении сестры, молодой жены, немногочисленной прислуги. Герой, в начале фильма производящий впечатление деятельного интеллектуала и моралиста постепенно развенчивается и предстает в итоге баловнем судьбы и человеком заурядным. Практически все действие состоит из продолжительных и неторопливых откровенных разговоров.

Картина подкупает своей гармоничностью. Неспешное меланхоличное повествование, которое должно бы надоесть через пол часа, вдобавок лишенное какого-либо драматургического напряжение, интересно все 200 минут и кажется — смотреть и смотреть, хоть 5 часов, только все уже сказано. Пейзажи, холодные, равнодушные и жесткие. Продуманность деталей, которые ненавязчиво и вторят словам героев. Безупречно отыгранные роли.

Фильм кажется очень русским: в нем много от русской литературы, в есть Тарковский. Да и сама Турция похожа на Россию — тоже имперское мышление, тоже распутье между Западом и Востоком. Органично выглядят и бережно переселенная в турецкую деревню семья штабс-капитана Снегирева, и чеховские семейные разборки.

Как было уже мельком отмечено выше, «Зимняя спячка» обладает тем редким качеством, когда художественное произведение говорить непосредственно о жизни и исчерпывающе с этим справляется, подводя финальную черту двумя шекспировскими цитатами.

Шедевр, как минимум в глазах любого поклонника Тарковского.

«Холодно и пустынно было в просторных чертогах Снежной королевы. Их освещало северное сияние, оно то вспыхивало ярче в небесах, то вдруг слабело. Посреди самой большой и пустынной снежной залы лежало замерзшее озеро. Лед на нем раскололся на тысячи кусков, на удивление ровных и правильных. Посреди озера, когда бывала дома, восседала на троне Снежная королева. Озеро она называла «Зеркалом Разума» и говорила, что это лучшее и единственное зеркало в мире.

Ханс Кристиан Андерсен «Снежная королева»

Со времени проведения 68-го Каннского кинофестиваля прошло более полугода, но ознакомиться с победоносной картиной Нури Бильге Джейлана довелось только сейчас. Я был абсолютно подготовлен к тому, что меня ожидает при просмотре «Зимней спячки», будучи знакомым с остальными лауреатами «Золотой пальмовой ветви», поэтому называть картину скучной, «не для всех» или чересчур заумной я не буду, не за что.

Автор с первых кадров дает понять зрителю, на что он подписался, купив билет в кино. Неспешные движения камеры, длинные филосовские беседы, сложные ракурсы, скудное, но весьма красивое, музыкальное сопровождение — все это, вообщем, и есть основа «Зимней спячки». Однако проблема самого существования фильма в том, будут ли зрители три с лишним часа смотреть и внимать посыл Джейлана сквозь разговоры скорпулезного владельца отеля и его обитателей? Ответ прост — половина будет смотреть, другая — внимать. И дело не в том, скучен фильм или же нет, дело в том, найдет ли кино своего зрителя, возможно, зрителя не знакомого с произведениями русских классиков, тех же гениальных Булгакова, Чехова или Достоевского. На мой взгляд, совершенно не обязательно быть разборчивым в мире литературных произведений, чтобы понять к чему взывает режиссер. Как говорит главный герой о своей бывшей профессии актера «Быть актером — это дело чести», так и сам фильм, зеркально чистым образом заставляет задуматься о таких вещах, как честь, деле всей жизни и благодарности.

Среди актеров нет ни одного, выдавшего фальшивую ноту. Просто невероятная работа Халука Бильгинера будет ассоциироваться у вас с этим фильмом постоянно, просто мастерски отрепетированные позы, повадки и мимика будут пленить вас так, что никаким Китонам и не снилось, и все-таки актерскую награду Канн он заслужил больше Тимоти Сполла, на мой взгляд. Мелиса Сёзен выдает совершенно каноничный женский перфоманс благородной жены и отверженницей холодных людских душ. Мне показалось, что именно на ее героя следует обращать внимание весь фильм, так как он приведет вас к душераздирающей сцене про то, что, какими бы люди не были обреченными и нуждающимися, увы, разучились принимать даже самую безвозмездную помощь, отстаивая свою гордость и честь, которых по-просту у них нет.

