| Рейтинг фильма | |
Кинопоиск
|
6.2 |
IMDb
|
6.4 |
| Дополнительные данные | |
| оригинальное название: |
Чудо |
| год: | 2009 |
| страна: |
Россия
|
| режиссер: | Александр Прошкин |
| сценарий: | Юрий Арабов |
| продюсеры: | Сергей Даниелян, Дмитрий Пиркулов, Рубен Дишдишян, Арам Мовсесян, Юрий Мороз |
| видеооператоры: | Геннадий Карюк, Александр Карюк, Александр Седов |
| художники: | Екатерина Татарская, Анна Бартули |
| жанры: | триллер, драма, история |
|
Поделиться
|
|
| Финансы | |
 Сборы в России:
|
$50 656 |
|
Мировые сборы:
|
$49 160 |
| Дата выхода | |
Мировая премьера:
|
10 октября 2009 г. |
на DVD:
|
10 декабря 2009 г. |
| Дополнительная информация | |
Возраст:
|
18+ |
Длительность:
|
1 ч 50 мин |
Нажмите на изображение для его увеличения
Фильм, на удивление, интересный, правда, непонятно, кто здесь главный герой. Сперва нам дают Хабенского в роли журналиста, но его на половине истории слили (он, хотя бы, примирился с женой), затем показывают священника, живущего в безбожной стране, но и его сливают - он принял на грудь и свалил на вокзал. Главный герой и не персонаж Маковецкого, трясущегося за свою шкуру. Периодически нам показывают саму Стоячую Татьяну, но и её сложно назвать главным героем. Потом, почти под конец, показывают Никиту Сергеевича Хрущёва, силами которого спасена таки горе-плясунья. Главный героем не является даже советский народ, который, расстанавливая оцепление, пробивается к Хрущёву с просьбами улучшить их жизнь, хотя я думал, что все идут посмотреть на Чудо. В итоге непонятно, кто здесь ведёт историю. Быть может, главный герой здесь - само Чудо, которое наблюдает за реакцией разных представителей атеистического общества. Та или иначе, фильм, всё же, получился интересным, хотя, конечно же, можно было бы расширить историю.
20 октября 2022
Русь советская похожа на сшитые лоскуты. Отдельными стежками прижаты миры и бытовые тяготы. Где из рупора орет про коммунистические заветы партийный работник, то рядом бушует в луже блевотины, обжигаясь в пресном хороводе- Народ. Он как зверь, пьет, бесчинствует и сношает. Изба мать, укромно ютит инвалидов, пьющих работяг, и прелестных девок. Пиршество плоти, хлебного мякиша, и секса, где-то на фоне церквушки, и пышки жаром завод, пока льется с тел сок семени, и в темноте зачинают новых коммунистов. Под расписной баян и разбавленную водку. Оголотелый метафизический разгул явил чудо недовольства божьего. А удивительное рядом, но в стране красного заката, оно запрещено. Земля налетает на не небесную ось. Лысеющий Никита Сергеевич морщит лоб, задаваясь исконным вопросом, «Что делать?».
Это было очень круто, такого разгула конфликта с моралью я ещё не встречал. Народный суд в метафизических далях. Главные действующие лица, священник, парт-работник, и народ. Последний как один пульсирующий организм, покрытый трафическими язвами правления. А ещё есть Власть, которой виднее. И на этом противоречии растет сюжет, словно вымученный ребенок, что был изрыгнут за сельским клубом. Люди во власти коммунистического правления не справляются с чудесами. Они переживают м страшатся, а для органа власти ввести себя в мягкую кашу народных масс- дело обязательное. Очевидное можно переписать, а с мистическим чудом разграничить Ся подписав необходимые бумаги сверху.
Хабенский мертвенно-педантичен, Маковецкий инструментально настроен, словно хороший инструмент. А батюшка пропускает через глаза свои смрад эпохи, молясь об упоении души и справедливости, находит упоение духа возле грязной пивной бочки, на фоне сочувствующих работников завода. А стояние Зои, это опыт который, сугубо в моем представлении, символизирует холод крови в трубопроводе вен страны. Даже с чудом мы будем бороться, ибо есть и более насущные проблемы. Несогласные будут, но не переживут, а Зоя бедняжка познавшая прелести соприкосновения с миром неопознанного будет лечить страждущих и падших. Мораль выходит калекой в тридевятом царстве метафизики.
8 марта 2021
Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что признанный режиссёр Александр Прошкин, прежде не замеченный в обращении к религиозному материалу, взялся за постановку картины, в центре сюжета которой присутствует загадочное событие 1955 года, получившее название «Стояние Зои». Прошкин, до этого снимавший исторические и антитоталитарные фильмы о России, здесь получил возможность соединить и то, и другое — изобразить историческую среду (достаточно дотошно) и обратиться к теме сталинизма, прославившей его («Холодное лето пятьдесят третьего») и к которой он обращался и позднее («Живи и помни»).
С первых же кадров на нас выливается эпоха Хрущёва, с её одновременно тоталитарностью и либеральностью. Репрессий уже нет и культа личности тоже, но человек так и остался всего лишь крошечной песчинкой, совершенно не важной в контексте строительства «светлого завтра». Следуя примеру Алексея Германа-старшего, увидевшего сталинскую эпоху на примере 1953 года как будто с огромной исторической дистанции («Хрусталёв, машину!»), Прошкин так же показывает и 1956 год. И вот в этот самый период случилось нечто из ряда вон выходящее, не подчиняющееся указаниям сверху (а здесь в прямом смысле сверху — Хрущёв прилетает на самолёте разбирать ситуацию). Что это? Никто не может ничего понять. Ни Хрущёв (довольно неожиданный и самобытный образ), ни герой Константина Хабенского, продавший талант в обмен на чечевичную похлёбку (не в прямом смысле, конечно), ни герой Сергея Маковецкого, уполномоченный по делам религии, который только делает вид, что что-то понимает, ни даже священник. Но что меняет это что-то в их жизни? Герой Хабенского решает, наконец, жить честно и продолжать писать стихи вместо фельетонов (мы не знаем, осуществится ли его желание); священник в растерянности уходит в никуда, очевидно, не в силах примириться с тем, что Бог существует; уполномоченный по делам религии тоже, возможно, задумался, но и он задушил в себе сомнение в правильности линии партии, продолжив делать своё богонеугодное дело. Все они — всего лишь винтики в машине, живущие в безбожную развращённую эпоху (пожалуй, ироническим следует признать финал, когда икону из рук Зои забирает сын священника, не очень то верящий в Бога, но зато искренне любящий свою мать и хотящий полюбить и отца (почему то его хочется сопоставить с юным Ингмаром Бергманом, с детства узнавшим во что превращается даже искренняя вера служителя церкви, лишённая сути христианства — любви к ближнему своему, а, следовательно, и любви к Богу) — наименее испорченный среди всех остальных персонажей), опустошённые и по-своему несчастные, не знающие на самом деле ради чего им жить. А Зою, взбудоражившую город, насильно прячут в психиатрическую клинику (может, намёк на позднейших диссидентов, с которыми поступали точно также?). Эпоха взяла верх, избавившись от «гадкого лебедя». Но имеющий уши да услышит и имеющий разум да поймёт. Множество людей потянулись к вере, поражённые этим событием (которое, вполне возможно, и не происходило в действительности). И всё бы было хорошо в фильме Прошкина, такая трактовка его картины была бы уместна, если бы не одно «но»: линия священника.
Понять мотивы его поступков, когда он мало того, что упал в обморок при виде чуда (но ведь в вере этого человека нет причин сомневаться!), но ещё и сбежал куда-то, бросив жену и детей, перед этим выпив … пиво с водкой («Это чудо, чтобы священник водку с пивом пил», говорит один из алкашей) не представляется возможным. Вот тут то и понимаешь ту подмену понятий, что совершена в фильме Прошкина. Мало того, что священник в исполнении Виктора Шамирова напоминает скорее сектанта-катакомбника, нежели христианина. Самое главное, что чудо не только не сподвигло священника пересмотреть своё отношение к ближним своим, но и вовсе увело его из мира людей и из церкви в неведомые дали. Поневоле вспомнишь восхитительный фильм Ингмара Бергмана «Причастие», извращённой версией которого «Чудо», по сути, и является. Если Бергман утверждает любовь к ближним своим как основу веры, опровергает представления своего героя о Боге-пауке красноречивым нижним ракурсом во время разговора священника и любящей его героини, доказывая, что пауком является сам священник, что его вера мертва и пуста, ибо нет в ней любви к человеку, если его герой, в конце концов, впервые высказав свои противоречивые чувства героине, очистился от негативных эмоций, засевших в нём, и смог в финале сделать маленький шаг на встречу ближнему своему, а, значит, и Богу, то Прошкин обрывает линию священника на неопределённой ноте. Нет ни покаяния (что вполне логично было бы, если священник действительно имеет веру в Бога), ни сцен и деталей, показывающих нам страдающего героя, потерявшего любовную связь с людьми и Богом. Именно одна эта сюжетная линия разрушает всё стройное здание фильма, ибо поневоле приходит на ум мысль, что Прошкин снял фильм о… Боге-пауке, но прикрыл его мутной плёнкой гуманности и христианских размышлений и образов. Чудеса, посылаемые Богом, разрушают личность верующих в него, уводят из социума, да и просто подталкивают к самоубийству (как произошло с матерью героини). И воспоминание об одном из устойчивых символов истинно христианского по сути кинематографа Бергмана тут вовсе не лишнее. Человек, оторванный от других людей, не умеющий и не желающий любить, поневоле оказывается перед лицом Бога-пустоты или Бога-паука, питающегося душами верующих в него. И лишь те, кто имеет в своём сердце любовь к ближним своим способны постичь суть Бога Христа — Любовь.
Конечно, Прошкин не Бергман, и требовать от него философско-психологической глубины глупо, однако в искусстве должна быть всё-таки художническая честность. Если ты снимаешь фильм о Боге-пауке, не называй его «Чудо». Назови его, например, так — «Бог-паук, я люблю тебя».
Люди, бойтесь его чудес.
6 из 10
21 июня 2020
Сценарные работы Юрия Арабова узнаются моментально: есть в них нечто неуловимо сакральное, непостижимое, в то же время не сусально-елейное. Расставшись со своим постоянным постановщиком Александром Сокуровым после триумфа «Фауста», Арабов ушел в свободное плавание, работая то с Прошкиными, то с Серебренниковым, то с Досталем. «Чудо» — прямо скажем, не самая яркая его работа, быть может потому, что в основе его реальная история, и сценарист боялся «повредить» материал, хотя и значительно его переработал. Главное в его с Прошкиным-отцом работе было передать атмосферу безбожия мира, не готовому к подлинному чуду.
