После жизни (1998)

Фильм понравился полностью. Идея фундаментальная, мне ещё в институте было интересно создать текст о том, как люди задумываются о вечном, даже название 'чистилищу' придумала, в котором распределяют роли, спрашивают о планах. Это было непросто-сделать историю логичной. А тут сделано.

Противопоставление мёртвых и мёртвых, но одни мёртвые как живые, а другие и правда уже умерли, но ещё не осознали этого факта. Более того, сотрудники лимба дают им задание – выбрать самое значимое воспоминание из всей жизни.

По моему мнению, тут главное не в том, что нужно выбрать воспоминание. Само воспоминание – это просто поле, на котором человеку нужно искать самое важное о своей жизни. Работники направляют человека в сторону, где ему надо искать. На примере Такаши Мачазуки ясно становится, что важно осознание, делающее самого человека значимым для себя самого.

Впечатлило то, что самую важную идею поместили как бы вскользь, но в итоге это ошарашивает. Эта игра со временем, которая в кинематографе всегда обыгрывается по-разному, всегда завораживает. Кто-то время концентрирует как духи в пузырьке (у Тарковского в “Ностальгии” в сцене со свечой), как точно отмеренные фрагменты одной и той же картины, но с разными действующими лицами (у Муратовой в “Вечном возвращении”), как обратный отсчёт (у Кристи Пую в “Смерти господина Лазареску”) – словом, это всегда виртуозное владение предметом и потрясающая интерпретация одной материи как действительно безграничной.

Режиссёр Хирокадзу Корээда на время посмотрел как на то, что с одной стороны истекло, но с другой – оно всё же продолжается. Получается, это в некотором роде теория относительности. Как ощущается время для тех, кто в космосе и для тех, кто ждёт их на земле, например.

Также Корээда рассуждал о том, как работает человеческое сознание. При наличии воспоминания в сознании, при наличии записи на плёнке – как эти два с одной стороны одинаковых “предмета” существуют в реальности. Кореэда задумал фильм, основываясь на своём опыте общения со своим дедом, который страдал от заболевания, по причине которого постепенно терял свою память, переставал узнавать лица родственников и своё в том числе. Корээда в итоге пришёл к выводу, что такое киновысказывание очень важно, чтобы дать понять, как важны воспоминания для человека – для его идентичности и самоощущения.

Само построение фильма отображает мир душ, тему, поднятую режиссёром. Свет, декорации, монтаж. Общая эстетика фильма – документальная, по форме напоминает интервью. Обратила внимание, что во время показа тех, кто отвечает на вопросы работников “чистилища”, очевидны склейки. Они словно нарочно так явно показаны, чтобы создать ощущение реалистичности, насколько это возможно. И на самом деле в фильм включены записи реальных интервью, некоторые отвечающие импровизируют – потому ощущение правдивости приходит на ум. А съёмка на 16 мм плёнку добавляет натуралистичности.

В фильме есть фраза, которая меня зацепила: “Луна – её форма никогда не меняется, но она всегда выглядит по-разному, смотря как на неё падает свет”. Я подумала, что в ней заключается ключ к пониманию идеи режиссёра. Люди склонны чаще запоминать негативные воспоминания, что ему стало ясно из опроса тех людей, с помощью которых он готовил материал для фильма. Но ведь важно разобрать свои воспоминания, чтобы понять, что у них есть разные стороны и, возможно, светлую человек мог пропустить.

Что можно ожидать от японского фильма? А от фильма о жизни после смерти? Идя на сеанс японской картины «После жизни» Хирокадзу Корээда, я рассчитывала лишь на то, что я вряд ли что-то пойму. Однако предрассудки подобного рода всегда были для меня вполне преодолеваемы. И уж тем более, они не являлись препятствием для того, чтобы прочувствовать что-то новое и до сих пор неизведанное.

«После жизни» — тот удивительно редкий случай, когда не наблюдаешь ни нотки пафоса и фальши. Герои в прямом смысле ЖИВУТ на экране. И, заметив это с первого кадра, понимаешь что сейчас будет твоё любимое — кино вне стандартов в бледно-голубых тонах с изящной музыкой и отстраненными пейзажами.

