В моей коже (2002)

Фильм Марины де Ван вполне мог бы продолжить знаменитую серию некоммуникабельности Антониони, мог бы оказаться одним из перфомансов Марины Абрамович или выступить запредельным коктейлем из «Видеодрома» Кроненберга и «Пианистки» Ханекэ, но на самом деле Марина де Ван совершила акт чистой экзистенции, выйдя «за пределы» собственной депрессии в духе Ларса фон Триера.

Я поставил 9 из 10 только потому, что собственный стиль «де Ван» еще не сформирован, кадр может напоминать обычный трэшевый хоррор, но «за кадром» уже стоит мастер. Хотя я не исключаю, что эта гениальность — просто последствие автобиографичности прожитого сюжета, ведь не просто так Марина де Ван выступила не только режиссером, но и сыграла главную роль.

Эстер — типичный клерк, чей кабинет находится между стопками бумаг около архива, пытается жить, создавая аналитические отчеты для ювелирной компании. Исходя из критериев современного социума, она довольна успешна: стремительно продвигается по службе (в отличии от подруги), у нее есть бойфренд и вот-вот должна была появиться квартира в ипотеку. Казалось бы, чего еще надо /sarcasm/? Но Эстер отошла чуть в сторону от «вечеринки» и неожиданно обнаружила, что она не есть тело! Это открытие не только очень ее озадачило, но и не позволило ей вернуться к прежней жизни «трупов».

Должно быть это очень страшно — осознать, что умер не ты, а умерли все вокруг и может быть ты тоже давно уже труп, но еще как-то рефлексируешь. Чтобы убедиться в собственном существовании Эстер идет на крайние меры, которые могут покоробить чувствительного зрителя. Однако, если зритель является лишь телом, то кого волнуют его чувства? Только хирурга, который ухмыльнувшись спросит: «Вы уверены, что это ваша нога?»

Чтобы доказать себе, что мы живы, мы выкладываем фотографии в соцсети, считаем достижением приобретение квартиры в ипотеку и превращаем свое тело в кусочек гнили размером с кредитную карту, занимаясь идиотскими вопросами в угоду бездушным корпорациям. «Моя работа сносная, но утомительная — большой обьем за короткие сроки!».

Эстер умудряется найти в себе слезы (как известно, это верный признак жизни), хотя уже и не может вспомнить «свой код», но может быть кто-то еще успеет поймать в этом фильме тайный знак и спасти свое «Я» от формалиновой ванны.

Редкий случай, когда проблема селфдеструкции (self-harm) затронута в кинематографе именно с философской точки зрения, а не в слэш жанре. Между тем, это совершенно не надуманная история и в этом можно легко убедиться (google it). Мы давно лишены какого-то смысла в жизни и особенно чувствительные люди начинают «разбирать себя», как дети разбирают игрушку, чтобы узнать из чего она состоит и как работает. Обычно это происходит, когда взрослых нет рядом, а их давно рядом нет.

Фильм глубокий! Острый! Пронзительный!

Рекомендую.

9 из 10

Марина де Ван известна нам по совместным работам с Франсуа Озоном и как талантливый сценарист.

В своей первой работе отдельно от Озона она предстает перед нами еще как режиссер. Так же Марина играет главную роль в этом фильме.

Я бы не отнесла «В моей коже» к жанру драмы или тем более ужасов, да и вообще арт-хауса. Хороший фильм по подаче, грамотный сценарий (а что еще ожидать от сценариста, которая причастна к созданию «8-ми женщин»?), скорее всего это личная работа с элементами триллера.

Не хочется раздувать идею фильма до глобальных масштабов, возможно и есть мысль кроме самоистязания, но я ее не увидела. Может быть Эстер, главная героиня, попробовала то, что ей понравилось и больше не может остановиться? Да, конечно странно, что ее страстью стал не секс, не еда, не наркотики, а причинение себе боли и поедание своей плоти. Эта та же зависимость, только очень странная. А кроме этой зависимости Эстер вела достаточно привычную и счастливую жизнь. Она получила повышение на работе, у нее был любимый мужчина и еще она очень интересовалась Азией, если бы не это падение на вечеринке…

Знаете, мне очень жаль Эстер. Потому что никто не смог ей помочь и сама она уже не могла справиться. Куда идти в случаях таких же зависимостей? Сложно быть странным…

Эта работа Марины де Ван не похожа на игровой фильм, это правда сложно понять, потому что например в других подобных фильмах всем все отрубает кто-то другой и это объяснимо, а здесь главный герой сам причиняет себе боль и получает от этого удовольствие. Это рассказ о своих скрытых и запретных желаниях.

