Вооружён и невиновен (1994)

Для начала, долго аналогий искать не придётся: пролог этой картины здорово напоминает широко известную звонкую комедию с Маколеем Калкным, когда к забытому впопыхах мальчишке, одиноко коротающему каникулы в пустом доме, наведывается парочка незадачливых воров, встречающих решительный и ошеломительный отпор бесшабашного затворника, превращающего агрессоров в беспомощных доходяг.

Здесь тоже история начинается с одиночного противостояния мальчика и воров внутри пустого дома, неожиданно для себя сталкивающихся лицом к лицу, как в зеркале замечая испуг в глазах своего оппонента, но успевшим понять угрозу налётчикам не хватило времени для спасения: в приступе аффективного страха одиннадцатилетний подросток безостановочной стрельбой разрядил в них боезапас многозарядной винтовки.

Два трупа на лужайке тем не менее позволяют родителям и полицейским расценить исход нападения благополучным, сочтя действия ребёнка решительными и необходимыми, приписав ему по итогам раннее проявление мужественности, достойное громких заметок в телевизионных выпусках местечковых новостей, набивающих кумира своим пафосным восхищением, тогда как сам кумир, вопреки малым годам, чувствует, что перебрал, что перебрал с перепугу.

Весьма наглядный пример, как по-разному могут оценивать ситуацию отдельные люди, насколько сложно родителям распознать психологическое состояние сына, оправданного в совершении двойного убийства, не понимая, через какой он переступил порог и с чем столкнулся там, за порогом, не в силах никому объяснить необязательность своих действий, понятных только ему одному. И на это удушающее давление совести дополнительно накладывается тревога от угрозы ожидаемого возмездия, сливающиеся в один круглосуточно преследующий мальчишку кошмар, выворачивая нутро отважно принявшего эту роль Эндрю Старнса, подобравшего секретный код к этой очень не простой личности.

Будучи свидетелем кровавых событий, не трудно понять реакции подростка, как в момент стрельбы, так и после, осознание предательской силы страха, продолжающего лишать его спокойного сна, пока другие славят юного «героя», считая происшедший с ним несчастный случай большущим подвигом. Мнения взрослых ожидаемо укладываются в несколько красноречивых формул, начиная с простейшей: «сами нарвались» до ещё более циничного приговора — «так им и надо».

Всё складно, но, если режиссёр что и сделал не так, так это то, что, увлёкшись, почти начисто растворил в психологии пафос ценности жизни, отделяемой от смерти невидимым нравственным рубежом, возникающим в просветлённом сознании подростка, преследуемого мстителями, неотвратимо приближающимися к такому же пограничному моменту, когда возмездие должно, казалось бы, принести искупление, но вот выход из красиво поставленного тупика откровенно попирает логику криминального мышления, моментально раздувая финал мощным потоком патетики, совершенно лишая его закономерности, хотя, как бы ни трудно, можно себе представить и такой, совсем нетипичный исход.