Все два часа, наполненные незамысловатыми воспоминаниями умерших людей, западают глубоко в душу и лечат её своей простотой и искренностью. В фильме нет нравоучений, назойливых «глубоких» замыслов и прочей белиберды. Есть только трогательные ответы людей на вопрос о том, в каком из своих воспоминаний они были бы готовы остаться навечно.

Этот фильм намного ближе к жизни простого человека, чем любое из документальных недоразумений, призывающих людей к благородным чувствам разного рода. Режиссеры показывают жестокость и несправедливость в надежде выдавить у зрителя слезу, но это навязчивое «ОГЛЯНИТЕСЬ ВОКРУГ» лишь увеличивает шансы на то, что через неделю этот фильм уже не вспомнят. А все по причине изначально неправильной мотивации и бульварной наклонности режиссера. У Хирокадзу Корээда же с мотивацией было все в порядке, благодаря чему он создал кинофильм, где уровень пошлости близок к нулю.

«После жизни» — это любопытная фантазия о том, что могло бы произойти с нами после смерти. Смотрите, и, может, вы увидите здесь себя. Вне всяких сомнений — это фильм-зеркало, предлагающий взглянуть на жизнь со стороны.

10 из 10

А если и впрямь после смерти не будет ни суда, ни рая, ни преисподней, а только одно единственное неизменное счастливое воспоминание? Выбираешь его за три дня в странном чистилище похожем на заброшенную школу и поселяешься на целую вечность (причем других воспоминаний уже не будет). Не ад ли это? Первое, что вызвала у меня (в общем-то, наверное, гуманная и даже нежная) гипотеза Хирокадзу Корээда, — протест. Даже ассоциация выплыла страшненькая такая: тесная свидригайловская банька, где мрак да пауки; и вся вечность размером с копейку.

Вдумайтесь же! Только один день (утро, вечер, ночь), пусть и самый счастливый, но ничего же ведь кроме. Ни вправо, ни влево — как столпник с гнездом на голове. Всего один день, наколотый бабочкой на иглу вечности и запертый под ее же непроницаемое стекло. Несвобода? Неуют? Скука? Приестся, сотрется, сдуется?.. Захочется перевернуть страничку, попасть в следующий (пусть и не такой памятный) день? Испытать счастье поновее, открыть другое окно, нырнуть в другую глубину, скользнуть в иную плоскость?..

Сиди (или лежи, или ходи) и бесконечно пялься, как прикованный сурок, на то, что когда-то заставило тебя летать! Без конца любуйся личной радугой, которую, словно незатейливый рекламной ролик, в кратчайшие сроки восстановят для тебя те, кто в свое время не смог вспомнить ни одного мига, в каком хотел бы скоротать вечность.

Кстати, мне казалось поначалу, что вот они-то точно уникумы. Люди по-настоящему ответственные за прожитое, честные с собой. Потому что… ну, невозможен же выбор этот! Предпочтешь один розовый миг — предашь другие, в том числе и не розовые. Снизойдешь до лоботомии, стерилизации памяти…

Уникумов таких единицы. Ведь долго мучиться с выбором самого счастливого дня большинству вовсе не приходится. Большинство живет простыми «всехними» радостями. Большинство не совершает великих дел, не участвует в грандиозных событиях, не грезит «небами в алмазах», не ищет сверкающих вершин и глубин без дна… А потому даже не догадывается о том, что счастье — это нечто особливое, насквозь таинственное, летящее и ни капельки не похожее на будни, шаркающие стоптанными тапками в своей бесхитростной простоте. Большинство берет в вечность элементарное меню (блины, рис с курицей…), повседневное общение (сидеть с женой на лавочке и говорить о кино, прижиматься к маме, когда она чистит тебе уши, льнуть к женатому любовнику в номере отеля…), немудреные развлечения (Диснейленд, танцы, полет на самолете, сахарную вату облаков, цветущую сакуру…).

