Крестный путь (2013)

Фильм тихий и плавно текущий по сюжету, но очень глубокий по смыслу. Это тот вид тишины, который медленно подкрадывается в ваше сознание, подкладывает туда бомбу негодования и бабах! А если у вас не бабахает то может это просто не ваш жанр и лучше пойти посмотреть какой популярный боевик или триллер? Потому что если ищите ежеминутного драйва, тут вы его не найдете — это кино есть артхаус. Оно не для всех. Не все поймут. Нужно быть немного в теме чтобы понимать о чем идет речь по ходу фильма.

Немного о сюжете и о личных «бабахах». Мне больше всего понравилась актриса игравшая роль матери главной героини фильма. «Понравилась» в том смысле что я весь фильм хотел двинуть ей между глаз, забывая о том что смотрю кино)) Сыграть такую с.. ку и стерву нужно уметь. Во время всего фильма меня не покидала основная мысль: «Вот что бывает когда в семье правит женщина, а муж так, вместо мебели присутствует». При этом женское управление осуществляется но от «я», но от «мы», по типу «мы так решили», «наша семья». Папаша семейства — бесхребетная инфузория. Ни обнять, ни утешить, ни защитить дочь от злой мамаши он не может. Противно смотреть на такое. Когда девочку убивает ядовитый язык собственной матери, а отец на это смотрит со стороны, ничего не пытаясь изменить, ни словом, ни делом.

Между тем, фильм стоит смотреть родителям и педагогам чтобы понять — только в духе любви и уважения можно что-то доказать другому человеку, — тем более ребенку, а не ломая об колено его мнения и чувства.

Очень мощная картина немецкого режиссера Дитриха Брюггемана в плане эмоционального воздействия, вряд ли кого оставит равнодушным. «Крестный путь» — это история жизни (добровольной смерти) девочки Марии, и о взаимоотношениях в ее ультрарелигиозной семье. Мария старается жить со стопроцентной отдачей Богу — иначе, каким еще образом можно проложить себе дорогу к Нему?

И если начало довольно затянутое, то по прошествии 30 минут фильм цепляет мертвой хваткой, не давая зрителю расслабиться ни на секунду: драматизм накаляется, мать деспотичнее, девочка путанее, нагнетается мрачность, нарастает пессимизм.

Главное достоинство фильма — это актерская игра Марии (Леа Ван Акен) и матери (Франциска Уайсс). Они как два разных полюса. Мария — трогательный, нежный ребенок с ранимой душой. И мать — деспотичный, суровый, и узколобый человек. Так убедительно сыграть… и так перевоплотиться… Браво! Мое почтение и уважение этим актрисам.

Фильм состоит из 14 глав. (Повторение пути Христа). Просмотр требует морального напряжения. При этом «Крестный путь» воспринимается как бы отдаленно, мы словно сторонние наблюдатели.

Остается тяжелое впечатление от осознания того, до чего может довести слепая вера, религиозный фанатизм, чрезмерная суровость матери и инертность отца, столь юное дитя с таким чутким и добрым сердцем, как у Марии.

Критики, отзывы которых я читала (но надеюсь все же, что не все поголовно критики), прежде всего отмечают обличающую религиозный фанатизм составляющую фильма. Действительно, режиссер очень ярко демонстрирует нам насилие, совершаемое над душой юной Марии не в меру рьяным священником и фанатичной матерью. Такое насилие вызывает естественный протест и возмущение, как и любое насилие.

Но это только одна составляющая, и, как по мне, не самая важная. Самое главное — чистое, любящее сердце Марии. Да, она боится мать, она повторяет вбитые ей в голову слова о грехе, о бесовской музыке и т. д. Но ее любовь к Христу неподдельна, превозмогает страх и возвышается над ним. Ее любовь к маленькому брату так сильна, что ради него Мария готова принести самую большую жертву. И эта живая вера пробивает заскорузлую кору фанатизма, лицемерия, фарисейства и уходит прямо к небу. Она не смешивается ни с чем, оставаясь белоснежной.

Бернардетт, единственный близкий Марии человек, не понимает, зачем нужны такие крайности, как не понимают и все те, кто говорит о бессмысленности жертвы девочки. Вера Бернардетт, как удобные тапочки, которые нигде не трут. Во всем нужна умеренность, не так ли? Но святые так не считают. Святые ради любви совершают безумные (с точки зрения обывателя) поступки.

И не случайно режиссер сравнивает путь Марии с путем Христа. Что-то вертелось, крутилось вокруг Иисуса, плелись какие-то заговоры, интриги, предположения, допущения. Но Он шел над всем этим Своим путем.