Мне фильм понравился своей открытостью перед зрителем и глубоким чувством одиночества.

8 из 10

Признаюсь, я ждала шока. Момента, когда придется ставить на «паузу», чтобы прийти в себя от ужасов, творящихся на экране. Ощущения гадливости от просмотренного и скорых ночных кошмаров. Арт-хаус — он ведь такой. Режиссер, особенно если он талантлив (или претендует на звание такового) стремится вывернуть души героев своего фильма наизнанку, продемонстрировать их самые низменные, постыдные, презираемые качества. Но «В моей коже» меня приятно удивил.

Во-первых, в сценах с насилием над собственной телесной оболочкой, лицо главной героини не искажают сильные, наигранные эмоции, типичные для такого рода фильмов — «дескать, смотрите, как мне больно, когда я делаю то, что делаю». Ее страдание и боль присутствуют, но завуалированы и показаны по минимуму. Эстер не испытывает ужаса, «исследуя» себя, скорее ей любопытно участвовать в этом процессе, словно она видит свое тело со стороны, не чувствуя его, не находясь в нем.

Во-вторых, саундтрек в наиболее тяжелые для восприятия минуты исчезает, уступая место пустому беззвуковому фону, что также помогает избежать игры на зрительских нервах.

В-третьих, личность главной героини — девушки по имени Эстер — несмотря на ее явное отклонение от нормы отнюдь не кажется мне примитивной или жалкой. Марине де Ван я вообще хочу поставить «пятерку» как в плане режиссуры, так и в плане актерской игры. Эстер в ее исполнении — девушка-интрига, девушка-загадка. Нам намеренно не показывают ее предысторию — какой она была раньше, как проходило ее детство, в котором могли быть заложены предпосылки ее нынешнего поведения. Эстер вполне нормальна в самом начале фильма — живет обычной жизнью самодостаточной интересной девушки и первая реакция на произошедшее у нее тоже закономерная — испуг, боль, отвращение. Изменение происходит чуть позже и камера отчетливо его ловит — меняется сам взгляд героини, какая-то частичка ее внутреннего «Я». Очень хорошее вживание в роль…но вживание ли? В интервью Марина честно признается, что отождествляет себя со своим экранным персонажем.

Во многом благодаря грамотной режиссерской работе это кино не вызывает ощущения чего-то мерзкого и отвратительного — несмотря на то что крови (кстати, очень натуралистичной) и колюще-режущих предметов там хватает. Думаю что де Ван не ставила своей целью как-то ужаснуть зрителя — посредством фильма она скорее хочет показать, насколько хрупка граница, проведенная личностью каждого человека между дозволенным (не только самим собой, но и обществом в целом) и категорически запрещенным, отторгаемым окружающими, и сколько еще неизведанных странностей и загадок таит в себе наш мозг — для активации их порой достаточно, в сущности, самой малости, какой-то обыденной ситуации.

Ее болезнь напоминает мне борьбу человека с собственной болью. Ты можешь глушить боль, можешь приказывать себе не думать о ней, не помышлять, не поддаваться, но рано или поздно она накроет тебя с головой, если источник этой боли из-за постоянного ее игнорирования так и не будет найден. Именно позицию игнора существующей проблемы выбирает спутник Эстер и тем самым поступает очень неразумно. Он не помогает ей разобраться в себе, не пытается вникнуть в причины, побуждающие ее так неоднозначно проявлять интерес к собственному телу, он просто хочет, чтобы она прекратила. И тем самым загоняет Эстер в еще большую ловушку из вынужденной лжи и одиночества.

Просто хорошее кино. Необычное в своей идее и от этого вдвойне ценное для меня. Настоящий арт-хаус без искажений в сторону надуманных «пугалок» или скатывания в банальную слезливую мелодраму.