В заключении хочется посоветовать вам, все-таки, посмотреть, ну или же вытерпеть этот фильм для того, чтобы просто убедиться, что где-то все де рождаются истинные шедевры.

Золотая пальмовая ветвь 2014 года — заслуженная, не поспорить. Видимо, давно в Каннах не видели такого умного кино. И не только в Каннах. Я привык к мысленной РАБОТЕ на спектаклях Додина в Малом драматическом театре, к работе во время фильмов Ханеке, фон Триера. Но на пальцах можно пересчитать этих режиссёров. «Зимняя спячка» пытается зайти на эту поляну — иногда слишком топорно и с претензией на авторское кино. Но если убрать белую лошадь, поработать с монажем, то претензий не будет. Три с лишним часа я размышлял над «Зимней спячкой» и размышляю до сих пор. Приятное послевкусие.

Во время этого фильма можно гордиться за нашу великую литературу — она до сих пор волнует и тревожит людей во всём мире. До «Зимней спячки» я не мог себе представить, что где-то в Турции кто-то внимательно читает Толстого, Достоевского и Чехова. А их темы лезут почти из каждой сцены — то профессор Серебряков с молодой красавицей-женой из «Дяди Вани», то мальчик, мстящий за оскорбление своего отца из «Братьев Карамазовых», то главный герой на железнодорожных путях… Это угадывание — дополнительное удовольствие во время просмотра. Непротивление злу, одиночество человека, его старение — все эти темы считываются всеми людьми и, возможно, лучше наших классиков их никто так и не поднял.

«Душно», — жалуются герои Чехова. «Душно», — открывает окно герой фильма Джейлана. Перед нами обычные люди, то есть мы. И нам «душно», скучно, одиноко, несчастно. Жизнь проходит мимо и зря. Горе от ума — сначала кухонные разговоры о непротивлении злу, а потом жалобы на служанку, которая разбила два бокала. В фильме нет положительных и отрицательных героев — все как в жизни, настоящие. Благородные, умные — и одновременно завистливые, ревнивые. Человек мечтает стать кем-то, но не удаётся. Он пытается, тянется, но сам понимает, что зря. Ему сложно быть искренним, он хочет добра, а ведёт себя, как слон в посудной лавке. Джейлан очень точно передал вот это бессмысленное протекание жизни — но только перед нами не скучающие русские дворяне, а скучающие турки. И Джейлан таким образом переводит своё повествование на всех людей, без оглядки на географию. При этом он не ударяется в пафос и не перебарщивает с символами, избегает чернухи или модного ныне либидо, он спокойно рассуждает о том, как протекает жизнь человека, как этому человеку необходимо любить и быть любимым. А он вместо этого чаще всего гордый одиночка. Загоняет себя в угол, хочет любви, но не может в этом признаться.

В замечательном фильме 2014 года «Whiplash» (в российском прокате «Одержимость») поднимается отчасти похожая тема — становления человека, смысла его жизни. 28-летний режиссёр даёт шанс своему герою. Кто-то может добиться желаемого. Но это взгляд нашего поколения — мы пока не набили шишки. И что-то мне подсказывает, что сюжет «Зимней спячки» куда реалистичнее. В это не хочется верить, нет единого ответа на вопрос, но, скорее всего, прав именно Джейлан. Потому что прав первоначально Чехов. Человек — маленький. И среди нас с вами живёт режиссёр, который без оглядки на большинство своих коллег, интересуется именно маленьким человеком. Интересуется без сожаления, без снисхождения, не преукрашивая, даже наоборот. Кино это — очень взрослое, умное, слишком затянутое. Но если вы забыли, что фильмы иногда могут быть равны хорошим книгам — смотрите «Зимнюю спячку».

