Никто не знает о персидских котах (2009)

Мало кто знает, что персидский поэт и ученый Омар Хайям вывел математическую формулу, получившую название «бином Ньютона», примерно за 500 лет до самого Ньютона. Мало кто знает, что средневековые арабские астрономы выдвигали предположение о том, что Земля вращается вокруг Солнца, задолго до Галилео Галилея. Мало кто знает, что на исламскую культуру оказало мощное влияние учение под названием «суфизм», ищущее истину только в двух вещах — любви и вине. Мало кто знает, что во многом благодаря восточной поэзии в европейской лирике появилась и стала развиваться тема любви. Вот и о «персидских котах» — андеграундных музыкантах Ирана — «никто не знает». И, в целом, задача режиссера, создавшего почти идеальное кино для европейских фестивалей, прозрачна и ясна — обратить внимание мировой общественности на проблему запрещенного, бесправного иранского искусства.

В некой преамбуле картины появляется сам автор — Бахман Гобади. Он записывает песню в студии. Из комментария звукооператора мы понимаем, что режиссер задерган, его фильмы запрещены и продаются лишь на нелегальном рынке. Но все же после случая на концерте в городке Кередж, где властями было задержано 400 человек, он решает снять фильм о музыке подполья. Денег на актеров у Гобади нет, поэтому сниматься в ленте будут обычные люди.

Обычными людьми оказываются Ашкан и Негар. Они только что вышли из тюрьмы и начали собирать инди-рок группу, чтобы поехать на фестиваль в Лондон и наконец-то покинуть опостылевшую родину, где полностью отсутствует свобода и возможность самовыражения. Чтобы собрать коллектив, герои отправляются в своеобразное путешествие по подпольному музыкальному миру Тегерана. И перед нами разворачивается колоритный, мозаичный, восточный с европейским послевкусием видеоклип. Мы слышим необычный иранский блюз, чудесный джазовый вокал женщины, исполняющей песню на фарси, и даже хард-рок. При этом музыканты, играющие «тяжелую» музыку, вынуждены репетировать в коровнике. Один из служителей этого необычного места для репетиций жалуется: ребята-то хорошие, но вот коровы страдают, удой сокращается.

Несомненный плюс фильма — его ироничность. Яркий оттенок жизнелюбия и хорошего юмора вносит фигура подпольного продюсера, распространителя нелегальных фильмов Негара. Он готов достать музыкантам паспорта, визы, и пусть в документе не будет пропечатана одна буква, в этом нет ничего страшного. Он убеждает представителя власти, нашедшего в его квартире множество запрещенных фильмов, что смотрит кино США только «в знак протеста против американских санкций». Благодаря умению уговаривать и общаться, он избегает абсурдного, с точки зрения европейского сознания, наказания в 80 ударов плетей.

Иран показан в фильме очень противоречиво. Герои даже слишком прямолинейно и часто говорят об отсутствии свободы в стране, невозможности здесь нормально жить. В качестве видеоряда к музыке использованы кадры обычной тегеранской жизни — иногда трогательные и поэтичные, иногда отталкивающие, показывающие нищету и бесправие, царящие в Иране. Противоречиво и то, что не все музыканты готовы с легкостью уехать в Европу. «Рэп-певец» рассказывает о феномене персидского рэпа, о том, что его музыка нужна именно здесь и сейчас. Хотя каждый из героев так или иначе связан с европейской и американской культурой: на стенах их комнат висят плакаты с «Beatles» и Куртом Кобейном, Негар читает «Превращение» Кафки, Ашкан мечтает послушать «Sigur Ros» в Исландии.

А сам фильм, вероятнее всего, обращен именно к ним — американцам и европейцам. Он воспринимается как некий крик о помощи, желании и невозможности выразить себя, показать свой талант кому-то другому. Не случайно один из музыкантов исполняет песню, где встречаются слова: «Горе тем, кто хотел спеть, но не сумел». Стремление к свободе и творчеству вновь и вновь, несмотря на все старания и усилия, наталкивается на непроходимую стену, и в мире опять«никто не знает о персидских котах».

