Цезарь должен умереть (2011)

Оригинальная, театрально-историческая драма, с настоящими актёрами-заключёнными итальянской тюрьмы. Большая часть фильма это взаимодействие, диалоги и монологи зеков, которые репетируют трагедию Шекспира Юлий Цезарь. Из-за того, что театральный зал ремонтируют, заключённым приходится репетировать в разных свободных местах тюрьмы.

Первая часть фильма в основном состоит из сценок пьесы. Ближе к финалу, нам показывают и личные моменты. Хотя, как такового раскрытия самих персонажей нет. Всё в театральных рамках. Это накладывает некую сюрреалистичную атмосферу и даже с нотками абсурда. Реальности как бы перемешиваются. Из-за этого возникает странное параллельное понимание поведения предполагаемых персонажей в далёком прошлом. Суровые брутальные мужчины, запертые в рамках обстоятельств и склонные к насилию.

Кино очень своеобразное и наверное понравится в первую очередь любителям театрального искусства.

У меня возникло двоякое ощущение. В начале кино показалось скучным с натянутой идеей. Но потом, тема раскрылась, и в момент большей вовлечённости современных реалий, с возникновением аналогий, фильм скорее понравился.

Золотой Медведь и Приз экуменического (христианского) жюри (конкурсная программа) на Берлинском кинофестивале.

Когда наш актер произносит: «Я убью Цезаря», я вижу, что он точно знает, о чем говорит.

Из интервью с братьями Тавиани

Свой 20-й по счету фильм престарелые уже братья Тавиани снимали в итальянской тюрьме для особо опасных преступников «Ребиббия». Их полудокументальная лента рассказывает о постановке режиссером, всю жизнь посвятившим развитию тюремных спектаклей Шекспировского «Юлия Цезаря». Все актеры в этом спектакле осуждены на сроки от 13 лет до пожизненного заключения за убийства, торговлю наркотиками и принадлежность к мафии. Перед нами матерые уголовники. Но как они играют! Кто бы мог подумать, что эти суровые мужики могут так эмоционально, искренне и глубоко передавать чувства своих героев. Идея снять о них кино пришла братьям Тавиани после того, как они случайно попали в «Ребиббию» на постановку Дантовского «Ада». Один из актеров тогда начал импровизировать и обратился к зрителям со словами, что те вряд ли могут так же, как заключенные, полностью прочувствовать поэзию Данте, так как им незнакомы ни лишение свободы, ни многолетняя разлука с любимой женщиной, ни ежесекундно гнетущее чувство тоски и безнадежности. По окончании представления именитые режиссеры поняли, что получили самое сильное впечатление за последние несколько лет, и они должны сделать об этом фильм.

То же испытанное Тавиани чувство столкновения с чем-то глубоко самобытным и искреннем переживают и зрители их фильма. Ведь в трагедии Шекспира речь идет о заговоре против Цезаря его ближайшего военного окружения — людей неоднократно участвовавших в боях, грабежах и прочих суровых реалиях Древнего Рима. Многие играющие Шекспира заключенные сами были связаны с мафией и им, должно быть, хорошо знакомы клановые разборки преступных группировок. Несколько раз во время игры мы видим, как спектакль перекликается с их собственными историями, и как конфликты между древнеримскими полководцами вскрывают внутренние трения в их тюремном коллективе. Но не ждите скабрезности в виде обсуждений как лучше зарезать Цезаря или кто лучший убийца. Перед нами люди, в молодости совершившие тяжкие преступления, но за время отсидки в «Ребиббии» и ежегодном участии в театральных постановках, они явно изменились. Глядя на них сегодня, трудно представить их в роли реальных гангстеров. Можно сказать (и пусть даже это будет звучать пафосно и банально!) что облагораживающая сила искусства сделала для них свое дело. В данном случае, это действительно так. Исполнитель роли Брута, Сальваторе Стриано, досрочно освобожден и стал успешным профессиональным актером. Актеры, исполнявшие роли Цезаря и Кассия, опубликовали автобиографические книги.

Читая материалы к фильму, я обнаружил заметку, в которой знаток творчества Шекспира утверждает, что спектакль в фильме Тавиани — лучшая из тех многочисленных постановок «Цезаря», которые ему приходилось видеть. Почему-то я охотно в это верю. Много ли современных актеров и зрителей могут так прочувствовать кровавые перипетии судьбы в трагедии великого классика, как бывшие мафиози? Зачастую мы видим высокую стену, отделяющую и зрителей и исполнителей от того, что происходит на сцене. В реальности нашими жизнями правят совсем другие идеи и волнуют иные проблемы. Профессиональный театр и кино во многом утрачивают свою жизненность. То ли дело народный театр, тем более тюремный.

Напоследок я хочу поделиться своим личным переживанием, вызванным просмотром «Цезаря». В одной из финальных сцен фильма один из актеров, осужденный на пожизненное заключение, возвращаясь к себе в камеру после премьеры, произносит сымпровизированную им самим фразу: «С тех пор, как я открыл для себя искусство, моя камера стала настоящей тюрьмой». Признаться, меня его слова сильно впечатлили. Отчасти, я, находясь на свободе, чувствую то же, что и автор этих слов. Моя тюрьма — это рутинная работа, ежедневные мелкие бытовые заботы и дела. И каждый раз, открывая новую книгу или посмотрев хороший фильм, чувствуешь, как много ускользает, проходит мимо и, возможно, никогда не откроется взору. От этого хочется бежать от серой обыденности, стараясь вырваться из стен обывательского существования. Хорошее кино — это одно из окон, позволяющее это сделать.

После окончания съемок один из актеров горячо сказал режиссерам «Паоло, Викторио, теперь ничего уже не будет для нас по-прежнему». Как я уже писал выше, для некоторых так и случилось. И если существует еще магия искусства, что-то изменяющая во внутреннем мире людей, то фильм братьев Тавиани — это как раз такой нечастый случай в современном кинематографе.

Посмотрев фильм братьев Тавиани я был несказанно восхищен, тем повествованием, которое мне пришлось увидеть, посмотрев этот фильм. Я был очень восхищен этим фильмом, потому что увидел больше чем ожидал.