8 из 10

«Золотая пальмовая ветвь» каннского фестиваля

Это пугающе длинный фильм — 3 часа 15 минут. За всё время, что я смотрю кино в зале, дольше шёл, кажется, только документальный фильм Скорсезе о Джордже Харрисоне. Должен сказать, что продолжительность турецкой картины — её главная проблема и беда, хотя полтора десятка зрителей, собравшихся вместе со мной, стойко преодолели это испытание — никто не ушел. Но при этом и ни одной выраженной вслух эмоции я не услышал. Кино смотрели в гробовой тишине. Может быть спали? Меня, признаться, подмывало как уйти, так и вздремнуть. Но дурацкая привычка смотреть до конца и, главное, попытка найти объяснение: почему дали «Золотую пальмовую ветвь», — заставили терпеть до финальных титров.

«Зимняя спячка» — это апофеоз кризиса современного авторского кино, когда снобизм создателя проявляется в том уже, что он не может ни в чём себе отказать. Если бы это кино было на час короче, то оно бы значительно выиграло. Утонувшая диалогах «радиопостановка», с одной стороны, довольно точно характеризует образ жизни и мировоззрение сельской интеллигенции, которая ведёт бесконечные беседы о смысле жизни за бокалом вина и укутавшись в пледы, перед тем как вкусно поесть и сладко поспать. Просматривающийся внутренний конфликт, который досаждает главному герою, плохо способному примирять внутри себя праведника и бизнесмена, постепенно растворяется в повествовании, разбавляя и без того жидкую сценарную конструкцию. Отчужденность, непонимание, обида, ревность, пустое морализаторство — набор дежурных мыслей и чувств турецкого интеллектуала, часто только благодаря всему этому и чувствующего себя значимым.

Возможно, Джейн Кэмпион и возглавляемое ею каннское жюри обладали куда большим терпением, нежели я, который к тому же пока мало что видел из конкурсной программы фестиваля. Однако даже в сравнении с «Левиафаном», довольствовавшимся сравнительно скромным призом — за сценарий, я ответственно заявляю, что наша картина была куда больше достойна победы. Она и драматургически прописана куда интереснее, и мускулистее — в ней много энергии и действия, но, самое главное, образный ряд куда богаче. У Джейлана единственная сцена, тронувшая меня до глубины души, случилась перед самым финалом, но как бы ни была она хороша, каркас 195-минутного фильма по определению не может держаться на одном (пусть и сильном) образе. Отсюда у меня возникает очень серьёзное подозрение, что турецкому режиссёру дали главный приз вовсе не за данную работу, а по совокупности — за творчество в целом.

Так не раз уже случалось на этом фестивале в отсутствии фильма-лидера, но в присутствии видных мастеров, до сих пор обделённых лаврами победителя. 55-летний Джейлан, ранее неоднократно премированный в Канне, несколько раз был в шаге от победы, и вот удостоился её за свою не самую лучшую картину. Куда логичнее было бы отдать её, например, «Отчуждению», снятому турком двенадцатью годами раньше, но куда более ёмкому по мысли и содержанию. Вся проблема в том, что тогда Джейлан только-только пробился в обойму каннского фестиваля, а ныне является канонизированным и уже забронзовевшим классиком — главным наследником традиций Тарковского, Антониони и Бергмана. Возможно, когда-нибудь и со Звягинцевым случится аналогичная катавасия, чего, конечно, не хотелось бы. Между тем Турция уже второй раз увозит к себе «Золотую пальму», в то время как мы продолжаем оставаться с единственной — за «Летят журавли».

