Мой друг Пьеро (2013)

Этот фильм, не скрывая тайны, начинается с последнего эпизода, завершающего череду событий, составляющих последние месяцы жизни несмышлёного подростка, в судьбе которого происходит внезапный переворот, ломающий его неустойчивое внутреннее равновесие, срывая мысли в пропасть грядущей беды, а заключённые в промежутке между повторяющими друг друга началом и концом сцены этой картины являясь компонентами истории, составляют уравнение смерти, которую что-то могло ведь всё же остановить.

Как и в любом другом уравнении есть здесь изначально данные члены в виде мальчика, лет десять как похоронившего мать, теперь оказавшись в замкнутом пространстве своих комплексов, через которые не может, да и не пытается пробиться его отец, пробующий разорвать своё одиночество соседским романом, ложно рассчитывая долго хранить сей секрет от вездесущего взгляда сына, переходящего вдруг из положения свидетеля к роли участника, теряющего контроль над жизнью, контроль над собой.

У режиссёра нет рецепта лечения, как нет у него и способа изменить компоненты сюжета, предопределяющие трагичный итог. Беспомощность отца, психологическое давление одноклассников, несостоятельность учительницы, нерешительность самого и той, к которой он так и не смог подойти. Синдром вечного аутсайдера, кризис переходного возраста, жертва болезни или результат стечения обстоятельств. Здесь можно мысленно вычитать людей и множить события, но всё равно приходится складывать исходные факты.

Нам не дано изменить изначальную меланхолию юного Пьерро, остаётся лишь оценивать шансы, которые оставляло время его друзьям и соседям, как в шахматной игре отвлекавшей нашего героя от дурных мыслей до тех пор, пока его не понесло в разнос, предлагая сыграть жесткий блиц со слабыми фигурами, подставляющими его самого под жестокий удар.

Положение дел таково, что одиним шагом можно было избежать от крайностей, да только делать эти шаги здесь некому, поскольку нельзя изменить свойства включённых в формулу людей, заведомо не способных переломить ситуацию, оценивая которую, совершенно ясно, что следовало и чего не следовало делать тем или другим, как надо себя вести и как не стоит. Только этим людям уже ничто не в силах помочь, поскольку короткий блиц оставляет им времени, чтобы стать другими, отчего подчёркнуто непоколебимая однообразность Оливье Рабурдена (отец) и Валентина Тиншанта (сын) воспринимается венцом обречённости, жертвой которой становится сначала отец, а потом уже сын.