Мария принесла свою жертву, и Бог принял ее. Этим все сказано.

Этот фильм перекликается для меня с испанской лентой «Камино» (в переводе с испанского «дорога») о еще одной маленькой святой.

За многоплановость

9 из 10

Проклятый католицизм!» — так безапелляционно называлась статья в германской газете «Die Zeit», вышедшая после показа на 64-м Берлинском фестивале фильма Дитриха Брюггеманна «Крестный путь». По словам журналистки Wenke Husmann, при просмотре ей хотелось оттолкнуть камеру и броситься на помощь главной героине — 14-летней Марии, чтобы обнять и уберечь ее от близких людей, уверенных в том, что творят добро. Я — не Wenke Husmann и потерять работу в престижной газете мне не грозит. Поэтому честно признаюсь, когда я смотрела «Крестный путь», мне хотелось надавать пощечин матери девочки и заорать: «Да что же творишь, сука?!» А еще хотелось встряхнуть отца Марии так, чтобы он наконец-то очнулся, поднял глаза от пола и вымолвил хоть слово в защиту собственного ребенка. Священнику же… О, этому «добродетелю» хотелось дать возможность пострадать за веру не на словах, которыми он так ловко жонглирует, а на костре инквизиции, например. Хотя что им мой человеческий суд — Господь сам будет судить их. И никто не знает, вменет ли он им в вину сломанный невинный цветок или воздаст райскими почестями за подаренную новую святую.

Четырнадцать лет — возраст, когда из худых девочек с торчащими коленками и лопатками начинают вырисовываться те, кто будет дарить любовь и жизнь в этом мире. Но пока сверстницы пишут мальчикам СМС-ки и пробуют на вкус первые поцелуи, Мария не смеет не только смотреть в их сторону, но даже думать об этом. Ведь дьявол не дремлет — он проскальзывает сквозь модную одежду, яркой косметикой рисует свои следы на лицах, ставит татуированные печати на молодых телах, бесовской музыкой просачивается в уши, ослепляет непотребством с экранов телевизоров и рекламных щитов. Грех повсюду — как уберечься самому и спасти от него своего ребенка? Ультрарелигиозная мать Марии считает, что лучший способ — запреты и угрозы, и в этом она весьма преуспела. В зеркало не смотреть! Брюки не носить! На физкультуре под поп-музыку не скакать! Младшего брата на руки не брать! Петь в хоре госпел — прямая дорога в ад! Болтать с одноклассником по телефону — прелюбодеяние в словах и мыслях! Любой поступок, помысел, слово — на исповедь! Матери вторит и молодой священник, подкрепляя свои слова цитатами из Священного Писания. Мир погряз в грехе — нужно очистить его от скверны! Господь призывает своих воинов в Крестовый поход. «Каждый день — маленькая битва между Богом и сатаной. И мы солдаты — спасители душ. Даже если люди сражаются под знаменем сатаны, мы обязаны спасти их души — ведь мы солдаты под знаменем любви. Мы храним истинную веру, которую защищаем ценой жизни. Святой Дух укрепит вашу веру, когда вы будете биться и погибнете за Иисуса Христа. На Страшном суде Иисус спросит: «Сколько душ ты спас? А сколько еще мог спасти? Все ли ты сделал, чтобы показать истинный путь грешнику?»

Четырнадцать лет — это возраст, когда еще верится, что взрослые всегда правы, знают ответы на все вопросы и в любую минуту придут на помощь. Эта вера, зацементированная религиозными установками, глушит в душе Марии зарождающиеся ростки сомнения в правильности картины мира, нарисованной взрослыми. Находясь на пороге конфирмации — таинства, означающего окончание детства — Мария ощущает себя великой грешницей, недостойной принять Тело и Кровь Христовы. И чтобы доказать Господу свою любовь, она делает выбор, противостоять которому даже взрослые оказываются бессильны. Нежное дитя с внешностью Мадонны с картин эпохи Возрождения становится солдатом Иисуса Христа. Но воевать она будет не с миром, а с собой. Как Сын Божий принес себя в жертву ради любви к людям, так и Мария решает пожертвовать собой ради любви к ближнему.