Но, знаете, в какой-то момент осуждение тех, кто в трехдневный срок без труда выбрал воспоминание (сурки счастья!), сменилось пониманием, что протестует против одного вида, одного счастливого дня не моя свободолюбивая или там справедливая натура, а то, чем, думается, все мы отравлены (потому и не замечаем, и не боимся) — кликовое (или как раньше — клиповое) сознание: быстро посмотрел, перелистал и, не пережив, поспешил дальше. «Сплющенное», «картотечное», «на бегу» вИдение. Чередование, чередование или смерть. Ага! Зато у столпника с гнездом на голове перед глазами всегда одна картинка, но нам ли знать, сколь много и разно и ЧТО он видит?!

.. А вот восхищение теми униками, которые не рискнули выбирать, постепенно сменилось жалостью к ним. Ведь раз не было пиков, которые всегда легко вспомнить и восстановить в мельчайших деталях, пиков, концентрирующих в себе всю жизнь, значит, не было и полноценного существования (а фильм этот, уверена, не о смерти и вечности и как ТАМ все устроено, а об истинной полноте ЗДЕСЬ). Так что тот, кто избрал будничный вечер с женой, выбрал — вечную любовь, а тот, кто «заказал» курицу с рисом, — вечный вкус жизни, кто цветение сливы, — вечную красоту, кто небольшой самолет, — вечные крылья…

Но все, о чем писала выше, все мысли, все открытия сходят на нет, становятся чем-то незначительным, неглавным по сравнению с финальным откровением, снизошедшим как чудо!

Я смотрела это неспешное кино и перебирала в памяти свои счастливые моменты, думала, какой из них я могла бы без сомнений и изменений взять в вечность. Так и не выбрала. И тут этот финал, а в нем ответы-вопросы — как удары по голове: и почему все берут с собой в вечность только миги личной радости? И хватит ли нам дерзости (или смирения) выбрать не тот день, где нам было счастливо, а тот, где кто-то был счастлив нами? И просидеть подле этого счастья на лавочке всю свою вечность?..

Зачем мы это делаем? Почему вспоминать мы любим одно, а заняты совсем другим? Разве не следует посвятить всю свою жизнь тому, чтобы её хотелось потом вспомнить? Почему мы живём так, как будто наша жизнь — это нелюбимая и надоевшая работа?

«Пока я не попал сюда, был уверен, что в моей жизни всё идёт как надо, что я по-своему счастлив. Но теперь, оглядываясь назад, я чувствую, что мне чего-то не хватает. Образование так себе, работа так себе, брак так себе, и на пенсию так себе вышел. Всё было так себе, не более того.»

Фильм даёт чудесную возможность оказаться уже умершим и посмотреть на свою жизнь с той стороны: есть ли в твоей жизни что-то, что ты хочешь помнить вечно? И сколько этого? Почему вся моя жизнь не состояла из этого, или хотя бы половина её? Не стоит ли начать сейчас создавать в своей жизни радостные моменты?

Ирвин Ялом говорит, что ясное осознание смерти наполняет нас мудрос­тью и обогащает нашу жизнь. Может быть и так. Может быть именно потому, что персонажи этого фильма не осознавали ясно свою смертность, некоторым из них нечего вспомнить, а то, что помнится, они только рады поскорее забыть. Но на этом «страшном суде» ценятся только радостные воспоминания и только их можно взять с собой.

Фильм про мертвых, из которого, может быть, что-то смогут для себя вынести живые.

7 из 10

«Луна удивительна, правда? Ее форма никогда не меняется и выглядит она по-разному, смотря как на нее падает свет».

В это место несложно попасть, но как в любом месте, существующем благодаря человеческой необходимости, а не по собственной воле, нужно немного подождать, когда очередь дойдет и до тебя. И не стоит доверять словам, будто в это место попадает каждый. По крайней мере, на этой неделе ни одной преступной личности не было замечено.

День первый. — Вам нужно выбрать всего одно воспоминание — самое яркое и счастливое, самое светлое из прожитой вами жизни. Поторопитесь, времени не так много, всего три дня на то, чтобы вспомнить, а это не так легко, как на первый взгляд может показаться.

Кто-то рад этой затеи, все потому, что таким способом можно избавиться от плохих воспоминаний, от тяжести вины за то, что натворил сам или стыда и глухой боли, что сделали с тобой.

