Унижение (2014)

Малобюджетная картина о Саймоне Акслере, постаревшем актёре, чья карьера уже идёт на спад. Но юная особа, которая приходит в его жизнь, меняет его мир и вдыхает в него жизнь.

Единственным крючком, который может зацепить зрителя посмотреть это кино, по сути, является главный герой этой ленты, Аль Пачино. И в этой картине он хорош, за ним интересно наблюдать. Он, в отличие от своего персонажа не потерял своей харизмы и продолжает блистать. Не знаю, было ли для Аль Пачино, близким то, что проживает его герой. Возможно, поскольку со времён «Адвоката Дьявола», ну или «Друзей Оушена», он ни в чём таком сильном не снимался. И данное кино, тоже, по сути, является просто проходимым.

Грета Гервиг для меня оказалась открытием этого фильма. Раньше я её видел только в «Римских приключениях» и там она была для меня совершенно неприметной. Но в этой ленте она мне очень понравилась. Она очень харизматична, молода и энергична. Вот три эпитета, которыми я могу её описать. За её героиней было интересно и приятно наблюдать. Она вдыхает жизнь в зрителя так же, как вдыхает её в главного героя.

Сюжет этой картины интересен. Почти весь фильм происходит как разговор Саймона с психотерапевтом о том, что с ним происходит. Фильм как бы рассказывает нам историю от первого лица главного героя. Но также он даёт нам возможность порассуждать о том, а так ли было на самом деле, как рассказывает герой.

Барри Левинсон снял кино, пожалуй, близкое и для него, ведь после «Человека дождя» он тоже ничего лучше уже не делал. Аль Пачино и Барри Левинсон поняли истину, что если жизнь уже не является поводом для восхищения, то её можно сделать поводом для искусства.

7 из 10

Саймон Акслер — престарелый актёр, в свои 75 пытающийся удержаться на шатких театральных подмостках. Память предательски начинает подводить его: всё труднее запомнить слова новых пьес, которые вдобавок то и дело путаются с текстом давно сыгранных ролей. Так нелепо угасает некогда большой актёрский талант. Во время одной из шекспировских постановок он с распростёртыми объятиями падает со сцены в зрительный зал, словно пересекая грань между игрой и реальной жизнью — метафора, дающая жизнь всему последующему повествованию.

Весь фильм по своему устройству — сеанс Саймона Акслера по Skype со своим психотерапевтом, выслушивающим его через некоторое время после этого инцидента. Рассказ старого актёра выглядит неправдоподобно и вызывает сомнения в том, что эти события происходили на самом деле. Психотерапевт время от времени указывает на этот факт, но словно делает это больше для зрителя, чтоб тот понял: описываемые события вполне могут быть плодом воспалённого сознания Саймона, путающего реальность и выдумку, на ходу достраивающего сюжет и подбирающего факты. Но даже в такой ситуации чувствуется, что он не вписывается в свой собственный же рассказ, словно попав туда по ошибке. Молодая пассия, секс-игрушки, просьбы об убийстве, видно, что всё это не о нём — вместе с талантом и способностью выступать на сцене утеряно и понимание собственного места в жизни. Парадокс, дающий жизнь фильму, поскольку именно в этих моментах ролевого несоответствия наиболее ярко проявляется комичность образа главного героя, престарелого актёра, стремящегося вернуть былую молодость хотя бы в своём воображении. Так в жизни Саймона Акслера совмещаются театральные личины трагедии и комедии.

Идея снять фильм по роману известного американского писателя Филипа Рота, как известно, принадлежит Аль Пачино. В глазах многих навсегда оставшийся Майклом Корлионе из «Крёстного отца», а для кого-то Тони Монтано из «Лица со шрамом», на западе он также имеет широкую известность по своим театральным ролям. От того-то и фильм, в котором он является не только главным актёром, но и продюсером, выглядит весьма театрально — в нём нет ничего такого, чего нельзя было бы поставить на сцене. В купе с тем, что режиссёром картины является Барри Левинсон, известный, но не имеющий отличительного визуального подхода, фильм рискует показаться публике довольно обыденным и непримечательным, уж слишком мало использованы в нём возможности кино и камеры. Того и гляди, можно принять повествование за формальное описание происходящих событий, тогда и сюжет покажется нелепым, и трата времени на просмотр напрасной.

