Медуза (1996)

Греческие боги и демоны в фильмах ужасов присутствуют не так уж и редко. Правда, по большей части их явление заключается исключительно в красиво и загадочно звучащих именах, дошедших к нам из мифов. Ушлые сценаристы не стесняются использовать всех этих Кроносов, Персефон, Церберов и прочих эмпуз, о которых зрители явно слышали, но далеко не всегда представляют себе где и по какому поводу, зато в кино это выглядит… ну, пусть будет — атмосферно. От греческих же кинематографистов, взявшихся за переосмысление мифа о Персее и Медузе Горгоне, ждать подобной легкомысленности явно не стоило. А раз так, то и любителям посмотреть что-нибудь ненавязчиво щекочущее нервы от картины Йоргоса Лазопулоса стоит, наверное, держаться подальше. Поскольку если эта «Медуза» что и щекочет, то разве что некоторые доли мозга, отвечающие за память. Что, собственно, и полагается делать уважающему себя постмодернистскому кино, даже если оно и подает себя в обертке из мистического триллера.

Вот только, что это за триллер, в котором за саспенсом нужно гоняться с фонарем по подвалам — да и то не факт, что дождешься того самого «БУ-У-У!». И что это за триллер, в котором нет ни одной мало-мальски сложной загадки: все они тщательно размолоты и расфасованы по пакетикам, а если кто не читал в детстве «Мифы Древней Греции» и не может эти пакетики открыть — так авторы в том не виноваты. Они-то явно были уверены, что в их родной стране таких балбесов не встречается, а иностранцы — они, как были варварами, так такими и остались.

Итак, Персей… Нет-нет, не Перси Джексон (или как там его), но и вовсе не древнеэллинский герой, а сын цирковой актрисы, исчезнувшей при таинственных обстоятельствах. Этот самый Персей ныне обретается где-то на задворках Афин в сомнительной компании, зарабатывающей себе на жизнь не самыми законными способами. От прошлого у него сохранился набор ножей, которыми его отец на арене кидался в его мать, и смутные воспоминания об ужасном происшествии, после которого он лишился родителей. Теперь Персей с компанией друзей планирует пробраться в заброшенный дом, где прошло его детство, чтобы разгадать тайну скрывающейся там женщины в черном, напомнившей ему о прошлом. А зрителю — о фильмах великолепного Никоса Николаидиса.

Между тем полиция тщетно ищет связь между появлением в самых разных местах каменных статуй и исчезновением из этих самых мест их прототипов. Видимо, полицейские в школе учились плохо и про сестричек Медуз изрядно подзабыли, поэтому Персею с друзьями никто в дальнейшем не мешался под ногами. Друзья Персею, впрочем, вскоре мешаться тоже перестали (кто-нибудь про них в мифе слышал?), за исключением Андромеды. Но вот тут фильм с мифом расходится уже просто категорически. Иначе, простите, это был бы уже не постмодернизм с двойным подтекстом (эх, найти бы его еще — подтекст этот), а банальный пересказ древней легенды на современный лад. Понятно, что Андромеда была в другой истории про Персея — но это уже совсем неважно, а вот то, что Медуза (кто сказал — Дракон?) бессмертна вызывает подозрение, что кир Лазаропулос читал Евгения Шварца (интересно, переводили его на греческий?).

Вот классические хорроры греческий режиссер если и смотрел, то они оставили его глубоко равнодушным, поскольку несмотря на мрачный ореол от окаменевших людей и мистическую тайну Медузы, пугать зрителя он решительно отказался, представив действие в виде странной сюрреалистической картины. Назвать ее «хоррором» можно только с того же перепугу, что испытали советские критики 80-х, причислив к этому жанру «Господина оформителя» Олега Тепцова. Вот с ним у «Медузы» общего будет куда как больше, но здесь сравнение будет явно не в пользу греческого фильма. Лазопулосу явно мешало стремление хоть чуть-чуть, но приблизить картину к массовому зрителю, добавив в статичное полотно немного экшена. Экшен добавляться отказался, но с настроения сбил. Что же до секретов Полишинеля, окончательно раскрываемых в финале — это уже было совершенно лишнее. Одно дело — пусть и прозрачные, но намеки, оставляющие толику древней тайны. И совсем другое — заурядная развязка третьесортного «ужастика», от которого фильм яростно открещивался все предыдущее действие.

Впрочем, если бы было иначе, о картине и говорили бы, наверное, больше. Но Лазопулос явно не Николаидис — выдержать стиль от начала до конца ему не удалось, но не всем же снимать шедевры. А при всех своих недостатках «Медуза» — кино неплохое, а главное — оригинальное. А потому любителям покопаться на «Темной Стороне» в поисках забытых артефактов стоит потратить немного времени, чтобы смахнуть с него пыль, которой не так уж и много накопилось за 15 с небольшим лет.