И Чехов, и Достоевский, которыми прикрывается режиссёр, указывая в титрах, что данное кино снято по мотивам их произведений, выходят какими-то уценёнными. Опять же лишний раз подчеркивая то, как измельчали классики в современном кино. И особенно при сравнении, например (опять же с нашей), «Неоконченной пьесой для механического пианино», после которой многим вообще за Чехова не следовало браться. Ну и до кучи ещё одно сравнение, в котором Джейлан оказывается не у дел. Фильм с таким же названием «Зимняя спячка» снял в 1997-м Том Тыквер, заявив о себе, как о новом лидере немецкого кино. Аналогичная сезонная стагнация не помешала тому фильму держать меня в напряжении от первой до последней секунды. Просто Тыквер с куда большим уважением отнесся к зрителю, в отличие от Джейлана, который с каждым разом снимает всё более длинное и всё более «авторское» кино — для себя любимого. В отличие от Чехова он, похоже, не особо торопится выдавливать из себя раба, в данном случае собственной значимости: сократив фильм с четырёх с половиной часов до трёх пятнадцати, он, видимо, решил, что всё оставшееся — бесценно…

О больших фильмах, вероятно, следует писать большие рецензии. Но «Зимняя Спячка» — именно тот фильм, который следует смотреть и всё узнавать самому, иначе никак. Разве можно просто рассказать о произведениях Достоевского? В принципе, можно, но весь смысл именно в огромных текстах самих романов.

В этом фильме режиссёр предстаёт писателем, написавшим новеллу, композитором, создавшем симфонию, художником, нарисовавшем картину. Фильм длится три с половиной часа. Это, конечно, рождает вопросы. Но давно не было таких фильмов, вернее, таких фильмов вообще единицы, которые через пару часов повествования захватывают ещё сильнее, где фабула разворачивается столь гармонично, неторопливо и, в то же время, бесконечно интересно и очень красиво.

Фильм, что называется, для «думающего зрителя»: хотя делить зрителей на «думающих» и не очень не совсем правильно, следует сказать, что «Зимняя спячка» — это философский шедевр, причём философия в нём и западная, которая от разума, и восточная, которая от сердца. Шедевр составляют бесконечные диалоги о самом разном: то об идеях, то о событиях, то о людях. Шедевр составляет всё то, где происходит действие. Наверное, всё дело в том, в каком настроении Вы идёте в кинотеатр: следует заранее быть подготовленным погрузиться в атмосферу подобного фильма и размышлять, вживаться, восхищаться.

Актёрская игра на высшем уровне. Декорации максимально детализированы: всё имеет смысл, но нет ничего лишнего. Как в тех же произведениях русских классиков. Всё это призвано раскрыть удивительный внутренний мир героев. В этом фильме все герои — главные. Каждый из них сыграл огромную роль в повествовании, сколько бы он ни появлялся на экране.

«Зимняя спячка» — это произведение искусства! Фильм мне посчастливилось смотреть на турецком языке, в оригинале, с русскими субтитрами. Перевод «зимняя спячка» не совсем точно отражает происходящее фильме. Потому что русского человека это словосочетание отсылает буквально к зиме, к российской зиме, когда всё спит, замораживается в ожидании весеннего пробуждения. Но здесь, мне кажется, режиссёр вкладывал другое значение. Вероятно, это название несёт совершенно духовный смысл и не имеет прямого отношения к зиме как таковой. Ведь зима начинается только в самом конце фильма. И тогда, по завершению картины, происходит весеннее пробуждение главного героя, в котором каждый может частично узнать себя.

P.S. В последнее время турецкий кинематограф, а также турецкие режиссёры-эмигранты преподносят множество сюрпризов в виде красивых, глубоких фильмов. Они, как и сама Турция, объединяют Восток и Запад самым чудесным образом.

10 из 10

В современном мире давно уже нет чёткости в формулировке таких простых понятий как зло и добро, хорошо и плохо. Всё размыто, нет плюсов и минусов, полюсов и точек опоры, нет вектора истины, боги сошли с ума, и душа человека, выйдя из под контроля, катится в никуда, потому что рая и ада тоже нет.

В новой работе «турецкого Антониони» Нури Бильге Джейлана всё именно так. Вселенная мужчины — старый, устоявшийся, консервативный мир Бога-отца подвергается ломке, в то время как традиционный женский мир — хаотичный ручей всего нового, теряет берега и топит под собой весь урожай будущего. Трагедия античного размаха сжимается до прямоугольника экрана, а три с лишнем часа вылетают секундой, расшевелив умиротворённый комфортом ворох мыслей.

