Убийственная Мария (1993)

Мария — ещё достаточно молодая женщина, проживающая свою жизнь под одной крышей вместе с больным отцом и угрюмым супругом. Она не лишена внешней привлекательности, но в её прищуренных глазах, отвыкших от естественного уличного света и усталом лице с уже проступающими морщинками невольно замечаешь обречённость. Главная обязанность Марии, данная ей от рождения и превратившаяся, фактически, в её жизненный крест — содержание своего жилища, куда входит и забота о близких. Каждый следующий день и его атрибутика под стать предыдущим. Единственным светлым образом в нескончаемой череде уныло повторяющихся будней является несколько странноватый сосед, который, возможно, способен вернуть Марии давно угасшие женские чувства.

Полнометражный дебют Тома Тыквера уместно охарактеризовать приближенным к идеалу образцом тонкого психологического кино, дающим обоснованную надежду на успешное будущее одного из ведущих мастеров европейского кинематографа. Здесь присутствует и фирменный знак его картин — подвижное игровое вступление, предваряя совершенно противоположную тяжёлую и вязкую атмосферу содержания «Убийственной Марии». По сути, это и есть самая живая часть фильма. Самая красочная и яркая, свободная от оков серого сна повседневности. Режиссёр ещё только экспериментирует с анимацией, монтажом и звуком, не стремясь к эпатажу, поэтому лёгкие вкрапления незаурядности отнюдь не мешают фильму, скорее, усиливают его действие.

Не являясь бытовым режиссёром в широком смысле слова, Тыквер частенько прибегает к наблюдению за самыми потайными уголками жизни своих персонажей, абстрагируясь от своей основной роли и пристально вглядываясь в контуры прорисовывающейся конечной точки их движения. Ему, как творческому человеку, обладающему художественным подходом к делам, интересна каждая деталь, каждая мелочь, имеющая отношение к повествованию. Можно усилить драматический эффект, напичкав ленту соответствующими композициями, но зачем делать лишнюю работу, если всё гениальное заключается в простоте. Тишина, время от времени прерываемая свистящими звуками доведённого до нужной кондиции бытового прибора, воспринимается более многозначительно.

Нина Петри, исполнившая роль Марии, сделала даже больше, чем от неё требовалось. Она вжилась в свой образ настолько, что не было минуты, когда ей трудно было поверить. Даже в сценах с противными моментами она не прибегала к бестолковому голливудскому кривлянью, а просто играла. Душой. Сердцем. Если вдуматься, то Мария неплохо справляется со своими проблемами. Да, она в своём роде плывёт по течению мутной реки жизни, но это не ложное движение. Номинальная любовь Марии к накопленным деньгам, олицетворявшим нечто вроде средства к спасению своего «я» и поэтому так заботливо спрятанных в статуэтке божка, в одночасье разрушена, однако у неё ещё есть надёжное направление. Надо только дождаться своего часа. А он, как ни крути, рано или поздно обязательно наступает.

Zuviel Liebe kann dich toten

Niemand hier, der dir vergibt

Zuviel Sehnsucht kann dich toten

Nur der Tod hat dich geliebt

Seit es dich gibt

«OOMPH!»

Дебютная полнометражка Тома Тыквера, незаслуженно ускользнувшая от внимания широких зрительских масс и даже не имеющая официального русского названия (встречаются как минимум три перевода оригинального Die todliche Maria), стала первым и, возможно, единственным творением режиссера, которое без колебаний можно причислить к полноценному авторскому кино, выдержанному в классических европейских традициях, но имеющему ряд индивидуальных особенностей.

Мария несчастна. Некрасивое веснушчатое лицо, жидкие рыжие волосы, мятая старушачья кофта и потрепанное мешковатое пальто. Вечная сиделка для прикованного к постели отца и вечная служанка для нелюбимого мужа. От одного не дождешься ничего, кроме оскорблений, капризов и загаженных простыней, от другого — сухого прощания утром, требований горячего ужина вечером и напряжного кряхтения в миссионерской позе ночью. Она грезит о загадочном соседе-затворнике, ежедневно высматривая из окна его старомодный наряд в надежде хоть на мгновение увидеть теплый блеск приветливых карих глаз. Сублимируя терзающие переживания в ежедневные письма к умершей матери и бессмысленное коллекционирование мушиных трупиков, Мария терпит, терпит, терпит. Но по-прежнему тщетно бытие — его гайки туго закручены и давно заржавели. Чтобы вырваться, одного желания мало, хотя даже на него силы находятся с трудом и опаской.