Сюжет «Цезарь должен умереть» заключается в том, что камера запечатлевает грандиозный эксперимент по постановке спектакля режиссером Фабио Кавалли с заключенными, многие из которых отбывают пожизненный срок. Универсальный язык Шекспира помогает новоявленным актерам понять свои роли, вновь познать дружбу и предательство, власть, обман и насилие — сначала в пьесе, а потом и в своей жизни.

В фильме нельзя не обратить внимание, что у них в жизни происходили трагедии сравне Шекспировским. И когда они играли, они знали как играть, чтобы продемонстрировать, поскольку в жизни с таким встречались. Время действия неважно, потому что Шекспир писал о вечных ценностях. Благодаря, тому что Фабио Кавалли сказал им говорить на своих диалектах, для того чтобы они старались не быть подобием персонажей Шекспира, а были собой, и как мы видим то общее, что есть у персонажей «Юлия Цезаря» и заключенных тюрьмы слилось воедино. Но тут важно, что не только у заключенных, но и у всех нас, поскольку персонажи Шекспира вечны, в том плане, что они совершают поступки, с которыми может столкнуться каждый из нас.

Фильм заслужено получил награду, потому что отражает глубокую человеческую природу. В конце фильма мы видим, как одному из заключенных тюрьма стала реально тюрьмой. Раньше мир спокойно укладывался в четырех стенах, но после того, как он открыл для себя искусство, ему стало тяжко находиться в этом «каменном кубе» внутри. Они открыли для себя самих, себя других.

Нам сначала показывают спектакль, и зритель не очень понимает, что и как, но потом нас возвращают на 6 месяцев назад и мы видим становление «Юлия Цезаря». К концу фильма понимает лучше, что предшествовало и видим результат. Все актеры-зэки играли и выкладывались очень сильно будучи непрофессиональными актерами, но пережившими нечто схожее в своих жизнях.

Фильм нельзя не оценить положительно. Поскольку он о серьёзных общечеловеческих и вневременных идеях и темах повествует. В конце также иллюстрируется, что люди меняются, открыв для себя что-то новое, на что раньше не обращали внимание.

Таким образом, очень интересный фильм. Безусловно, не для всех. Но стоит посмотреть, если будет желание, так как фильм стоит смотреть очень внимательно во время просмотра, смотря на каждое движение лиц главных героев.

Я не думаю, что в этом фильме важно, что он посвящен просвещенческим проектам по облагораживанию уголовников или что «они тоже люди». Я вообще не думаю, что в нём есть некая собственная «глубина» или «идея» помимо той, что есть в самом Шекспире. Даже абсолютная, неизбежная аллюзия на Шекспира и всю соответствующую римскую историю — нечто более или менее второстепенное. В сущности, именно поэтому об этом нечего сказать что-то кроме данного в описании: «заключенные играют в пьесе Шекспира». Главное в нём стилистика, которая подминает под себя весь сюжет.

Фильм настолько сдержанный, что не позволяет себе эмоций. Неслучайно все конфликты введены в фабулу самой пьесы, все шаги и эмоции вписаны в каноны театральной жестикуляции, как остроумно и умело вписана пьеса шекспировская в пьесу тюремную. Фильм практически лишен сентиментальной гуманистической истерики. Представленное в нём — чистый театральный акт, пользующийся с деспотической уверенностью даже таким, казалось бы, неподходящим материалом, как актёры из заключенных. Вечный сюжет (а ведь мы обожествляем и Шекспира, и древнеримские истории в целом — «Вечный город» же) деспотически и невозмутимо идёт сквозь свои случайные тюремные воплощения.

Поэтому заключенные не просто кипят собственными переживаниями в такт шекспировской драме (как можно было бы вывести из описания фильма): напротив, только благодаря ей эти переживания врезались в их собственное существо с патетикой достаточной, чтобы не быть обычными «камерными» тюремными бурями. Строгий черный цвет подчеркивает этот «выдержанный стиль». Окончание — обрубание — сюжета вместе с окончанием самой пьесы — предпоследнее подтверждение этому. Последнее — финальная тирада: «с тех пор, как я познал искусство, тюрьма стала для меня действительно тюрьмой» (или как-то так). Финал шекспировской пьесы (самоубийство Брута) ставит точку и в «жизни» заключенных (того, что можно назвать жизнью). Биографические сводки об актерах (большинство из которых не ознаменовала послесценическое своё существование никакой переменой) похоже на некролог. Это — следствие того, что актеры были лишь зрителями собственной игры, т. е. того, как сюжет играл себя самого с их помощью.

Фильм не имеет собственной «глубины», да и «проникновенности». Тем не менее, его стилистическая чёткость, сдержанность и выдержанность, ровно как и изящная, хоть и ненавязчивая, композиция не должны разочаровать ни гурманов шекспиро(в)едения, ни эстетов, которым приятна мысль о том, что искусство сильнее острога.

7 из 10

Картина «Цезарь должен умереть» — это не фильм, это Искусство. Здесь нет дорогих декораций, актеры не являются профессионалами, да и пьесу Шекспира «Юлий Цезарь» сегодня редко берут театры. Однако это Настоящее Кино. И это Настоящий Театр.

О постановке. Я люблю произведения Уильяма Шекспира, и «Юлий Цезарь» является одним из самых любимых. Пожалуй, это и стало толчком к просмотру фильма, но я и подумать не могла, что увижу лучшую постановку этой трагедии.

Следует сказать, что я достаточно строго отношусь к экранизации или театральной постановке произведения. Для меня важно все: и внешность актера (согласитесь, сорокалетняя женщина, например, не подходит на роль юной Наташи Ростовой), и его реплики, и даже его мысли. Однако в фильме «Цезарь должен умереть» один из этих канонов был нарушен. Ни Цезарь, ни Брут, ни Кассий, ни Антоний абсолютно не похожи на доблестных римских граждан времен последних дней диктата Юлия Цезаря. Но им этого не надо: да, они не облачены в римские тоги, но они облачены в свой талант. И с просмотром этого фильма я поняла, что это гораздо важнее. Я смотрела на заключенных итальянской тюрьмы и видела в них героев Римской истории. Сальваторе Стриано стал для меня лучшим Марком Брутом, Джованни Аркури — Цезарем, Козимо Рига — Кассием, а Антонио Фраска — Антонием. Это было настоящее перевоплощение. Сила их таланта превратила тюремный двор в римский форум, деревянные кинжалы в их руках стали стальными, и кровь на тоге Цезаря была настоящей… Это очень сложно описать словами. Это был действительно Театр.