Сочно выписанные характеры, лёгкие аллюзии русской классики, двадцатиминутные диалоги — поединки, восточный юмор, тишина, сменяющаяся резкими «хлопками» и нечеловеческое одиночество. Это кино могло было быть литературой, если бы она не умерла в начале 20-го века, этот фильм мог бы стать театральной постановкой, если бы театр не умер чуть позже книги. Апокалипсис сегодня, завтра и на каждый день, белая пустыня отчуждения.

Два самых мерзких качества — зависть и скука. Они диктуют жизнь героям этого фильма. Именно они возводят стену одиночества между коммуникациями людских сердец, создавая ощущение вечной спячки, вечной зимы. Можно топить камины столирными купюрами, но вряд ли массивные пачки вожделенных банкнот смогут согреть заледеневшие души.

Отдельной строкой главный персонаж — космическая роль Халука Бильгинера. И хоть сценарий расписан на три основных лица (плюс куча героев — следствий), его Айдин возвышается обособленной глыбой среди камней гораздо меньшего пошиба. Именно он — главный ключ ко всей концепции киноработы, поставьте себя на его место, и вы всё узнаете и поймёте об этом фильме.

Даже золото Канн не способно, солнечным лучом блеснув в глаза, разбудить неблагодарного зрителя, засыпающего в зале на этой прекрасной и лиричной кинопрозе. Поднимите веки, «слепые котята», это современная классика, здесь и сейчас. Вам тепло и уютно в безопасном интернете? Ну уж нет — «В Стамбул! В Стамбул!»

8 из 10

Когда появились афиши к победителю Каннского фестиваля 2014, то по описанию создавалось впечатление, что фильм является калькой на «Сияние» Кубрика — отель, снегопад, отрезаны от цивилизации, мучения…Реклама подготовила сознание к просмотру триллера, оставив лишь тень упоминания о произведениях Чехова.

Являясь никудышным знатоком Толстого и Достоевского (произведения которых, как говорят, также легли в основу «Зимней спячки»), но будучи поклонником творчества Человека без селезенки, могу с уверенностью сказать, что данная картина самая что ни на есть чеховская. Не юмореска, нет, а та драма, которую писатель явил миру, в которой герои «больше едят, пьют… обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».

В-общем триллера не оказалось, зато есть картина о богатом помещике, получившем в наследство от своего отца землю с недвижимостью в горах Анатолии, что позволяет нашему землевладельцу безбедно существовать, содержа отель, в который заезжают погостить редкие туристы из Японии и прочие иностранцы. Другая же собственность сдается в аренду местным жителям. От такой роскоши маются от скуки жена главного героя и его сестра, недавно разведшаяся со своим забулдыгой мужем и приехавшая из Стамбула помогать своему братцу вести хозяйство. И в целом люди-то они не плохие. Но и не хорошие. У каждого тут своя правда.

Барин Айдан — бывший театральный актер, который во времена оны прекрасно играл имама в первом акте какой-то пьесы. Вся его секундная роль состояла в том, что он выбегал на сцену с криком: «Где здесь сортир?!» В юности он автостопом объездил всю Европу, ночуя, где попало. Все это позволяет ему считать себя жизнью потасканным и умудренным опытом. Теперь же, на закате своей жизни, почему бы не позволить себе, как истинному художнику, заняться чем-то возвышенным, например, написанием статеек на религиозную тему в местную «Сельскую жизнь», а заодно уж и приняться за фундаментальный труд по «Истории турецкого театра». В таких вот праведных заботах проходят его дни. Сбор оброка с постояльцев взвален на плечи полицейских и судебных приставов, а ведением бумажных дел заведует его сестра, которая только и делает, что валяется на диване, попивая кофий с чайком, да заводит всякие праздные беседы о непротивлении злу, а за компанию и статейки братца критикуя.

Жена нашего обобричителя — молодая красивая особа, младше своего мужа лет на 25—30, от нечего делать мужа презирающая и решившаяся заняться благотворительностью за его же счет. Отношения у них, мягко говоря, натянутые — было бы интересно посмотреть, как они друг с другом спят.

