Я, Дон Жуан (2009)

Кинолента предлагает зрителям взглянуть на историю музыки XVIII века под неожиданным углом, выводя из тени Лоренцо да Понте — поэта и либреттиста, чьё творческое содружество с Моцартом подарило миру бессмертные оперные шедевры. Фильм строится вокруг красивого творческого союза, породившего оперу-буфф в её классическом виде, однако главным двигателем сюжета становится не столько история искусства, сколько любовная мелодрама, ведущая к духовному преображению героя. Эта личная история обретает особое очарование благодаря погружению в яркий исторический контекст Вены и Венеции.

Лоренцо да Понте представлен в фильме ровесником Моцарта, хотя исторически он был ровесником Сальери. С одной стороны, это сближает его с Моцартом, а с другой — в сочетании с внешней привлекательностью, свободолюбием и талантом — магнетически притягивает к нему женщин и вызывает недовольство властей, что в итоге приводит к изгнанию. Его наставником выступает сам Джакомо Казанова, добавляя в повествование дух авантюризма. Личная трагедия либреттиста оборачивается везением для музыки – именно в Вене начинается его плодотворная работа с Моцартом.

Фильм тонко показывает, как профессиональное сотрудничество перерастает в глубокую человеческую близость, заставляя Моцарта в минуты отчаяния искать поддержки у друга. Картина также мягко смещает устоявшиеся акценты, намекая, что здоровье гения было подорвано не происками Сальери, а одержимостью в работе, в том числе во время создания «Дон Жуана».

Перипетии сюжета искусно переплетаются с процессом сочинения оперы: Казанова помогает родиться знаменитой арии Лепорелло, а интриги примадонн приводят к появлению в сюжете донны Эльвиры. Название фильма раскрывается многогранно: это и история о том, как либреттист переносит собственный опыт на страницы либретто, и о том, как творчество становится для него терапией, помогая изжить пороки. Любовные похождения героя оказываются лишь фоном для настоящего чувства к одной-единственной женщине, прообразу донны Анны, взаимности с которой он сможет добиться, лишь «убив» своего литературного двойника – Дон Жуана.

Фильм наполнен жизнью и колоритом: вот Моцарт играет на бильярде, вот театральные подмостки без оркестровой ямы, а над всем этим парит божественная музыка. «Я, Дон Жуан» — это камерная, но богатая деталями история о том, как личная драма, страсть и искушение, пропущенные через призму гения, превращаются в вечное искусство, продолжающее чаровать и спустя столетия.

Из всех просмотренных за последнее время фильмов, об этом я вспоминаю с наибольшей нежностью. Начнем с того, что режиссер картины — Карлос Саура, которого я очень люблю за несколько версий фильма «Фламенко» и «Фаду». Стоило мне узнать, какой фильм я пропустил. Естественно, я не был разочарован.

Фильм очень легкий, красивый. Диалоги ведутся на итальянском. Моцарт душка, главный герой умница, Казанова импозантен, а Аннетта и правда могла бы сойти за Беатриче. Сальери вас тоже удивит, таким его еще не показывали.

Это красивая история, действие которой происходит в Венеции и Вене. Со всей присущей руке мастера тонкостью и легкостью. Получите удовольствие.

9 из 10

Гость ММКФ-38 испанский режиссер Карлос Суаре, получивший приз фестиваля «За выдающийся вклад в мировое киноискусство», распорядился открыть ретроспективу своих фильмов именно лентой «Я, Дон Жуан» (2009). Интересный выбор, учитывая то, что за последние годы Суаре снимает практически только документальные ленты. Видимо, все дело в скрытой обиде 84-летнего режиссера — фильм не снискал наград и внимания публики (всего одна сиротливая рецензия на «Кинопоиске»!), разочаровал продюсеров и не отложился в массовом сознании: попросите десяток киноманов назвать фильм о Моцарте и Сальери, и наверняка все они назовут «Амадея» Милоша Формана.