Уже в этой работе 1993 года видно тонкое режиссерское чувство стиля и умение грамотно преподнести эстетику бытового и безобразного. Однако, в отличие от того же «Парфюмера», помимо компромиссного отношения к смерти, несовершенству человеческой натуры и болезненному уродству души, в «Убийственной Марии» есть и мощное символическое наполнение. Эзотерические подтексты яркими нитками вплетены в экранный мир повседневной чернухи. Самая ценная для героини вещь — странная на вид статуэтка — не просто обретает черты оберега и куклы Вуду, но и оборачивается аллегорией незримой потусторонней силы, связывающей с щемящими минутами былого. Из обычной копилки для денег она превращается в причудливый крестраж, хранилище жизненной энергии кроткой Марии, которая в один прекрасный день обязана выплеснуться наружу…

Смерть матери во время родов автоматически наделяет Марию чувством вины. Этот надуманный, усугубленный унижениями и издевательствами малодушного отца-деспота «первородный грех» культивирует у молодой и беззащитной девушки патологический синдром жертвы. А податливость и слабохарактерность сломанной личности лишь притягивают вьющихся вокруг проклятого дома хищников. В болезненные и извращенные формы вытекает и сексуальность молодой женщины, что наглядно иллюстрируют мерзкие сны Марии, по уровню напряжения и душещипательного символизма сопоставимые с кошмарами Раскольникова, а формой выражения соотносящиеся с фрейдистской теорией и кинговскими ужасами одновременно. Последнее сновидение, шокирующее анатомическими фантасмагориями, знаменует сакральное перерождение героини, ставя во главу угла феномен материнства как первичного симптома зарождения новой жизни.

Ключевую роль в создании атмосферы играет не только картинка, но и звук. Нарастающий в голове героини шепот, учащенный гулкий стук сердца и даже тревожный свист кипящего чайника — неоднократно повторяясь на протяжении фильма, эти звуки оказывают на зрителя довольно специфическое, намеренно угнетающее психологическое воздействие. В общем-то, набор нетривиальных арт-хаусных приемов выводит припорошенную мистикой фабулу на качественно новый визуально-смысловой уровень. И если Тыкверу удалось впоследствии развить и довести едва ли не до совершенства зародившееся в этой ленте изысканное кинематографическое эстетство, то, сделав шаг в сторону мейнстрима, без сомнения талантливый режиссер несколько растерял умение копать вглубь, зрить в корень и изъясняться посредством емких наглядных символов.

«Убийственная Мария» — зеркальный калейдоскоп семейного быта, где женская слабость становится отражением мужской грубости. Это воплощение неписаного общечеловеческого правила: самоуверенное властолюбие делает уязвимым, а многолетние мытарства закаляют характер. В самых приземленных и даже низменных вещах просматриваются намеки на нечто иррациональное и могущественное. Нечто, чему не страшно время, смерть и болезни. Нечто, что можно назвать вместилищем высшей справедливости, дарующее беспочвенную на первый взгляд веру в людей, в будущее и в себя.

Если не брать в расчёт настоящих вундеркиндов, самородков и прочих разновидностей гениев, перед нами идеальный качественный дебют человека любящего кинематограф. В меру подражательный, в меру оригинальный, в меру наглый, в меру претенциозный, но, главное, искренний в каждом кадре, в каждой сцене.

Сюжет для короткометражки, где рефреном служат свист чайника, тиканье часов и удары мухобойки развёрнут последовательностью разрозненных клипов, объединяет которые присутствие отчаянной домохозяйки Марии. У Марии парализованный отец, ненавистный муж и тайная страсть — сосед, которого она высматривает в окно. За пределы родной жилплощади она выходит только за покупками. Ещё Мария находит отдушину в том, что пишет письма матери, которую никогда не знала. И вот однажды…

Тыквер, всегда тяготевший к короткому монтажу придумывает интересную композицию, выстраивая скудное существование Марии, яркими импрессионистскими красками, потоком отрывков, похожих на музыкальные ролики. Многопрофильное цитирование по работе с камерой и использованием треков и звуков позволяет воспринимать кино не только, как интересный параноидальный триллер, но и как эстетский коллаж для гурманов. Актёрская работа Нины Петри изумительна. Её персонаж, нарисованный в гротескных, почти сюрреалистических тонах, обладает несомненной человечностью благодаря исполнительнице. Петри насыщает трагедию Марии сопереживательной силой, противясь велению сценария стать винтиком кошмарного мира, разрываемого свистящим чайником.

Дебют Тыквера в своё время обкатали по многим фестивалям и заслуженно уважили вниманием. Судьбу режиссёра можно назвать состоявшейся. Но, назвать Тыквера состоявшимся художником, достойным собственной славы, не представляется возможным. Каждый последующий фильм — хуже предыдущего. Каждый следующий — менее авторский и более конъюнктурный. Переоценённая посттарантиновская «молодёжка» («Беги, Лола, беги»), изуродованный сценарий классика Кесьлевского («Рай»), отвратительная киноадаптация бестселлера Зюскинда («Парфюмер»), угодливые пустышки во славу политкорректных соплей («В зимней спячке», «Принцесса и воин») — козырной авторский актив успешного германца. Ну, а после бестолкового «Интернэшнла» становится трудно говорить о Тыквере, как о просто «нормальном» постановщике. Данный фильм — лучшее, что сделал Тыквер в своей амбициозной карьере. В полной мере однажды проявленный талант, утерян, похоже, навсегда. Но, благо, есть кинопленка, запечатлевшая когда-то пущенную искру и позволяющая спустя 18 лет насладиться прекрасной работой, некогда потенциального художника.

9 из 10