Сотрудник (2011)

Обычно режиссер либо может точно сказать откуда появилась идея для его фильма, какое событие из его жизни подтолкнуло его к этому или наоборот точно сказать, что никакого такого происшествия не было, и что идея взята из вне — вещей, которые он читал в газетах, историй, рассказанных ему людьми, других фильмов или талантливых книг. Для актера Мартина Донована, впервые решившегося сесть в режиссерское кресло, все иначе — его дебют являет собой сочетание эмоций, пережитых лично, и интерес к миру в целом, к темам гораздо большим, чем его ограниченный опыт и драма отдельно взятого человека. Новоиспеченный режиссер говорит, что «идея пришла ниоткуда, из глубин его подсознания», но в то же время может назвать конкретные события из собственной жизни, которые подтолкнули его к съемкам фильма. Мартин был американским ребенком шестидесятых, пораженный войной во Вьетнаме и окруженный многочисленными смертями, которые она принесла. Переживания на данную тему снова захлестнули Донована, когда история повторилась, и Америка начала еще одно бессмысленное кровопролитие, вторгнувшись в Ирак. Спустя почти десять лет после начала новой великой американской войны, режиссер выпускает фильм «Сотрудник», призванный обратить внимание зрителя на тему пропаганды и романтизации военных действий, с помощью двух противоположностей, запертых в одной комнате с оружием и пивом, и окруженных десятками офицеров полиции Лос-Анджелеса.

Совершенно понятно, почему для того, чтобы раскрыть выбранную им тему режиссер выбирает такую «горячую ситуацию», которая в чем-то сходна по своей атмосфере с напряжением на поле битвы, и помогает обострить до предела чувства и эмоции, показав тем самым истинные характеры героев. Но в то же время, именно выбор события, образующего сюжет, делает фильм уязвимым, поскольку могут формироваться ожидания, которые не будут оправданы, не говоря уже о том, что почти экшн завязка про вооруженный захват может притянуть зрителя, который не будет искать в «Сотруднике» смысл, лежащий в глубине, а будет ругать его за не изобретательную иллюстрацию деяний опустившегося алкоголика. Не отпускает мысль, что если бы ситуация не было такой вынужденной, в ней было бы больше ощущения простой человеческой драмы, которым так славится современное американское независимое кино. К тому же, многочисленные патрульные машины полиции Лос-Анджелеса, не только отнимают наше внимание от того, что происходит между героями внутри дома, но и в итоге берут на себя слишком много как для инди-фильма, когда люди в форме принимают решение за героя, который в тот момент как раз оказывается готов принять его сам. Вполне можно придумать режиссеру оправдание и сказать, что полиция в итоге разрешает конфликт потому, что это еще один род пропаганды, следование установленному порядку, без какого-либо желания проникнуть внутрь ситуации. Но это будет натянутое объяснение, которое к тому же лишает зрителя возможности услышать важную вещь — есть ли будущее у тех, кто видел единственным смыслом своей жизни службу отечеству во Вьетнаме, Ираке или Афганистане.

Во всем остальном картина построена довольно четко и мы можем видеть, как режиссер ведет к тому, чтобы рассказать что же стало причиной неудавшейся жизни пятидесятилетнего мужчины, навещающего тюрьмы примерно так же часто, как и винные магазины. Герой, который ставится ему в противоположность, пытается высвободить боль и помочь разобраться своему непутевому соседу с помощью творчества, активизируя скорее его подсознание, чем сознание. Когда он просит захватчика сказать первую пришедшую на ум фразу, тот говорит: «Боже, храни Америку». И в отличие от Боба Голдтуэйта это вовсе не сарказм — он типичный сын Америки, страны в которой ты всегда можешь получить желанную возможность стать героем войны, когда бы ты не родился. Кто был слишком молод для Кореи, тот пошел во Вьетнам, кто был ребенком во время оного, тот возмужал и отправился в Ирак, и остается только наедятся, что поколение, не успевшее собственноручно разрушить эту страну на Ближнем Востоке, уже не найдет для себе возможности погибнуть ради очередной лжи и посмертных почестей. Автор пьес, сыгранный самим Донованом не боится бросить вызов стране, чтящей своих героев, и сказать, что погибли они ни за что, и что это вовсе не тот редкий случай, когда в смерти есть смысл. Для усиления мощности своего посыла он берет талантливого актера Дэвида Морса, в котором есть редкое сочетание типажа злодея и хорошего парня, не говоря уже о сильном драматическом таланте, и с помощью него показывает, что война покалечила даже тех, кто на нее не попал.