14-летняя девочка в 14-ти эпизодах проходит 14 стояний крестного пути Христа. Идея фильма сложилась из детских воспоминаний самого режиссера, когда он вместе с семьей, живя в Южной Африке, попал под влияние католической общины св. Пия Х, а также из элементов того, что представляет собой религия в современном мире — это люди, выходящие из церкви после воскресной мессы, и выступления американских пасторов по телевизору, теракты исламских фундаменталистов и сексуальные скандалы с католическими священниками. Брюггеманн не считает свой фильм антирелигиозным: христианские ценности для него — нормы морали здорового общества. Снимая «Крестный путь», он, прежде всего, хотел показать, к чему может привести религиозный фанатизм, когда религия становится идеологией. Но талантливому режиссеру удалось большее: найдя конец нити и потянув за нее, он размотал целый клубок проблем, скрытых под верхним слоем — благие намерения, выстилающие дорогу в ад, страх перед Богом и родителями; разница между верой и религией, грехом и святостью, любовью и долгом; последствия эмоционального насилия и религиозного зомбирования; догмы и боязнь приподнять завесу запретов, чтобы самому разобраться, понять и принять мир, в котором живешь.

P.S. Ларс фон Триер утверждает, что хорошее кино должно быть «как камень в вашей обуви». В таком случае «Крестный путь» — это булыжник, который не дает сдвинуться с места, заставляя досмотреть до конца. Кому-то этот камень разотрет сердце в кровь, а кто-то запустит им в виновных. Но что можно сказать наверняка — безразличным он не оставит никого.

9 из 10

За неделю до конфирмации молодой священник напутствует юных прихожан, экзаменуя их знания устоев, заповедей, правил и норм, в долгой нотации настаивая на твердости веры и преданности церкви, испытующе задавая за вопросом вопрос. Разговор затягивается, но въедливое занудство пастора позволяет перевести взгляд на сидящих за столом (определённая отсылка к тайной вечере) ребят, выделяя среди них оказавшихся по разные стороны друг от друга девушку и подростка, чьи ответы отражают разное восприятие религиозных правил, которые им прививает духовник — ортодокс.

Девушка отвечает безошибочно точно, по писаному, а мальчик, не отклоняясь от принципов, преобразует идейную сущность в субъективные представления о целях и ценностях, не обманывая ожиданий наставника, но излагая более приземлённые мысли, отчего не кажется случайным его противоположное расположение за столом, задающее дискуссионный тон этой картины, герои которой ставят очень много вопросов, в расчете на ответ с другой стороны.

Ключевым пунктом дискуссии является композиционное построение истории, привязывающее жизнь девушки Марии к крестному пути Христа, отчего приходится искать определение происходящего в границах между приговором и добровольной миссией, которую принимает на себя юная дева, чьи оставшиеся дни синхронизированы с последними шагами мученика, являвшегося и жертвой, и спасителем, носителем цели и хранителем духовных идей.

Яркая дневниковая параллель со священным писанием может быть причислена к достижениям, но настоящий режиссёрский успех видится в четкой текстовой наполненности всех сцен и очевидной проработке содержания с артистами, которые даже немым присутствием, эмоционально, создают течение мысли, являющееся главной целью, к которой следует этот фильм.

Прерывающееся остановками, шествие Марии включает её встречи в семейном кругу с родителями, разговоры со сверстником в школе и в храме — с исповедником, обнаруживающие своеобразие их взглядов — воззрений на предмет веры и её особенности, разные формы религиозности и духовной близости с учением, где отец, мать, мальчик и священник задают координаты точек зрения и личных позиций, образующих ту самую дискуссионную среду, в которой персональные характеристики действующих лиц определяют направление анализа, предлагаемого авторами этой картины для соотнесения писаного и житейского, духовного и плотского, светского и церковного, объединяемого в одной жизни, как неизбежные части её.

Разное соотношение этих частей отражается в характерах робкого и податливого отца, полной одержимости матери, исполнительного церковного служаки — священника и чистого в своих намерениях юноши, чей либеральный протестантизм не в силах победить ортодоксальность другой общины, но именно короткое общение с ним порождает наибольшее количество вопросов, на которые девушка не в силах найти верный ответ.

Наводя на цель, само кино, не предлагая своего, полностью полагается на выводы зрителей, позволяя им судить каждого по его делам, лишь добавляя деталей к облику того и этого, что только в самом финале позволяет ощутить критическую иронию режиссёра, вкладывающего в уста матери саморазоблачительную фразу, подрывающую её обманчивую строгость, выводя из тени прятавшуюся в ней измену, которая давно изъела веру тщеславием, дав волю амбициям, что в итоге заостряет значимость определения места и роли религиозного культа в культурном поле общества, не противопоставляющего ценность жизни верности учению, но оценивающего ценность учения любовью, мерой которой измеряются и отношения людей.