Последняя подводная лодка (1993)

Ах, как трудно не разочаровать современного кинозрителя. Особенно утончённого. Особенно горько, если киноман настраивается на один жанр, и уже предвкушает бурные и продолжительные дискуссии на геополитические темы(желательно в обширной аудитории, например, где-нибудь во Дворце съездов столицы подводного царства), зрелищные морские баталии, где сталкиваются враждующие армады, и гром залпов, и фонтаны пламени и горы изуродованных тел, и так далее, и так далее, а на самом деле получает в подарок скромный малобюджетный фильм с размытым сюжетом, расплывчатыми характерами, без внятной идеи и суггестивной «идейности»,-вот чего, пожалуй, наш искушённый зритель уж совсем не может простить. Пусть чего угодно не будет, но идейность должна присутствовать. Ведь, как известно, «из всех видов искусства для нас важнейшим является кино».

Курьёзно что, у подавляющего большинства никогда не истощается желание играть «в белых» и «красных», ну, или в «синих» и «зелёных»-в зависимости от цветовых предпочтений. И желательно, чтобы игра всегда подчинялась определённым правилам и приводила к ожидаемому логически обоснованному и нравственно оправданному результату. К счастью, «Последняя подводная лодка» этим требованиям не удовлетворяет. Вообще, когда вдруг показывают на экране, и, надо отдать должное создателям фильма, довольно скупыми средствами, что само по себе задача сложная, внутреннюю жизнь человека, это почему-то вызывает разочарование: «Господа, да ведь фильм ни о чём!» Ну да, конечно, если иметь в виду, например, что капитан военного судна, оказавшийся в запутанной жизненной ситуации, не пытается упростить задачу с помощью инструкций и уставов, а постоянно находится в состоянии душевной борьбы, внутреннего диалога, в котором пытается, как это ни трудно(учитывая военное время, статус офицера, национальные традиции с их жёсткими предписаниями нравственными и кодексом чести), услышать тот единственный голос, который, обычно так тихо звучит, но всегда возвышает человека до универсальной меры всех вещей. И вот здесь-то проступает подлинная система ценностей, в которой человеческая жизнь занимает не последнее место. В фильме часто упоминаются «священные» понятия: «честь», «долг». Но именно те герои, которые чаще всего их произносят, совершают поступки, вызывающие негативное отношение, либо сожаление. Нацистский фанатик Бек из чувства «долга» рискует жизнью экипажа, и провоцирует бессмысленное нападение на английский корабль. Японские инженеры, мужественные, интересные, содержательные люди совершают ритуальное самоубийство из-за того, что по объективным причинам не могут выполнить свою миссию. Им жаль своих жизней, жаль своих близких, которых они покидают навсегда, но ничто не может поколебать их решимости. И дело не в том, что создатели фильма «вяло» опровергают их нравственную позицию: к приёмам кинематографическим с помощью которых снят фильм вообще не применимы подобные категории. Авторы ничего сами не опровергают, ни на чём не настаивают(в этом удивительная сила картины): это делает сама жизнь, тот контекст, в который зритель сам помещает происходящие на экране события. И тут становится ясно без всяких логических доказательств, что «долг» не может быть «выше любви». Настоящий подвиг японские моряки совершили бы отказавшись от исполнения бесчеловечной традиции, и это было бы торжеством их личной свободы и выражением высшего достоинства. Не удивительно, что последние минуты этих героев исполнены такого жалкого трагикомизма(сцена в каюте, разыгрывающаяся с участием корабельного врача, промывающего отравленным желудки). В каком-то смысле можно говорить о фильме, как о диалоге двух культур-Западной, с её гуманистическими(я бы сказал неистребимо гуманистическими, не сгорающими в паровозных топках разного рода «измов») традициями, и Восточной, бесконечно умаляющей человека до элементарной частицы, структурного звена некой иерархии. Любопытно, что в фильме(как и в жизни) всё оказывается взаимопроникающим, и нацист-фанатик, терпящий фиаско в финале фильма, будучи европейцем по происхождению, некоторым образом пародирует «азиатский» менталитет. Но лишь пародирует, ибо не готов пойти так далеко в делах «чести». Скорее он напоминает игрока, с удовольствием делающего ставки на чужие жизни.

И всё-таки «последняя лодка» не погибает в пучине морской. Всё-таки люди остаются живы. Не благодаря «верности» «чести и долгу», а из-за «мягкотелости», «непоследовательности»,и, чего греха таить, «трусости» капитана в великолепном исполнении Ульриха Мюэ. Это он, капитан Гербер, закончил войну-вот пафос фильма. И, слава богу, потому что надо продолжать историю человечества. Так воспоём же осанну тем, кому хватило смелости, чтобы быть «трусами», и, вместе с ними, авторам фильма.