Русалка (1996)

Подобно тому, как герой «Сна смешного человека» находит ответ на терзающий его вопрос о смысле всего сущего в объятиях девочки, в самоотверженном служении другому, (ведь, что такое объятия, которыми завершается фильм, как не наглядное выражение единения с любимым человеком), персонажи «Русалки» обретают истинное знание о самих себе, лишь пройдя через потрясения. «Русалка» — еще один шаг Петрова в сторону постижения святоотеческого духовного опыта, вполне осмысленный и тщательно продуманный.

Демонстрируя точное понимание самой сути невидимой брани, режиссер рассказывает нам историю монаха и послушника, впервые в своей карьере полностью подчиняя природный пейзаж цели описания внутреннего мира героев («Старик и море» был снят позднее). «Русалка» повествует о личном бое каждого из нас со своей собственной, внутренней природой. Уподобляя поднимающиеся помыслы морю, а искушение — буре, пластически выразительно развивая многие образы святоотеческой литературы, Петров показывает сколь трудна для человека брань с воображением и памятью. Его антропология становится еще мужественнее и трезвее, чем раньше. Идиллия настоящего легко разрушается мощными всплесками прошлого, но конец не предопределен — из порочного круга можно выйти, пока искушение не овладело тобой окончательно.

Если «Сон смешного человека» был о последствиях греха, то «Русалка» — о том, что к нему приводит, о том, как разнообразно, многовидно, соблазнительно устроено искушение, о том, сколько в нем ловушек, и чем больше им увлекаешься, тем труднее ему противодействовать. Русалка — это конечно образ, прилог как таковой, выразительная метафора искушающей мысли. Святые отцы предупреждали, что мы часто бываем искушаемы либо воспоминаниями о чем-то знакомом, либо грезами о несбыточном. В русалке сконцентрировано и то, и другое — это и манящая загадочность незнакомого для молодого послушника, это и преследующая память о прошлом для старого монаха.

Профессор А. И. Осипов, ссылаясь на исследования современных психологов, говорил в одной из своих лекций о так называемом «законе резонанса», благодаря которому ни один чувственный образ, полученный человеком посредством органов чувств, на протяжении всей жизни не исчезает из памяти, служа материалом для многоразличных модификаций в воображении. Это говорит о нашей невероятной впечатлительности, гибкости сознания, его незащищенности от внешних воздействий, потому так важно сохранять экзистенциальную связь с Богом, укреплять ее в молитве, Таинствах, посте, чтобы постоянно обновляться Духом, очищаясь от вязких, прилипчивых воображаемых образов и прошлого, плохого, хорошего, любого, неизбежно, как на аркане, тянущего нас к земле, вниз, все дальше от спасения.

Эта глубинная зависимость человека от своего прошлого лишена у Петрова фаталистических черт, о чем свидетельствует сон старика: он видит Богоматерь с ягненком на руках, но, взяв его сам, видит следы крови на своих ладонях. Что это значит? Ягненок, Агнец — древнейший, использованный еще ветхозаветными пророками символ Христа, отданного в Жертву за человеческие грехи. «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53:7). Кровь на руках старика намекает на его собственные грехи, ибо всякий кто грешит после Искупления, виновен перед Кровью Христа, заново Его распинает. Этот сон — ключ к пониманию главной идеи «Русалки»: даже раскаянный и исповеданный грех оставляет в человеческой душе следы, часто служа причиной мучений.

Трещит подобно старой простыне весенний лед, и расходятся причудливыми зигзагами белые толщи. Кровь планеты вновь сияет небесной голубизной, и сокрыты в ней горести людские, печали и надежды. Девственная жизнь восстает от спячки зимней, и воды холодные стремятся омыть берег земной всей силой, месяцами дремавшей. Юные глаза послушника глядят в синюю гладь, и видят они очертания, от рыбьих далекие. Что за чудо земное, что за диво речное? Девушка, краса необычная. Она мертва? Нет, жива, хоть кожа ее холодна. Спешит парень спасти, обогреть деву нагую, уж так спешит, что теряет ее. Исчезла русалка безродная, испарилась чаровница безымянная. Как быть? Где найти? Нет покоя мальчишке отныне, и крест тяжеленный от наставника не спасает от наваждения грешного. Лишь только увидеть бы снова дитя пучины речной, хоть голос услышать, поверить в мечту наяву. Ведь не разгневается Боже! И услышит причал не озвученное желание, и снова покажется взору нимфа, но не звезды зажигать она явится, а вершить воздаяние, нет спасения от которого в вере православной.

Русалки, невинные русалочки, о которых каждый слышал с самого детства! Местами пугающая, но вечно прекрасная сказка Андерсена приучила многие поколения к каноническому образу морской девы с непременным рыбьим хвостом. Однако приходит пора узнать основной миф о русалках из древнеславянских времен, родимый. Ничего рыбьего в облике, только длинные нерасчесанные волосы, что обрамляют лицо, далеко не всегда сказочно-великолепное. О русалках мечтают, их вожделеют, но в действительности — кто они? Мятущиеся души утопленниц, которым Господь отказал в праве на райский приют. Такова и дева Александра Петрова, уникального художника, в стеклянной анимации которого малейший плеск волн разлетается тысячей осколков, чтобы затем собраться в новый узор. Имя российского мастера стало синонимом изящного стиля, сотворить шедевр в котором есть задача со множеством неизвестных.

