Экзотика (1994)

С годами человек начинает осознавать, что все люди вокруг и он сам, несут определенный груз, и этот груз сковывает их движения. И что же делать? Ну, можно не замечать его, можно отказаться от друзей, а можно нести его, и при этом продолжать общаться с друзьями.

(с) Экзотика

Налоговый аудитор, владелец зоомагазина, стриптизерша, диджей с высшим образованием – герои фильма восьмого полнометражного фильма канадского режиссера Атома Эгояна. Как оказалось, тесно связать столько непохожих персонажей можно в вымышленном стриптиз-клубе.

Ключевые темы. Разрозненные мысли человека, пережившего травму и пытающего ухватится за «ласкающие» воспоминания. Взаимозависимость людей как спасительный мостик ужасающих моментов прошлого и спасательные грезы о невозможном настоящем. «Экзотика» - фильм, в который можно погрузиться только с головой, войти в предлагаемый режиссером транс, чтобы отгородится хотя бы на полтора часа от себя, но в то же время себя отрефлексировать.

Герои. Все персонажи фильма взаимосвязаны. Это не только странная сюжетная взаимосвязь их встреч и знакомств между собой, но и зеркальная взаимосвязь их внутренних ощущений и переживаний. Каждый представленный образ – это сложившийся характер одиночки, блуждающего и переживающего практически одинаковые воспроизведения собственных сюжетов. Томас – продавец и владелец зоомагазина, восполняющий потребность в человеческом общении в разыгрывании сюжета с лишним билетом на балет. Диджей Эрик, повторяющий все вновь и вновь заученные монологи и задающий самый частый вопрос «Отчего же школьницы кажутся такими невинными». (Школьницы не невинны, просто они напоминают о временах, когда безоблачная жизнь еще только грозит своими уколами.) И конечно же Френсис, не способный принять настоящее и посещающий клуб «Экзотика» все вновь и вновь.

Тема двойственности и похожести персонажей в фильме обыгрывается частым использованием зеркал, причем полупрозрачных (так называемых зеркал Геззела). Всем героям только кажется, что они смотрят на прозрачную сторону, на самом же деле видят зеркальную. Можно отметить и использование мизансцен, в которых два героя в левой и правой части кадра смотрят друг на друга через какой-нибудь вертикальный барьер (будь то лестница или окно). Такая разделенность и отчужденность героев – это центральная тема фильма.

Главное место действия – стриптиз-клуб. Пространство для свободы мысли, полета фантазии и разделения своего одиночества. Его название – «Экзотика» зеркально отражает непохожий внешний облик города Торонто. Здесь сосредоточие внутреннего душевного спокойствия персонажей, постепенное погружение в свои мысли на фоне уводящих вдаль от реальности музыкальных мотивов. Как и весь фильм здесь нас преследуют три цвета – зеленый, желтый и синий. Это сочная, но в то же время спокойная естественная комбинация, так часто встречающаяся в живой природе. По сути, это солнце, небо и зелень – самые натуралистические символы окружающего мира. В фильме это удачно подчеркивает спокойствие и умиротворенность внутреннего мира всех персонажей, их возможное смирение с дико разрозненным и сложным миром. В дополнение – камера в клубе такая же ласкающая, как и речи Эрика, вводящая в необходимую медитативность.

Музыка, состоящая чаще всего из трех нот, усиливает эффект погружения, вводит всех персонажей и зрителей в небольшое бездумное «залипание» перед происходящим. В целом, все работает опять же на создание атмосферы отрешенности и изоляции. Немного странным может показаться и использование достаточно сурового отрывка из оперы «Ромео и Джульетта» «Танец рыцарей», возможно это намеки на роковую встречу, последующую в дальнейшем сюжете.

Нелинейность повествования – частый спутник картин о смирении. Мы блуждаем по временной ленте и словно меряем термометром эмоциональный градус героев. Но можно заметить каким беззаботным, в какой-то степени медлительным кажется прошлое у персонажей. Здесь все уравновешенно, спокойно – это либо счастливые семейные зарисовки, либо умиротворяющие пейзажи травы, неба и солнца. Это воспоминания о важных запоминающихся и в то же время не самых эмоциональных. Ведь обращаясь к прошлому многие ищут прежде всего спокойствие и гармонию.