Несмотря на то, что эта картина реконструирует события 1956 года, она — в том числе и о современности, пытаясь создать притчу о неверии в Бога и чудо, Арабов и Прошкин пытаются свести в единый драматургический узел разнородные сюжетные линии, многие их которых прерываются на полдороге (например, линии журналиста и священника, хотя полнокровный, сложный образ последнего — одна из несомненных удач фильма). В плане эффектности визуальных метафор и вообще видеоряда «Чудо» сравнимо с «Юрьевым днем» — символы ярки, общий строй картины обогащается за их счет, но неорганичность, ряженность большинства актеров (за исключением, конечно, Хабенского и Маковецкого), непрофессионализм их работы, не превышающий уровень провинциальной самодеятельности, выпячивают фиктивность фильма, заставляя даже усомниться в реальности рассказанных событий.
В плане атмосферы фильм удался: она тягучая и вязкая, образ маленького города, его мрачных заводов, примитивного веселья, тотального безбожия, вошедшего в поры всех граждан, даже священников, — все это работает на замысел развенчания ностальгического ореола вокруг Советской власти, воспринимающейся сейчас в эпоху вакхического капитализма как торжество духовности и идейности. Арабов и Прошкин показывают советскую ментальность как триумф приспособленчества, бытового материализма, мировоззренческой трусости и духовной слепоты, неспособности увидеть свои недостатки под увеличительным стеклом чуда.
Вопрос: «Зачем?» разлит в воздухе фильма, чудо Зоина стояния нужно было Богу и прежде всего людям, чтобы всколыхнуть их от спячки, чтобы поставить их перед собственными проблемами и бедами, но люди остались к нему глухи. Это картина при всех ее формальных недостатках очень современна, она — о том, что чудеса людям не нужны, даже если они очевидны, то проходят незамеченными. Сцена с Хрущевым в доме окаменевшей девушки — кульминация, и единственная по-настоящему эмоциональная и конфликтная сцена (фильму вообще, к сожалению, свойственен пониженный градус конфлитности, потому в нем так много необязательных эпизодов), в ней режиссер со сценаристом по сути проповедуют, противопоставляя мудрость мира и мудрость Бога, но эта проповедь органична сюжетной ткани «Чуда», добавляет ее остроты и многомерности.
Картина Прошкина и Арабова оставляет ощущение незаконченности, недоработанности, блеклые диалоги, что вообще удивительно для этого сценариста (вспомним, в пандан «Чуду» «Фауста» и «Орлеан»), расслабляют зрителя, не дают ему сосредоточиться на изображаемом событии, характеры персонажей как-то излишне кинематографичны, искусственны. Вообще нехватка органики и жизненной узнаваемости реалий (сравним с «Французом» Смирнова, где «советское», пусть шаржированное и огрубленное, узнавалось моментально) сильно вредит этому фильму и резко контрастирует с проработанностью атмосферы.
Однако, в любом случае все недостатки «Чуда» могут быть списаны на режиссуру, ведь Прошкин-старший никогда в общем-то не был выдающимся режиссером (это не Сокуров и даже не Серебренников), уверен, что сценарий при внимательной отделке постановщика и достойной визуализации сработал бы лучше. Но в любом случае, свой мессидж о безбожии и духовной слепоте, унаследованной Россией от советского периода, доносится в «Чуде» логично и прозрачно, потому эта несовершенная картина заслуживает того, чтобы хотя бы раз ее посмотреть, особенно если для вас Зоино стояние — не басня, а часть предания русской Церкви.
29 марта 2020
Фильм Александра Прошкина у меня не поднимется рука назвать слабым. Но, при этом возникло ощущение какого-то недопонимания языка, на котором пытался со зрителем говорить режиссёр. Так и осталось непонятным: что именно он хотел сказать своим «Чудом». Всё-таки делая посыл на экранизацию таинственного факта «Стояния Зои», о котором и сегодня мало кто и что знает, была надежда, что завеса тайны над этим чудом станет приоткрыта.
Тем удивительнее было наблюдать, что вот это главное событие с замершей девушкой неожиданно свернуло на запасной путь, а на авансцену сюжета вышли совсем иные герои. И нам было предложено вникнуть в их судьбы, их страдания и их размышления. Да, спору нет, герои интересные. И, пожалуй, каждый из них достоин отдельного фильма или, как минимум, отдельной серии. Тем более персонажи все разные. Начиная от самой Зои, которая в данной экранизации получила имя — Таня Скрыпникова (Мария Бурова), журналиста — Николая Артемьева (Константин Хабенский), священника Андрея (Виктор Шамиров) и самого Никиты Хрущёва (Александр Потапов). Вот эти персонажи и поделили меж собою экранное пространство, регулярно перетягивая одеялку всяк в свою сторону.
Теперь попытаемся разобраться, какую же смысловую нагрузку нёс в себе каждый из этих персонажей, и что в их портретах осталось незаконченным.
Прежде всего сама Зоя — Татьяна Скрыпникова. Уже в самых первых кадрах героиня предстаёт перед нами редкой сволочью, поскольку беспрестанно орёт на свою мать, а потом и вовсе, выгоняет из дома. Таким образом у зрителя уже невольно появляется желание: скорее бы с нею что-нибудь нехорошее случилось. Собственно, то самое нехорошее и случается достаточно быстро. Даже слишком быстро! Всё-таки хотелось увидеть какой-то более объёмный образ этой героини. Увидеть не только набор её отрицательных качеств, а хотя бы одно положительное, чтобы появился небольшой интерес к её дальнейшей судьбе. Но, увы, не сложилось. Героиня так и застыла, нацепляв на себя за считанные минуты хронометража целый букет отрицательных эпитетов.
И тут же её история смещается на задний план, уступив место злоключениям журналиста Николая Артемьева. Даже такие важные моменты, как окаменелость девушки и её срастание с полом оказались спущены на тормозах. Казалось бы, ключевой для сюжета момент: девушку не то, что никто приподнять или положить не в состоянии, но даже пол вокруг неё не способен взять ни один инструмент. Самое время дать зрителю возможность осмыслить: почему это всё происходит. Но Александр Прошкин, словно спешит куда-то, не давая зрителю хоть немного задержаться на образе Татьяны и на том, что с нею произошло.
Перед нами уже рисуется портрет журналиста. Причём рисуется грубыми и размашистыми мазками, из которых следует, что у него тоже в семье не всё гладко, и что он бабник и при этом регулярно поддаёт. Но при этом парень достаточно талантливый. Крючков и зацепок расставлено немало. Но… Николаю предстоит написать статью, по событию, произошедшему в далёком Гречанске. Подчеркну слово ДАЛЁКОМ, поскольку из диалогов героев становится понятно, что ехать в этот Гречанск нужно на поезде целую ночь. А вот в самом сюжете пространство оказалось спрессовано на столько, словно Николай одну остановку на трамвае проехал. Особенно явно выглядело это при обратном пути Николая из Герчанска, когда его психологический ступор затянулся аж на несколько суток (если логично просчитать, сколько времени должно быть потрачено на дорогу). Благодаря этому Николай из журналиста превращается в какую-то истеричку. Снова недочёт по причине спешки. А ни один сюжетный крючок так и не сработал.
Но и здесь уже режиссёр не даёт нам вникнуть как следует в ощущения Николая. Так как нам уже предлагается новый герой. Собственно тот, которому по штату положено увидеть окаменевшую девушку одним из первых. А кого, как не священника приглашать при подобном необъяснимом происшествии? Но оказывается, что месяцы идут, а священник наш про факт стояния ни сном ни духом. Он переживает за судьбу храма, который всеми силами пытается отжать у него советская власть, и при этом успевает отвешивать оплеухи своей жене и сыну. При чём история этого героя дана на столько штрих-пунктирно, что начисто отсутствует целостный психологический портрет отца Андрея. То он кричит на сына, в следующей сцене вежливо и понимающе разговаривает с ним, а спустя ещё несколько минут таскает за волосы свою жену и награждает всё того же сына смачной оплеухой.
Так кто этот батюшка: домашний тиран? Добродетель, страдающий за утрату веры? Или просто, тупица, идущий на поводу у партийного руководства, и не желающий видеть того, что твориться у него под носом? Ни на один из этих вопросов найти зрителю ответ так и не удаётся. Ибо отец Андрей ретируется из сюжета, а на зрителя с неба уже спешит упасть Никита Сергеевич Хрущёв собственной персоной.
И с этого момента сюжет фильма превращается уже в какой-то фарс, поскольку облик Генерального Секретаря КПСС предстаёт на редкость карикатурным и сатирическим. Его партийные реплики, брань и беспочвенные выводы ничего кроме кривой усмешки не вызывают. Тем не менее, Хрущёва в кадре становится на столько много, что он в один миг оттеняет всех остальных героев, включая и саму застывшую Татьяну. Которая к тому времени уже окончательно из героини превратилась в декорацию. А зритель уже окончательно утратил нить сюжета.
Тем не менее Хрущёв явился как некий мессия, который одной репликой способен разрешить проблему, которая на протяжении нескольких месяцев была камнем преткновения для жителей Гречанска. Решил, и полетел дальше, распахивая на ходу портфель с очередной пачкой документов. И при всём этом действия Хрущёва оказались столь нелепы и искусственны, что остался осадок и непонимание: зачем в сюжете, в принципе понадобился сей персонаж?
Парой слов хотелось бы ещё сказать и о портрете самого Гречанска, который показан столь скудно и однобоко, что его и городом-то назвать язык не поворачивается. Перед нами предстаёт индустриальный пейзаж в самом, что ни на есть унылом облике. Ни улиц, ни проспектов, ни жилых домов. Только мрачные цеха завода с разных сторон и голые стволы деревьев по фону.
Я прекрасно понимаю, что подбор натуры режиссёром осуществлялся с конкретной целью, очевидно, показать всю бездуховность и обречённость существования трудового человека в послевоенном СССР. Это у него получилось достойно.
Вот только благодаря такому смакованию мрачными пейзажами при просмотре фильма возникло ощущение нехватки воздуха. Словно надышался вместе с героями выбросами из заводских труб.
Ещё бы, ни на одном герое взгляд так и не задержался. Ни к одному персонажу интереса или сострадания не успело возникнуть. А тема «Стояния Зои», увы, так и осталась нераскрытой.
25 февраля 2020
Чудо-Юдо.
Это было бы идеальное название фильму.
История про Зою, схватившую во время пирушки с полки икону, и застывшую с ней на долгие месяцы, — очень интересная. По такому материалу можно снять и ужасы, и фэнтези, и мистический триллер. А ещё и антураж советских пятидесятых — вообще супер. Но у режиссёра фильма «Чудо-Юдо» большой талант: он смог из уже готовой, очень нетривиальной истории, сделать шлак.