А в качестве второстепенных персонажей — чернь, терпящая непосильные унижения и оскорбления от своего барина и его семьи. Но чернь тоже разношерстная: есть гордые упрямцы, есть прогинающиеся типажи с миндальной улыбкой и принципом «как бы чего не вышло», а есть просто безмолвные слуги.

Фильм на самом деле классный и своей награды достойный. Да, он может показаться тягучим, долгим, скучным; темам некоторых диалогов можно удивляться — уместны ли они, возможно ли вообще в нынешнее время вести подобные беседы. Однако, всё это мелкие недочеты на фоне такого огромного полотна о человеческой природе, о многообразии ее проявлений. Полотна, позволяющего взглянуть на себя со стороны — на пошлость и обыденность собственной жизни, на свои мелкие мещанские замашки, на то, что в жизни есть нечто большее, чем товарно-денежные отношения, сытость желудка и комфорт мягкого кресла.

Так что, друзья, советую вам превозмочь себя, кому это сделать трудно, и посмотреть этот фильм. Откиньте все мысли о насущном, забудьте о еде (не уподобляйтесь мне, который к концу второго часа просмотра думал о том, чего бы ему отведать на ужин). На три с четвертью часика забудьте о ваших чаяниях и погрузитесь в эту картину.

8 из 10

А Чехов — бессмертен и всемирен.

Их было трое, всего лишь трое — Айдин, Некла и Нихаль. Их было трое, но разве этого мало, чтобы в одночасье привычное течение жизни у пенящихся густой синевой воды берегов Анатолии перестало существовать, а судьба, над которой ты, увы, не властен стала швырять тебя из одной крайности в другую, из страсти в одержимость, а из любви — в ненависть, граничащую с безумием. Они заперты снегами в отеле, заперты навека, на тысячелетия, заперты до тех пор, пока не разберутся в самих себе, в своих душевных терзаниях, толкающих их в зияющую безнадежной тьмой пропасть, в бесконечную бездну, из которой уже не будет возврата. Никому.

В современном турецком кинематографе, главными лицами новой волны которой являются и Реха Эрдем, и Джем Йылмаз, и Семих Капланоглу, лишь за Нури Бильге Джейланом по-настоящему закрепилась слава режиссера, чье сознательное и бессознательное кинотворчество, учитывая характерный для него медоточивый коматозный нарративный стиль, равно близко как турецкому менталитету, в котором светскость и религиозность сосуществуют друг с другом, не подавляя и не принижая значимость ни первого, ни второго, так и всеохватывающей универсальной европейскости, ибо все фильмы Джейлана, начиная от относительно назидательного дебютного «Городка» 1997 года и завершая триумфальной на Каннах-2014 «Зимней спячкой», вписываются в привычный для европейского сознания гуманистический канон.

Будучи самым европейским и по духу, и по манере турецким режиссером, Джейлан в «Зимней спячке» дозрел до своего opus magnum, віразив в этой продолжительной по времени своего повествования ленте все свои мировоззренческие взгляды, все свое отношение и к окружающему его современному миру, и к людям в нем, из века в век не меняющимся, а по-прежнему являющимися такими же порочными и страстными натурами.

Визуальная, отточенная до перфекционизма, и чеховская по тональности поэтика рифмуется в картине с привычной неоднозначностью героев Достоевского и Толстого, а избранная режиссером неторопливость повествования, разлинованного лишь философскими размышлениями о пути человека и лишь к финалу взрывающемся неистовой и неизбежной болью и страданиями, затаенными до роковой поры, до замершего в своем течении времени, одновременно напоминает стиль Бергмана, Антониони и Тарковского. В картине как такового бытописательского реализма нет и вовсе, да он и никогда не был присущ Джейлану, однако в «Зимней спячке» условность подчеркнута резко, нарочито. Нет легкости «Однажды в Анатолии», и даже сама Анатолия угадывается лишь на уровне пейзажей, которые смакуются в фильме с неистовым, жадным эстетизмом. Внятный сюжет в «Зимней спячке» отброшен за ненадобностью; Джейлан предпочитает простенькой жанровой резьбе сложносконструированную вязь из метафор, символов и человеческих характеров — живых, полноценных, лишенных шелухи архетипичности и стереотипности. Режиссер старательно рисует концентрированную картину мира, который искусно накладывается на любые жизненные ситуации. В фильме нет по сути духа ни времени, ни места действия.