Фильм Эгояна – канадского режиссера с армянскими корнями можно воспринимать, как путешествие по окончанию эпохи. Своеобразная предтеча несомненному шедевру 1999 года «Американская красота» Сэма Мендеса. Видоизменяя, казалось бы, предсказуемую реальность каждого персонажа, фильм тщательно представляет на показ изоляцию каждого.

В любом случае, путешествие по бездне воспоминаний, как способ смирения и обретении себя – беспроигрышный вариант для любого автора

С первых же минут кино завораживает своей магией. Оно расслабляет и приглашает насладиться чувственной атмосферой ресторана «Экзотика». События развиваются неторопливо и, на первый взгляд, довольно хаотично. В действительности же прямо на глазах зрителя режиссер Атом Эгоян расставляет довольно замысловатую шахматную комбинацию, которая в итоге поражает своей красотой и изяществом.

Интимные человеческие отношения в самом широком смысле этого понятия — одно из сложнейших явлений. Умнейшие люди из когда-либо живших на Земле посвящали ее раскрытию всю свою жизнь, так и не находя однозначных ответов. Отчасти это обусловлено тем, что не получается сформулировать сам вопрос. Почему, взаимодействуя друг с другом, люди образуют такие сложные системы взаимоотношений? Как так получается, что порой один лишь взгляд милых глаз возвращает к жизни, а случайное касание способно навсегда разлучить.

В поиске этого иррационального опыта герои фильма с головой погружаются в пучину чувственности и какое-то время у них получается ее обуздать. Но в опыте каждого наступает переломный момент, когда эмоциональное опьянение вызывает в них стремление физически ощутить испытываемую эйфорию. Разумеется, это приводит к закрытию чувственного канала и разрушению их личного рая. Вернуться на прежний уровень чувственности после этого невозможно. В душе остаётся глубочайшая рана, которая побуждает лишь к одному — болезненному воспроизведению полученного опыта.

Но невинность вернуть невозможно, потому и героям фильма, и зрителям не остается ничего, кроме как влачить груз сожалений, решая для себя, что с ним делать. Герой Брюса Гринвуда представил три варианта, но в действительности их бесконечное множество, что и толкает чувствительных людей к самовыражению в искусстве. Ведь нет более достойного занятия, чем поиск истинной чувственности, потому что настоящие чувства — экзотика.

Вместе с признанием «Экзотики» проживающий в Канаде армянин Эгоян уже окончательно утвердился в первой тройке самых значительных канадских режиссеров, наряду с Дэвидом Кроненбергом и Дени Арканом. Фильм закрепил и преумножил успех первых его работ, премированных на фестивалях в Мангейме, Локарно, Москве, носивших порой откровенно экспериментальный характер и отличавшихся синкопированным ритмом и ребусным построением.

Теперь Эгоян подтвердил звание любимца критиков и на самом престижном фестивале мира. К этому времени его уже начали считать не иначе как «канадским Вендерсом» — из-за очевидной тематической и стилевой схожести с немецким режиссером. После «Экзотики» Эгоян сместил его с условно лидирующей позиции, став на какое-то время законодателем моды в отражении пустоты культурных и физических пространств, равно как и в умении фиксировать распад отлаженных связей.

В «Экзотике», несмотря на тотальную зашифрованность, уже нет того отчетливого отпечатка маргинальности, что отличала первые работы режиссера. Большая часть фильма проходит в одноименном стриптиз-баре, в который регулярно наведывается налоговый инспектор Фрэнсис. Знаменательно, что главными героями предыдущих картин Эгояна были — страховой агент и фотограф — лица, вынужденные по долгу службы вторгаться в чужую жизнь.

Но Фрэнсис регулярно наведывается в бар не по служебной необходимости, а потому, что его неудержимо манит к себе танцовщица Кристина. В параллель с этой основной интригой разворачивается еще несколько историй, завязанных в один общий клубок.

Магия тайны, сопровождающая действия каждого из персонажей, околдовывает и не отпускает вплоть до самого финала, в котором режиссер все-таки расставляет точки над i. Тем самым пленяющая и пьянящая непознаваемость жизни, насыщенной всякого рода секретами, дешифруется, быть может, несколько разочаровывая вполне конкретным объяснением побудительных мотивов детективной интриги.