7 из 10

У 30-летней Эстер вроде как все налаживается. Она дорабатывает последние дни внештатным сотрудником PR-компании, и вот-вот должна перейти в штат. А это значит, что совсем скоро Эстер будет абсолютно независима, в том числе и от любовника Венсана. Однако девушка напрасно обольщается на свой счет…

Однажды ночью, во время вечеринки у подруги, она случайно ранит себе ногу в темному саду. Порез довольно глубокий, но Эстер не придает ему особого значения. Однако через несколько дней с нею начинают происходить весьма странные вещи…

То, что у Марины Де Ван, мягко выражаясь, не все дома, написано уже на ее лице, которое делает еще более очевидными «души ужасные порывы». Можно даже не смотреть два фильма Озона — «Крысятник» и «Увидеть море», в которых Марина только подтверждает закравшееся подозрение на этот счет…

В первом она играет дочку с садо-мазо-наклонностями, да еще и предрасположенную к суициду, во втором, и того хуже, — демона-истребителя. Короче, «ничего хорошего» от режиссерского дебюта Марины ждать не приходилось. Но от того, что она сотворила в своем первом полнометражном фильме, — волосы стынут в жилах, сердце слезами обливается, кровь на глаза наворачивается…

Душа уже истерзана кинематографистами вдоль и поперек: после Бергмана и Тарковского там делать особенно нечего. А вот тело все еще остается Землей необетованной… Видимо, только сейчас подошло время всерьез им заняться. Собственно, этим процессом с некоторых пор увлечены наш Сокуров и француз Патрис Шеро. Но и мадам-режиссеры, надо признать, не хотят оставаться в долгу и демонстрируют в этом деле куда больше радикализма, нежели их более сильные собратья.

Так британка Антония Берд (еще за 5 лет до Марины) в фильме «Людоед» предложила весьма рискованную трактовку вампирских ужасов, подав их как каннибальское пиршество. Еще через два года француженка Клер Дени сняла «Беспокойство каждого дня», где любовные акты превращались в оргии людоедов. Тем самым она уже окончательно «утвердила общественность в мысли», что любовь — это вам не картошка, в смысле — не вегетарианские вздыхания под луной. Это сырое мясо со свежей кровью!

«Настоящая девочка» — героиня одноименного фильма еще одной знатной француженки Катрин Брейя, в стадии крайней озабоченности по поводу задубелой девственности засовывала себе в промежность червяков, раз уж потные мачо не обращали на нее никакого внимания. Но все это еще можно было списать на естественные позывы плоти — пресловутый основной инстинкт. Для Марины де Ван либидо — «не есть интересно».

В Dans ma Peau героиня через некоторое время начинает …сама себя кушать. Причем не фигурально, а именно буквально. Эстер пробует себя на вкус, объединяя в одном лице и палача, и жертву. Сцена вгрызания в самою себе способна вставить по самое не могу даже видавшему виды киноману. Начав себя поедать, Эстер стремительно деградирует и превращается из деловой женщины с хорошими видами на карьеру в отпетую маргиналку, добровольно переместившуюся на орбиту некоего параллельного существования.

Вся в гематомах, кровоточащих ранах, заплатках и шрамах — такой предстает она в финале. Здесь уже в самом деле становится интересно: до какого состояния можно съесть самого себя? Те, кто будет ждать бытовой развязки, типа — вот придет она сейчас на работу такая запушенная, и все как ахнут хором, — так и не дождутся желаемого.

Такой финал, видимо, не входил в задачу начинающей постановщицы, больше заинтригованной не духовным попустительством, а тем, с какой легкостью душа может переключиться на интерес к тому, в чем, собственно, заключена. Никаких смыслообразующих метафор или даже аллегорических намеков вы тут не увидите. Никаких борений рассудка с собственным помутнением, наоборот, именно что вдохновенная увлеченность — кушать себя, пока совсем ничего не останется.

Марина де Ван буквально следует теме самопознания. Каких-то пара шагов остается ей до той грани, за которой всё может обратиться полным маразмом. Однако в своих экстремальных перверсиях она ухитряется не переступить здесь ту красную линию, что отделяет трэш от продвинутого арт-хауса. Ее даже не колбасит, ее уже сосисит и сарделит, причем в лучших сюрреалистических традициях великих режиссеров-«мутантов», двух Дэвидов — Линча и Кроненберга. Вот уж кому следовало бы локти-то кусать после такого кино.

