Иерусалим (1996)

И не повернув

Головы кочан.

И чувств никаких

Не изведав,

Берут, не моргнув,

Паспорта датчан.

И разных прочих шведов.

Маяковский «Стихи о советском паспорте»

Первые три ассоциации со Швецией? Квартет «ABBA»; шведская модель социализма; шведская, хм, семья. Три характеристики ментальности: музыкальность; высокий уровень коллективной ответственности; сильное религиозное чувство. Это из какого пункта такой спорный вывод, из третьего? А хоть бы из него. Когда люди просто хотят трахаться с кем попало, они не делают этого, декларативно создавая семью. Ибо, она всегда уровень ответственности, на порядок выше индивидуального. Ты добровольно берешь на себя обязанности, поступаешься личными интересами в пользу тех, с кем соединен узами и опорой тебе только любовь. Бог есть любовь и Бог есть добровольное служение.

О чем среднестатистический житель мира представления не имеет — так это о близости шведов к природе. Осторожном и уважительном партнерстве. Христианство сродни язычеству. Магия всюду: в кусте шиповника у хижины углежога; в блуждающем ручье. которого нипочем не найдешь в следующий раз на прежнем месте; прекрасные тролльи девы предлагают себя в жены христианским парням, а горный король соблазняет селянку; ведьма-мачеха обращает пасынка вервольфом с заклятием: «Не стать тебе человеком, покуда не изопьешь братней крови»; дочь тана бежит из дома, прихватив отцовскую казну, с тем, кто непобедим, пока не окликнут его по имени; летит по небу Дикая охота.

Книга, в основе фильма пронизана этим сплавом христианства с язычеством. «Иерусалим» Сельмы Лагерлёф — роман о сектантстве (в том числе), но рассматривать его, как рассказ только об этом, все равно, что назвать «Диких лебедей» пособием по плетению рубах из кладбищенской крапивы. У режиссера Билле Аугуста дар со знаком «минус» — выхолащивать самые яркие и яростные романы, какие попадают в поле его зрения. Так было с «Домом духов» Исабель Альенде, так здесь.

Прямой наследник Прокруста, он берет потрясающей красоты историю, укладывает ее на кушетку примитивно-механистического фрейдизма: «правая нога хрясь, и пополам, левая — хрясь и пополам». И вот уже перед нами не чудесное кружево, сплетенное из родовых заклятий; мистических прозрений; преступлений, наказаний и искуплений (которые не одно и то же, что наказание); из подлинной веры и суеверий, и самообмана; из самопожертвования и нежности, и любви. Но несколько истеричных баб и кучка дебиловатых мужиков, которых обмануть — что два пальца об асфальт.

«Сектантство — плохо» — говорит режиссер. И мы согласны. Но этого эффекта можно было добиться написав те же слова на плакате и выйдя с ним на улицу. Или перетяг над трассой М5 натянуть (точно, большее количество людей увидело бы). И вовсе не обязательно вбухивать в гениальное прозрение четыре с половиной ляма баксов. Это, конечно, в десять раз меньше, чем понадобилось херру Аугусту, чтобы тремя годами раньше убить книгу Альенде, но в Швеции, да без звезд, снимать и подешевле выходит.

Сонерма Ингмарссонов (не ферма, а «земля сыновей») в романе — примерно то же. что Тара в «Унесенных ветром». То, за что необходимо биться до конца, основа и смысл бытия. Ингмар — имя не случайное, оно как наше «Игорь» прочно завязано с руной «ингуз» — имущество, сохранение и приумножение, сбережение. Сонерма для Ингмара больше, чем земля — это ось, вокруг которой вращается жизнь всей общины, Ингмарссоны веками самые уважаемые люди в округе. Трагическая гибель отца при спасении чужих детей, сиротит и обездоливает его собственного сына и это начало тяжких испытаний, которые положат в итоге конец двум родовым проклятиям.

Почему ни слова об истории Ингмара старшего. Самый уважаемый жених округи берет невесту из хорошей семьи, откладывая бракосочетание до момента, когда можно будет сыграть широкую свадьбу. А пока они просто живут (и никого не смущает, оказывается, такие вещи в XIX веке в порядке были). Девушка рожает и (ручаюсь, вы такого и вообразить не могли) удушает незаконнорожденного младенца от нелюбимого, за которого, не спросив, отдали. Идет в тюрьму, а по выходе, должна отправиться в Америку, с глаз долой — семья ее знать не желает. Муж встречает у ворот, везет домой и живут они во взаимной любви и уважении многие годы. Это он, тот парень погибнет много лет спустя, спасая детей.

И Барбра, на чьей семье многие поколения проклятие: девочки рождаются здоровыми красотками, а мальчики слепые идиоты. Это не ее истеричные домыслы, но, тщательно скрываемая ото всех и всем известная (как водится), правда. Была предыстория и у этого, да пересказывать долго. Она не из глупого каприза за Гертрудой любимого мужа посылает, но в надежде не нести дальше проклятие семьи.

Гертруда — алмаз чистой воды. Из таких святые подвижницы или героини, как Жанна д`Арк получаются. или великие сказочницы. И встреча ее с Иисусом возле блуждающего ручья: ее, доведенной чередой фуриозных видений после предательства любимого с публичным унижением до грани самоубийства. Встреча — потрясающей красоты эпизод религиозной экзальтации, излечившей разорванную в клочки, душу. А нам что показывают? Коленопреклоненную женщину, которой мужик, старым как мир движением, кладет руку на затылок. Он что своей головой думал, режиссер, выстраивая мизансцену?. Христос в видении Гертруды прошел мимо, не коснувшись девушки.

И так весь фильм. Снизить, сколько возможно, пафос; вынуть жизненно важные детали; кое-как сляпать из разобранной царской колесницы кривой шарабан и куда-то уж ехать. Вопрос: зачем?