Стеклянная сказка немилосердна. Мечты мальчишки-послушника строго противопоставлены религиозному скепсису старого монаха. Давшая название мультфильму, дева воплощает в стройной фигуре тайну женского очарования. Русалка Петрова куда ближе к морским сиренам в традиционном их представлении, чем к неприкаянным женским духам вроде ирландских баньши. Сладкое пение гармонирует с грезами паренька, который еще не познал жестокости жизни и мощи разочарования. Герои Петрова практически всегда безмолвствуют, лишь бубнящий себе под нос молитву старик препятствует зрительскому обману о романтичности этой истории. Очарованный послушник почти в раю с надетым русалочкой венком. К чему что-то говорить, когда он хочет остановить мгновение! Тем более и сказать ему нечего, ибо понимание чуда речного от него далеко. Верит ли юноша в миф? В силу женской красоты он верит точно, настолько, что и заветы наставника остались где-то в старой хижине. Тем горше расплата за самообман.

Речной прибой не способен внушить страх предштормовой. В «Русалке» Петрова все так мерно и неторопливо, словно загадочная дева выплыла на землю надолго, и спешить ей некуда. Художник играет с напряженными чувствами зрителя, и, словно по метроному, безошибочно определяет момент для кульминации. За пару секунд гамма чувств закручивается опасной спиралью. Где правда? В чем грех? Для чего она пришла? Что за огонь зажегся в старческих глазах? Каскад вопросов обращает милую сказку в жанровый водоворот. По мере движения стекол Петрова поднимается волной прежде тихая река. Не нужно перекапывать древние манускрипты в поисках разгадок о помыслах и целях русалок. Что вне людского понимания, верней всего там и останется, а миф не даст ответа, если вопрос встает о нарушении заповедей божьих. Сказка остается сказкой, но мораль ее ближе к священному писанию, чем к легендам, в которые мало кто верит. На своих стеклах Александр Петров воссоздал невинные мечты, которые густо обволочены суровой правдой жизни. Любовь сменяется разочарованием, вера — предательством, и лишь надежда жива всегда, пока человек способен держать ответ за свои ошибки.

Зима прошла, весна стучится в двери. Нет больше на речке льда, а есть лишь стеклянная гладь, малейшая рябь которой открывает путь чудесам. Искусство Александра Петрова — не чудо, но оно вдыхает жизнь в каждый пейзаж прекрасной русской земли. Пасторальные картины художника уютны и реальности, и вымыслу. Пусть не дано пока смертным познать тайну утопленниц, и неизвестно, обращаются ли они в русалок, но благодаря оживающим режиссерским фантазиям каждый может почувствовать себя немножко сказочником. «Русалка» — десятиминутное попурри из удивительной анимации, проникновенного звучания флейты и метаний душ, что столкнулись с необъяснимым. Мультфильм уникален, и убедиться в этом может каждый заинтересованный зритель.

9 из 10

Картина Александра Петрова — это нечто всецело русское, самобытное и близкое. Глубокое и символичное произведение в традициях отечественного искусства и блестящий анимационный шедевр.

Используя технику живописи по стеклу, автор-художник создаёт творение невыразимой красоты. Используя мотивы славянского фольклора, автор-рассказчик преподносит тонкую, острую и чувственную историю.

«Русалка» связывает в себе, казалось бы, несоединимые темы — образы дохристианской «нечистой силы» и православия, гоголевкий мистицизм и пушкинскую лиричность. Фильм — элегия о трагической любви, окутанный дымкой старины и язычества.

Совершенно без слов. Только чувствами.

10 из 10

Гениальный мультфильм великого современного русского живописца-аниматора. Художник Александр Петров кадры своих мультфильмов рисует масляными красками на стекле, рисует прямо руками, используя кисти только для отладки деталей. Эти кадры потом образуют его уникальные живописные мультфильмы, исполненные экспрессии и удивительной красоты. Это похоже на изобразительное искусство импрессионистов, мы видим мазки и движение, герои на экране двигаются, оставляя за собой легкий след.

«Русалка» — безусловный шедевр, мультфильм, повествующий о любви юного внука (или ученика) старца-монаха к прекрасной русалке, любви языческой, заставляющей юношу радоваться жизни и наступающей весне, а старика мучаться и бояться за его неокрепшую душу. Но симпатии зрителя только на стороне юноши, ибо потом выясняется страшная тайна, связывающая эту русалку и богобоязненного старика, тайну его совсем не праведной молодости, тайну, которая приведет к трагическому финалу.

В фильме практически не говорят, там мало слов, слова там не нужны. От «Русалки» веет пушкинским русским духом, мультфильм завораживает, рождая лирически-медитативное настроение.

10 из 10