Маркиза (1997)

В «Маркизе» мы встречаем поданный с самым большим пиететом героизм античного классицизма Корнеля вкупе с ядом даже не комедии Мольера, не пародии Рабле, не убийственного своей аутентичностью реализма Бальзака и Золя. Это яд откровенного циничного сарказма. Но это не тонкий сарказм Бодлера, а злобная пародия.

В фильме совсем молодой, на момент постановки «Тартюфа», Людовик плешив. То же самое с Месье, который нужен только, чтобы унизить, смешать с грязью и его брата-короля, и Версаль (который на тот момент только начинал строиться, а Мольер давал свои пьесы в Лувре) и всю Францию Великого века. Pourquoi? Вера не любит, даже ненавидит ту Францию.

Французов делает самой свободной нацией мира не только их историческая судьба, но и критическое отношение к самой истории. Любой ученый или художник имеет право на негативное освещение прошлого своей страны. Или даже его ироничное осмеяние. И никто его не закидает помидорами и не попытается силой привить любовь к родине. Главное — чувство вкуса, чтобы это не выглядело слишком грубо, не по-французски. А вот Вера этим правом злоупотребляет. Получается не Мольер, не Бодлер, а Тинто Брасс. Так много грязи на экране — и в прямом смысле, и в переносном. Фильм, среди прочего, это еще ода разврату. Мне нравится голая natura. Но красиво поданная, набросанная нежной акварелью, а не грубыми мазками итальянца. У Веры Тинто лезет отовсюду. Ее Франция Великого века — это стадо первобытных германцев, гадящих стоя и сношающихся как животные. Это разврат в Лувре, разврат в уличном балагане. Отец сдает дочь в аренду прямо за кулисами, королю прилюдно подтирают задницу, сам сюзерен похоже немытый — лезет в холодный фонтан. А кругом непролазная грязь и животная похоть.

Кажется, что Бельмон не знает своей истории и лепит анахронизмы один за другим. Не слышала про кутюмы провинций и законы королевства, которые отправили бы отца-сутенера если не на костер, то уж точно на галеры. А на костер бы отправилась мочившаяся в храме дамочка. Даже в XXI веке, за нецелевое использование церкви, причем не такое утилитарное и антисанитарное, сажают в тюрьму. Пусть и в другой стране — стремительно совершающей откат в Средневековье. Но это уже детали. Кроме того, почему дамочка не носила панталон?

Среди прочего, кажется, что Вера не слышала про парижскую канализацию и акведуки Ментенон. Не слышала про мыло, которое варили во Франции с XI в. Складывается впечатление, что вся рассказанная история — сплошная фантасмагория невежды. Тот же Гро-Рене, спокойно сносящий измены своей жены, выглядит нереальным. Поскольку реальный Гро-Рене хоть и говорил со сцены (в «Любовной досаде»):

Я — ревновать? Ну нет! Не так я недалек,

Чтоб из-за ревности я стал спускать жирок.

Но тут же добавлял:

Ты мне не кажешься способной на измену,

Во-первых. Во-вторых, себе я знаю цену

И убежден, что ты другого не найдешь,

Чтоб так был мил тебе и так же был хорош.

А здесь бедняга все знает, и ведет себя не так, как повел бы другой персонаж Мольера, заявлявший:

Отлично поняли вы, госпожа подлюга.

Ведь Сганарелем я уж больше не зовусь,

Отныне имя мне — синьор Рогатиус.

Лишился чести я, а ты не без причины

Лишишься всех зубов и ребер половины.