Почему так получилось? Начнем с конфликта: в «Амадее» противоборствуют Моцарт и Сальери, талант и зависть к таланту, творчество и ремесленничество. «Я, Дон Жуан» оставляет это соперничество практически за кадром, выводя на главную сцену совершенно другого персонажа — либреттиста Лоренцо Да Понте — свободомыслящего юношу, бунтующего против ханжеской морали самым безобидным способом — своими стихами. Будучи изгнанным из Венеции в Вену, не без помощи своего старшего наставника Казановы (да-да, того самого!) он знакомится с Моцартом, и создает вместе с ним оперу «Дон Жуан

Сделать главным героем фильма не Моцарта, и не Сальери, и даже не Казанову (вот ведь где можно было разгуляться), а либреттиста Да Понте — довольно смелый поступок, тем не менее, довольно точно отражающий тот самый «другой» конфликт. Каждый из героев фильма (за исключением, пожалуй, Сальери), мог бы сказать о себе: «Я — Дон Жуан». Все они, так или иначе, противостоят своей среде, бросают вызов обществу: Да Понте — вольнодумными стихами, Моцарт — игривой тематикой своих опер, Казанова… ну, с ним все понятно. И каждый из них решает, где остановиться — остепениться, приосаниться, влиться в общий поток… или нет. У каждого из них — свой путь и свой выход. Казанова так и живет странноватым отшельником. Моцарт умирает в расцвете лет. И только Да Понте проживает долгую жизнь (включая оставшуюся за кадром жизнь в Америке). С судьбой своего герой Дон Жуана они играют, словно примеряя на себя. От того, что случится с персонажем, словно зависит судьба героев — либо в ад, либо в смиренную обыденность. И вот это существование на грани вымысла и реальности у Суаре изображено просто гениально — не только сюжетным образом, но и визуальным, когда в «реальные сцены» будто вклиниваются фрагменты вымышленные. Опера вмешивается в настоящую жизнь, и уже не ясно, где реальность, а где картонные декорации. Вот это балансирование на грани реальности и есть то, что интересует Суаре больше, чем стычки Моцарта с Сальери или количество любовниц у Казановы («Двести? Триста? Пусть будет тысяча три!»)

Актеры справляются со своими ролями отлично — тем более что за пределами итальянского или австрийского кинематографа они практически неизвестны. Лоренцо Балдуччи играет Да Понте скупыми, но точными мазками — его герой еще сам не знает, где его место: в «пучине греха» Казановы или в смиренном покаянии — ведь даже свое имя он получил от священника при крещении. Знакомство с Моцартом дает ему возможность попробовать ринуться «в пучину» в иносказательном, оперном варианте, и Балдуччи точно изображает внутреннюю борьбу героя, который так и не может решить: а чего же хочу я сам. Моцарта играет Лино Гуанчале, и он вполне выдерживает сравнение с гениальным Томом Халси в «Амадее» — притом, что у театрального актера Гуанчале это первая работа в кино! Его Моцарт — не такой трагичный, как у Халси, но безусловно взбалмошный, ершистый и живой. Тобиас Моретти, играющий Казанову, справляется со своим каноническим персонажем буквально одним движением бровей — недаром в том же 2009 году в очередной киноверсии «Острова сокровищ» он сыграл пирата Сильвера! Такую мощную и темную харизму еще поискать!

Музыкальная часть фильма безупречна — впрочем, с таким либретто трудно было бы ожидать чего-то другого. Но все же ясно, чего не хватило публике — драмы и остроты. Ведь как ни крути, гипотетический конфликт Моцарта и Сальери куда киногеничнее, чем мятущаяся душа либреттиста Да Понте, выбирающего между безрассудством и степенностью, и попавшего в пограничный мир условностей оперы. Но если вам интересно влезть за кулисы венского театра и посмотреть, «из какого сора» рождаются гениальные музыкальные произведения — то «Я, Дон Жуан», безусловно, обязателен для просмотра.