Фильм начинается с отвратительных бытовых сцен, где главная героиня показана вульгарной, наглой, тупой. Чавкая, она басом раздаёт указания матери, успевая при этом унижать её. Мать — безмолвная раба, льющая слёзы. Её дочь — диавол. Того и глядишь сбросит маску обычной смертной и вцепится в женщину когтями и клыками.
Потом начинается вечеринка, где провинциалы показаны идиотами: корчат рожи, нападают друг на друга, устраивают интим, кривляются и бухают. Полный набор, короче говоря. Игра актёров (читай кривляния) гротескна и карикатурна, словно снимают второсортную комедию. Но в жанрах юмора не заявлено.
А потом появляются герои Кутеповой и Хабенского. Первая никогда играть и не умела, а второй в своём привычном амплуа. Безликие тени-персонажи проходят фоном.
Замечу, что в фильме все атеисты показаны бесноватыми, тупыми и омерзительными. Я согласен со всей жестокостью и преступностью советского режима, но объективность объективностью: всегда были и есть достойные люди. Почему же в «Чуде» хорошими показаны только верующие? А неверующие не то, что плохими… они показаны дебилами. Это хорошо демонстрирует сцена с заточением героини к зэкам. Герой Маковецкого и вовсе — всё зло мира. А ещё он настолько тупой, что искренне верит, что какая-то дама смогла простоять несколько месяцев без движения по чей-то просьбе (!). Это же невозможно. Как минимум, с анатомической точки зрения.
Этот фильм вызывает тошноту. Много грязи, которой тычут в камеру и ухмыляются, мол, нате, жрите!
1 из 10
4 мая 2019
Третьего дня посмотрел фильм о городской легенде в котором описывается окаменение девушки, которую зовут Зоя. Сам случай считаю очень занимательным и загадочным, поэтому с интересом решил погрузится в художественное видение этого явления.
И честно говоря не зашло. Принимаю, что я, возможно, недостаточно смог проникнутся фильмом, по той причине что ожидал от него далеко не то что увидел. Но обо всем по порядку.
Сюжет. Очень сумбурно. Некоторые сюжетные линии обрываются или получают недостаточное внимание. Сюжетная линия Артемьева (Хабенский) и его жены, например. И если сюжет журналиста — поэта худо бедно смог получить завязку, то линия его жены крайне странная. Линия многих персонажей крайне мало, а иногда никак не завязана на на самой Зое, что странно, как по мне. Реакция на нее — толком не показана. Работа врачей, ученых, журналистов над этим феноменом сведена к минимуму. Окружение крайне серое и максимально неприятное, но видимо, современные режиссеры любят показывать советский союз именно таким.
Сама Зоя, в исполнении Марии Буровой, сразу смогла вызвать у меня резко отрицательное отношение к ней. Она показана хабалистой, грубой и в крайней степени неприятной девушкой, что как я считаю большой минус — ведь мне нужно за нее переживать в течении фильма, а как то не выходит. Так же, очень не понравилась актриса исполняющая роль Матери главной героини, которая показала себя лишь как воющую и орущую женщину. Игра остальных не заставляла отводить глаза от экрана, но и не скажу что я впечатлителен. Вообще, сложно оценить игру актеров с учетом частично полностью заваленной технической части фильма. Звуки на заднем плане порой громче чем то что по идее происходит на переднем плане. В диалоги персонажей приходится очень внимательно вслушиваться, дабы ничего не прослушать.
Из плюсов — местами хорошая операторская работа. Вкупе с темной стилистикой некоторые кадры отдают смесью стимп-панка и города грехов.
26 октября 2018
Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что признанный режиссёр Александр Прошкин, прежде не замеченный в обращении к религиозному материалу, взялся за постановку картины, в центре сюжета которой присутствует загадочное событие 1955 года, получившее название «Стояние Зои». Прошкин, до этого снимавший исторические и антитоталитарные фильмы о России, здесь получил возможность соединить и то, и другое — изобразить историческую среду (достаточно дотошно) и обратиться к теме сталинизма, прославившей его («Холодное лето пятьдесят третьего») и к которой он обращался и позднее («Живи и помни»).
С первых же кадров на нас выливается эпоха Хрущёва, с её одновременно тоталитарностью и либеральностью. Репрессий уже нет и культа личности тоже, но человек так и остался всего лишь крошечной песчинкой, совершенно не важной в контексте строительства «светлого завтра». Следуя примеру Алексея Германа-старшего, увидевшего сталинскую эпоху на примере 1953 года как будто с огромной исторической дистанции («Хрусталёв, машину!»), Прошкин так же показывает и 1956 год. И вот в этот самый период случилось нечто из ряда вон выходящее, не подчиняющееся указаниям сверху (а здесь в прямом смысле сверху — Хрущёв прилетает на самолёте разбирать ситуацию).
Что это? Никто не может ничего понять. Ни Хрущёв (довольно неожиданный и самобытный образ), ни герой Константина Хабенского, продавший талант в обмен на чечевичную похлёбку (не в прямом смысле, конечно), ни персонаж Сергея Маковецкого, уполномоченный по делам религии, который только делает вид, что что-то понимает, ни даже священник. Но что меняет это что-то в их жизни? Герой Хабенского решает, наконец, жить честно и продолжать писать стихи вместо фельетонов (мы не знаем, осуществится ли его желание); священник в растерянности уходит в никуда, очевидно, не в силах примириться с тем, что бог существует; уполномоченный по делам религии тоже, возможно, задумался, но и он задушил в себе сомнение в правильности линии партии, продолжив делать своё богонеугодное дело. Все они — всего лишь винтики в машине, живущие в безбожную развращённую эпоху. Пожалуй, ироническим следует признать финал, когда икону из рук Зои забирает сын священника, не очень-то верящий в Бога, но зато искренне любящий свою мать и хотящий полюбить и отца. Его почему-то хочется сопоставить с юным Ингмаром Бергманом, с детства узнавшим во что превращается даже искренняя вера служителя церкви, лишённая сути христианства — любви к ближнему своему, а, следовательно, и любви к богу. Зою же, взбудоражившую город, насильно прячут в психиатрическую клинику (может, намёк на позднейших диссидентов, с которыми поступали точно также?). Эпоха взяла верх, избавившись от «гадкого лебедя». Но имеющий уши да услышит и имеющий разум да поймёт. Множество людей потянулись к вере, поражённые рассказами об этом событии (которое, вполне возможно, и не происходило в действительности). Однако при всех достоинствах постановки, в работе Прошкина кроется один, но очень важный недостаток — линия священника.
Понять мотивы его поступков, когда он мало того, что упал в обморок при виде чуда (но ведь в вере этого человека нет причин сомневаться!), но ещё и сбежал куда-то, бросив жену и детей, перед этим выпив … пиво с водкой («Это чудо, чтобы священник водку с пивом пил», говорит один из алкашей) не представляется возможным. Вот тут-то и понимаешь ту подмену понятий, что совершена в фильме Прошкина. Мало того, что священник в исполнении Виктора Шамирова напоминает скорее сектанта-катакомбника, нежели христианина. Самое главное, что чудо не только не сподвигло священника пересмотреть своё отношение к ближним своим, но и вовсе увело его из мира людей и из церкви в неведомые дали. Поневоле вспомнишь восхитительный фильм Ингмара Бергмана «Причастие», извращённой версией которого «Чудо», по сути, и является. Если Бергман утверждает любовь к ближним своим как основу веры, опровергает представления своего героя о Боге-пауке красноречивым нижним ракурсом во время разговора священника и любящей его героини, доказывая, что пауком является сам священник, что его вера мертва и пуста, ибо нет в ней любви к человеку, если его герой, в конце концов, впервые высказав свои противоречивые чувства героине, очистился от негативных эмоций, засевших в нём, и смог в финале сделать маленький шаг на встречу ближнему своему, а, значит, и богу, то Прошкин обрывает линию священника на неопределённой ноте. Нет ни покаяния (что вполне логично было бы, если священник действительно имеет веру в бога), ни сцен и деталей, показывающих нам страдающего героя, потерявшего любовную связь с людьми и богом. Именно одна эта сюжетная линия разрушает всё стройное здание фильма, ибо поневоле приходит на ум мысль, что Прошкин снял фильм о … боге-пауке, но прикрыл его мутной плёнкой гуманности и христианских размышлений и образов. Чудеса, посылаемые богом, разрушают личность верующих в него, уводят из социума, да и просто подталкивают к самоубийству (как произошло с матерью героини). И воспоминание об одном из устойчивых символов истинно христианского по сути кинематографа Бергмана тут вовсе не лишнее. Человек, оторванный от других людей, не умеющий и не желающий любить, поневоле оказывается перед лицом бога-пустоты или бога-паука, питающегося душами верующих в него. И лишь те, кто имеет в своём сердце любовь к ближним своим способны постичь суть бога Христа.
Конечно, Прошкин не Бергман, и требовать от него философско-психологической глубины глупо, однако в искусстве должна быть всё-таки художническая честность. Если ты снимаешь фильм о боге-пауке, не называй его «Чудо». Назови его, например, так — «Бог-паук, я люблю тебя».
Люди, бойтесь его чудес.
6 из 10
18 декабря 2017
Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что признанный режиссёр Александр Прошкин, прежде не замеченный в обращении к религиозному материалу, взялся за постановку картины, в центре сюжета которой присутствует загадочное событие 1955 года, получившее название «Стояние Зои». Прошкин, до этого снимавший исторические и антитоталитарные фильмы о России, здесь получил возможность соединить и то, и другое — изобразить историческую среду (достаточно дотошно) и обратиться к теме сталинизма, прославившей его («Холодное лето пятьдесят третьего») и к которой он обращался и позднее («Живи и помни»).
С первых же кадров на нас выливается эпоха Хрущёва, с её одновременно тоталитарностью и либеральностью. Репрессий уже нет и культа личности тоже, но человек так и остался всего лишь крошечной песчинкой, совершенно не важной в контексте строительства «светлого завтра». Следуя примеру Алексея Германа-старшего, увидевшего сталинскую эпоху на примере 1953 года как будто с огромной исторической дистанции («Хрусталёв, машину!»), Прошкин так же показывает и 1956 год. И вот в этот самый период случилось нечто из ряда вон выходящее, не подчиняющееся указаниям сверху (а здесь в прямом смысле сверху — Хрущёв прилетает на самолёте разбирать ситуацию).
