Дома с Клодом (1992)

Более шокирующего завершения сексуального контакта, чем жестокое убийство, и придумать сложно. История знает немало примеров таких развязок, и зачастую неважно, насколько они правдивы. Царица Тамара, по легенде, отравила и утопила в реке множество любовников. Не гнушалась принципа «жизнь за постель» и Клеопатра, задействовав, опять же, яд. Мотивы королевских особ, пусть и с трудом, но понять можно, а вот что двигало молодым гомосексуалистом Ивом, и почему он хладнокровно покончил со своим партнером, полоснув того по горлу — загадка. Он ступил на дорогу мужской проституции и хорошо понимал, какое будущее его ждет. Потому для пожилого детектива не имели особого значения душевные терзания убийцы. Тридцать лет в полиции, куча прошедшего через его руки отребья — ну вы понимаете. Однако здесь случай не рядовой, и одна лишь ориентация допрашиваемого не отвечает на все вопросы относительно его мотивов.

Игра с освещением — распространенный способ передачи эмоций преступника. Убийство обставлено в монохромной гамме, и потому так силен контраст между страстным началом и продолжением, выполненным в традиционной палитре. Состояние психоза, охватившее свежеиспеченного палача Ива, тем более логично. Сдали нервы у парня, понял, какое же дерьмо его продажная жизнь — вот и выместил злобу на очередном клиенте. Что тут думать! Но почему же этот несчастный столь избирательно отвечает на вопросы, зачем устраивает уродливое шоу со звонками полиции, вызовом журналистов, угрозами судье и прочими глупостями? Проще всего определить корень всех побед в гомосексуальности убийцы и не пытаться понять, что у него на душе. Безусловно, парень своим необузданным поведением не располагает к доверию, и все же есть в нем было что-то, что отличает его от прежних «подопечных» детектива. Эмоции Ива — не как у преступника, а как у замученного отсутствием доброты ребенка.

Как ни старайся, а обойти вниманием щекотливую тему не получается ни у полицейского, ни у зрителя. Структура картины, выполненная в форме эмоционального диалога, перетекающего в еще более эмоциональный монолог, открывает целый мир в душе человека. Он не такой, как большинство, хотя бы в своем же Монреале. Он по-другому относится к людям, по-другому чувствует и по-другому воспринимает саму жизнь. Уместно сказать, что Ив — отнюдь не беглец от собственной судьбы, но той роковой ночью в глазах любовника он увидел нечто, сделавшее бессмысленным все его прежнее пребывание. Несмотря на крайнюю нервозность, он справедливо воспринимает себя и свое место, называя, в частности, секс «перезарядкой батареек». Тем поразительнее, что и такой человек, привыкший продавать себя даже последним выродкам, оказался способным полюбить. Да так сильно, что рука неожиданно потянулась к ножу.

Понять психологию убийцы — работа любого следователя, но в ленте «Дома с Клодом» традиционные постулаты мировой криминалистики не работают. Исполненная в духе пьесы, картина буквально заставляет смотреть на вещи с неожиданной стороны. Безумно горящие глаза Роя Дюпюи, взволнованная речь, все его существо, слитое с образом Ива — перед нами человек, испытавший шок, сравнимый лишь с самым сильным на свете оргазмом. Естественное отторжение гомосексуалиста, презрение к его сущности, какая-то животная ненависть — все то, что хорошо заметно на лице полицейского — словно по взмаху руки уступает место сочувствию и желанию понять. Самое страшное, что ничего это все равно не изменит: убийца приговорил сам себя явкой с повинной. Однако изменится душа бывшего «сухаря», а ныне мудрого человека, способного слушать. В ключевой момент фильма детектив признается, что долг долгом, а сочувствие к преступникам в нем не умерло. Большего Иву было и не нужно.

Это случилось тем роковым вечером. Странный, пылкий, изящный, роковой танец, подобный падению костяшек домино. Невозможно представить себе исповедь убийцы более искренней и разрывающей душу. Вновь восстают монохромные цвета, мы видим жизнь глазами Ива, понимаем, что при всей своей «необычности» он наделен тонкой душой. Для юноши она и благо, и тяжкая ноша. Проведя вечер дома с Клодом, он и родился заново, и умер без единого шанса воскреснуть. Занесенная с ножом рука одним движением оборвала сразу две жизни. Как оказалось, по-настоящему Ив прожил совсем недолго и потому предпочел растянуть пик блаженства самым страшным способом. Бывают такие моменты, когда все действительно теряет важность, и один-единственный допрос оказывается гораздо действеннее долгих психологических исследований.