Неважно, где ты, во что ты одет, но если ты талантлив, то все вокруг тебя преобразится. Поэтому я могу с уверенностью сказать, что братья Тавиани не прогадали с выбором актеров. Эти люди затмили бы любую голливудскую звезду своей искренностью, своими переживаниями и своим умением так точно чувствовать персонажа. Я думаю, Шекспиру бы понравилось.

Сложно описать, насколько сильна эта постановка, она будто бы стала самостоятельной частью фильма, и от того заслуживает такого огромного внимания (по крайней мере, моего). Однако следует сказать и несколько слов о самой картине. «Юлий Цезарь», репетиции спектакля, его постановка и триумф лишь ширма для одного из главных человеческих вопросов. Мы создали Искусство, но и оно может создать человека. Оно уносит нас за грани реальности, оно воспитывает нашу душу, и глядя ли на сцену, читая ли книгу, мы очищаемся… И когда ты сидишь в четырех стенах, видишь солнце лишь в определенные часы, когда ты не спишь ночами и смотришь в потолок, ты можешь оказаться в другом мире. Ты можешь примерить на себе другую роль. Заключенные (прошу заметить, реальный заключенные, не приглашенные в итальянскую тюрьму актеры) смотрят на себя будто бы со стороны: они вспоминают о своих грехах, мечтают о лучшей жизни… Они чувствуют себя свободными, но не потому, что их выпустили из камер, а потому, что они наконец поняли, что значит быть несвободным. Ведь все познается в сравнении, не так ли? Ты можешь быть скован физически, ты можешь сидеть в тюрьме и десять, и пятнадцать лет, но ты это осознаешь эту тюрьму лишь тогда, когда познаешь силу свободы. Это сила выражена в искусстве. Я думаю, что это действительно правильно, когда заключенным дают возможность показать свой талант, отойти от прежней жизни… Только как тяжело после этого возвращаться в камеру и ждать следующей постановки.

Спасибо братьям Тавиани за Шекспира, спасибо им за истории этих людей. Браво.

10 из 10

Я набрел на это кино совершенно случайно. Посмотрел фильм-путешествие Познера по Италии, заинтересовался судьбой бывшего члена каморры Сальваторе Стриано из Неаполя и решил посмотреть один из фильмов с его участием. А тут вам еще и античная история, и Шекспир, и страсти, и театр.

Порой, когда автор любого произведения (не обязательно кинематографического) берется в одном тексте связать воедино несколько жанров, стилей и техник, получается дикий винегрет. Про самый свежий из существующих фильмов братьев Тавиани такого не скажешь. Здесь все упорядочено, выверено, поставлено со вкусом. Но в то же время эта упорядоченность нисколько не мешает одному жанру проникать в другой (например, документалистика входит в игровое кино и наоборот). Рамки здесь ощутимы, зримы, но в тоже время и проницаемы.

Есть какое-то неподдельное очарование в том, что за Шекспира, за «Юлия Цезаря» берутся не профессиональные актеры (за вычетом Стриано, который к этому времени уже свое отсидел и даже успешно начал сниматься в кино) а самые настоящие бандиты, осужденные по всевозможным преступлениям на суровые сроки — от 15 лет до пожизненного. В исполняемых ими ролях нет фальши — они не красуются, не переигрывают — они проживают эти роли, находя в судьбе своих персонажей именно то, через что проходили сами. Явственнее всего это чувствуется именно в случае Стриано, которому выпало играть Брута. Видно как его ломает, сжигает, корежит эта сложная роль.

Это довольно странно, но я только сейчас, посмотрев эту картину, впервые задумался не о трагедии Цезаря, а о трагедии его убийц. Среди них были по-настоящему достойные люди, люди, решившиеся на этот шаг не из-за жалкого и порочного по своей сути тщеславия. Они и правда считали, что иначе нельзя. Возможно, иначе действительно нельзя. И не только в случае с деспотичным Цезарем.

Мне очень понравились декорации и костюмы. На первый взгляд, это только тюремные стены и тюремная поношенная одежда, но в момент репетиций и серые тюремные стены, и мрачные одежды вспыхивают пульсирующими красками. Они становятся ареной исторических действий, настоящими тогами, мантиями и прочими украшениями. Этот миг перехода от обычной тюрьмы к древнему Риму без смены декораций впечатляет.

Как впечатляет и еще один прием, использованный братьями Тавиани. Лента начинается с финала, а потом зрителю подробно показывается процесс подготовки генерального представления. В ходе этого процесса актеры репетируют, НО (!) и вместе с тем уже играют свои роли в спектакле, который завершится повторением уже виденного финала. Только теперь благодаря знакомству с внутренней кухней этого тюремного спектакля, финал будет восприниматься ярче, эмоциональнее.

Это удивительно, как заключенные, не актеры, привносят свой жизненный и приобретенный в тюрьме опыт в постановку Шекспира, но еще поразительнее то, как Шекспир входит в них, как театр (и шире — искусство) входит в них и меняет раз и навсегда: «С тех пор, как я открыл для себя искусство, эта камера действительно стала тюрьмой».

8 из 10

Шекспир, пьеса «Юлий Цезарь». На маленькой сцене театра, разыгрывается последняя сцена великой трагедии. Измученный Брут просит своих верных товарищей закончить его земные мучения, но никто из них не хочет и не может сделать это — слишком велика их привязанность к другу. Пока, наконец, один из них, сквозь боль и слезы не прошивает тело Брута мечом и тот не падает замертво. Небольшая пауза — и зал взрывается стоячими овациями, актеры дружно кланяются, спектакль прошел с успехом, на лицах актеров написан неподдельный восторг. Но вот, зрители расходятся, а вместо уютных гримерок, только что блиставших на сцене людей, разводят по одиночным камерам. Они — заключенные Итальянской тюрьмы для самых опасных преступников, и вместе с окончанием пьесы, для них заканчивается и один из самых волнительных этапов жизни.