Что это? Никто не может ничего понять. Ни Хрущёв (довольно неожиданный и самобытный образ), ни герой Константина Хабенского, продавший талант в обмен на чечевичную похлёбку (не в прямом смысле, конечно), ни персонаж Сергея Маковецкого, уполномоченный по делам религии, который только делает вид, что что-то понимает, ни даже священник. Но что меняет это что-то в их жизни? Герой Хабенского решает, наконец, жить честно и продолжать писать стихи вместо фельетонов (мы не знаем, осуществится ли его желание); священник в растерянности уходит в никуда, очевидно, не в силах примириться с тем, что бог существует; уполномоченный по делам религии тоже, возможно, задумался, но и он задушил в себе сомнение в правильности линии партии, продолжив делать своё богонеугодное дело. Все они — всего лишь винтики в машине, живущие в безбожную развращённую эпоху. Пожалуй, ироническим следует признать финал, когда икону из рук Зои забирает сын священника, не очень-то верящий в Бога, но зато искренне любящий свою мать и хотящий полюбить и отца. Его почему-то хочется сопоставить с юным Ингмаром Бергманом, с детства узнавшим во что превращается даже искренняя вера служителя церкви, лишённая сути христианства — любви к ближнему своему, а, следовательно, и любви к богу. Зою же, взбудоражившую город, насильно прячут в психиатрическую клинику (может, намёк на позднейших диссидентов, с которыми поступали точно также?). Эпоха взяла верх, избавившись от «гадкого лебедя». Но имеющий уши да услышит и имеющий разум да поймёт. Множество людей потянулись к вере, поражённые рассказами об этом событии (которое, вполне возможно, и не происходило в действительности). Однако при всех достоинствах постановки, в работе Прошкина кроется один, но очень важный недостаток — линия священника.
Понять мотивы его поступков, когда он мало того, что упал в обморок при виде чуда (но ведь в вере этого человека нет причин сомневаться!), но ещё и сбежал куда-то, бросив жену и детей, перед этим выпив … пиво с водкой («Это чудо, чтобы священник водку с пивом пил», говорит один из алкашей) не представляется возможным. Вот тут-то и понимаешь ту подмену понятий, что совершена в фильме Прошкина. Мало того, что священник в исполнении Виктора Шамирова напоминает скорее сектанта-катакомбника, нежели христианина. Самое главное, что чудо не только не сподвигло священника пересмотреть своё отношение к ближним своим, но и вовсе увело его из мира людей и из церкви в неведомые дали. Поневоле вспомнишь восхитительный фильм Ингмара Бергмана «Причастие», извращённой версией которого «Чудо», по сути, и является. Если Бергман утверждает любовь к ближним своим как основу веры, опровергает представления своего героя о Боге-пауке красноречивым нижним ракурсом во время разговора священника и любящей его героини, доказывая, что пауком является сам священник, что его вера мертва и пуста, ибо нет в ней любви к человеку, если его герой, в конце концов, впервые высказав свои противоречивые чувства героине, очистился от негативных эмоций, засевших в нём, и смог в финале сделать маленький шаг на встречу ближнему своему, а, значит, и богу, то Прошкин обрывает линию священника на неопределённой ноте. Нет ни покаяния (что вполне логично было бы, если священник действительно имеет веру в бога), ни сцен и деталей, показывающих нам страдающего героя, потерявшего любовную связь с людьми и богом. Именно одна эта сюжетная линия разрушает всё стройное здание фильма, ибо поневоле приходит на ум мысль, что Прошкин снял фильм о … боге-пауке, но прикрыл его мутной плёнкой гуманности и христианских размышлений и образов. Чудеса, посылаемые богом, разрушают личность верующих в него, уводят из социума, да и просто подталкивают к самоубийству (как произошло с матерью героини). И воспоминание об одном из устойчивых символов истинно христианского по сути кинематографа Бергмана тут вовсе не лишнее. Человек, оторванный от других людей, не умеющий и не желающий любить, поневоле оказывается перед лицом бога-пустоты или бога-паука, питающегося душами верующих в него. И лишь те, кто имеет в своём сердце любовь к ближним своим способны постичь суть бога Христа.
Конечно, Прошкин не Бергман, и требовать от него философско-психологической глубины глупо, однако в искусстве должна быть всё-таки художническая честность. Если ты снимаешь фильм о боге-пауке, не называй его «Чудо». Назови его, например, так — «Бог-паук, я люблю тебя».
Люди, бойтесь его чудес.
Рецензия написана в 2010 году и была опубликована здесь под моим старым профилем. Это расширенный и переработанный вариант
6 из 10
5 ноября 2017
«Чудо» — это фильм о советском быте и нравах. В ярком описании сего феномена Вы не будете разочарованы. Здесь и система режет по живому, и комуналка с общим туалетом на несколько семей, и бабушкины панталоны.
Картина подкупает великолепной игрой актеров и необычным сценарием. Однако режисер так стремился правдоподобно передать атмосферу, что картину заполнили штампы. Поэт является бабником и алкоголиком, милиционер безвольный пес режима, а партийные работники мерзавцы. Особенно хочется отметить как автор картины представляет женщин. Они либо безвольные либо гулящие. Третьего не дано. Самым непредсказуемым участником хоровода банальностей оказывается священник, который по всем законам жанра должен был стоять как скала на своих позициях.
В целом, фильм «Чудо» стоит посмотреть, чтобы поблагодарить Господа, что мы живем здесь и сейчас, а не 50 лет назад.
6 из 10
29 октября 2017
Так случилось, что в первый раз я посмотрела этот фильм как раз в 2009, в год его выхода. Фильм основан на реальных событиях. Помню, что первое впечатление от фильма было недоумение вместе с брезгливостью. Неужели это и есть чудо для нас людей, живших и живущих в стране под пустыми небесами, ведь Бога-то нет. Тогда я в первый раз узнала о самарском чуде и о комсомолке Зое, которая застыла на 128 дней, захотев потанцевать с иконой Николая Чудотворца. Странное ощущение жути меня не покидало.
И вот спустя семь лет я смотрю этот фильм снова, не обращая особого внимания на факт стояния комсомолки, а на то, как на него реагируют окружающие.
Надо отметить, что в фильме мастерски показана атмосфера глухой провинции начала 1960х, страх и раболепие перед властью чиновников, желание выслужиться и объяснять все с позиции материалистического учения Маркса. В этой стране при этой власти чуда быть не может. Это не порядок! Убрать! Персонаж Сергея Маковецкого, ответственного по делам религии, фронтовика, цитирующего Канта, показан талантливо и реалистично. Особенно забавен эпизод, где он уговаривает батюшку местного и единственного в городе храма сказать на проповеди, что чуда нет. Батюшка в начале сомневается, но потом из корыстных соображений говорит проповедь словами чиновника. И вот торжество власти! Тот привозит священника в злополучный проклятый дом и с наслаждением показывает ему застывшую девушку.
Священник в ужасе бежит то ли от увиденного, то ли от собственного предательства.
Этот фильм примечателен тем, что он не о чуде, которое всегда пребывает в нашем мире, а о нас, людях, готовых предать это чудо ради чего-нибудь как нам кажется более ценного и нужного. У чудо и есть сама жизнь.
13 февраля 2016
Скоро в отечественном кино, если его еще можно так назвать, появится новый жанр — антисоветская пропаганда, а киноделы начнут соревноваться, у кого получится самый «великий и ужасный совок». Не могу судить о том, как жили в советское время, так как я человек молодой и к сожалению не застал времена, когда красный флаг развивался над Москвой, а жители 1/6 части суши чтили заветы Ленина. О том времени я могу судить только по рассказам своих родных и, конечно, из фильмов. В чем только не обвиняли Советский союз — особенно любима фраза «в каждом фильме пропаганда», наверно, пропаганда нынешняя зрителю совершенно не заметна, и это клеймо относится исключительно к прошлому. К такому фильму как «Чудо» можно относиться по-разному, но главная мысль неизменно одна — советская власть ужасна, чудесна реальны, но злые-презлые коммуняки запрещают в них верить. И вроде бы интуитивно чувствуется, что фильм-то про другое (про верие-неверие и наказание за последнее), но как же бросаются в глаза эти откровенные упреки в адрес советов!
Что поделать, мы живем в такое время, когда верить в потусторонние силы вдруг стало чуть ли не модно, об этом не стесняются говорить с федеральных каналов, а РПЦ вот-вот отберет еще одно здание у города для собственных нужд. Вот и снимаются такие фильмы, дескать, ужасное было время, церкви (как гласят легенды) сносили, а верующих чуть ли не расстреливали пачками. А сколько легенд ходит про ужасную цензуру, унижающую великих творцов, и говорить не стоит. Зато теперь каждый творец считает своей святой обязанностью упомянуть, как плохо ему жилось и творилось при советской власти, но намеренно умолчать, почему при демократии он не выдал ни одного шедевра. Парадокс.
Легенда о «Стоянии Зои», которая в синопсисе почему-то позиционируется как реальное событие, хотя кроме рассказов зевак не существует ни одного доказательства, стала бы чудесным сюжетом для будущего сценария, попади она в руки более талантливому автору. Девушка-комсомолка, спортсменка и просто красавица, как и полагается советской гражданке в Бога не верит, велит матери убрать иконы из дома и вообще ведет себя как быдло. Актриса отыгрывает аутентично, понижает голос, имитирует повадки жительницы не самой воспитанной в Союзе деревни, и уже с первых минут вызывает неприязнь. Должно быть, продемонстрировать образ грешницы как-то иначе слишком сложно. На одной из ночных гулянок она предпринимает неудачную попытку пошутить, танцует с иконой Николая Чудотворца, и внезапно застывает как каменное изваяние. Дальнейшие события смотрите в фильме.
Из этой истории получился бы прекрасный сюжет, который имел все возможности стать сценарием для крепкого фильма о вере, человечности, грехе и благочастивости. Не берусь рассуждать, реальна ли эта история или нет, все таки мы находимся на сайте о кино, а не на религиозном форуме. Первые пол часа смотрятся весьма сносно, даже застывшая с иконой в руках Зоя выглядит достаточно интересно. Но все, что происходит после не выдерживает критики. Бесконечная ходьба по партийным учреждениям, разговоры, бессвязные диалоги, совершенно недвусмысленные упреки, которые то и дело бросают священники — вы же церкви запретили, вот и нет у нас девственников. Почти точная цитата из фильма. Неужели художественные средства настолько скудны, что не представляется возможным донести эту мысль до зрителя, не говоря в лоб? Актерская игра, которая даже по современным меркам более чем скудна, только добавляет всеобщего уныния в историю с богатым потенциалом. И даже эпизод, когда девушка приходит в себя, не вызывает никаких эмоций, хотя должен быть ключевым в фильме. За героями не хочется следить, не хочется думать, куда поведет нас сюжет дальше, даже жалеть там некого. Образ Никиты Хрущева остался где-то за гранью Добра и Зла. Вплели все, чтобы его персонаж стал узнаваем — здесь вам и фразы про «кузькину мать» и про сексуальные меньшинства. Зачем? Если включить в образ персонажа факты, которые и так всем и давно известны, он от этого не станет глубже и интереснее.