Затерянная где-то в глубинах канадского артхауса, картина «Дома с Клодом» не является ни манипулятивной, ни провокационной, ни заведомо скандальной, как бы ни подталкивала к тому тема. Учитывая крайне сложное семантическое поле, лента подходит далеко не каждому зрителю, но если оставить в покое легко объяснимый скепсис и вслушаться в слова Роя Дюпюи, то просмотр всколыхнет впечатляющий набор эмоций. Среди них найдется немного веселых — все-таки речь идет о настоящей, полной жестокой необратимости трагедии, к тому же чутко и заботливо преподнесенной. Эта яркая, ошеломительная постановка — маленький ларец с большим богатством, но открыть его получится лишь после расставания со всеми предрассудками.

Я увидела это кино случайно. Можно сказать, что оно стало моим способом скоротать еще один пустой, ничем не заполненный вечер. А теперь я думаю, что «Дома с Клодом» специально ждал меня, именно меня, чтобы перевернуть одно мое убеждение с ног на голову, растоптать его в пыль. Я напоминаю себе самой этого пожилого циничного инспектора (Жак Годен), который вначале не может смотреть на главного героя без отвращения, но затем меняется на глазах — по мере осознания того, что же именно произошло дома с Ивом и Клодом в ту роковую ночь.

Ужалив зрителя в самом начале наиболее жесткими и спорными сценами, фильм затем свивается кольцами диалогов, монологов и воспоминаний, чтобы в финале обнажить свою самую ранимую сердцевину, свою самую парадоксальную задумку. Ключевой фигурой всего фильма является Ив (безупречная игра Роя Дюпюи), который приоткрывает зрителю свою историю — импульсивно, урывками. Это не похоже на обычную речь, это исповедь того, кто добровольно приговорил себя к смерти особо изощренным образом. Он говорит о любви, о привязанности, о нежности — но немного не таких, какими мы привыкли их видеть. Однополая любовь — что мы знаем о ней? Мы, утверждающие, что лишены ханжества, твердящие окружающим (или в первую очередь самим себе?) о свободе призрачного выбора? Но что если и впрямь любовь не имеет пола? Как реагировать нам, когда все законы всемирного тяготения людей друг к другу попирают два однополых человека? Стерпит ли общество такую пощечину?

Я не поддерживаю геев. Но я верю, что человек может полюбить другого человека настолько сильно, что возраст, социальное и семейное положение, даже пол — этот последний оплот брызжущих слюной моралистов — утрачивают свое доминирующее значение. Почему же Ив совершил то, что совершил? Подумайте сами. Когда любишь так отчаянно, ты становишься словно лоза, нашедшая наконец опору, и страх потерять этого человека становится сильнее страха убить. Именно там, дома с Клодом, наступил тот самый пик, после которого не будет еще большего подъема — лишь неизбежный спад, угроза потери всего, что стало для Ива таким важным, его жизнью, всем, что было у него настоящего. Можно было пустить всё на самотек, бороться с ветряными мельницами, вековыми предрассудками, уже наперед зная, что твоя война проиграна, либо же поступить иначе — радикально, жестоко, но искренне. Ив выбирает второй вариант. Его решение не замешено на ревности, ненависти или трусости. Лишь на желании уберечь, оградить от жестокости жизни таким вот способом. И пусть этот путь не верен, все же он имеет право на существование.

Теперь я понимаю, зачем нужен был весь этот первоначальный антураж — украденный ключ, репортеры под дверью, тяжеловесный кабинет судьи, усталый и раздраженный циник-инспектор, тем не менее не имеющий возможности уйти. Иву нужно было донести до кого-то свою правду. Не ожидая ничего взамен вроде сочувствия или понимания. Для него была невыносима сама мысль, что эта потеря, его личная катастрофа получит лишь сухое определение «убийство» и на этом вся их история канет в вечность, неизвестная, невысказанная, накрепко замурованная в памяти Ива и никого больше.

После этого фильма я не могу осуждать гомосексуалистов. Нет, речь не об этих клоунах в кожаных ошейниках и перьях, скачущих на парадах под радужными флагами. Я говорю про тех, кто на самом деле осознал, что он — другого склада, боролся с этим, недоумевал, как недоумевал ранний Клод, тот Клод, в жизни которого еще не наступила эпоха Ива, но в итоге сдался, потому что сопротивляться стало бесполезно.

Не стройте догадок и версий. Не пытайтесь понять загадку поступка Ива — в итоге он сам преподнесет ее вам на блюдечке. Не морщитесь от откровенных сцен и его слов, жалящих своим бесстыдством. Не надо всего этого. Просто смотрите. Это очень хорошее кино — вдумчивое, искреннее и очень трогательное несмотря на кажущуюся порочность.

10 из 10