Подозвать к своему столику за пять долларов соблазнительную красотку, переодетую в школьницу — в этом нет ничего плохого, но ритуал имеет обыкновение повторяться изо дня в день, на протяжении нескольких лет, а дерзко виляющая бедрами танцовщица каждый раз остается прежней. Сначала это больше похоже на обычный фетиш, но приглядевшись внимательнее, можно заметить, что вовсе не похоть и возбуждение движут этим загадочным клиентом. Сраженный наповал семейной трагедией, в результате которой жена погибла в автокатастрофе, а любимая дочь и вовсе оказалась убита непонятно кем и за что, он ищет в компании этой танцовщицы лишь покой и умиротворение. Странно, но возможно только так утихнет боль об утрате родных, а задирающая, как можно выше, юбку, молоденькая стриптизерша, поможет на какое-то время почувствовать себя отцом.

Смотреть, но не трогать — таковы правила клуба «Экзотика» и нарушать их ни в коем случае нельзя. Фрэнсис — и в этом он в высшей степени последователен, — и не пытается проделать обратного: относясь к образу, созданному Кристиной, с невероятным трепетом и почти отеческой заботой, он, кажется, всячески старается уберечь ее от посягательств извне, даже если таковых и не наблюдается вовсе. Контакт, по которому сексуально отплясывающая на коленях нимфетка становится лучше любого лекаря, а сам приват-танец превращается в некое подобие терапии, надо признать, экзотичен уже сам по себе.

Экзотическая образность, заметим, преобладает в картине буквально во всем. Здесь две взаимно переплетающиеся сюжетные линии выглядят диковинными и крайне необычными, а персонажи, их населяющие, не кажутся обычными людьми в традиционном понимании этого слова. Каждый из них мог бы запросто стать наглядным примером существования различного рода фрейдистских теорий и разойтись по учебникам с такой же быстротой, с какой Томас — второй герой ленты — сбывает партию, контрабандным образом провезенных в страну, экзотических животных. Впрочем, со временем, — и это неизбежно, — поступки героев натыкаются таки на штыки общественной морали, и одно плавно перетекает в другое.

Взаимообмен или, если быть точнее, — взаимопомощь — одна из основных составляющих фильма: нарушивший, не без вмешательства со стороны, священный устав «Экзотики», и выгнанный с позором, Фрэнсис, которому отныне вход в клуб заказан, в обмен на молчание относительно того, чем занимается Томас, предлагает парню посодействовать себе любимому и тот не мешкает. Это почти также честно, как, скажем, те эмоции, что испытывает стриптизерша, «раскрывая секреты» полюбившемуся не одним сеансом клиенту: определенная доля удовольствия по такой схеме гарантирована обоим, а в том, что Кристина больше не для кого так не танцевала, сомневаться не приходиться.

В равной степени, лишая своих экранных героев почвы под ногами, забирая у них подчас все самое драгоценное, то, ради чего они, порой, способны пойти на самые крайние меры, Эгоян, как истинный художник и гуманист, все же позволяет любовно выписанным персонажам найти выход из судьбоносного, почти фатального, казалось бы, на первый взгляд, лабиринта. И то поле, по которому шли люди в прошлом, уже не будет казаться таким прекрасным и манящим, в противовес суровому настоящему, где все на самом деле, как выясняется, не так уж и однозначно.

Чем я лично для себя отличаю хороший сценарий от не очень хорошего? — Наличием в нём лишних деталей. То есть если из сценария ничего нельзя удалить без ущерба сюжету, раскрытию персонажей и общему тону-ритму повествования — значит в нём нет изъянов. А Агоян на сей раз малёк-с перемудрил… Такого сценария хватило бы на несколько полнометражек. Сами посудите:

Есть два основным персонажа: зоолог-очкарик и небритый фининспектор.