Adversus, Вера все прекрасно знает. И про мыло, и про акведук, и про то, что Людовик даже в старости не был плешив. Да, имел под конец проблемы с кишечником, зубами и даже нёбом, но не с волосами. И было это спустя 50 лет после событий фильма. Знает она многие факты и, надо признать, виртуозно их комбинирует в своем пазле. Писающая в храме отравительница — прообраз вдовы Вуазен, послужившей (но позже) спусковым крючком «дела отравлений». Нет, та не мочилась, где попало, но кончила плохо по причине своей основной «профессии». Умер на сцене (или почти) сам Мольер все в той же роли в «Мнимом больном». И был Рене Дю Парк. Или дю Пак. Здесь вопрос фонетики. Во французском «р» в «Дю Парк» звучит наподобие «гх». В русском нет литеры, означающей подобный звук (как и самого звука). Потому остановимся на каноничном Дю Парк. Рене был толст, за что и носил кличку Гро-Рене. И под этим же именем он выступал во всех пьесах Мольера. И он женился на красивой актрисе и танцовщице. И да, ее на самом деле звали Маркиза. Не титул — имя такое. Неизвестно, при крещении его дали, или на подмостках, но так ее звали. Только она не торговала собой на городской площади. Даже если и торговала — то истории сие неизвестно. Поскольку могла она это делать лишь скрытно, вдали от кутюмов, законов королевства и католической морали.

Иными словами, почти все события и герои фильма имели место в истории, но совсем в других ситуациях, зачастую в другие моменты времени и в другом облике. Зачем Бельмон понадобились все эти флюктуации? Да затем же, что и Тинто Брассу в «Калигуле». Чтобы вызвать отвращение к Версалю (которого еще и не было на тот момент, как мы выяснили), подобное отвращению Брасса к Палатину.

Теперь все ясно: перед нами мрачная инсценировка в декорациях Великого века, где автор едва скрывает отвращение к своему предмету. Но! Бельмон как всегда раздирает ее дуализм. Она вновь становится жертвой диссонанса. На фоне торжества гротеска, среди сонма карикатур вдруг всплывает Ланселот с Граалем в руках — Расин! Он и выглядит, и ведет себя как герой своих собственных трагедий. Он совершенно не вписывается в комедийный ансамбль окружающих его персонажей. Но это — святая корова Бельмон. И отнюдь не потому, что он сам святой. Она заставляет его отравить соперника. Ничуть не задумываясь. Подумаешь, случайная акциденция! О нет, Ланселоту негоже быть злодеем. Гро-Рене счастливо преставляется сам! Но зубы дракона посеяны, и скоро Расин соберет страшную жатву.

Резюме: жесткий гротеск с примесью трагедии. Сквозь Тинто Брасса проглядывает «Андромаха». Ради этого стоит посмотреть. Не полюбить, не восторгнуться, а посмотреть и составить мнение. Чуть не забыл — диалоги и юмор здесь просто отменные.

И конечно, актерский состав. Лермит ухитрился сыграть даже такого «Людовика». Вильсон с полуслова уловил суть Расина, нужного сюжету. Ну а Марсо — всегда Марсо. Она спасала и не такие безнадежные фильмы.

Ах галантный век, ах Король-сонце, думаешь так, наивно ожидая увидеть все это. Вместо этого: грязь мостовых, нищета, голый задницы, ну и отец торгующий дочерью. И вот наш зритель, ожидая сказки «из грязи в маркизы» опять обманут! Опять невиданное слабоумие всех придворных, баснословная распущенность, да и просто глумление над святынями театральной жизни.

Далее об рассказанной истории

Достаточно правдиво наблюдаем за порочностью гения Мольера, за его возвышением и приближению к королевскому двору, о конкуренции и интригах, о жизни впроголодь и фальшивом блеске. Мольер хорош, Бернар Жирардо — прекрасен! Также заслуживает всякой теплоты и симпатии его друг-толстяк, который влюбляется и обручается с будущей Маркизой. Сам смысл фильма -показать эволюцию личности, о том, как уличная шлюшка становится владычицей над самыми влиятельными и знаменитыми мужчинами. Пусть не верится, что столь легкомысленная особа достигнуть глубины и трагизма в жизни и театре — все равно красиво! Финал очень удачен и смягчает все потертости и сальности фильма.

Что стоит посмотреть — танец Софи Марсо под дождем и финал, все остальное не тронет души, разве что низменные инстинкты.

Вердикт.

Фильм создан для раскрытие всех природных и актерских дарований Софи Марсо. Истории, подлинной -очень мало, достоверность исторических персонажей — на уровне плохого анекдота. Костюмы -ну пожалуй они неплохи и финал тоже. Все остальное грязновато-пошловато, балаганно и невразумительно. Смотреть такой фильм -значит расслабится мозгами и разжижать нервы не стоит, только из любви к Софи Марсо или Бернару Жирардо.