1763 год, в венецианской церкви крестят еврейское семейство Конельяно. В самый ответственный момент старший из детей сбегает в какую-то тихую комнату, где натыкается на иллюстрированную «Божественную комедию» Данте. Образ прекрасной Беатриче завораживает подростка; епископ, направившийся на поиски беглеца, замечает это и обещает, что если тот вернется обратно и станет его крестником, то сможет пользоваться его библиотекой в любое время и получит образование, чтобы прочитать эту и множество других книг. Это весомый аргумент. Мальчик возвращается и получает имя Лоренцо да Понте.

Соавтор трех знаменитых опер Моцарта прожил очень насыщенную жизнь. Сын небогатого красильщика-еврея, он благодаря своему крестному действительно получил хорошее образование и даже стал священником, но к своим обетам относился не слишком серьёзно. За распутное поведение он был изгнан из родной Венеции на пятнадцать лет, но это только пошло ему на пользу: он отправился в Австрию и, не имея на тот момент никакого драматургического опыта, стал востребованным либреттистом.

Конечно, факты биографии и реальные люди, окружавшие да Понте годы его жизни в Вене немного перетасованы для большей выразительности и романтичности сюжета, но пространстве, созданном Карлосом Саурой (который русской публике знаком в первую очередь фильмами, посвященными фламенко) по-другому быть просто не может. Герои одеты чуть ярче, а парики чуть крупнее, чем носили в повседневной жизни, дома на улицах нарисованы на холсте и покачиваются от неосторожных движений статистов, которые стоят двигаются так обдуманно, что если подойти к ним поближе, то наверняка можно услышать что-то в духе «о чем говорить когда нечего говорить». В этой зыбкой, театрализованной действительности, плавно перетекающей в сцены рождающейся оперы, нет место скучным подробностям и деталям вроде безуспешных попыток начать собственное дело и банкротства. Таким декорациям подходит сюжет простой и эффектный — история о раскаявшемся распутнике, и не беда, что она по сути своей мало отличается от истории о распутнике наказанном, которую сочиняет да Понте (Il dissoluto punito — первый заголовок оперы «Дон Жуан»).

Собственно опера представлена пятью номерами, в число которых, естественно, входит и финал с гибелью дона Жуана, но эта сцена, хоть и оканчивается низвержением в преисподнюю, оставляет не совсем то впечатление, на которое рассчитывает зритель, хорошо запомнивший всё, что сказано об этой сцене в «Амадее» Шеффера. «Дон Жуан» — это всё-таки весёлая драма, но не в том смысле, что зритель во время просмотра должен непременно смеяться без умолку. Более точным слово здесь будет «радость», радость от жизни, от вина, красивых женщин и приключений. Это жизнеощущение переносится и на весь фильм. Моцарт, с которым работает да Понте, осиротел, его мучают приступы непонятной болезни, а в финале титры сообщают нам, что жить ему осталось четыре года, незримо присутствуют придворные дрязги, у самого да Понте жизнь после смерти императора Иосифа II будет идти далеко не так блестяще, но всё это не важно. Главное, что работа у композитора и либреттиста в самом разгаре, они полны идей и у них впереди ещё одна замечательная работа.

«Дон Жуан» в фильме поставлен в декорациях современного авторам оперы 18-го века. Это на целый век не соответствует тексту либретто, согласно которому действие разворачивается в 17 веке в Севилье, но зато это подспудно помогает зрителю понять, зачем вообще при постановке классических пьес меняют костюмы и место действия. Лоренцо вплетает в сюжет события и переживания собственной жизни и это наполняет текст либретто живыми эмоциями, которые по самым разным причинам бывает очень трудно ощутить. Прием очень простой, но при удачном исполнении очень действенный.

У Карлоса Сауры исполнение удачное.

7 из 10