Когда два американских старшеклассника взорвали умы людей и весь мир чудовищной бойней в школе Колумбайн, то обществу немедленно понадобились виновные — желательно кто-нибудь конкретный, чья демоническая сущность и дурное влияние не вызывало бы у добропорядочных граждан никаких сомнений. Таким козлом отпущения стал эксцентричный рокер Мерлин Мэнсон, который был одним из имен в плейлистах стрелков, и рано или поздно стал бы объектом подобной критики даже если его имя не было бы связано ни с одной трагедией. Нечто похожее случилось с популярной американской трэш-метал группой Slayer, на которую подали в суд родители юной девушки, ставшей жертвой жесткого убийства, совершенного молодыми людьми, которые слушали вышеупомянутую группу, и, как утверждали истцы, почерпнули вдохновение для манеры убийства в их песнях. Для любого человека, знакомого с творчеством исполнителей, обращающихся в своих текстах к темной стороне человека, эти обвинения покажутся самым жестоким покушением на убийство одной из самых прекрасных вещей на земле — музыки, но так вы будете думать до тех пор, пока не узнаете, что существуют страны, в которых, чтобы попасть в поле зрения полиции и властей за свое творчество не надо даже петь про некрофилию или снимать про убийства, достаточно просто петь или снимать. Одной из таких стран является Иран — любые музыкальные выступления были запрещены там практически тридцать лет, и даже когда обстановка несколько потеплела, любое творчество и распространение его, особенно, западно-ориентированных фильмов и музыки, по-прежнему преследуется по закону. Иранскому режиссеру Бахману Гобади последствия такого давления знакомы не по наслышке — за долгие годы работы в кино он часто сталкивался с непреодолимыми препятствиями в выражении своего мнения, которые чинило ему правительство. Однажды Гобади познакомился двумя молодыми соотечественниками-музыкантами, которые, как и он, безуспешно пытались добиться разрешения на свое творчество, и в итоге решили любыми способами выбраться их страны и дать услышать свою музыку цивилизованному миру. Так начался фильм «Никто не знает о персидских котах» — наполовину документальная, наполовину игровая история о людях, желающих говорить в стране, где преследуют даже не инакомыслящих, а просто мыслящих.

Работа над новым смелым проектом Бахмана Гобади очень напоминала путь режиссера картины «Мисс Пуля» Херардо Наранхо, который решился снять в родной Мексике фильм про наркоторговлю и ее связь с самыми высокими представителями власти — как и его мексиканскому коллеге, Гобади приходилось прятаться, никогда долго не снимать на одном месте и при случае говорить, что картина имеет угодную государству направленность. Автору очень повезло с его главными героями и той целью, которую они перед собой ставили, поскольку в поисках недостающих членов для своей музыкальной группы эти ребята исходили и исколесили весь Тегеран, попытав удачу с представителями всех жанров и направлений. Тут вам и проникновенный соул, записываемый в подпольной студии, и жестокий металл, который группа вынуждена исполнять в коровнике, к большому неудовольствию животных и их владельцев, и легкий рок, исполняемый в определенные часы, когда соседи, у которых номер полиции словно стоит на быстром наборе, отлучаются из дома, и остросоциальный политический рэп, чтецы которого проводят свои сходки в разрушенных домах. Эта экскурсия по современной иранской музыке не исламистской направленности сопровождается кадрами, снятыми в нынешнем Тегеране, которые, как и звуковое сопровождение, представляют собой разнообразную палитру — от фешенебельных кварталов с дорогими магазинами до помоек, на которых вынуждены обитать матери, дети и старики, оказывщиеся жертвами вечной погони за богатством и строгого классового деления, от людей, радующихся прогулке по городу, до злых драк, от улыбок до оскалов, от граффити до хиджабов — режиссер с фотографической точностью и без слов изображает мир, в котором живут его герои.

О работе Бахмана Гобади часто говорят, как о картине очень депрессивной и не оставляющей надежды, и эта точка зрения имеет место быть — весь фильм пропитан непрекращающейся болью творческого сообщества Ирана, страдающего от того, что их работы даже не рассматриваются, а сразу маркируются как преступление, безнадежностью, которую испытывают музыканты и режиссеры, не зная, доживут ли они когда-нибудь до дня, когда ситуация измениться. Но в то же время, «Никто не знает о персидских котах» это очень вдохновляющий фильм, о людях, которые любят свое дело настолько, что готовы рисковать ради него своей жизнью и свободой, о молодых умах, чьи жизни еще не потеряны, а души не куплены, которые не желают определять суть человека по размеру его кошелька, которые устали видеть бедных детей, оставленных умирать на улицах, которые не считают животных заразой, а способность мыслить грехом, которые пытаются и создают что-то свое, даря другим людям радость, поддержку и надежду. Бахман Гобади считает себя не режиссером, а человеком, который прорубает окно в определенный мир и пытается позволить зрителю прочувствовать его как можно более близко и тонко. В его последнем фильме это был мир творческих людей, оказавшихся в ситуации, губящей даже самый сильных дух, но все равно продолжающих бороться, и тут уместно будет порадоваться, что мы этого не испытываем и перестать судить музыкантов по обложке их альбомов и словах, которые содержаться в их текстах, и потратить освободившееся время, зайдя на бэндкэмп и распробовав группу, которую до вас послушали лишь три человека, подарив чьему-то скромному голосу радость быть услышанным.