В отличие от своего экранного воплощения Аль Пачино с приходом старости совсем не сдаёт, а только выглядит ещё убедительней, опираясь на накопленный с годами опыт. Роль его компаньонки исполняет замечательная Грета Гервик, которая успела полюбиться по ролям в «Милой Фрэнсис» и «Римских приключениях».

В итоге фильм получился увлекательным и насыщенным комическими ситуациями, хоть и не претендующим на особое кинематографическое место. Всем известно, что мир — театр, и здесь вы имеете возможность вновь в этом убедиться.

Фильм-намек, фильм-загадка, как бесконечная лента Мебиуса, всякий раз выворачивается, избегая однозначной трактовки, и оставляет зрителю лишь прозрачную изнанку призрачного смысла.

Известный театральный актер Саймон Экслер (Аль Пачино) во время очередного спектакля, наткнувшись на безразличие зала, выходит на авансцену, и, раскинув руки, делает шаг вниз. И летит в яму. Оркестровую. Уход со сцены оборачивается головокружительным падением в реальную жизнь, где для него, 70-ти-летнего младенца, в отличие от сцены, все в новинку, все опрокинуто ирреально, гипертрофированно плотно, несется по касательной в бездонную воронку сладостно гибельного финала. Бессмертие или смерть, слава или позор, могущество или бессилие, торжество или унижение? Как и полагается большому кино, новый фильм Барри Левинсона The Hambling (Унижение) ставит извечные вопросы, не давая на них однозначного ответа.

Гениальный Барри Левинсон («Доброе утро, Вьетнам», «Человек дождя» и др.) снял свой новый фильм «The Hambling» (Унижение) по одноименной новелле американца Филиппа Рота, пригласив на главную роль престарелого Аль Пачино, и, как водится, не прогадал.

Тонкое кинематографическое чутье не изменило мастеру, несмотря на то, что его первый совместный опыт работы с Аль Пачино (телефильм «Вы не знаете Джека» 2010-го года) вряд ли можно назвать удачным.

Премьера «Унижения» Левинсона, сделавшего из банальной, в общем, истории нелепого старика головокружительный полет по внутренней спирали мироздания, прошла в рамках 71-го Венецианского кинофестиваля, став его безусловным украшением. Хроника пикирующего бомбардировщика, прыжок в никуда, за который языкастые бродвейские пройдохи-газетчики окрестили Саймона спайдерменом, оборачивается ироничным и беспристрастным исследованием феномена старости.

Вряд ли кто-то читал книгу американского классика, по которой поставлен фильм (Филипп Рот был одним из трех сценаристов), да к слову, если верить википедии, на великий и могучий ее пока и не переводили, но более точным русским названием для фильма было бы не «Унижение» (это буквальный перевод), а «Бессилие». Бессилие половое, творческое, физическая немощь и неприспособленность к реальной жизни, преодолеваются автором и главным героем благодаря иронии по поводу всего происходящего в реальном мире, который оказывается не более, чем странной фантасмагорической комедией, а все действительно значимое происходит на театральной сцене.

Кстати, тонко подан в фильме, как принято нынче говорить «месседж» об этом самом бессилье главного героя, в частности, половом: в начале фильма Саймон (так, напомним, зовут персонажа Пачино), как Хемингуэй стреляется из ружья, но лишь царапает себе выстрелом ладонь.

И далее начинается эдакая жизнь после смерти, когда к нему, настолько немощному, что не сумел даже толком застрелиться, спускается, как снег на голову, ангел во плоти в облике вполне себе аппетитной красотки в исполнении Греты Гервиг. Дочка актрисы, делившей когда-то с персонажем Пачино не только сцену, но, похоже, и постель, как-то невнятно, как это обычно бывает во сне, объясняет свое внезапное появление. И, словно продолжая подчиняться логике сна, который не успевая позаботится о правдоподобности происходящего, с лихвой искупает небрежность неотвратимостью, недавний самоубийца оказывается обладателем сокровища, втайне желанном, наверное, для любого юноши за шестьдесят.