Показав начальную сцену своего фильма «Цезарь должен умереть» в цвете, итальянцы Братья Тавиани, резко переходят на черно-белые тона. Происходит флешбэк — и вот, мы видим, как за 6 месяцев до событий начальной сцены, угрюмые, рослые мужчины преображаются во вдохновенных актеров. Тюремный режиссер Фабио Кавалли, в новом году, решает ставить Шекспировского «Юлия Цезаря». И, поскольку, помещение театра в ремонте, новоявленные актеры начинают репетировать везде, где только есть возможность — в столовой, коридорах и даже тюремном дворике. «Цезарь должен умереть» — по сути практически документальный фильм, несущий в себе посыл, схожий с нетленкой Берджеса «Заводной Апельсин». Все мы, в первую очередь, люди и никому из нас не чуждо чувство прекрасного. Не вчерашние, а вполне сегодняшние, настоящие зэки, сидящие на сроках от 15 до пожизненного, находят в Шекспире источник не только для досуга, но и материал для отожествления самих себя с героями пьесы. Глядя на этих людей, тяжело поверить, что большинство из них действительно отбывает наказание за жестокие и тяжкие преступления. Каждого из героев, братья Тавиани показывают сначала с их маргинальной, а потом — с одухотворенной, в чем-то возвышенной, стороны. И смотря на то, как эти люди, в течение часа с небольшим, пропускают через себя эмоции и слова, вышедшие из под пера одного из величайших драматургов, сложно не прочувствовать силу высокого искусства. Настоящего, неподдельного, того, что вдохновляет и меняет к лучшему кого угодно, кем бы он ни был до этого и кем будет после.

Большинство из главных героев приговорены к пожизненному тюремному заключению, но даже такие люди находят себе занятие, коим становится участие в театральной постановке шекспировского «Юлия Цезаря». Благодаря новой программе, заключенные могут постигать азы искусства и почувствовать себя частью нашего необъятного мира. Уча тексты литературного классика, преступники начинают полностью проникаться событиями той эпохи и даже стараются провести параллели с современной действительностью. На репетициях, новоиспеченные «актеры» еще глубже уходят в образы своих персонажей и стараются оттачивать свои тексты в любом удобном месте, пускай это даже будет расценено соседями по камере как полная несуразица. Многим задействованным лицам придется даже перешагнуть через свои прошлые неприятные воспоминания, чтобы не подвести остальных и успешно выступить на подмостках сцены. Это будет одним из немногих шансов показать то, что они способны на что-то большее, чем убийство или распространение наркотиков.

Необычная задумка, которой больше подходит термин «эксперимент», известных итальянских постановщиков братьев Тавиани, удался на славу. Не знаю каким образом им пришло в голову провернуть столь необычную затею и заснять ее на свои камеры, но могу только похвалить за находчивость и качественное кино. «Цезарь должен умереть» может быть слегка топорный и монотонный фильм, но из-за своей специфики и необычности он еще и очень искренний, душевный и светлый. Хотя, последний пункт больше относится к главной идее, так как на протяжении доброго количества времени картинка преимущественно черно-белая. Сама по себе, сюжетная задумка и ее исполнение хороши, но еще большее внимание привлекает то, что все задействованные актеры являются реальными заключенными, отсиживающим свои сроки в настоящих итальянских тюрьмах. По сути, это не постановочная лента, а почти документальное кино о том, как даже в самых темных и неприступных местах люди могут освобождаться от реальности.

Язык одного из самых известных авторов в мире является настолько универсальным, что даже не очень-то образованные зеки с головой уходят в свои роли римских заговорщиков, по сюжету пьесы убивающего зазнавшегося Цезаря. По ходу дела они еще умудряются очень остро сравнивать трагедии того времени с нынешней ситуацией и даже пытаются искать параллели с собственной жизни. Один из героев очень едко подметил, что «создается такое ощущение, будто этот Шекспир жил у меня в городе». Запомнилось высказывание исполнителя одной из главных ролей о том, что в школе ему все это казалось скучной и занудной чепухой, а теперь это является источником его упоительного вдохновения. Для большинства из участников столь нетипичного проекта это не только возможность почувствовать себя частью этого светлого мира, но еще и шанс найти себя в какой-то новой сфере. И видимо, у них это получилось, так как каждый исполнитель роли будь-то хитрого властителя или бесстрашного воина, наслаждался каждой минутой проведенной на сцене.

Что еще удивило, так это короткая продолжительность, чуть превышающую планку в один час. И что еще более удивительно, это время при просмотре абсолютно не чувствуется. То есть, нет ощущения скоротечности и недосказанности. Все, что братья Тавиани хотели рассказать и показать, они успели, но при этом хронометраж кажется чуть ли не вдвое большим. Если же подводить краткие итоги, то в общем-то «Цезарь должен умереть» это до боли реалистичная лента о человеческих взаимоотношениях, достигающихся путем изучения классического литературного произведения. Очень необычное и мощное кино, запоминающееся надолго благодаря своей нестандартной основе и искренними персонажами. Увиденное оставляет греющую душу надежду на то, что любому человеку не чуждо искусство и последующее осознание собственной неправоты.

Уж сколько раз твердили миру о ценности личной свободы. Но человек — животное глупое, упрямое, и с ослиным упорством продолжает бегать по полю с граблями и набивать себе шишки самостоятельно. О невезучих адептах подобного спорта, вступивших в конфликт с законом тоже рассказано немало. Книг и фильмов о тяжелой или не очень тюремной жизни, о загубленных судьбах и погонях за счастьем, удачных и неудачных побегах и забытом вкусе свободы существует бесчисленное множество, однако братья Тавиани представляют собственное видение известной драмы о клетчатом небе.

Однажды в стенах психиатрической больницы появился новый человек. Этот незнакомец с легкостью попирал законы, которые до этого казались незыблемыми, подарил хроникам бьющий в лицо свежий ветер, безбрежную морскую синь и чувство полета, напомнив им о собственных чаяниях и мечтах, почти не видимых сквозь раз и навсегда поставленные диагнозы и пелену лекарственного бреда. Он просто не мог иначе, брызги этого фонтана желания жить разлетались далеко в стороны, заставляя шевелиться даже тех, кто, казалось бы, на это совершенно неспособен. Финал той истории был трагичен, но недаром говорят, что судьба любит повторять свои сценарии, но не любит повторяться.

