Плоть (1991)

«Плоть» поначалу отторгает некой силиконовой искусственностью красоты главной героини, зрителю ее трудно боготворить в отличие от протагониста, но как заметил кто-то из рецензентов, Феррери выступает здесь как философ-язычник, для которого важна избыточность женственности, далекая от привычных пропорций. Это кино идет меньше полутора часов, но как оно плотно нашпиговано символикой самого разного характера от евхаристической до тантрической. Герой Костеллитто бросает все ради наслаждения красотой женственности и радостей плоти (в этом смысле Франческа Дэллера – клон Андреа Ферреоль из «Большой жратвы»), однако, всему приходит конец, и чтобы его не допустить герой идет на крайние меры. Собственно поедание и совокупление, переход из внешнего во внутреннее, некий максимум обладания ради удовлетворения разросшегося эгоизма были главными процессами для героев Феррери уже в «Диллинджер мертв» и «Большой жратве», но именно в «Плоти» они соединяются в единое действие по обузданию многообразия мира, некий бунт мужчины против невозможности подчинить себе Природу-Мать.

Переполненные массовкой интерьеры в начальных сценах и ультракамерный формат последующих нужны постановщику для противопоставления цивилизации, фрустрирующей человека и природы, его освобождающей. Сюжетным эпицентром «Плоти» становится парализация тела главного героя и его генитальная активизация, герой превращается в сверхсамца, но при этом беспомощного. Парадокс насыщения плотскими удовольствиями состоит в том, что удовлетворение никогда не бывает долгим, требуя все новых и новых действий от своего субъекта при неминуемой объективации предмета вожделений. Так удовольствие становится зависимостью, закрепощая человека под лозунгом его эмансипации (это видно по многим фильмам Феррери, тому же «Диллинджеру», например). Наслаждение материей, природой, какими бы религиозными химерами оно не прикрывалось, рано или поздно делает человека ненасытным животным (чего стоит в «Плоти» одна лишь сцена в собачьей будке).

Начинаясь в парке с резиновыми динозаврами, этот фильм Феррери сразу декларирует тоску современного человека по доисторической эпохе, когда все вроде бы были свободны и не стеснены корсетом цивилизации. Как бы финал «Плоти» не декларировал свою языческую религиозность, он, тем не менее, чисто символически паразитирует на христианстве, кощунственно выворачивая его наизнанку. Можно ли быть счастливым, воспринимая материю поганически, боготворя ее пусть даже и в образе женщины? Не думаю. Ведь эйфория и экстаз язычника рано или поздно проходят, уступая место чувству вины и разочарованию, а неистовство религиозного поклонения сменяется затяжной депрессией. Хоть Феррери в «Плоти» этого и не показывает, заканчивая фильм апофеозом языческого экстаза, мрачность его творчества в целом демонстрирует, что ценности, которые оно декларирует, не приносят счастья своему носителю. Да, «Плоть» - одна из лучших картин позднего Феррери, символически плотная, вычищенная от ненужных второстепенных деталей, целостная и структурированная как на уровне концепции, так и по части художественного воплощения, но содержательно она может прельстить лишь рьяных материалистов-гедонистов, но не тех, кто ищет в религиозных переживаниях подлинного духовного освобождения.

Что является центром мира, источником всякой жизни, света и радости на земле, что дарует нам жизнь и самим своим существованием смягчает все ее тяготы и невзгоды. В чем может мужчина найти последнюю отраду и надежду на этой опустевшей земле, что является будущностью человечества? По мнению итальянского режиссера Марко Феррери: «Будущее — это… женщина». С годами его уверенность в собственной «теореме» о спасении наших душ посредством прекрасного пола становилась все основательнее. Хоть можно заметить, что так было не всегда и преклонение перед вечной женственностью начиналось с острой критики (Пчеломатка, Семя человеческое, наконец, Диллинджер мертв, где собственная жена предстает главным врагом свободного существования). Со временем, полностью раскрыв тему отчаяния, одиночества и отчуждения мужчины в современном обществе, Феррери обнаружил, что самцы в качестве объекта исследования исчерпали себя (показав не лучшие результаты), и тогда экспериментатор человеческих душ перешел к еще совершенно неизведанной, вечно таинственной и необъятной женственности.

Каждый следующий фильм — неприкрытое восхищение красотой и грацией дам, какими бы они ни были — девочки или старухи (История Пьеры), никогда не рожавшие (Истории обыкновенного безумия), уже кормящие (Последняя женщина) или только вынашивающие (Будущее-это женщина), наконец даже те, кто избавился от ребенка (Плоть). Преклонение, доходящее до исступленного фетишизма (Я тебя люблю) — вот основной тезис позднего Феррери.