10 лет назад фильм вышел в России только на видео. С пометкой: «Без башни». Пожалуй, да — это было самое безбашенное кино 2002-го.

После просмотра недавно вышедшего «Не оглядывайся» я решила познакомиться с другими картинами Марины де Ван и выбрала, конечно же, самую известную. Что ж, могу сказать, что «В моей коже» однозначно куда более удачная работа режиссера.

Стоит отметить, что Марина показала себя великолепной актрисой. В отличие от вышеназванного, это кино держало в напряжении до самого финала. Переживания героини просто-таки проникали внутрь и не давали покоя.

Крайне удивлена тем, что многие не нашли (или не пытались искать) в фильме смысл. Безусловно, кино очень многогранное, и, как любое современное произведение, может читаться совершенно по-разному. Я хочу рассказать лишь об одной — самой, на мой взгляд, очевидной интерпретации.

Эстер — обычная жительница шумного мегаполиса, карьеристка, сильная свободная женщина. Таких уважают в обществе, на них возлагают большие надежды и ответственные работы. Но тем больше с них и спрашивают. Дашь слабину — пойдешь на дно. При этом, к тебе относятся лишь как к винтику системы. У тебя нет души, нет чувств, нет себя. Делай работу, сиди смирно, говори правильно. В какой-то момент многие ломаются.

То самое пожирание себя, которым так упивается Эстер, — это метафора возвращения к своему Я, самопознание. Это человек, который пришел к тому, к чему стремился, и вдруг начинает мучительно страдать вопросом «А действительно ли это то, чего я хочу?». Нужна ли мне эта суета, эти чопорные люди вокруг, этот кабинет, заваленный бумагами?…

Последние кадры фильма и глаза героини — это и есть тот немой вопрос. Как будто стоишь перед самым большим препятствием в жизни: вперед идти уже нет сил, а повернуть обратно — значит, разрушить все то, что строилось все эти годы.

9 из 10

Весьма и весьма жутковатый фильм, специфическая вещь. Идея фильма оригинальная, фильм сложный и сильный, в котором передаются зрителю лишь боль и страдания Эстер.

Не совсем понятно, зачем она вышла ночью в потемках на улицу и что она там забыла? Также не очень понятно как можно было порезать ногу до кости и ничего не почувствовать, и почему она не легла в больницу или не записалась к врачу? Для чего сымитировала аварию? Также не совсем понятно сознательно или несознательно она это делала.

По-сути она сама себе на ровном месте поломала жизнь, и объяснение этому я вижу только одно, что она просто психически не здорова. Такое чувство что она болью подавляла обыденность большого мегаполиса.

Зрелище явно не для слабонервных. Смотреть, как она себя режет всячески, а затем вгрызается в собственную руку и ест ее… да еще это показано так естественно и реалистично. На такое смотреть весьма непросто.

8 из 10

Многие просто не в состоянии понять суть этого фильма. Такая, казалось бы, на первый взгляд не динамичная концовка, отсутствие драйва, не самые красивые актёры, тухлый, на первый взгляд, сценарий. Этот фильм один из величайших фильмов про жизнь. Не про жизнь, которую мы привыкли видеть с пелёнок, не про жизнь, которой нас учили в детстве и в школе. Поедание своего тела — здесь всего лишь инструмент повествования. То, что ты привык видеть и о чём привык думать, не то, что есть на самом деле.

Очень кстати вспомнилась открывающая сцена из «Адаптации» с Николасом Кейджом. Надпись на экране — «Голливуд за миллионы лет до н. э.» и кипящие болота лавы. Гниющие тела доисторических животных и сменяющиеся ландшафты.

Это история про женщину, которая задалась вопросом о смысле своего существования. Задалась очень серьёзно. И оказалась в тупике жизни. Как нарисованный на бумаге человечек выглянул за грань листа и увидел мир в трёх измерениях. Как змея, пожирающая сама себя. Парадокс существования.

Последняя сцена — это Марина Де Ван лежит на кровати и не мигая смотрит в линзу камеры. А дальше уже ничего не имеет значения. Ни оправдания перед мужем, ни загубленная карьера, и даже смерть. Этот фильм — голая правда жизни. Он очень похож по идее на рассказ Чака Паланика «Ящик Кошмаров» из книги «Призраки». Также можно провести чёткую аналогию с «Уловкой 22» Джозефа Хеллера — «В тот день Сноуден открыл мне своё секрет. То что мы просто материя. И всё». Кто читал, тот меня поймет. Кто не читал… что ж, тот не поймёт.