Но слава Богу, «Унижение» не опускается до старческого пытливого вуаеризма, которым грешат последнее время престарелые знаменитости от режиссуры, и — новый виток ленты Мебиуса — взбалмошная юная почитательница таланта оказывается лесбиянкой, а «Бессилие» Левингсона пересмешничает там, где остальные его пожилые коллеги впадают в какие-то уж совсем неприличные экзерсисы,

Дальше больше, и чем дольше, тем глубже герой увязает в череде все более нелепых обстоятельств, которые в других предлагаемых выглядели бы как бесконечная аляповатая жвачка дурной мыльной оперы. Но только не у Левинсона, который неожиданно выходит в финале, перенесенном из реальной жизни на сцену, где немощный Саймон велик и прекрасен, на высокую трагическую ноту. И буквально на секунду, сквозь призрачную изнанку эксцентрической комедии, мы вновь видим всесильного Аль Пачино, который заставляет трепетать и недоумевать (как это ему удается) зрителей — как тех, которые пришли в фильме на театральную премьеру «Короля Лира» с Саймоном Экслером в главной роли, так и «настоящих», сидящих в зале кинотеатра — не знающих, верить или нет в то, что только что случилось на ее глазах.

А случилось чудо появления еще одного прекрасного фильма со старым, но по-прежнему блистательным и искренне любимым зрителями всего мира Аль Пачино, Чудо, материя которого не поддается осознанию на уровне здравого смысла, чудо, которое будучи практически названным, вдруг вновь ускользает, мелькая где-то на грани очередного изгиба неуловимой ленты внимательным кареглазым призраком майклакорлеоне за темным стеклом.

Я начинаю понимать героя Аль Пачино — театрального актёра Саймона Экслера, когда начинаю писать рецензии. Тяжёлый труд. Творческий кризис. Одновременно и желание создать, и боязнь остаться незамеченным и забытым. На этой ноте закончу это лестное для меня сравнение и перейду прямиком к Саймону Экслеру.

- Я извиняюсь, может быть вы и не знаете это, но я знаменитость.

При словах «творческий кризис» я первым делом представляю писателя или сценариста, который не знает о чём писать, на худой конец художника, который не знает что ему изобразить на холсте. У Экслера, пожилого бродвейского актёра, несколько иной кризис. Он запросто, во время постановки шотландской пьесы произнёс бы: — «Прогнило что-то в Датском королевстве.» Но перетасовка слов из разных пьес это не главная его проблема. Он перестаёт различать сцену и жизнь. В реальной жизни, занимаясь обычными делами, он сомневается верят ли ему люди и правдоподобен ли он сам, подражая фразе Шекспира, которую он цитировал в самом начале фильма: «Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актеры.» Жаль что я знаком с творчеством величайшего драматурга лишь по наслышке. В противном случае моя рецензия обросла бы цитатами, фактами и величием. Но увы, могу лишь рассуждать о фильме том.

- Лицо моё лишь маска. В нём и трагедия, и комедия. Приятель, давай сегодня смешает их. Обоих вас люблю.

Фраза Саймона Экслера в начале, в разговоре с двумя театральными масками, как будто зеркало для остального хронометража фильма. Не знаю, чья это заслуга в первую очередь. Барри Левинсона? Сценаристов? Или Аль Пачино? Конечно же в дуэте с Гретой Гервиг. Вероятно командные усилия. «Унижение» весьма умело лавирует меж двух столпов искусства — комедией и трагедией. Словно ежеминутно меняя те самые маски, которые похоже служили талисманом у Саймона. Талисман подвёл. Но не фильм. Аплодисменты. Занавес.

«Видимо, у Хэмингуэя руки были длиннее.»

После просмотра фильма поймал себя на мысли, что режиссер уловил стилистическую аутентичность Филипа Рота. При прочтении его книг ощущения схожие: где-то это весьма философично, подчас чересчур распущено, но почти всегда смешно. И мне представляется, что подобный коктейль приготовлен из идеальных компонентов. Секс, в философском обрамлении и все это сдобренное отменной порцией вкуснейшей иронии — что может быть лучше. Поэтому глупо ругать фильм за поверхностность или абсурдность. А режиссера за то, что он где-то недоглядел.

Пачино свое дело делает, иногда правда с сожалением глядя на экран ловишь себя на мысли «какой же он старенький». Но в следующее мгновение он как глянет своими глазищами попристальнее и его старость перестает быть таковой и с экрана смотрит испещренное морщинами лицо мудреца, быть может слегка сластолюбивого в свое время, но все же такое умное и такое грустное, и ты понимаешь «жив курилка». Актерище. Настоящий мастерюга.

Партнерша Пачино Грета Гервиг мне показалась изначально слегка крупноватой, и тут я поймал себя на том, что это мои проблемы как зрителя привыкшего к чему-то чересчур рафинированному, к чему-то слишком предсказуемому. Она играет здорово и где-то даже немножко раздражает: угораздило же героя Аль Пачино влюбится в такую.