В итоге, под конец фильма чувствуется неимоверная усталость. История под названием «Чудо» не создает совершенно никакого чудесного ореола вокруг себя, не удивляет, не становится откровением, не учит. Конечно, можно долго и усердно искать смыслы, оправдывать вполне очевидные глупости, но от этого фильм становится только более ущербен как художественное произведение. Скучно. Просто очень и очень скучно, нудно и совершенно не интересно.
4 из 10
9 декабря 2015
Посмотрел впервые «по ящику» последний фильм Александра Прошкина — «Чудо». Я бы назвал его «Чудная весна 56-го», сделан он крепко, как говорят, видна рука мастера, но «Холодное лето 53-го» — один из лучших, по-моему, фильмов режиссера, он не превзошел.
Выскажу свое соображение по этому поводу. Мне, кажется, что тут не вина самого Прошкина, а, скорее, слабость исходного материала — киносценария. Его автору не удалось создать органичную литературную основу фильма. Он как бы распадается на советский лубок, мелодраму, социально-психологический триллер и эпически-философское киноэссе. Все это «замесить» в полуторачасовом фильме очень сложно.
В «Холодном лете 53-го» Прошкину это блестяще удалось, а вот в «Чуде» сценарий подкачал и не дал ему шансов для повторения такого же успеха. «Холодное лето 53-го» — это, по сути, эпический фильм, где отсутствуют ярко выраженные герои. Простых, неприметных героев и настоящих подлецов там достаточно, но главный герой, все-таки, народ.
В «Чуде» вроде бы такая же ситуация, но эпичности почти нет — она все время куда-то ускользает, видимо, от нехватки чего настоящего и неповторимого, взамен чего фильм нагружен пусть выразительными, но уже знакомыми картинами и ассоциациями… А это признак слабины киносценария.
В «Чуде», в отличие от «Холодного лето 53-го», практически нет актерских удач: Хабенский с Маковецким так уже «замылены», что от них в новом фильме Прошкина остались лишь одни «обмылки». Впрочем, предложенный материал не позволяет им сотворить что-то необычное. Пожалуй, лишь ныне покойный А. Потапов достаточно ярок и убедителен в роли Н. Хрущева, хотя фигура «нового вождя» в этом фильме, по-моему, искусственна и даже излишне.
В общем, мы получили очередное творение «мифического реализма», когда за основу берутся реальные события и факты, а на их основе создаются художественные мифы. Народ любит мифы, особенно такие, которые придают ему силы и прибавляют веру в будущее. Новый «миф» Прошкина получился не совсем удачным.
Правда, наше население, вернее, его значительная часть предпочитает в последнее время не мифы, а больше зарубежные и отечественные кино-аттракционы и всякие фэнтези… Видимо, от того, что уже давно не верит в настоящее чудо, которое можно сотворить только собственными руками.
29 марта 2015
Пожалуй, главное достоинство этого фильма — глаза Марии Буровой в финальных эпизодах. Не удивлюсь, если Александр Прошкин на пробах искал именно эти глаза, а остальные «куски образа» Тани Скрыпниковой уже «подметывал» к ним, не слишком переживая, насколько грубо выйдет, потому что именно эти глаза, собственно, суть, центральный алмазный стержень духовной конструкции, на котором держится все.
Есть претензии к сценарной трактовке этой на самом деле душераздирающей истории, акценты в сюжете кажутся расставленными не там, где нужно, слишком много привнесено сценаристом отсебятины, призванной отразить какие-то его личные художественно-духовные искания, — и эти искания порой попахивают дурновкусицей.
Ну правда — какое такое христианское духовное преимущество имеет «свободная поэзия» перед «журналистской кабалой»? Что это за душевное прозрение, которое толкает Артемьева всего лишь на смену позиции с конформизма на нонкоформизм — но все это в рамках целиком мирских, суетных? Что же вынес для себя герой Хабенского? Похоже, только то, что оттепель наступает, пора потихоньку настраиваться на диссидентство — ведь сценарист отлично знает, что год на дворе 1956-й, как же эту историческую веху не обозначить? Единственный вопрос: при чем здесь Христос, вера, явление чуда через великую грешницу? Достоевский, к «Бесам» которого в фильме есть явственные аллюзии, уж точно бы такого плоско-социального «возрождения» одного из главных героев себе не позволил, да и не позволял.
Именно 1956 год, именно маниакальная привязанность к мирской, суетной стороне бытия, к политическому историзму заставили сценариста ввести и образ Хрущева — совсем уже аляповатый и комичный, просто уже топчущий все то духовное содержание, которое несет в себе изначально история Зоиного стояния и которое просто из уважения к христианской теме — раз уж за нее взялись, раз уж есть к ней интерес — стоило бы бережно перенести в художественный сюжет, пусть с изменениями коллизий.
Наконец, даже лучшие образы — именно сценарные — «беса» уполномоченного по делам религии Кондрашова, священника-отступника отца Андрея, начальника отделения милиции Першина — по-настоящему впаянные в эту историю, а частично бывшие и в изначальной легенде, образы, которые прекрасно отразили и политическую эпоху, и духовную атмосферу этой эпохи, и духовное содержание истории Зоиного стояния, — даже эти образы были явно искажены в худшую сторону либо упрощены.
Уполномоченный великолепно, благодаря неизменному актерскому уровню Маковецкого, вьется мелким бесом, но дается лишь намеком его внутреннее противоречие, его неподдельная, «внутренне знающая» вера, его явное желание сохранить храм и в то же время отчаянное служение черным силам — ведь трудно сказать, что им по-настоящему движет — кому он служит, чего он хочет? Даже относительно Бога и дьявола ответа так просто не дашь. Этот образ задан гораздо глубже, чем разработан, но все-таки задан. По-настоящему достоевский образ.
Другой потенциально сильный образ — начальника отдела милиции, простого честного служаки, образ настоящего русского мужика, сильного, спокойного, но так же спокойно дающего себя вести куда угодно: на войну, значит, на войну, в лагеря, значит, в лагеря, охранять, значит, охранять. Ему чужды лишние рассуждения, он просто «служит Родине» и «кормит семью», но, как водится, первое превращается в церберскую охрану сил ада, а второе тоже идет через пень-колоду, а потом и вовсе прахом. Вот потенциально мощный образ, на котором можно было показать духовное пробуждение (или непробуждение), и его поседевшие волосы, оставшиеся от изначальной легенды, просто взывают о художественной разработке, от седых волос к душе, что с ней-то случилось?
Самый интересный и разработанный образ, безусловно, образ священника — и он же наиболее тесно связанный с легендой о Зоином стоянии, с исходным образом отца Серафима. Вот здесь авторская трактовка по-настоящему художественно оправданна: вместо однозначно святого неоднозначный образ человека, раздираемого массой сомнений. В легенде отец Серафим четко противостоит силам зла, ему доверено Господом прорицать о снятии окаменения, ему позволено взять икону Николая Чудотворца из рук Зои, его карает власть, и он идет претерпеть во имя Господа, но для художественного сюжета это слишком сусальный (в хорошем, иконописном смысле) образ. Священник же, стоящий на перепутье, не знающий уже, что делать: все рушится, уходит из-под ног почва, вера слабеет… Он уже устал бороться за свой храм, он готов ради него на ложь, но в то же время разве не сказано в Евангелии — подчиняться власти поставленной, независимо от ее качества? И единственный настоящий грех, который совершает священник, — это бежит от своего поприща. Сам Юрий Арабов надеется, что священник вернется с окрепнувшей верой. Однако это за рамками образа фильма, это лишь наши надежды. В фильме священник — отступник. Значит, не хватило чего-то. Вера беса уполномоченного оказалась покрепче, хотя именно он с нескрываемым наслаждением «сверг» священника, вверг во грех.
Но все это — сценарий. А вот по поводу режиссуры — я бы хотел отметить, что еще ни один фильм Александра Прошкина меня не разочаровал. Так что и здесь он сугубо режиссерскими методами «сделал» фильм, «состоял» его вопреки огрехам сценария, мастерски создав гнетущую, безысходную атмосферу ледяного мирского безвременья, грубость и животность бездуховности, передав жуткий холодок ужаса от окаменения и — наконец — самое главное, все то «оттепление», оттаивание всего и вся — природы, «снегурочки» Тани, ее души, в первую очередь ее души, что выражается в молчаливом сиянии прозрачных глаз. А свет действительно неподдельный, льющийся. Если бы не было этих глаз, я бы так и не ощутил того духовного смысла «Чуда», которое вынесено в название, ведь поверить в духовное возрождение остальных героев никак не возможно. Нет его, возрождения, для них, нет для них чуда, а те тысячи уверовавших из легенды, увы, оставлены за рамками сюжета. Художественно убеждающее меня чудо произошло единственно для Тани.
Именно это резко отделяет фильм от легенды. Фильм, безусловно, слабее той пронзительной истории с широким резонансом, которая будоражит, но все же сказать, что он не удался, неверно. Сердцевина — животное угасание души, грех кощунства, кульминационное страшное окаменение девушки и ее возрождение к жизни, прощение, искупление — передана, во всяком случае, я, начинавший смотреть скептически, уже начитавшись рецензий, не пожалел. Свой катарсис я получил.
26 декабря 2012
«Это чудо!», — восхищаемся мы, встретившись с чем-то прекрасным. Какое же диковине нашлось место в захолустном, даже зимой пыльном «металлургическом» Гречанске? Ведь дрянь городишко-то. При Екатерине Великой звался Смердянском, да и спустя века, в 1956-м, не сильно изменился к лучшему. Добраться до него можно лишь в плацкартном вагоне, с электричеством перебои, в гостинице клопы и даже конфет детям не достать. В сердцах горожан царит «вечная зима без надежды и оправдания», воздух не радует, пыль не огорчает.
Дом 36 на Чкалова, в котором живет щекастая мотальщица Танька Скрыпникова (дебютантка Мария Бурова), ничем не выделяется из общего ряда. Жилище как жилище — серое, некрасивое, нелюбимое. И жизнь в нем идет пусть и не счастливая, но обычная. Танька хлебает суп из кастрюли, шпыняет безответную мать, готовится ко дню рождения с водочкой и танцами под радиолу… На праздновании всё и случается. Не дождавшись в гости полюбовника Коли, Танька снимает со стены икону его тезки Николая Угодника и начинает пляс. Гремит гром, гости испуганно бегут прочь: богохульная мотальщица застыла столбом. О-ка-ме-не-ла (ааа, new-«Спящая красавица»!). И жива, вроде — зеркало поднесенное к губам, запотевает, — и мертва в то же время. Тверда, холодна, недвижима; пол под ней не рубится, топор тупится от пары ударов, а из под досок брызжет кровь (ааа, ужастик! мистика!). Да, это и есть вынесенное в название чудо. А вы что, думали в Гречанске случится что-то хорошее, доброе, светлое?..