Итог: Марина Де Ван уникальная женщина — режиссёр, умеющая сочетать стиль и идею в кадре и держать их в гармонии на протяжении всего действия. У неё ещё будет огромное количество потрясающих проектов. Ни капли сомнения.

10 из 10.

В интервью Игорю Михайлову режиссер этого фильма Марина да Ван признается, точнее, Михайлов просто своими вопросами открывает все это, итак, признается во многих интересных мыслях, некоторые из которых хороши, какие-то говорят о том, что режиссер не всегда понимал, что несет конкретный эпизод, не всегда понимал саму героиню.

Объясняется это многим — и тем, что это режиссерский дебют, и тем, что фильм философски не проработан, а эта тема самая важная в нем, и тем, что саму героиню следовало изучить внимательнее. Так что советую ознакомиться с высказываниями самой Марины де Ван и с мнением критиков, в том числе и наших. Это поможет более полно все представить и составить свой взгляд, потому как здесь не все так просто, как пишут восхищаясь и критики, и зритель.

Фильм хорош идеей и подачей материала. Идея в том, что женщина разделяет себя по тем или иным причинам, в которые не будем вдаваться, свое тело индивидуальное и социальное. Но знаете, это все поверхность, дабы завязать на чем-то саму суть героини. То есть специально создана плоскость социальной жизни героини, в которой присутствует гонка за более высоким статусом, слабеющие попытки не дать развалиться отношением с любовником Венсаном, и прочая ерунда, вокруг которой и строится фильм.

Ерунда в том смысле, что это все инструменты обычные, воздух вокруг, чтобы фильм не выглядел пустым. Хотя важность этой атмосферы искусственности и корпоративности современной жизни, в том, что из этой темы автор черпает главное — поведение героини, которая и начинает изучение своего чужого тела с того, что для начала вскрывает полученный на ноге глубокий порез. Что интересно, как объяснял сам режиссер, у главной героини Эстер все это назревало, нагнеталось и логическим продолжением стало вот такое развитие — поедание тела. Причем, завязка сделана настолько быстро и без особой важности, что к ней никак не придраться.

Зачем пошла Эстер в сад, где и порезалась? Темнота привлекла, любопытная просто. И вправду, не пошла бы в сад, в другом месте порезалась бы. Неважно, просто милая завязка.

И вот самое интересное. Ведь разговор идет в первую очередь не о противопоставлении Эстер себя обществу, в котором она живет, в фильме вы не найдете никакого противопоставления, только столкновение тела физического и социального, не более. А это нужно только для погружения в саму героиню.

Фильм этот в широком философском плане — познание себя. И если для Эстер это познание на психическом уровне — она не знает куда все идет в ее увлечении поедания себя, она разрывается между тем новым физическим, психоэмоциональным ощущением тела и своей принадлежностью к обществу, то для зрителя подобные преобразования с героиней становятся для кого визуально шоком, для кого обычными игрушками, для кого-то чем-то иным.

Интересно, что все сцены с причинением себе увечий, с отрезанием, с кровью показаны очень деликатно и, как заметил сам режиссер «И, когда моя героиня себя ранит, та нежность и мягкость, которую она в это вкладывает, не дает зрителю сразу вообразить, что она себя режет. », что меня лично очень порадовало, значит не бездумно снимала, — дальние планы, прикосновение ножом к коже порою столь нежное, но при этом настоящее, все с такой эстетикой.

Но самое неприятное, что фильм обрывает зрителя, его чувства, надежды, предположения. Вызвано это тем, что непонятно куда движется героиня, куда она себя утягивает, поэтому в концовке фильма никакого катарсиса, никакого вывода, никаких надежд. Это как раз то, что не позволяет фильму быть классным. Это всего лишь попытка выразить собственные ощущения мира в кино, попытка хорошая, но кино, если внутри по нему побродить, окажется во многом неполноценным как раз по тем причинам, которые я в начале указывал.

Марина де Ван сама призналась, что ассоциирует себя с героиней, а как иначе, и что она хотела поднять вопрос восприятия тела, в котором мы находимся, и ощущение которого теряем. И так как осознание психологии героини прошло не полностью, то и итог оказался не впечатляющим, не философским, а больше болезненным, патологическим.

