Дом (1997)

Если сжато описать сюжет «Дома», то все сведется к тому, что некий мужчина в исполнении Франсишку Нашименту безмолвно бродит по старому особняку, заглядывает в комнаты и встречает там разных людей, но это абсолютно не даст четкого представления о картине, не отобразит всю суть, потому что творчество Шарунаса Бартаса не укладывается в рамки стандартного синопсиса. Персонажи «Дома» безымянны и загадочны. Они могут быть кем угодно и где угодно, ведь местоположение особняка тоже конкретно не обозначено. Пространство и время размыты, ибо настоящее не существует, как утверждает закадровый голос главного героя в начале фильма. Может даже действия разворачиваются не на планете Земля, а на одном из островов Соляриса, или же в подсознании героя, так называемом лимбе. Любая трактовка имеет место быть.

Поначалу складывается впечатление, что Бартас снял незатейливую историю про сквоттеров, поселившихся в заброшенном здании, но чем дольше мы наблюдаем за передвижениями персонажа Нашименту, тем очевидней становится, что это куда более сложное и глубокое кино. Благодаря сновидческой, медитативной атмосфере и умеренной доле сюрреализма принцип «здесь и сейчас» настолько истончается, что ставится под сомнение и реальность самих жильцов. Одни из них, скорее призраки, отголоски прошлого, запечатленные в памяти дома, другие, возможно, прорывающиеся образы из будущего. Наверняка есть и те, кто находятся в настоящем, но идентифицировать их практически не представляется возможным. Истину знает только главный герой, который словно живая антенна улавливает и распознает потоки энергии и информации разных времен. Хотя, это может быть всего лишь игрой его воображения.

«Дом» можно условно назвать идейным продолжением или постскриптумом другого фильма Бартаса, снятого в 1994 году – «Коридор». Шумная коммуналка сменяется укромным особняком, монохром уступает место цвету и только лица, снятые крупным планом все так же меланхоличны, отрешенны, с беспросветной тоской в глазах, связанной с тем, что прошлое утрачено, настоящее сомнительно, а будущее под вопросом. Отсюда и молчание персонажей. Им не о чем говорить друг с другом, ведь все слова уже были сказаны и остается разве что вести внутренний диалог. Но их молчание подобно крику, как бы сказал Цицерон. На фоне всеобщего безмолвия любопытной выглядит увлеченная беседа двух глухонемых, словно намек на то, что инвалиды более живые и полноценные, чем здоровые люди, добровольно ограничившие свои возможности.

Литовский постановщик сводит к минимуму не только вербальную коммуникацию, но и музыкальное сопровождение картины. Ему куда важнее заострить внимание на бытовых звуках – скрипах, стуках, шорохах, шагах, что в совокупности с неторопливым, тягучим темпом повествования создает эффект реального течения жизни. При таком подходе всегда есть опасность, что происходящее будет навевать скуку, но благодаря мастерству Бартаса этого не происходит. Его длинные кадры, даже если на них всего лишь показаны собака, грызущая на столе кость или закат, славно нарисованный Архипом Куинджи, смотрятся с интересом. И чем больше погружаешься в мир «Дома», тем сильнее хочется вглядываться в лица персонажей, прислушиваться к окружающим звукам, разгадывать авторские метафоры, в общем, не упустить ни одной детали, пока все это не растворилось в тумане.