В фильме «Цезарь должен умереть» место МакМерфи занял режиссер, приехавший в тюрьму строгого режима «Ребибия», чтобы поставить там шекспировскую пьесу. Но в центре внимания не он, а те самые хроники — заключенные, осужденные за особо тяжкие преступления, выступающие в непривычной для себя роли актеров. Они с удивлением открывают для себя мир театра, мир хлестких слов и точных метафор, описывающих такие знакомые, но вместе с тем такие новые образы. Судьбы придуманных неидеальных персонажей и реально существующих неидеальных людей сплетаются между собой так тесно, что кажется, будто герои этого спектакля в спектакле сами с трудом чувствуют разницу между настоящим, проживаемым в рамках постановки и в действительности, но от этого контраст с их прошлым ощущается особенно остро. Однако окунуться в чью-то, не свою, жизнь, пусть и на время, оказывается не так просто. В пещере души слишком мало места, особенно если там уже давно поселился дракон, пресекающий любые попытки выхода за пределы тесного, но по-своему уютного мирка. Безусловно, наркодилер, убийца или мафиози вряд ли мыслят такими категориями, да это и не нужно. Они просто чувствуют: что-то мешает. По-настоящему прожив, пропустив через себя чужую драму, каждый из них невольно убивает своего звероящера, но его предсмертная агония не может не отразиться на мировосприятии хозяина. Именно тогда открываются глаза и взгляд падает на серые стены, на решетки на окнах, на голубое небо, до которого впервые в жизни захотелось дотянуться. И раздается горький вздох понимания — обретенная на миг свобода в самовыражении на сцене, этот внезапно ставший цветным мир, потерян навсегда.

Но «Юлий Цезарь» — это пьеса не только о политике или о предательстве. Это история о противоборстве личностей, могущих увести за собой народ. Толпа безлика, она с одинаковой готовностью и горячностью одобряет и порицает нового лидера, теша себя иллюзиями о самостоятельности собственного выбора. Миром правят индивидуальности, и эта простая идея вирусом проникает в подсознание исполнителей главных ролей в спектакле. Они заключенные, осужденные судом, а значит и обществом, навсегда отверженные. Однако даже в подобных обстоятельствах перед ними всегда остается выбор, о котором они прежде не задумывались, выраженный в словах другого шекспировского героя, где «быть» и «не быть» означает не просто биологическое существование, но осознание себя как личности. Этот путь тернист, но всегда найдутся смельчаки, не побоявшиеся ступить на него. Имена храбрецов тюрьмы «Ребибия» будут указаны в титрах. Тех, кто сумел не просто победить в себе внутреннего дракона, но заявить об этом миру, отстаивая право на собственное существование.

Умело смешивая жанры документального и игрового кино, ловко жонглируя яркими контрастами темпераментных речей актеров и полутонов их эмоций вне пространства импровизированного театра, ритмичных звуков музыки тюремной жизни и тишиной душевных переживаний каждого, братья Тавиани дают зрителю возможность объять необъятное. Одновременное присутствие внешнего и внутреннего проявления эмоций, общественного и интимного, помогает заглянуть за кулисы, оставаясь при этом в зрительном зале, отделить действительно важное от наносного, понять причину, по которой эти мятежники, запертые в четырех стенах, так отчаянно просят бури. Они просто ищут покой. Покой не как способ отрешения, но как возможность присмотреться к самому себе и увидеть право имеющего, который уже достаточно силен, чтобы не решать судьбу дрожащих тварей. Того, кто обнаружил в дальнем уголке пещеры крохотные крылья. Пусть он не сможет на них взлететь. Но по крайней мере попытается.

Почти документальная история о том, как реальные заключенные ставят в тюрьме шекспировскую пьесу.

Две дамы, сидевшие у меня за спиной в кинозале, так и не смогли мне внятно ответить, что мотивировало их выбрать именно это кино. Надо заметить, что из семи зрителей на сеансе лишь я один оказался мужского пола. Возможно, при выборе зрительницы руководствовались исключительно интуицией. И она их не подвела. Такого концентрированного присутствия на экране настоящих мужчин я, признаться, давно не наблюдал…

Больше того, у меня создалось твёрдое убеждение, что все настоящие мужчины, которых днём с огнём не отыщешь сегодня в итальянском кино, сидят в тамошних тюрьмах. И если итальянские режиссёры всерьёз озабочены выводом национального кино из кризиса, то после этого фильма они просто обязаны обивать пороги тюрьмы «Ребиббия». Местные зеки закроют им все те бреши, что образовались в результате перманентной гей-эволюции, которая произошла в последние десятилетия в итальянском кино и привела к очевидному дефициту мужского начала.

Братья Тавиани, разменявшие уже девятый десяток, вдохновились спектаклем Фабио Кавалли «Ад», поставленным в тюрьме строгого режима с заключенными, отбывающими разной длительности сроки, вплоть до пожизненного. Они предложили Кавалли поставить «Юлия Цезаря», за созданием которого решили понаблюдать. В итоге спектакль и фильм обрели явное терапевтическое значение, поскольку помогли осуждённым обрести смысл существования. Такую заинтересованность, включенность и самоотдачу в кино, особенно сегодня, встретишь не часто.

Фильм невольно ставит под сомнение всю сложившуюся систему актёрства, как профессии. На фоне этих итальянских зеков, абсолютно адекватных масштабу шекспировской трагедии, хлипкие юноши, приходящие в эту профессию, и заполонившие медийное пространство «лиц неясными выражениями», выглядят в лучшем случае фальшивыми имитаторами, которые научились изображать десяток шаблонных эмоций.

А всё истинное, всё настоящее сконцентрировалось в другом месте, судя по всему — в тюрьме «Ребиббия», в чём и убеждает данный фильм. Больше того, как только Тавиани выводят своих героев за пределы спектакля и начинают играть с ними в кино, те тут же начинают переигрывать. Актёрство без внутреннего проживания, что, видимо, из них сумел вытащить Кавалли в результате многодневных репетиций, само по себе мало чего стоит.

Но это ничуть не умаляет заслугу братьев Тавиани, поскольку своим фильмом они невольно обратили внимание на несовершенство мира: в то время как давно сложившиеся культурные формы хиреют и теряют былую значимость, большое и настоящее искусство находит новые ниши для того, чтобы проявиться.