Сначала нас знакомят с зоологом. Он гомосексуалист. Или просто ещё сам не определился с ориентацией. Он покупает два билета в оперу и всякий раз продаёт лишний билетик какому-нибудь парню. Они сидят весь концерт на соседних креслах, а после, если повезёт, отправляются к зоологу домой. Так же он — контрабандист дорогостоящих яиц. И как-то раз он «снимает» в опере негра — служащего аэропорта, который поутру нагло конфискует у зоолога контрабандные яйца. Зоологу звонят по телефону и требуют отдать привезенный товар, а он в панике отнекивается, дескать «Я их достану! Обязательно!». В принципе, этого уже достаточно для одного фильма. И если вырезать всё мной выше пересказанное из фильма — никто не пострадает. Напротив, кино задышит. Потому что с таким количеством деталей и сюжетных линий оно просто задыхается! А ведь эта история с яйцами, телефонным звонком и негром-паспортистом так и обрывается. Она не нужна. Да и собственно сам персонаж зоолога понадобиться нам лишь под конец фильма.

Теперь фининспектор. Он то и проверяет бухгалтерию зоолога. А ещё захаживает в клуб «Экзотика» где под песню Леонарда Коэна танцует некая Кристина, нещадно эксплуатируя образ школьницы. А фининспектору судя по всему очень даже нравятся школьницы. Одна такая даже работает на него. Вроде как сиделкой. Но у него нет детей. Была дочь, которую убили много лет назад. Его самого обвиняли в этом, но потом полиция нашла (цитирую) «настоящего убийцу». К чему нам это знать и вообще зачем Агояну понадобилось подбрасывать нам эту ложную кость — не ясно. Короче говоря, вскоре после убийства дочери, у фининспектора в автокатастрофе погибла жена, а брат стал инвалидом (да, они кстати были любовниками). Далее нам показывают папу сегодняшней сиделки-школьницы фининспектора — он в инвалидном кресле. И дураку понятно — что он и есть тот самый брат. Но его дочь (она же сиделка финиспектора) об этом не в курсе. Она думает, что небритый фининспектор и её отец просто старые друзья. А папа её, чувствуя свою вину перед братом, «одалживает» ему дочурку, и чем они там вдвоём занимаются — ей богу, не знаю. А учитывая тот факт, что постоянным лейтмотивом фильма идут слова диджея из бара «Экзотика» о сексуальной привлекательности школьниц, в голову лезут догадки не сильно ханжеского содержания. Но на этом с фининспектором прощаться рано! Ведь неспроста он каждый день платит Кристине-стриптизерше 5 баксов за приватный танец — давным-давно эта Кристина была сиделкой у его дочери. И он точно так же, как ныне подвозит на машине свою племянницу, подвозил и Кристину до дома. Посему, можно предположить, что она для него осталась единственным напоминанием о мертвой дочери.

Плюс к этим двум крайне сложным персонажам у нас есть: Кристина, диджей и беременная владелица клуба «Экзотика». Кристина познакомилась с диджеем во время прочесывания местности на предмет трупа дочки фининспектора. Они стали любовниками, а потом поссорились. А теперь диджей заделал ребёнка владелице клуба (но то было чисто деловое соглашение). Впрочем и Кристина не теряется — она так же является любовницей ныне беременной владелицы. А диджей ревнует Кристину ко всем её клиентам, и особенно к фининспектору. Ничего себе любовный треугольничек, а!

Я не рассказал и трети сюжета. Вы можете себе представить, сколько там Агоян всего намешал! И сколько там аппендиксов! Сколько перебора!

Но каким-то невероятным образом фильм всё же впечатляет. Во-первых, песнями. Во-вторых, более чем интересными мыслями (пусть и в избыточном количестве). В-третьих, шикарнейшими актёрскими работами. Особенно хотелось бы отметить Мию Киршнер (персонаж Кристины), которая умудряется быть и обаятельной, и трогательной, и сексуальной одновременно, не раздеваясь до гола и не приоткрывая влажный ротик на манер скарлеттйохансонов. В-четвёртых, ощущение скорби и траура по собственной жизни. Жизнь героев как будто оборвалась, но им забыли об этом сказать. И такое подвешенной состояние тревоги и беспомощности нельзя назвать уютным. Как собственно и фильм. Он может не понравится — очень даже возможно. Может понравится. И тут уж «пан или пропал» — совпал ли его ритм с вашим сердцебиением, или нет.

9 из 10

Кажется, Атом Эгоян только этого и ждет, возвращения Томаса в родные пенаты. Ничто не сможет задержать его или не дать влиться в общий поток, ни контрольно-пропускной пункт, ни что либо более сверхъестественное. И я, притихший соучастник, жду, когда Эгоян как дирижер постучит палочкой по пюпитру, дав сигнал приготовиться, потому что теперь все герои в сборе. Время начинать концерт.