Фильм безусловно легок, наполнен ненавящивым юмором и комическими ситуациями, но мне кажется, что тот кому интересна актерская работа Пачино, а также тот кто знаком с творчеством Филипа Рота оценит эту картину по достоинству и уж точно не пожалеет о просмотре. Собственно книги Рота такие же — в них самое притягательное это сам процесс, а отнюдь не выводы и послевкусие.

8 из 10

Посмотрел сегодня в кинотеатре. Очень раздосадован тем, что фильм идет ограниченным показом и не во всех сетях кинотеатров, в отличие от распиаренного «50 оттенков серого».

Фильм просто великолепен! Очень хорошая игра актеров, героям веришь, сопереживаешь, вместе с ними вдаешься в раздумия и осмысление жизни. Ну а чего еще ожидать от Аль Пачино?! Я не кинокритик и не умею оценивать игру актеров, композицию, сюжет и прочие «характеристики» художественного произведения. Но фильм меня поразил!

Чувствуется, что Аль Пачино вложил душу в эту роль. В роль актера, который на закате своей карьеры и жизни теряет последнее, что есть в его жизни — талант актера. У него нет семьи, детей, друзей. Он одинок и несчастен. Однако благодаря воле судьбы обретает новый смысл жизни, вновь обретает страсть и вдохновение. Вдохновение на грани безумия, которое ведет его до конца жизненного пути. И, безусловно, эпичный, красивый конец. Как говорят, уходить надо на пике славы. И он это сделал…

10 из 10

Саймон Экслер — старый лицедей выступающий на Бродвее, лучшие годы позади, зрители предпочитают таращиться на экраны своих гаджетов, реплики произносимые дрожащим старческим фальцетом не вызывают у них интереса. В ходе очередного спектакля Саймон падает в оркестровую яму, звучно рассекая воздух орлиным профилем… Неудачная попытка продублировать своего кумира Хемингуэя, ствол выскальзывает из старческого рта, депрессия, психиатрическая лечебница. Спасение приходит в виде спелой, ногастой девки, представившейся дочерью старой знакомой, и по — совместительству лесбиянкой…

Что общего между 67 — летним пацанчиком, чья птичка всё реже и реже поднимает голову, и витальной, полной жизненных соков девицей? Любовь? Возможно. В наличии прекрасная постельная сцена, Саймон пытается проникнуть в Пижон Майк Степлфорд (легко запоминается, правда?) в позе, которую умные люди назвали «тесный союз», но… радикулит решает иначе, и старичок засыпает под весёлое жужжание вибратора.

Ну хорошо, может быть они близки духовно? Родственные души? Он наслаждается жизнью: беседы с психоаналитиком, увлекательное созерцание противоположной стенки, чарующие галлюцинации. Она тоже тоскует: бассейн с подогревом, дизайнерские шмотки, бары, легкодоступные девки. Налицо полное родство душ.

Левинсон (режиссёр этого фильма) — старый ядовитый дедок привычно глумящийся над всем, что попадает в его поле зрения. Тупость зрителей, отождествляющих актёра и персонажа демонстрирует бабёнка требующая от Саймона, чтобы он убил её мужа. Саймон задаёт резонный вопрос — почему я? Ответ: вы были так убедительны в роли убийцы. Трансгендеры, лесбиянки, толерантность, реалистические грёзы Саймона — всё это создаёт ощущение сладкого, искусно наведённого морока. В какой — то момент возникает сомнение — а девица существует в реальности, или является галлюцинацией?

Фильм более тонкий, чем кажется на первый взгляд. Режиссёр подвергает тотальной иронии многие духовные скрепы современного западного общества. «Унижение» — безжалостная сатира, злобно рвущая священных для либерала коров в клочья. Современный мир показан нам глазами человека пожилого, и этот мир отвратителен, человеку нормальному в нём места нет.

Аль Пачино предстаёт во всей мощи своего дряблого, морщинистого тела. Он передвигается исключительно на полусогнутых, напоминая Колюна в исполнении Шакурова (Друг), рот его по — стариковски открыт, крупные планы облизывают большие кожистые складки в которые превратилось лицо старого мима. Он всклокочен как старый чёрт, одинок и абсолютно несчастен. Единственная надежда героя — это тушистая лесба, жадная, сволочная и до отвращения эгоистичная. Но, реальна ли она?

Итог.

Грустное и смешное одновременно, очень личное, пронзительное высказывание об одиночестве.

10 из 10