В 1994-м Луи Маль спас от забвения спектакль Андре Грегори «Ваня» (по угадайте какой пьесе Чехова), премьера которого на сцене так и не состоялась. Привнеся своё кинематографическое видение в уже созданное сценическое действо, Маль предъявил в итоге фильм «Ваня с 42-й улицы» — своеобразный эксперимент, раздвигающий границы кино. В 1998-м Ларс фон Триер поставил наскандаливших «Идиотов», где предложил к рассмотрению экстремальную форму терапии: герои прикидывались душевно больными, избавляясь тем самым от ограничительных рамок, навязываемых обществом.

Фильм «Цезарь должен умереть» в каком-то смысле синтезирует эти поиски, наводя на мысль, что в условиях сверхограниченного существования возрастает возможность постичь масштабы шекспировских страстей. И там, где Маль экспериментировал, спасая хороший спектакль, Тавиани «призывают милость к падшим» — спасают некогда оступившихся людей и предоставляя им шанс изменить жизнь.

В итоге, кое-кто из зеков, занятых в этом проекте, был освобождён досрочно, кто-то начал заниматься творчеством, а играющий Брута Сальваторе Стриано вообще уже начал делать серьёзную карьеру в кино. Так что мудрые братья Тавиани в каком-то смысле перешагнули здесь границы искусства, став миротворцами и посредниками между двумя формами существования — свободой и несвободой.

В России же пока решают свои утилитарные задачи и предпочитают пользоваться услугами Фабио Капелло, а не Фабио Кавалли.

Рим… тюрьма строгого режима. Осужденные продавцы наркотиков и члены организованных преступных групп, каждый приговорен к длительному сроку лишения свободы. Бесконечными ночами их взор уставлен в серый потолок, одиночество в замкнутом пространстве, совсем близко шумные улочки Вечного города, но еще ближе металлические двери и бесконечный звук запирающихся засовов. Время здесь движется по-иному.. Но каждому выпал шанс показать себя с иной стороны. И для них это не просто пьеса Шекспира, это нечто большее, возможность успеть отрешиться от оков, и прожить новую жизнь своих героев. Убогие камеры превращаются в закоулки римских дворцов, помещение для прогулки становится Сенатом… И вся тюрьма покрывается атмосферой Римской Республики… И вот ты уже не заключенный, а Марк Юний Брут готовый решиться на убийство своего соратника и друга… Интриги и заговоры, раскаяние и расплата в окружении стен. От камеры к камере, по коридорам и вентиляции эхом разносятся цитаты Шекспира. Занавес… Аплодисменты… Наверно самый сильный момент в этой картине. Возвращение к реальности и снова ровный серый потолок. И за стенами уже не соратники по заговору.

Фильм о тех резервах, которые есть в каждом, невероятном усилии воли и стремлении в отсутствии, какого либо принуждения. Страсть разыгранная героями, прежде всего исходила из их сердец.

Все мы слышали, что человек, увлеченный тем или иным видом искусства, занимается этим, не потому что это его работа, а это его жизнь. Искусство действительно может открыть нам глаза на наше существование и помочь разобраться во внутренних конфликтах. Зачастую искусство вторгается не просто в жизнь, а даже в душу человека, тем самым провоцируя его на необычные поступки. Подобная ситуация произошла с героями необычной полудокументальной ленты «Цезарь должен умереть»

Сюжет

Администрация одной из итальянских тюрем принимают решение поставить одну из пьес Вильяма Шекспира «Юлий Цезарь», роли в которой должны будут исполнить заключенные этой тюрьмы. Нехотя все-таки несколько человек соглашаются принять участие в постановке. Однако они никак не могли ожидать, что они станут единым целым со своими ролями.

Режиссура

Конечно, я могу смело сказать, что братья Тавиани сняли весьма необычное кино. Само осознание того, что в фильме принимают участие настоящие заключенные и в каких-то местах в картине не актерская игра, а настоящая жизнь может вас запутать. Как известно, герои должны исполнить роли в спектакле по мотивам пьесы «Юлий Цезарь», но для этого они усердно репетируют, постепенно не просто вживаясь в роли, а превращаясь в своих героев. Я хочу сказать, насколько это удивительно наблюдать за тем как герой, связавшись с искусством, под корень меняет свои жизненные приоритеты.

Сценарий

Как уже было сказано ранее, основная мысль, заложенная в сюжете фильма, это влияние искусства на жизнь обычных людей. Кто-то может быть восприимчив, а кто-то не обращать никакого внимания на происходящее. В картине «Цезарь должен умереть» заключенные соглашаются принять участие в постановке спектакля по разным причинам: кто-то хочет таким образом стать популярным, а кто-то разнообразить свою монотонную жизнь. Однако игра в спектакле превращается для них в настоящую жизнь, которая закончится, как только опустится занавес.

Итог

Без всякого сомнения, «Цезарь должен умереть» — необычная картина, но на то есть арт-хаус, что он арт-хаус. Картина, конечно, заставляет задуматься над многими вопросами, включая проблему того, что может потерять человек, совершив скверный поступок. Я настоятельно рекомендую фильма к просмотру, надеюсь, не пожалеете.

10 из 10

Еще один фильм о театре. Театре, в котором каждый играет отведенную ему роль. Действие фильма происходит в римской тюрьме «Ребиббия», где существует свой театр, в котором решили поставить пьесу Шекспира «Юлий Цезарь» о природе власти. Играют в фильме в основном реальные заключенные.

Фильм позиционируется как документальный, но документальность его заканчивается ровно там, где действие со сцены театра переносится в тюремные камеры, и фильм становится черно-белым. На сцене во время спектакля (мы видим только его финал, сцену самоубийства Кассия и Брута) все фальшиво, вычурно, актеры-уголовники играют из рук вон плохо, как и должны играть любители. Но как только действие переносится в тюрьму назад во времени, на репетиции, которые из-за ремонта в помещении театра происходят по всей тюрьме, начинаешь верить этому перевоплощению уголовников в персонажей пьесы.

Сопоставив события пьесы с собственным опытом, у них все получается, но… только на один раз. «Цезарь должен умереть» не столько фильм о природе искусства, сколько о природе человека. «Мы надеемся, что когда фильм будет показан широкой публике, зрители скажут себе или даже окружающим, что даже заключённый, несущий ужасное наказание, был и остаётся человеком» — лукавил Паоло Тавиани. На самом деле — это фильм о том, что в каждом из нас живет «фигляр, шумящий на помосте» и «жизнь шумна и яростна и ничего не значит».