Осветить событие из Москвы приезжает журналист-атеист Николай Артемьев (Константин Хабенский). Ему предъявляют какую-то запинающуюся простушку: смотрите, в порядке наша Скрыпникова, не было ничего, не бы-ло (огласка для властей города страшнее божьего гнева!). Да вот только заезжий писака — и есть тот роковой Николай, ради которого Танька выгнала мать на мороз. И дело он так не оставит (ааа, детектив!)…
Фильм, на 31-м Московском международном кинофестивале получивший специальный приз жюри «Серебряный Георгий», сняли две знаменитости. Режиссер Александр Прошкин («Живи и помни», «Холодное лета 53-го», «Капитанская дочка»), сценарист Юрий Арабов (постоянный соавтор Сокурова, лауреат премии Каннского кинофестиваля). До сценария — своеобразного продолжения арабовского же «Юрьева дня» — был маленький роман, сам по себе очень кинематографичный: бери и ставь. История основана на якобы реальном событии, происшедшем в 1956 году в Куйбышеве и известном как «Зоино стояние». Атеистка Зоя пригласила икону на танец — была наказана свыше — простояла столбом 128 дней — от Рождества до Пасхи. То ли девушка, то ли привидение. То ли чудо, то ли массовый психоз.
Снято тоже «все по правде»; атмосферность фильма — его сильная сторона. Гречанск — не какое-то демоническое место, обычный провинциальный городок, каких и сейчас в стране навалом. Все в «Чуде» подчеркнуто серое, мрачное, блеклое, доведенное до карикатурности — и места, и люди, и их чаяния. Даже прелестная Полина Кутепова — жена журналиста — тут невзрачна, аки мышь. Причем, снято все это серое и скучное очень красиво: сизый, стальной, антрацитовый оттенки складываются в нежный муаровый узор.
Первую половину фильма зрителя держат в кулаке, напряжение растет, потом возникает недоумение: стоп, а о чем вообще речь-то? Куда делся журналист? Только что тут был! Причем, возвращения не будет: место Николая в центре сюжета сперва занимает священник (Виктор Шамиров), потом — Никита Хрущев (Александр Потапов), самолет которого бухнулся в Гречанске из-за непогоды.
Да-да, «Чудо» снято в виде новелл, на что хотя бы намекнуть зрителю нужным не считают: мол, сообразительные и так просекут, а остальных не жалко! Связующим звеном между совсем-совсем разными историями служит персонаж Сергея Маковецкого — хитрый одноглазый бес, верующий уполномоченный по делам религии в горсовете Кондрашов.
Не смотря на религиозную вроде бы тематику картины и бесконечные диалоги а-ля «Бог — это справедливость» — «Нет, бог это истина» фильм не конфесионный. И еще много всяких «не». Это не история о Спящей красавице. Не ужастик. Не детектив. Эклектичное, серо-черно-пестрое «Чудо» — сказ про то, как разные люди реагируют на встречу с неведомым. Журналист в итоге уходит из газеты: вместо фельетонов про коровники он теперь будет писать стихи (но станет ли счастливее? Кажется, нет). Суровый священник, похожий на Никиту Джигурду, лишается чувств и бежит из города, бросив паству, жену и детей. Хрущев деловито пытается разрулить проблему и требует найти инока, который по преданию разбудит грешницу к Пасхе («Да что же это за город такой! Чего ни спросишь, ничего нет. Даже инока — и того нет. Как с вами коммунизм строить?»). По-настоящему чудо меняет лишь очнувшуюся наконец Таньку: это больше не туповатая строительница коммунизма, а молчаливая блаженная, излечивающая раны прикосновением. Ей предстоит закончить дни в психушке, но зато душа спасена. Чудесная аллегория, если учесть, что «каменная девка» олицетворяет нашу страну…
Слово, вынесенное в название, звучит с экрана все время. «Чудо в другом, вы взяли в руки палку, и они все зашевелились» (соратники — Хрущеву). «Чудо как красиво, будто ангелы летают» (Хрущев про облака). «Поп водку с пивом глотал? Чудо, да и только» (рабочие у бочки с пивом). Всюду, всюду чудеса, вы только приглядитесь! Ну, и что, что сомнительные. Какие времена — такие и диковины. Какие люди — такие и…
6 из 10
3 июня 2012
«Чудо» — драматический фильм, снятый на реальных событиях, в которых рассказывается про город Гречанск что в Самаре, действия фильма разворачиваются в 1956 году. Главная героиня фильма Татьяна, она же и Зоя, только почему режиссер решил сменить все имена, я не понимаю, так вот, Татьяна живет с верующей в Бога мамой, сама же она не верит в никого, и если тема разговора зайдет до религии, молодая девушка Таня, сможет по хамски отнестись к разговору да еще и оскорбить священных личностей, вот такая вот главная героиня. Честно говоря, когда я только услышал об этой истории, а потом еще и узнал о фильме, сразу же приступил к просмотру, я был очень заинтересованный. Режиссер фильма Александр Прошкин, не сумел снять отличное и интересное кино, а имел такую хорошую историю, как так можно было ее испоганить сплошной политикой, не понимаю.
Я ожидал, что фильм «Чудо» целиком посвятит меня в ту историю, в которую наверно в Самаре знает каждый. Актриса Мария Бурова записана как исполнительница главной роли, но на самом то деле, она даже не подходит в список второстепенных, ведь появляется она вначале и в конце картины, а ее манекен два раза можно увидеть в середине фильма. Если бы не понапихали в это кино так много разбирательств со стороны политиков и различных органов, фильм вышел бы на ура, я в этом убежден, но пятнадцать минут из истории про стояния Зои, а остальное все политические выяснения как и почему, просто надоели и толком не дали понять, что же на самом то деле произошло, как эта девушка так долго стояла, как она вообще вернулась к жизни.
Но не смотря на все мои недовольства, чудо все же мне понравилось, фильм получился не такой познавательный, как я от него ожидал в начале, но как ни как, но было интересно. Не люблю, когда за основу фильма берут отличную идею или подлинную историю, и все это переделывают в что то свое. Я уверен, что случай с этой девушкой, разошелся по всему союзу и заинтересовал многих политиков, но было бы намного интереснее, если бы в фильме шла речь о друзьях Зои, конкретно о ее маме. Подводя итог скажу, фильм хороший, но я буду ждать, когда снимут более открытое кино по этой истории.
8 из 10
21 апреля 2012
Данный фильм — яркий пример того, как можно испортить отличный, незатасканный сюжет. Ничего похожего ни в нашем, ни в зарубежном кинематографе еще не было.
Фильм основан на полумифической истории, произошедшей во времена активного притеснения религии в советские времена. Лично я об этой легенде слышала лет с четырнадцати, а сегодня узнала, что есть фильм, в основу которого положены эти события и немедленно загорелась его посмотреть.
Актерская игра превосходна. Главная героиня так натурально сыграла представительницу пролетариата, девушку фабричную, что диву даешься, откуда такие познания.
Непонятно только зачем было вводить такое количество персонажей и подробно описывать их жизнь, открывать зрителю их душу, если каждый из них отжил кусочек своего экранного времени и пропал из повествования навсегда.
А вот чего у фильма не отнять — так это мрачности. Способен ли он напугать, заставить задуматься? Бесспорно!
И все же, у режиссера получилась такая, на мой взгляд, нудятина, что смотреть это хочется только для того, чтобы увидеть концовку, которая, кстати, тоже получилась скомканной.
В итоге подумалось: дайте режиссерское кресло американцу, написание сценария японцу (корейцу), возьмите тот же актерский состав и будет всем счастье: создателям кассовые сборы, зрителю удовольствие от просмотра.
5 из 10
18 декабря 2011
Фильм «Чудо», был снят на реальных событиях, произошедших в Самаре, тогда — Куйбышеве в 56-ом году. История многим известна, как «стояние Зои». Я надеялась увидеть в фильме больше драматизма в жизни людей, живущих в глубинке. Надеялась, что он будет понятен, и большинству зрителей он придется по душе.
Печально, что после просмотра остается странное послевкусие. К сожалению, все сюжетные линии оборваны, персонажи — недоработаны. Только начнешь к ним привыкать, как они выпадают из сюжета навсегда. Мне удалось понять, что в каждом месяце — свой главный герой. Сначала — Татьяна, потом Николай, потом дьякон местного храма, и, наконец, Хрущев.
Непонятно, зачем подробно останавливаться на образе, а потом вышвыривать его из канвы действия?
Я искала отдельно материал по делу «стояния Зои» и считала, что снять фильм можно было намного интереснее. Несмотря на хорошую игру актеров, по моему субъективному, фильм не дотягивает и до 6 баллов из 10.
В сущности «Чудо» будут смотреть два типа зрителя: верующие, что подобное возможно в реальной жизни и те, которые считают это плодом больного воображения. Я бы с удовольствием посмотрела версию «стояния Зои» в интерпретации Владимира Бортко, Алексея Учителя, думаю, что даже лучше с ролью режиссера в этом фильме справился бы Владимир Хотиненко, но в титрах стоит Александр Прошкин. Жаль, в руках у него были отличные актеры, история и Идея. Удивительно, но ведь этот человек снял «Холодное лето 53-его»! Чуда под его руководством не было.
17 декабря 2011
История, взятая за основу, казалось бы, обрекает фильм на огромный успех, так как описанные события так или иначе имели место быть. Однако, фильм оказался из категории «не для всех».
Фильм начинается с описания быта обыкновенной провинциальной семьи, проблем духовности, религиозности, морали среди молодежи. И это по-своему затягивает, ибо мне было интересно увидеть жизнь людей пол вековой давности. Но потом, все сливается, смазывается… и вот перед зрителем выступает какая-то другая реальность — религиозно-политические настроения 50-х годов, чему собственно и посвящен этот фильм. Что безусловно разочаровывает, по скольку я хотела увидеть драму, а увидела сплошную политику.
Для чего была введена линия о Николае Артемьеве, о его больной жене Наташе, о его метаниях между атеизмом и верой? Линия недосказана, недорисована, не доведена до логического окончания, она просто обрывается так же внезапно, как и появляется.
Отец Андрей, который, казалось бы несет людям веру в добро, веру в Бога, проповедует вечные ценности, оказывается обыкновенным тираном и деспотом в кругу своей семьи. Как же так?
Никита Хрущев — историческая личность, представлен комически неадекватным самодуром. Его поведение взывает чувство гадливости и желание перемотать фрагменты, а ведь ему отведена половина фильма…
А самой Татьяне, чья судьба должна быть проведена красной нитью через весь фильм, отведена роль второго плана. В середине фильма о ней не сказано ни слова, перед зрителем в большей мере решаются вопросы переустройства страны, проблема засекреченности и конечно, важность 20 съезда КПСС.
Так о чем этот фильм? О политике, о переустройстве, о самодурстве властей… но не трагической судьбе девушки, которая впрочем была исковеркана сценаристами фильма.