Сравнивая же эту картину с его ранней работой «Лиза» нельзя не поразиться — сколь схожи истории, но различна форма.

Итак, сходства: мужчина и женщина живут совместно вдали от общества на берегу океана, проводя время исключительно в любовных утехах и поглощении пищи. Мужчина — разведен, имеет двоих детей, которых обеспечивает посредством творчества. Женщина — одинокая, бездетная, чрезвычайно (крайне!) сексуальная, будто являет собой материализацию самой глубокой и потаенной мечты мужчины.

Различия: Если раньше мужчина владел женщиной как полноправный хозяин, седлая ее сверху как кобылку, то теперь он оказывается полностью зависим и подчинен ей (показательная сцена с параличом всего тела, кроме члена), мужчина на коленях молится на ее солнечную красоту, упрашивая вечно освещать его жизнь. Ранее персонажи улетали в лазурные небеса с этой грешной земли на самолетике розовой мечты. Концовка же «Плоти» носит совершенно противоположный характер — в противовес (чуть ли не христианскому) воспарению в мир сказки, это совершенно земное почти что языческое жертвоприношение во всем его неприкрытом натурализме.

Что же у Феррери совсем не изменилось, так это постоянное присутствие символов (привольно раскинувшийся океан, архаичные фигуры динозавров), образов и знаковых фигур, порой порождающих, впрочем, определенное непонимание. Например, зачем татуировка аиста (детородный символ) на плече у героини, сделавшей аборт, почему она сравнивает себя с куклой (слепой на один глаз), а мужчина в ярости разбивает ее о стену, обнаружив у пластиковой игрушки отсутствие половых органов? Что это за таинственные склеп на берегу, к которому постоянно наведывается Франческа? Какую роль во всем этом играет первое причастие, о котором вспоминает главный герой? Все это может сложиться в целостную картину лишь ретроспективно, после неожиданного финала, который я не вправе описывать, дабы сохранить целостность истории.

Итак, возвращаясь к истокам, режиссер несколько переосмысливает свои прошлые взгляды, кардинально их не меняя. Страсть — как последняя истинная и искренняя часть души человеческой вновь служит краеугольным камнем, прочным фундаментом для очередной визуально-поэтической оды во славу жизни, красоты и любви.

Один из последних гимнов плоти и очередное посвящение Женщине и её тайнам, снятое великим уроженцем Италии Марко Феррери. Маэстро умел снимать фильмы и делал это крайне по-своему, следуя своим личным инстинктам и бессознательному. Кстати, не зря во многих феррериевских картинах присутствует как некий неофициальный актёр океан, символ нашего бессознательного. «Плоть» — не исключение.

Странное, причудливое, похожее на сон кино про мужчину, который удаляется от мира с великолепной красавицей в домике на берегу. На грани порнографии Феррери снял какой-то свой «Сало или 120 дней Содома». Только главные герои картины как будто бы и слыхом не слыхивали о христианстве и его догматах. В фильмах Феррери над всем властвует женщина, женщина создаёт атмосферу, женщина — это первобытный океан, в котором мужчина плавает, исследуя самые потаённые и скрытые глубины. Женщина — сама природа, само язычество, если хотите, идол Феррери. И Феррери ему поклоняется, но не по-христиански слепо и раболепно, а по-язычески хитро и внимательно, со скепсисом и человеческой теплотой, а иногда и гневом. Сам Феррери говорил о себе как о «феминисте и женоненавистнике в одном флаконе». Именно этой двойственностью, а скорее дуалистичностью проникнуты его работы.

«Плоть» — кино о любви, но не о той трагической любви или же сентиментальной, к которой мы привыкли. Нет, о страсти, банальной и вечной. Страсти, которая не подразумевает ни жертвоприношение, ни вину, ни брак. Феррери — не еретик, он язычник. Он верит в мир, в природу, в её непогрешимость, безвиновность. И этой природе нет конца, даже смерть для неё не трагедия, а обычный ход вещей. Для Феррери нет трагедий, есть особая печаль, такого эротического свойства, интимная — и только она является исходной для человека. Не грех, не любовь, не Бог. Все мы всего лишь дети, словно говорит своими картинами режиссёр, играемся с этим миром, купаемся в нём и повинуемся своим первобытным инстинктам. И ничто не способно нас поменять — ни религия, ни технический прогресс, ни любовь.

10 из 10