Несколько лет назад канал Euronews в программе «Learning world» показал восхитительный репортаж об образовании в тюрьмах, а в широком смысле о надежде, которую дают знания и искусство людям, оказавшимся «на обочине». Среди сюжетов этой передачи был рассказ о драматическом кружке в итальянской тюрьме, где каждый год заключенные под руководством театрального режиссера Армандо Пунцо ставят новый спектакль. В сравнении с российской пенитенциарной системой, которая из любого мало-мальски приличного человека сотворит полное ничтожество, художественная самодеятельность итальянских зэков кажется вершиной гуманизма. Похоже, Рим еще верит, что преступника можно исправить, воззвав к его бессмертной душе. Верят в это и братья Тавиани, получившие в 2012 году «Золотого медведя» Берлинского кинофестиваля за аналогичный полудокументальный фильм «Цезарь должен умереть».

За съемочным материалом они отправляются в тюрьму строгого режима «Ребибия», где заключенные, наркоторговцы, убийцы, мафиози, должны в течение полугода подготовить для сцены «Юлия Цезаря» Уильяма Шекспира. От самого спектакля в фильме остается лишь финальный отрывок, когда занавес опускается, и актеров препровождают в камеры. «Цезарь должен умереть» посвящен бесконечным репетициям, разворачивающимся во всех мыслимых уголках тюрьмы. Таким образом, шекспировская пьеса обретает совершенно новое звучание. Перед нами уже не декорации Древнего Рима, но римская тюрьма, не актеры, которые «перевоплощаются» в преступников и жертв, но те, кто вновь проживают величие, власть и предательство.

Кинематограф неумолимо соскальзывает в постмодернистские игры со зрителем, требующим все большей достоверности происходящего. Рамки документального и художественного кино размываются, образуя новый континуум полутонов и загадок. Остается все меньше возможностей пожаловаться, что так не бывает и это очередная сказка, разыгранная на экране, а, следовательно, возрастает и острота ощущений от просмотра. Реальность как таковая не столь художественна, и ей в свою очередь нужна рука мастера, который умелыми мазками ее подправит. Так братья Тавиани не снимают все репетиции, как они есть. Актеры, конечно, самые настоящие преступники, но и они могут перед камерой отыграть свой самый удачный дубль, а оператор поставить камеру так, что внутренний дворик «Ребибии» будет выглядеть величественнее, чем римский форум.

Сценарно «Цезарь должен умереть» — этакая концептуальная постановка пьесы Шекспира, призванная помочь осветить не только проблемы древнеримской истории, но возможно и проблемы современной Италии. Скажем, удивительная органичность, с которой зэки проживают роли Кассия, Брута, Деция и Цезаря, отбрасывает тень на печальную репутацию Италии, как страны, скованной в мафиозных тисках. Можно посмотреть на фильм как на размышление о природе демократии и о выборе между общественным благом и внутренней этикой. Не чужда «Цезарю» и трактовка целительной роли искусства для искореженных душ. Для героев фильма постановка оказывается настоящим глотком свободы, который со всей жестокостью отражает их нынешнее положение — от четырнадцати лет до пожизненного заключения. Им открывается безбрежность духа, нескончаемый путь вверх, но возможно физически они никогда уже не выберутся со дна. Свобода, она внутри или снаружи?

Братья Тавиани, получая приз Берлинского кинофестиваля, не преминули напомнить, что даже заключенный остается человеком. Пора бы им в гастрольный тур по российским колониям со своим фильмом. Когда дети пятнадцати лет, оказавшиеся за решеткой, пускают себе по венам воду, чтобы хотя бы на неделю оказаться в госпитале, скрываясь от ужасов тюрьмы, о каком гуманизме мы вообще можем вести речь?

Как показывает практика, в современном мире все-таки осталось понятие «магия кино». Ее практически невозможно описать словами, но она все еще живет в сердце обывалого зрителя. Речь идет не о шарме или какой-то определенной концепции, а о духовном заряде, который передается на энергетическом уровне. В этом и заключается основная идея картины братьев Тавиани — «Цезарь должен умереть».

По своей сути, данная лента является неординарным и весьма достойным экспериментом. В фильме снимаются не профессиональные актеры, а самые настоящие уголовники, которые после съемок отправляются не в роскошный особняк, а прямиком обратно в камеру. Фактически, достаточно «оригинальный кастинг» заложил основную суть фильма, а пьеса Шекспира «Юлий Цезарь» стала плодородной почвой для сюжета. Казалось бы, в чем тогда заслуга братьев Тавиани, если кино построилось практически самостоятельно, пускай и с правильной подачи? Ответ прост — работа с актерами. Благодаря тому факту, что в ленте снимаются настоящие преступники, без каких либо знаний и опыта работы в кино, то заставить их творить — весьма непросто. Для этого они должны проникнуться своим образом, снова пережить все земные чувства и стать на одну ступень выше в своем повседневном положении. Думаю, не для кого не секрет, что в тюрьмах выживают только самые сильные и жестокие авторитеты, которые по своему статусу, не могут выражать какие либо эмоции или чувства (за исключением агрессии). Здесь же, нам показывают как опасные для общества люди, снимают с себя оковы своего тюремного образа и переносят внутренние переживания в бессмертное творчество Шекспира. Стоит отметить, что пьеса «Юлий Цезарь» была выбрана неспроста, ведь в ней сочитаются практически все человеческие качества и характеры героев. Более того, ее не так легко адаптировать под современного зрителя. Задача была положена весьма и весьма непростая, но как не странно, она было выполнена с грандиозным размахом. Постановка пьесы получилась действительной живой и неординарной. Если человек не знает, что в картине снимаются заключенные (хотя об этом не раз говорилось), то он может запросто посчитать, что на сцене находятся настоящие мастера своего дела.

«Цезарь должен умереть» — картина не для всех. В первую очередь, ее можно запросто рекомендовать всем любителям Шекспира, ведь перед нами, не адаптация его творчества (как «Ромео+Джульетта») а полноценная классическая постановка, пускай и с двойным смыслом. А вот любителям голливудского «конвеерного» дела, картина может показаться скучной и абсолютно не интересной. Однако, эксперимент Паоло и Витторио Тавиани — стоит считать успешным. Невероятно качественная работа и неординарный подход — сделали свое дело. Современные уголовники показали себя невероятно талантливыми актерами… а ведь их жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. У каждого свой путь в этом мире и имя ему — судьба!