К сожалению, Прошкин не смог показать в фильме чудо, не смог донести до зрителя мораль этой истрии. А задумка была так не плоха.
16 января 2011
Драма — не драма, мистика — не мистика, религиозный — атеистический, философский — психологический… Всё не то. И тем не менее весьма неплохой получился фильм. Вроде бы обо всём и ни о чём. Скажем так, о разном. Много событий, в которые так или иначе, даже исторически, вписывается чудо. Самое интересное, это время, когда идёт действие. 1956 год — XX съезд КПСС и развенчание культа личности. После смерти Сталина начинается хрущёвская оттепель. События приобретают мистический оттенок, давая волю интерпретации, впрочем в рамках остающейся идеологии. В последней четверти фильма события приобретают к тому же ироничный оттенок, с вовлечением в историю ни много ни мало самого Хрущёва. Ненавязчиво задавая интересные вопросы, фильм на них совершенно никак не отвечает. Так, полунамёками. Неудивительно, что хочется искать в нём смысл. Но смысла, как такового, нет. Обычное развлекательное кино.
6 из 10
9 июня 2010
Что такое чудо? Необъяснимое волшебное явление. Само слово несомненно несет положительную нагрузку, недаром от него образованы прилагательные «чудесный» и «чудный». «Чудо», которое явил нам Александр Прошкин (замечательный, уважаемый мною кинорежиссер) — страшит и нагоняет тоску. Видимо, название подобрано с изрядной долей иронии.
Сюжет крайне занимательный. Простая советская девушка Татьяна весело и легкомысленно кружится в танце с иконой Николая Чудотворца, и вдруг застывает на месте. Стояние ее длится долгие месяцы. Причем сдвинуть ее с места и вырвать из ее рук икону никому не удается. Что это? Клинический случай «вертикальной комы»? Или же это дело рук вышеупомянутого святого, обиженного на неподобающее обращение со своим ликом? Похоже, Николаю Чудотворцу, одному из самых светлых православных святых, чья миссия состоит в том, чтобы помогать людям, а не наказывать их, вменяется настоящий криминал..
Самое забавное, что на этом мистическом фоне советские чиновники и православная братия начинают активную борьбу за свою «паству». Первые стараются скрыть «чудо», дабы оно не смутило материалистически настроенные умы советских граждан, вторые пытаются преподнести аномалию как божью кару за неверие и богохульство, дабы вернуть народ в лоно церкви. И то, и другое выглядит глупо. Ведь увидеть в застывшей девушке угрозу режиму, можно, только поверив в то, что столбняк ниспослан богом (которого, если придерживаться официальной позиции партии, нет). И, наоборот, воспринимать подобное явление как божий промысел во имя спасения народа, порабощенного «красным бесом», можно лишь будучи совсем уж далеким от истинной веры. Надо очень дурно думать о боге, чтобы приписать ему подобное варварство. Молиться тому, кто так жестоко обошелся с несчастной девчонкой, нормальному человеку вряд ли захочется. Да и толпы людей, валящие в церковь в попытке уберечься от божьей кары, как-то не внушают надежд на спасение.
Были в фильме и те, кто адекватно воспринял «чудо», — это генсек Хрущёв и местный священник (в сущности, неудачник, погрязший в сомнениях и собственных мелких грехах). Никита Сергеевич не испугался «божественной угрозы», а священник не обрадовался «чуду». Хрущев деловито решил проблему («Нужен отрок? — так ведите его сюда»), священник же осудил повышенный интерес народа к застывшей девушке, а увидев ее воочию грохнулся в обморок и поспешил покинуть «проклятое» место — реакция вполне нормальная для здравомыслящего и притом верующего человека.
Несмотря на жуткую, обросшую паутиной и пылью, застывшую в столбняке девицу, самое страшное в этом фильме — не ее длительное стояние, а суровое бытие народа, грубая действительность, в которой не видно просвета. И вправду, пока люди будут верить в подобные жуткие чудеса, а не в чудо жизни, природы, души; пока будут надеяться не на себя, свои силы, способности, чистоту нравов и помыслов, а на идолоподобную власть и идолоподобного бога; пока не начнут взлелеивать культуру и развивать цивилизацию вместо того, чтобы тешить свое мракобесие и растлевать душу дикостью, мы вряд ли увидим иную перспективу, чем та, что обрисована в фильме. Именно таким мне видится авторский посыл.
Пусть картина мрачная и беспросветная, зато какое счастье после просмотра ощутить ее контраст со своей реальной жизнью, выйти на свежий воздух в солнечную ясную погоду, увидеть как прекрасен мир и сказать себе: «Вот оно настоящее чудо!».
21 мая 2010
Фильм снятый про знаменитое явление названное как «Стояние Зои». Соответствующий материал можно легко найти в Википедии. Кстати, до сих пор нет достоверных фактов этого события, но всё же что-то было, но в СССР умели скрывать информацию.
Но я собственно о фильме. Начало было многообещающим. Упрекание дочкой матери в её бедности, несмотря на трудовую жизнь и высмеивание религии бабки, и чудесное наказание за глумление над иконой, и первая реакция при встречи людей с этим явлением смотрелись на одном дыхании. Но дальше пошло нечто невразумительное. Сначала был сюжет с журналистом плейбоем, который после встречи с чудом вроде бы как вразумился, история с попом, который сначала предал свою веру, а после встречи с чудом непонятно почему сбежал, приезд главы СССР Хрущёва, который собственно и разрешил ситуацию (вот так номер!), ну и краткая история ожившей девушки, которая в итоге оказалась в психушке.
Похоже режессёр Прошкин так сам и не опредилился, что он хотел показать. То ли достоверное повествование про чудо, то ли философские размышления на тему «Есть ли Бог?». В итоге не получилось ни то, ни сё.
По игре актёров можно выискать намного больше положительных моментов.
Молодая актириса Мария Бурова очень понравилась. Её напирания на мать впечатлили, сыграно очень хорошо, не верится, что она начинающия актриса. Роль небольшая (в конце фильма она просто молчала), но запоминающаяся.
Константин Хабенский сыграл ровно, профессионально, но не ярко. Даже его реакция на встречу с чудом не вызвала восторгов.
Полина Кутепова за свою небольшую роль даже получила несколько номинаций, но я не увидел ничего такого гениального в её игре. Ну да можно сказать, что она переиграла Хабенского, но в целом достаточно простенькая роль.
Вот, кто действительно впечатлил, так это конечно Сергей Маковецкий. Его чиновнику так и хочется выкрикнуть «Верю!» и «Браво!». Хабенского он просто затмил в их совместных сценах. Практически во всех сценах Маковецкий феерит. Похоже у него сейчас расцвет карьеры, даже в ужасающем Михалковском «Утомленные солнцем 2: Предстояние» он показывает высокий класс (особенно, он хорошо смотрится на фоне никакого Меньшикова, который когда-то был прекрасным актёром). Каждое его появление на экране это событие. Только, чтобы посмотреть не его игру стоит посмотреть этот фильм.
Виктор Шамиров в роли попа не впечатлил. Сыграл достаточно ровно, но всё же посредственно. Не было у него харизмы ни на грамм.
Ну и короткое появлиние Александра Потапова в роли Хрущёва понравилось. Актёр, пребывавший на вторых ролях в советском кино, показал высокий класс.
Моя оценка 6 из 10-ти, во многом поднятой из-за игры актёров.
11 мая 2010
Фильм «Чудо» произвел на меня довольно гнетущее впечатление. Уж больно мрачной и беспросветной показана советская действительность 50-х годов. Да, бедность, страх репрессий, атеизм, лицемерие власти и вынужденное лицемерие людей перед властью — все это было. Но в жизни есть и доброе, светлое, человечное. Если бы люди жили под таким каждодневным гнетом и давлением, в такой депрессивной атмосфере притворства и страха, как показано в фильме, все бы давно свихнулись. Не стоит так сгущать краски, показывая советское время. Люди тогда жили как и во все времена. Были у них и горести, были и радости. Были и люди порядочные, и не очень. Почему в фильме одна чернота, если это фильм о духовном, о вере в чудо и в Бога? Почему ни один герой не раскрывается с положительной стороны? Почему не показано, как повлияло чудо на этих людей, какие духовные перемены в них произошли?
Поведение героев мне не совсем понятно. Человек, конечно, существо сложное, противоречивое. Не всегда человеческим поступкам можно дать логическое объяснение. Но не настолько же должно быть все непонятно. Противоречивость натуры героя не мешает ей быть цельной. В этом можно убедиться, читая Чехова, к примеру. У Прошкина же никакой цельности не получилось. Скажу по отдельным героям:
Священник. Человек вроде бы праведный, верующий. Печется о сохранении храма. Сына наставляет мудрыми словами. И в то же время суров со своей семьей. Проповедует любовь к ближнему, а сам домашних затыркал. Лицемер, получается. Почему, увидев чудо, он сбежал и оставил жену с детьми и храм на произвол судьбы, непонятно. Что произошло в его душе: устыдился он своих поступков, уверовал по-настоящему? Или он попросту испугался увиденного? О том зритель уже не узнает.
Журналист. Как изменился его духовный мир после видения чуда, ясно не до конца. Одно только известно, что после этого случая он перестал насиловать себя и уволился из газеты, в которой запрещено писать правду. Очень жаль, что этот персонаж исчезает в середине фильма. Линия его жены в картине вообще не нужна. Любит она его по-настоящему или нет, больна она раком или нет, остается неизвестным.
Чиновник, ответственный за антирелигиозную работу, оказывается, верит в Бога. Весь фильм ведет себя подло и гадко, а в конце тайком забирает икону. Если он верующий, как же он живет-то с таким грехом лицемерия на душе? Здесь невольно возникает вопрос: а что значит быть верующим? — Жить по заповедям любви, изложенным в Библии, или же бояться Бога, как высшей силы? Похоже, к этому человеку больше относится второе, чем первое.
Татьяна — стоящая с иконой. В начале фильма девица распущенная, вульгарная, грубая с матерью. После стояния непонятно, что с ней происходит. То ли она стала блаженной, сумасшедшей, то ли избранной Богом, то ли одержимой дьяволом. Как изменился ее внутренний мир и психика вообще после понесенного наказания — загадка.
«Чудо» — не самое удачное название для фильма, на мой взгляд. Лично у меня это слово ассоциируется с чем-то положительным, например, чудо исцеления. Здесь же девушку постигла кара, гнев Господен. Как-то у меня язык не поворачивается назвать это «чудом».
Задумка фильма, бесспорно, хорошая. Но слишком уж много недорисовано, оборвано. Разумеется, морализировать и разжевывать все зрителю тоже не нужно. Но создать цельные образы, чтобы зритель пришел хоть к какому-то пониманию, — задача режиссера.
