Саймон Магус (1999)

Начинается фильм довольно депрессивно, кажется, что героев не ждет ничего хорошего. Разве есть шансы у вымирающей еврейской общины выкупить землю для железнодорожной станции? Но как же много может сделать один человек, если его помыслы чисты. Давид, простой пекарь, идет к эсквайру с безумным предложением. Он беден, но понимает, как важна станция для спасения общины, он хочет достойной жизни для любимой женщины, он просит эсквайра продать ему клочок земли. И происходит чудо — ему не отказывают, ему дают шанс. Для героя Рутгера Хауэра (эсквайр) признание собственного таланта поэта гораздо важнее денег. Давид должен понять его поэзию, тогда он сможет выкупить землю за символическую плату.

Когда эсквайру Альбрехту поступает более выгодное предложение от записного негодяя, жаждущего наживы, он все-таки выбирает помощь несчастным евреям. Мало того, он приходит в общину, чтобы не допустить мести дельца, оставшегося без выгодной сделки. Наверное, именно человечность Альбрехта, сделала его стихи привлекательными и достойными внимания. Эпизод, когда он увидел Сару вместе с Давидом, но это никак не повлияло на решение продать землю пекарю, — в ту же копилку достоинств эсквайра.

Сюжетные линии Саймона, Давида и Лии, Альбрехта и Сары переплетаются, не мешая друг другу. Вообще фильм поражает какой-то притягательной гармонией. Вроде бы показана неспешная деревенская жизнь, но без излишних затянутых пауз.

Финал, дающий надежду, меня подкупил окончательно.

9 из 10

Как говорил классик, от великого до смешного — один шаг. Та же дистанция — от героя до изгоя, от статуса восхищения тобой до состояния страха и презрения. А наоборот — не шаг, но уже целая пропасть, потому что подниматься всегда гораздо сложнее, нежели падать. И попытаться преодолеть эту пропасть решиться не каждый. Безумству храбрых поем мы песню, причем безумство в данной ситуации скорее всего является необходимым условием для подобного поступка. Местному юродивому Симон в блестящем исполнении Ноа Тейлора безумства явно было не занимать. Разрываемый своими внутренними противоречиями, благодатную почву для которых создали глупые предрассудки его односельчан, он совершает серьезную ошибку и меняет равнодушную к нему еврейскую общину на христианскую, которая встретила Симона тоже не широко распахнутыми объятиями. Классическое «свой среди чужих, чужой среди своих» — Симон уже оступился и стоит на коленях, чем незамедлительно пытается воспользоваться предприимчивый деляга в исполнении колоритного шотландца МакГинли. Подлог похищенного ребенка руками Симона в сердце еврейской общины — идея отличная, но запуганному дурачку хватило воли встать с колен и отказаться от роли исполнителя чужой кровожадной воли, разыграв собственную карту так, чтобы замкнуть наилучшим для всех образом казалось бы разомкнутые сюжетные линии воедино. Он таки сделал этот шаг — из изгоев в герои. Правда, как и надлежит настоящему герою, о сути этого поступка знали только те, кто не способен его оценить по достоинству. Герой остается безымянным…

На моей памяти это единственная безмолвная развязка с почти пятиминутным полным отсутствием слов, но при этом донельзя красноречивая. Плюс вязкая (почти осязаемая) и пугающая атмосфера провинциальной жизни, разбавленная отлично подобранной музыкой, шикарные образы местного поборника справедливости эсквайра Альбрехта (Рутгер Хауэр тогда был еще не совсем стар для кино), воображаемого Симоном дьявола (в обозримом будущем — Бильбо Бэггинса) в исполнении Иена Холма и других неплохо отыгранных персонажей вряд ли заставят зрителя пожалеть о напрасно потраченных часах…

8 из 10