10 из 10

На тюремных подмостках разыгрывается «Юлий Цезарь» — бессмертное произведение Шекспира. Хотя роли трагедии разделены между непрофессиональными актера, а вдобавок — преступниками, это не мешает им не просто понимать язык писателя, а по-настоящему чувствовать его и передавать свои ощущения зрителям.

«Цезарь должен умереть» покажется неподготовленному зрителю чересчур скучным: монотонное действие лишь иногда разбавляется «необычной» игрой актеров, прямо-таки своими монологами доставляющими радость всем поклонникам писателя, а театральный кружок ограничиться фактически не спектаклем в красочных декорациях, а лишь репетицией в тюремных стенах.

Братья-режиссеры показали истинный авторский взгляд не только на проблему понимания языка литературы и театра, но и продемонстрировали интересную идею в обличие тюремной безнадеги. Насколько она нова — судить подготовленным кинематографистам, так как мне на ум не приходит ни одного подобного фильма.

Ни камни башен, ни литые стены,

Ни подземелья душные, ни цепи

Не могут силу духа удержать;

Жизнь, если ей тесны затворы мира,

Всегда себя освободить сумеет.

Уильям Шекспир. «Юлий Цезарь»

Кинематографическая карьера итальянцев Паоло и Витторио Тавиани длится уже без малого шестьдесят лет. Всё это время братья стабильно снимают хорошие картины, быть может, без революционных прорывов в форме, или исключительных откровений в содержании, но зато и без кризисов и провалов. «Уже не молодые ребята», как сами режиссёры себя называют, являются любимцами различных киносмотров и заслуженно обладают некоторым количеством наград. Последняя их лента, «Цезарь должен умереть» получила в этом году «Золотого медведя» Берлинского кинофестиваля. Надо полагать, жюри было подкуплено мастерским переплетением вечных вопросов и современных социальных проблем, сочетанием высокой поэзии Шекспира и сцены тюремного театра.

Восторженный зал рукоплещет завершившим своё выступление артистам. Потихоньку зрители расходятся по домам, а выступавшие… по камерам. В полудокументальной манере братья Тавиани расскажут нам о том, как заключённые итальянской тюрьмы строгого режима готовились к постановке политической трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». Как они проходили кастинг, учили роли, репетировали, наконец, вдохновенно играли на сцене. И всё это в обрамлении камерных стен, решёток на окнах и лояльной, но оттого не менее суровой охраны.

В образе легендарных исторических фигур, Цезаря, Брута, Кассия, Антония и других выступают наркоторговцы, мафиози и убийцы. Некоторым из них не суждено когда-либо вдохнуть воздух свободы. Но это вовсе не означает, что они не люди. Все они персонажи колоритные, каждый обладает уникальным характером, а некоторым и вправду место не за решёткой, а, как минимум, на сцене Бродвея. Они, как могут, привносят в непростые роли собственный опыт, талант и мировоззрение, и параллельно переосмысливают свои судьбы через трагедии героев великого поэта. Оказывается, что и Шекспир, и Цезарь не многим отличались от итальянских уголовников XXI века, поскольку задавались теми же неразрешимыми проблемами совести и морали, и сталкивались с такими же проклятыми вопросами жизни и смерти.

Наблюдая за репетициями заключённых, мы как бы невзначай узнаём о подспудных реальных конфликтах между ними, о вселенской тоске, испытываемой каждым из них по ночам от бесконечного вглядывания в потолок, о том, что у них от тюремной баланды проблемы с желудком, и о том, как тяжко годами напролёт обходиться без женщины. Но Тавиани умышленно предпочитают не копать слишком глубоко. Сопутствующие подготовке спектакля обстоятельства они отмечают лишь лёгкими штрихами. Не давая сюжетного развития повседневным бытовым проблемам, они подчёркивают их эфемерность, возвышая над всем бренным вечные строки Шекспира.

Режиссёры пытаются уловить сложный, длительный, почти незримый процесс перерождения преступников. Конечно, проявляется это лучше всего во время чтения стихов трагедии, когда душегубы и контрабандисты возвышаются до масштабов гигантских исторических персон и наполняются благородными страстями, некогда определившими судьбы мира. Мудрые старцы Тавиани, конечно же, не испытывают никаких иллюзий по поводу чудодейственных сил искусства. На примере заключённых, играющих Шекспира, они показывают, что искусство способно возвысить человека над его бренным существованием, но лишь ненадолго. Искусство не разрушит стены камеры, не снесёт решётки с окон, но оно может поднять человека над этими неудобствами. Искусство не способно осчастливить, скорее даже наоборот, о чём говорит в финале один из заключённых. Но искусство расширяет наш мир, наполняя жизнь, даже если это жизнь за решёткой, значением и смыслом.

Конечно же, тюрьма у Тавиани это не просто заведение, где людей держат под стражей за их прегрешения, это ещё и ёмкая метафора. Метафора ограниченности жизни каждого из нас. Мы все немного заключённые своих пороков, бытовых проблем, и чьей-то внешней воли. Мы не можем вырваться за определённые судьбой рамки, но и в их пределах мы можем очень многое. Даже находясь в тюрьме, герои фильма Тавиани открывают для себя огромный новый мир.

9 из 10

После этого фильма еще некоторое время сидишь в зале неподвижно — смотришь титры, сердце колотится — успокаиваешься. И сказать особо нечего встречному спросившему «ну как тебе фильм?».

Фильм однозначно понравился, фильм поражает своей идеей и постановкой. Современная постановка Шекспировского Цезаря + жизненная драма каждого актера-заключенного, причем каждый актер играл самого себя, именно заключенного тюрьмы Ребибия.

Искусство преображает каждого, каждый в своей роли находит самого себя, в каждой постановке своя жизнь, со своим хаосом и свая драма со своей трагедией.

Поразило актерское мастерство обычных заключенных. Даже никак не мог поверить что в фильме задействованы заключенные, особо опасные преступники, а не профессиональные актеры.

Если спросить «в чем же смысл и идея фильма» — конечно тут можно ответить — в эмоциях вызываемых картиной, но не только. Ведь кажется основной смысл именно в величии Искусства, как исцеляющего, открывающего глаза, сердце и душу. Фильм — который как многое настоящее кино будет еще долго жить внутри смотрящего!