За интересную операторскую работу и попытку снять духовное, философское кино
7 из 10
25 апреля 2010
Чем больше я смотрю на наш кинематограф, тем больше убеждаюсь: основную массу фильмов, выходящих под лозунгом «Новое Российское кино» ловко и по-братски разделили между собой «1 канал» и «Россия». И если «1 канал» делает совершенно глупое и бессмысленно напущенное кино, с огромным бюджетом и рекламной компанией, затмевающей всё на своём пути, то «Россия» пытаясь выделиться на этом фоне альтернативностью, берёт просто отличные идеи, и снимая по ним кинокартины, превращает эти гениальнейшие идеи в бездарность. Вобщем, либо хорошее исполнение без начинки, либо начинка без какого-либо исполнения вообще.
Кинокартина «Чудо», как все уже успели догадаться, конечно же относится ко второй категории фильмов.
Интереснейшая и многогранная, реальная (!) история «стоянии Зои» была полностью уничтожена под грузом совершенно невообразимых, а порой и совсем неприемлемых, киношных приёмов. Начинать надо с того, что режиссёр вобще не раскрыл историю Зои (в фильма Татьяны). Основа была потеряна. В фильме говорится о чём угодно, но только не о «чуде» и его значении. Происшествие с девушкой рассматривается как контекст, на фоне которого нам бессмысленно показывают каких-то странных сквозных персонажей, которые то появляются, то исчезают, но при этом не вносят в кино совершенно ничего нового. Появление Хрущёв в конце, извините конечно, но по-моему это бред. Совершенно разные, никаким образом не связуемые вещи, как-то коммунизм и «Чудо» Божественного происхождения, связали воедино и тут же развязали.
Фильм неудачный во всех отношениях. Актёры явно переигрывают, особенно исполнительница главной роли, сюжет неровный, скачкообразный, непонятный и местами совсем уж бредовый. Единственное, что можно отнести к плюсам — это довольно удачная и сильная концовка. Но общее положение дел она, к сожалению, не спасает.
Я была сильно разочарована.
3 из 10
21 апреля 2010
Название фильма настраивает на ожидание чего-то светлого, чистого. Действия, разворачивающиеся в начале, интригуют, но потом возникает ощущение недоумения, пытаешься понять логику сюжетных линий. Актёрская игра хороша, эпоха показана отлично, быт — всё достоверно, но… в душе не возникает ощущения «Чуда», чего-то большого и одухотворяющего. Название не подходит к фильму, точнее, фильм не смог отобразить название. Показаны различные персонажи, характеры, истории, но главное, для чего было это «стояние» не раскрыто. Событие, на основе которого снят фильм необъяснимо, должно было подтолкнуть людей к вере, но этого не происходит, возникает ощущение сами создатели этого фильма не прочувствовали, для чего было «стояние». Об этом также свидетельствует взгляд девушки в финале, не облагороженный даром Божьим исцелять людей, а наполненный безумием. Что всегда считалось дьяволизмом (одержимостью бесами).
2 из 10
11 апреля 2010
Умеют наши, конечно, снимать неоднозначные фильмы…
«Чудо» нечто смешанное между абсурдом, вымыслом и верой. Но давайте не будем обсуждать сюжет, так как нам всем известно, что он основан на реальных событиях и, как говорится, из песни слов не выкинешь… Не исключаю, что режиссер кое-что додумал сам, что-то ему подсказали и в результате получилась то, что получилось. Но ведь вся ирония в том, как нам его, т. е. сюжет, подали, в каком виде и восприятии?
… Я лично начинала смотреть фильм с любопытством и ожиданием чего-то необыкновенного, а под конец мое многострадальное сознание, добитое рекламой на телевизионном канале, совсем уверилось, что «Чудо» никогда не кончится и я буду вечно смотреть на мелькающих туда-сюда откуда ни возьмись героев, деревенские скучные пейзажи в мутно-серо-зеленых тонах, фанатичных партийцев (увы, время такое тогда было) и не чаяла, когда же все это завершится к своему логическому концу.
А когда все пришло на круги своя, уже по окончанию, сильно удивила горящая строка, донесшая до меня, что имена и характеры изменены. Ну, ладно, там имена — это и ежу понятно, история, скажем, не совсем приятная, а местами и страшная… Но вот характеры зачем было менять? Ведь эту Татьяну показали с весьма некрасивой стороны. Флаг ей в руки, что она не верила в чудо, не верила в самого Бога, богохульствовала, но вот мать-то зачем обижала и так по свински с ней обращалась? И вот этот момент меня заставляет задуматься, а была ли в реальной жизни та девушка такой же? За то же самое она была наказана, если все таки поверить, что чудо есть? Никогда я не узнаю этого, а жаль.
А ведь создатели фильма хотели, скорее всего, дать еще одну пищу для размышления нам, атеистам, верующим и простым смертным,'… А было ли Чудо?».
В общем, фильм на любителя. Я считаю, что на каждое кино найдется свой зритель, и у «Чудо» уверена есть свой ценитель, только, к сожалению или к счастью, это не я…
8 апреля 2010
Чудо Александра Прошкина повествует о истории которая произошла в Самаре, девушка застыла в танце с иконой в руках на несколько месяцев. Место действия и имена героев изменины, в месте с этим история приобретает местам комедийный характер, но по сути остаётся драмой с глубокими мировоззренческими смыслами.
В фильме участвует целый букет звёзд это и Константин Хабенский играющий известного журналиста, правда куда то пропадает в середине фильма и мы о нём уже ничего не слышим, и Виталий Кищенко — КГБист, Виктор Шамиров, Сергей Маковецкий. Все сыграли на своём привычном высоком уровне, но хотелось бы выделать одного из центральных персонажей как, наверное, самого характерного героя — Кондрашёва, которого играет Сергей Макавецкий, предстаёт нам в образе демона — искусителя. Искушает он хитро и толково, давя на самые больные места, при этом ему нужно не предательство в как таковом смысле, а отказ от принципов, уступки, которые не приводят ни к каким положительным результатам, а только усугубляют ситуацию у искушаемого. Хорошо передан характер Хрущёва, который случайно попадает в город и навещает девушку. Качественно передана атмосфера того времени, быта.
С какой целью был создан данный фильм? Сообщить об этой истории? Показать силу веры и Бога? Или очередной фильм о СССР глазами сегодняшней власти? Может это аллегория на Россию, символизируя постсоветское период, отказ от всех ценностей и завоеваний советского периода? Наверно каждый найдёт свой ответ. Как бы то ни было фильм о вере, которой нам так не хватает (не обязательно в Бога) и смотрится хорошо, на одном дыхании. Я надеюсь эту историю не сильно упростили сделав из неё просто стоящую девушку, говорят она кричала по ночам, призывала покаяться (может это уже мифологизация?). Так ли это не известно, архива нет, хотелось бы видеть точную интерпретацию этого удивительного случая, зачем нам ещё один миф, если конечно же здесь есть вымосел для художественных и иных целей. Даже если это аллегория, хочется точности, не каждый день такое бывает.
В прокате его почти не было, хотя фильм не навящев с хорошей долей юмора, довольно зрительский, но очевидно прокатчикам видней. В прокате было всего пара копий, даже более артхаусный «Бумажный Солдат» Германа мл. и то большим количеством экранов был предоставлен зрителю. Никогда такие фильмы не будут собирать хоть какие деньги, если их попросту не будут показывать в кинотеатрах.
В приёмной Бога раздаётся звонок, ангел снимает трубку. Поворачиваясь к Богу говорит: «Это вас!» Он в ответ: «Скажи меня нет!»
8 из 10
5 апреля 2010
Не хотела смотреть этот фильм, так как он снят по одной из самых, на мой взгляд, пугающих историй современности. Пугающих, но одновременно показывающих нам то, что Бог есть, даже если в него не верит вся страна. А святые среди нас, и могут они показать нам рай и ад, но слабый мозг наш этого просто не выдержит.
Фильм разочаровал чудовищно. Во-первых, мало того, что автор не знает четко самой истории и событий, там происходящих, он еще и лишает историю всякой святости.
Да, дух пятидесятых передан правильно, да, Хабенский и Маковецкий как всегда на высоте. Но если поначалу хотя бы они вытягивают фильм, и он смотрится, скорее, как философская история о метаниях советской интеллигенции, то под конец, когда появляется Хрущев со скалкой и требует у народа мальчика-девственника для того, чтобы освободить стоящую девицу, фильм начинает напоминать дешевый американский треш. Конец фильма, когда девицу приводят в психушку, и санитар говорит, что много у нас тут стоящих, летающих и т. д., смотрится просто обескураживающе. Просто хочется спросить у автора, зачем он снял фильм про историю, в которую он сам не верит, да еще с какой-то усмешкой и ерничаньем?
4 апреля 2010
Когда-то давно я слышала эту историю, но фильм решила посмотреть. С первого взгляда фильм очень непонятный, скомканный и похож на одеяло из лоскутков, но чем ближе действо подходило к концу становилось все понятно… Те времена вообще жестокие были, да и веры, как таковой, вообще в принципе в построении коммунизма не было… здорово показаны судьбы людей, которые увидели Чудо и как оно изменило их жизнь.
Пятерка с плюсом
Обязательно к просмотру
3 апреля 2010
До просмотра фильма нарыла всю возможную информацию о реальных событиях 1956 года, взятых в основу картины «Чудо» Александра Прошкина. Похожие события действительно имели место быть, что меня очень взволновало. На самом деле все было гораздо острее…
Девушка страшно кричала по ночам. Люди седели, глядя на нее, лишались дара речи, некрещеные и неверующие, гонимые страхом за свои грехи, бежали в храм, крестились, одевали кресты… люди очухивались ото сна, внушаемого Советами. Девушка умерла на третий день после Пасхи, но перед этим давала страшные напутствия. «Молитесь! Земля горит! В Грехах погибаем!» на вопросы «Кто тебя кормил? как ты жила?» она отвечала: «Голуби! Голуби меня кормили!» у меня прошел мороз по коже, когда я это прочитала. Отчего же режиссер (или сценарист) упустили такие животрепещущие подробности? во время просмотра фильма мороз по коже, к сожалению, не шел… Девушка неубедительна. И, возможно, это не вина актрисы… Зритель никак не подведен к встрече с ней, уже стоящей, сжимающей икону. Перемена после «оживания» в ней заметна, но где же это в остальных героях фильма? что же будет с той молодой семьей интеллигентов?
Или тогда я не понимаю того, что именно хотели нам сказать создатели фильма «Чудо». Попытаться остановить заблудшие души, или показать какого-то нелепого абстрактного Хрущева?
Но хотя бы за то, что в России наконец-то снимаются фильмы с подобной идейной направленностью, за попытки пробиться к человеческому сердцу
8 из 10
2 марта 2010