Необходимость пребывания в этом месте — возможность вернуться в детство, вспомнить первое свидетельство твоего существования в собственной памяти. Мама говорила, что мне было около двух лет, а может меньше. Я стояла в дверном проеме и смотрела как мой отец, придавив всей бешеностью своей алкогольной горячки к стене, держал мать за горло. Ему были нужны деньги. Я помню какого цвета были обои на стенах — зеленые я мелкими розовыми цветочками в ряд. Был поздний вечер. А может ночь. Долгое время я думала, что это просто сон, один из тех, что врезаются в память надолго, а не развеиваются ближе к полудню.

День второй. И снова детство. Лет десять, детская площадка, укрытая в центре со всех сторон четырьмя пятиэтажками. За их стенами спокойно, а вверху чистое небо. Конец лета. Сумерки. С фиолетово-розоватыми разводами по бокам, а где-то еле белеет, как пупок неба, луна. Как называлась эта игра? Дыхание сбито, в горле жар и легкие горят. Поднимается вечерняя прохлада, слегка перебирая тонкими пальцами взбившийся пушок у висков. Как приятно глотать эту прохладу, потихоньку остужая разгоряченную бегом кровь. Крик птиц и детей, и этот необыкновенный цвет неба, неба высокого-высокого, как хочется все его вдохнуть!..

День третий. А сны? Можно мне выбрать сон?

День четвертый, пятый, шестой. Это сперва кажется, что люди, прибывшие в это место с детскими, любовными, осязательными, тоскливыми и счастливыми воспоминаниями та точка, тот костяк, на который следует опираться при просмотре «После жизни». В этом фильме есть и другая сторона, на которой стоят работники этого места, так и не выбравшие свое воспоминание и не ушедшие вместе с ним в вечность. По разным причинам каждый из них не сделал свой выбор. Кто-то в силу своих привычек, или чтобы не терять связь с близкими и родными людьми, которые еще живут. Девушка Шиори по-настоящему заряжена своей работой. Она здесь всего год, но уже может составлять сметы по совпадению выбора воспоминаний у девочек-подростков. Через нее понимаешь, какое это удивительное место — истории выведываются не только из книг, а прямым образом из носителей этих историй, через воссоздание их воспоминаний — съемке маленьких фильмов. Но что можно уместить на пленку, обходясь без волшебных палочек и спецэффектов, без лиц людей, которые дороги, без кожи? Все нити, сводящиеся в этом воспоминании, отрежут и они исчезнут? Нет. Страх меня сжимает.

День седьмой. 53 года понадобилось господину Кавашиме, чтобы сделать свой выбор. Если он, просматривая миг за мигом эту пленку, разглядит в своих зрачках отражение людей, стоящих по ту сторону камеры, то это волшебно.

P.S. А можно мне с вами?

Очень приятное, очень вечернее кино.

После смерти люди попадают в некое место, где им предлагают выбрать самое яркое воспоминание своей жизни, чтобы потом воспроизвести его на пленке, после чего они отправятся в вечность только с этим воспоминанием, забыв все остальное.

Интересно наблюдать за людьми, которые делятся своими самыми яркими, запоминающимися моментами своей жизни, и так они это натурально делают. У кого-то это рождение ребенка, у кого-то это момент из детства, война, семья, попытки покончить с собой, и многое другое. Кто-то что-то присочинил, а один мужчина сначала долго говорил о сексе и о женщинах что у него были, а потом выбрал момент со свадьбы своей дочки) Другой мужчина все никак не мог выбрать такой момент из своего прошлого, потому что практически не помнил своей жизни. Ему дали кассеты с видео всей его жизни и он их пересматривал и в итоге понял, что жизни у него особо-то и не было, показали запись где он молод и мечтает о «Новой Японии», о том, что надо что-то после себя оставить в истории, а ему в шутку говорят «Да ничего тебе такого не надо, устроишься куда-нибудь работать, женишься, проработаешь всю жизнь и ничего тебе не останется, кроме как умереть». На что он ответил что никогда такого не будет. И, естественно, все так и получилось.

В общем в основном фильм состоит из таких монолого-диалогов. Глядя на этих людей, слушая их, ты, в какой-то степени видишь в них себя. Начинаешь думать о том, а что же знаменательного было в твоей жизни? Для чего живешь ты? Что готов забрать с собой в вечность?