«Зимняя спячка» — это, если угодно, фильм-роман, которому присуща исключительна романная — многоголосая, многослойная и многословная — форма повествования, ибо именно этим лишь и можно объяснить обилие в фильме лирических отступлений и прямых авторских высказываний о Человеке, Жизни и Смерти, Любви, Преступлении и Наказании, впаянных в основную строку сюжетного повествования достаточно цельно, без грубого шитья и декларативности. «Зимняя спячка», экстраполируя в своей насыщенной полифоничностью и полисемантичностью нематографической ткани классические, намеренно хрестоматийные произведения Достоевского(«Идиот», «Вечный муж» и «Кроткая» к примеру), Чехова и Толстого, не страдает при этом от аллюзионарной избыточности, ибо фильм детализирован на молекулярном уровне и театрализирован на уровне избранного Джейланом киноязыка. Нет ни единой лишней фразы, ни единой лишней сцены или эпизода, одни тона и полутона в приглушенной гамме — в фильме все играет на воссоздание цельного философского полотна, полного пестроцветьем внутренних и внешних конфликтов в драматургическом скелете ленты, не лишенной, однако, и специфической авторской иронии(все-таки с Шекспиром и Вольтером Джейлан, пожалуй, что слишком и как никогда ранее до сего заигрался).

Здесь Айдин и князь Мышкин, и вечный муж в одночасье, который не способен плыть по течению и любить простой, незамысловатой, лишь завязанной на плотские чувства любовью. Он толком не может разобраться в своих отношениях и с Нихаль — этой турецкой Настасье Филлиповне, которая, как и русская прародительница, опустошает и разоряет своих возлюбленных, сжигая их души и деньги, и с Неклой, в чертах которой легко распознать чистую и невинную сердцем и душой Аглаю. На всем протяжении фильма герои будут искать пути выхода из тупика отношений, в который они, впрочем, загнали себя сами. И спусковым крючком постепенного разматывания клубка этих кризисных любовных отношений становится снежная буря, замыкающая их в удушающем пространстве гостиницы. Отель «Анатолия» становится ареной и для банальной битвы полов, причем женщина в ней одерживает саркастическую тотальную победу, и для столкновений нескольких взглядов на миропорядок вообще, ибо разрушительным силам природы противостоит куда как более разрушительная мощь Человека, который, самовольно загнав себя в угол, склонен не созидать уже, а лишь уничтожать. Плевать — на любовь, плевать — на чувства, которые уже не горят пламенем, а тускнеют черными угольками в камине. Их было трое в снегах, и каждый был и прав, и виноват, но вот раскаяние — истинное, неизбежное и неподдельное — пришло к ним не сразу.

9 из 10

Я честно говоря не ожидал увидеть в кинотеатрах победителя Канн этого года так быстро, ведь по меркам русского проката 3 месяца с фестивальной премьеры — ух. Согласно IMDB в США он выходит и вовсе 19 декабря(!), в кои-то веки до нас хорошее кино доходит раньше многих стран. И да, сейчас после просмотра я могу со всей совестью назвать этот 200-минутный марафон хорошим фильмом.

Как и подобает истинному фестивальному кино, «Зимняя спячка» сюжета практически не имеет. Есть владелец туристического отеля в небольшом турецком городе, у него есть жена и сестра. Еще у него есть старый домик, доставшийся ему по наследству, который он сдает семье местного имама. И еще есть диалоги, много диалогов.