Медленно текут дни, незаметно сменяясь, им не под силу сбить героев с толку по отдельности. Дни нападают гурьбой, задавливают тяжестью не кровожадно-моментальной, когда оказываешься расплющенным в одну секунду. Нет. Толкут и растирают в порошок монотонно, без вскриков, оттого что не поймешь, когда нужно кричать, а когда понимаешь, рот уже полон песка. Глотай.

Так и здесь, в «Экзотике». Дни мало отличимые от прошедших и будущих, но в этих днях скрыта тайна, постепенно, медитативно раскрывающаяся, увлекающая в себя, и вот… поздно тянуть руки к верху, на зубах скрипит песок. Кричишь, но никто не слышит. Тихий, персональный кошмар.

Странно вспоминать, как я познакомилась с этим фильмом. В детстве, на полке с кассетами-томиками, «Экзотика» стояла в самом дальнем углу. Этот угол, темный, неизвестный, непонятно притягивал к себе мои руки и мое внимание. Название, в котором легко запутаться, опустить буквы, а на их место, машинально инстинктивно вставить другую, не такую размытую и тропическую как «икс», более твердую, рычащую, определенную.

Почему зритель разочарован? Он не уяснил урок — смотреть, но не трогать. Если прикоснешься, рискуешь пуститься во все тяжкие не по той дороге, пыли наглотаешься, начнешь плеваться, оставляя после себя грязные плевки недовольства. Смотри — вот она игра от Эгояна. Смотри, как драма одного человека превращает в песок не только его, но и людей вокруг, втянутых в нее кто насильно и при помощи угроз (Томас), кто добровольно и по собственному желанию (Кристина), а кто — потому что ноги уже по колено в своем песке, выпутаться нет сил, вот и ждет он с распростертыми объятиями (Эрик). Даже юная Сара Полли получит свою горстку песка, пока еще он ускользает сквозь ее пальцы.

Возможно, нужно сделать вывод, подвести итог под выдавленной жирной линией… Может мне совсем не хочется это делать, может и не уместен он здесь, в «Экзотике», где музыка рассказывает больше, чем все увиденное, а шоу Мии Киршнер все срывает и срывает восторженные аплодисменты, и за днем, предшествующем «славному будущему», последует новый виток дней. Только будут они немного другие. Благодаря «Экзотике».

Жизнь главного героя фильма после смерти дочери лишилась всякого смысла и превратилась в простое существование. После проверки документов у продавца зоомагазина, он оставляет дома няньку (хоть в этом и нет смысла), а сам идёт в стриптиз-бар Экзотика, где он постоянно вызывает танцовщицу — Кристину, это вызывает ревность её бывшего любовника Эрика, который теперь живёт с хозяйкой клуба Зоэ. Под конец все линии персонажей сплетаются, создавая весьма занятный финал.

Распространённый ныне приём с переплетением судеб нескольких людей и перемешением событий во времени, использовался Эгояном задолго до его популярности. В следующей своей работе — «Славное будущее» он доведёт этот приём до великолепия.

Этот фильм стал первым серьёзным успехом канадца Атома Эгояна. Он попал в конкурсную программу Каннского кинофестиваля 1994 года и получил престижный приз ФИПРЕССИ. Кроме того Экзотика получила 8 национальных кинопремий «Гений».

Стоит похвалить Эгояна не только как сценариста, придумавшего интересный сюжет, но и Эгояна — режиссёра, воплотившего этот сюжет на экране. «Экзотика» завораживает с первых же кадров (тут стоит отметить работу постоянного композитора Атома — Майкла Данну и постоянного оператора — Пола Саросси). Эгоян сделал психологическую драму с мотивами триллера. Чувство обречённости не покидает на протяжении всего фильма. Персонажи тихо плывут по течению жизни, и владелец зоомагазина не особо беспокоится о безопасности и конспирации. Аудитор вообще потерял цель в жизни и движется по инерции, и, возможно единственное, что держит его, это каждодневный поход в стриптиз-бар. Все герои в своём обречённом плавании обречены столкнуться. А завершает фильм сцена из прошлого (как и в Славном будущем), но прошлого не вернёшь, что с таким усилием делает главный герой фильма.

8,5 из 10