И еще пара заметок. Есть направление в кино, которое занимается изучением подобного отношения к телу, как к материи. Возможно, и не только оно этим занимается. Некрореализм показывает тело как оболочку и, соответственно, если из этого исходить, то с ним можно в художественном плане в кино и в физическом в жизни делать все, что угодно. Что отчасти и делает Эстер. И, кроме этого, вспомните примеры из жизни не столь далекие, когда у кого-то была ранка и она подсыхала, всегда хотелось ее надорвать, оторвать кусочек. Наверное, сталкивались с подобным. Я к тому, что все это объяснимо, кино лишь помогает мозгу встрястись. Продолжаем изучать себя…

Они среди нас. Они вокруг. Они спешат по своим делам, ничем не примечательные, обычные, нормальные… Их также окружает мир приставок и сравнительных степеней: суперскидок, гипермаркетов, лучших стиральных порошков, отбеливающих зубы, и паст, отстирывающих невыводимые пятна. Они тоже приспособились, они тоже привыкли, они тоже продолжают жить по инерции и копить в себе эмоции, переживания, мысли/ А потом просто сходят с ума. Переходят из мира целых чисел в мир дробей. Почему? Увы, чёткого ответа на этот вопрос никто дать не в силах…

На первый взгляд, в главной героине дебютного полнометражного фильма Марины де Ван нет ничего необычного. У Эстер есть работа. У Эстер есть любимый парень. У Эстер есть предпосылки и возможности для карьерного роста. Но это только поверхность, первое впечатление, оболочка… Однажды вечером, прогуливаясь в темноте по саду, женщина падает и серьёзно повреждает ногу.

Обычный человек на её месте немедленно обратился бы к врачу, но Эстер обнаруживает рваную рану лишь через несколько часов, заметив на полу ванной собственный кровавый след… Действие начинает сползать с привычной траектории, логика отходит в сторону. В Эстер просыпается навязчивый интерес к собственному телу, к тому, что скрыто где-то там, внутри, под кожей… У Эстер больше нет самой Эстер. Кровавое самопознание начинается…

Трудно сказать, чувствует ли что-либо эта женщина, вспарывая швы на незажившей ране. Что это для неё? Попытка почувствовать боль? Ощутить, что она всё ещё жива в своём маленьком кабинете с кондиционером и стопками бумаг вокруг? Она режет себя чем попало, и на вопрос «Зачем?» отвечает «Не знаю. Просто захотелось»… Может быть, это тщетный поиск путей объединения проданного обществу тела и потерянного в повседневности разума? Попытка спрятаться от надоевшей работы, бестолковых разговоров и зависти? Желание докопаться до своей сути в буквальном смысле слова? Опять же, трудно сказать…

Как это ни страшно, поведение Эстер сравнимо с поведением всего общества в целом. Импульсом, подтолкнувшим хрупкую женщину к болезненной интенции, направленной на саму себя, послужила рана, деформация определённого участка организма. Общество реагирует почти так же. Дайте только повод, будь то политический конфликт, социальные метаморфозы, скандалы или что-либо ещё, и социум начнёт делить себя на части, вспарывая оболочку и вытаскивая наружу отложенные когда-то до «лучших времён» аргументы, мнения, поступки.

Какая из двух сторон реальности наиболее приемлема? Явная внешняя или скрытая внутренняя? Изображение, в самом начале картины разделённое на позитив и негатив, словно подсказывает логический вывод — ничто не является тем, чем кажется… К чему приведёт Эстер постепенное поглощение самой себя? К тому же, к чему придёт общество, продолжающее выискивать и бередить раны в самом себе…

Полный боли и страдания, этот остро натуралистичный фильм вряд ли оставит кого-то равнодушным. И не только потому, что зритель будет испытывать сильные чувства к кромсающей и разбирающей себя по кусочкам женщине. Боль и страдания выйдут далеко за рамки экрана, они достанутся тем, кто увидит весь этот ужас и буквально на себе почувствует уколы вилки и порезы ножа, отвращение и, может быть, печаль… Эффект будет сравним с ведром ледяной воды, которым окатят откуда ни возьмись взявшиеся мысли, образы и сравнения.

8 из 10