«Зимняя спячка» — кино крайне литературное. Честно говоря, все на чем оно держится — это его сценарий. Режиссеру, оператору и монтажеру в этом фильм разворачиваться абсолютно негде. Так и видится, как «Зимняя спячка» лучше ложится в формат среднего размера книги, а еще лучше быть ей этак в конце 19 века. Никто после просмотра, конечно, не скажет, что актеры были плохи — прекрасные работы от главного трио, но черт, каждый из них по большей части просто очень много разговаривал, и все тут. Пара красивых планов турецкой местности, безусловно, ослепительны, в особенности, заснеженные. Но фильм идет почти 200 минут, и почти беспрерывно люди разговаривают, сидя в своих креслах, и очень большая часть этих бесед сводится к философским рассуждениям; так что разнообразные операторские планы и монтажерские приемы значения совершенно не имеют в общей канве. И это, как по мне, слегка не кинематографично.

Другое дело, что человек, смотрящий кино именно ради персонажей и диалогов, ни за что не будет отрицать, что эта часть выполнена на ура. Да и в целом, пофилософствовать или послушать философствования других все ведь иногда любят. Я даже не буду говорить об основных темах всех этих бесед, но, как известно, Джейлан вложил сюда много Чехова, Толстого и Достоевского, что бросается глаза любому, кто понимает хотя бы атмосферу и суть русской классики.

Я себя все же отношу к той категории, что диалоговое кино любит и ценит, поэтому при той небольшой претензии к отсутствию киношности как таковой я все же нахожу «Зимнюю спячку» бесспорно стоящей денег и времени. Но я абсолютно понимаю людей, которые просто уходили после первого или второго часа. Сидеть 3 часа 20 минут и слушать, как турецкие актеры разговаривают о непротивлении злу, невероятно утомительно и требует некоторых сил. Каюсь, в тот день я несколько не выспался и посередине фильма у меня все-таки закрывались глаза на минут 10, но и хорошую книгу никто так в лоб не прочитывает.

Подводя итог, я повторюсь, что я вижу, как это кино намного лучше было бы в виде книжки, чтобы можно было отложить и подумать самому; в форме кинофильма очень сложно сразу всю эту махину понять и оценить. Но в этом месте стоит не поддаться тому, чему поддаются все хейтеры, и понять, что кино бывает разное, и во всех своих ипостасях оно может быть отличным, будь то летний блокбастер, будь то 200-минутное турецкое кино без сюжета, и в этом вся прелесть кинематографа. Плохой «Зимнюю спячку» называть вряд ли кто-нибудь будет, разве что скучной. А мне понравилось.

8 из 10

P.S. Кстати, не думаю, что у оскаровского комитета такое же отношение к кино, как и в Каннах, так что тут скорее даже Звягинцев статуэтку заберет.

Я очень люблю смотреть вдумчивые фильмы. Это симбиоз красивой картинки и шикарных диалогов. Фильм достаточно статичен. Ты только сидишь и слушаешь, слушаешь, слушаешь. Эти разговоры тебя окутывают. Мысли начинают шевелиться в твоей голове с сумасшедшей силой.

Фильм совершенно на любителя. Это однозначно. И смотреть надо с погружением, не отвлекаясь, желательно на большом экране. И либо одному, либо с человеком, который готов провести в кино больше трех часов.

Люблю слушать умных мужчин, они говорят кратко и по делу. Люблю слушать женщин. Мы часто очень наивны и склонны совершать глупости, основываясь только на эмоциях и мимолетном желании. Были моменты на разрыв. Когда ты ощущаешь себя участником их диалога. Но понимаешь, что ты лишь сторонний наблюдатель их жизни.

Очень удачный фильм. Фильм, который оставляет после себя след. Когда выходя из кино ты мысленно возвращаешься к увиденному и обдумывая, открываешь для себя еще что-то новое. Не то, что ускользнуло в процессе просмотра, а то, что пришло к тебе во время обсуждения и обдумывания увиденного. Определенно кино с потрясающе сильной энергетикой и посылом. Не поверхностное и требующее к себе должного внимания.

10 из 10