У них все хорошо (1990)

Фильм обо всех нас — о тех, у кого есть дети, и кто планирует ими обзавестись.

О том, что, пока они маленькие, мы не замечаем и не ценим времени с ними; всё упускаем, потому что кажется, что это слишком долго длится — сопли, слёзы, дурацкие вопросы — а у нас всё дела, проблемы, и дети всего этого не понимают, и поскорее бы они стали большими. И время от времени думаем — а какими же они будут — взрослыми?

А когда они становятся этими самыми взрослыми — большими, сложными — чужими — начинаем понимать, сколько мы упустили в общении с ними, сколько всего важного не успели, да и просто — как в обыденной жизни не хватает наших малышей, солнышек, порой оравших, порой удивлявшихся ерунде, порой выдиравших седые волосы. И вот по ходу фильма к герою приходит понимание, что этих любимых масявок больше нет в этом мире — нигде… А он всё вспоминает их маленьких и пытается с ними говорить. Напрасно пытается. Дети исчезли, остались здоровенные бородатые мужики и странные женщины со сложной судьбой.

Сильно и концептуально это показано во сне героя, когда детей уносит с ясного пляжа какая-то косматая летающая швабра.

Короче, как Мастрояни вкратце и говорит — когда они маленькие, мы всё думаем, какими они будут взрослыми, а когда они становятся взрослыми, думаем, какими они были маленькими. И жуткая безысходная тоска по прошедшему и по своим ещё глупым малышам, оставшимся с тобой где-то там, в собственной дурной молодости. И ничего невозможно вернуть. Об этом фильм. И это по-настоящему неразрешимая проблема, не только современного мира, а просто человеческая, актуальная во все времена.

Сыграл мэтр здорово, на нём весь фильм, остальные на троечку.

«Все в порядке» — третья картина Джузеппе Торнаторе, в которую трудно войти поначалу, но проникнувшись ей, открываешь очень многое. Прежде всего, — чудную ассоциативную драматургию Тонино Гуэрры, бывшего здесь одним из авторов сценария, его пристрастие к нелинейным, неоднозначным символическим образам. Поэтическим камертоном ленты становится тема детства, в которое изредка погружается путешествующий старик, вспоминая своих детей, когда они были маленькими. Это совершенно изумительные кадры, когда разговор со взрослыми человеком неожиданно прерывается беседой с ребенком, с тем, каким он был в детстве.

Лирическая поэтика позднего Гуэрры, лучше всего проявившаяся в «Ностальгии» Тарковского и фильмах Ангелопулоса 80—90-х годов, — это трагикомедия утраченного времени, уходящей. умирающей большой культуры, которая в эпоху телевидения и рекламы никому не нужна. Гуэрра может видеть поэзию в самых обыденных вещах, необычных для привычного взгляда — таковы сны героя, сам его образ в очках с дальнозоркими линзами, делающими его глаза большими как у ребенка. Эта картина — гимн возрастному оптимизму. Который может быть лишь у глубоко жизнерадостного человека, который подобно королю Лиру путешествует, желая встретиться со своими детьми.

Конечно, в этом мире не все в порядке, дети лгут, желая облегчить экзистенциальную ношу своего престарелого отца, многие комические детали оттеняют щемящую грусть этого поразительного, тягучего, медленного, меланхоличного повествования, но в нем нет смертной тоски и нечеловеческой печали фильмов позднего Ангелопулоса, но есть очарование жизни и радость каждодневной встречи с ней.

Эта картина — во многом бенефис Марчелло Мастроянни, его кинематографическому существованию на протяжении более чем тридцати лет, глубочайшей человечности создаваемых им кинообразов, это, кончено, же дань уважения Феллини, его раблезианской имморальной жизнерадостности, эпатирующей буржуазные приличия. Однако, здесь ренессансному комизму таланта Феллини периода его расцвета («Сладкая жизнь», «8 1/2 », «Амаркорд»), нет места, но есть грустная ирония его поздних картин, таких как «Джинджер и Фред» или «Голос луны». Действительно, время безвозвратно уходит и даже такой отчаянный синефил, как Торнаторе, превративший многие свои работы в подражание Феллини, так и не смог выработать цельного, независимого от киномира итальянских мастеров художественного видения, став создателем всецело синефильской вселенной.

Однако, работа с Гуэррой стала для него удивительно животворящим периодом в биографии, его талант оживился, заиграл новыми красками, соприкоснувшись в удивительным поэтическим видением позднего Гуэрры, который перестал быть просто сценаристом, превратившись в полноценного кинематографического художника. Остается только сожалеть, что он так и не снял своего полнометражного фильма в качестве режиссера (не считая документальной картины о дружбе с Тарковским «Время путешествия»), ведь образ черного воздушного шара из «Все в порядке», похищающего детей, то есть будущее, выражающий агрессию новых телевизионных времен, так много может сказать зрителю. Жаль, что Гуэрра не наполнил такими чарующими символами и свою полнометражную, дебютную так и не снятую работу. В любом случае — браво, Тонино! Спасибо тебе за все!

Один из лучших итальянских режиссеров современности Джузеппе Торнаторе переработал сценарий Массимо Де Риты, Тонино Гуэрры, чтобы рассказать нам историю 70-летнего Маттео Скуро (блестящая роль Марчелло Мастрояни). Маттео — отец пятерых детей, которые давно покинули отчий дом на Сицилии и строят свою жизнь в разных городах Италии. Глава семьи отправляется в долгое путешествие, желая навестить детей и убедиться, что у них всё хорошо. Он живет воспоминаниями — отсюда и интрига истории: что произойдет, когда прошлое встретится с настоящим?

По дороге Маттео встречает разных людей, попадает в различные ситуации. Ему очень хочется похвастаться своими детьми, а потому он постоянно обращается к случайным попутчикам с просьбой поинтересоваться у него: «Куда вы едите?». Его дети — талантливые, неординарные личности, названные в честь героев знаменитых итальянских опер. Но смогли ли они реализоваться во взрослой, самостоятельной жизни? Кем они стали? О чем мечтают сегодня? Но кто бы мог подумать, что эти невинные вопросы могут перепугать всю родню.

В фильме, как в любой работе Торнаторе, — целая россыпь красивых планов и очень точных эпизодов. Чего только стоит сцена, в которой Маттео в качестве альтернативы бесконечному просмотру телепрограмм предлагает годовалому малышу ставиться на работающую стиральную машину. Эффект тот же!

Но на месте и главный недостаток Торнаторе — затянутость истории. Зритель уже всё понял и осознал, а рассказчик, не замечая этого, заходит на очередной круг.

Мастрояни играет в очках с большими диоптриями. От этого его глаза кажутся неестественно большими. Это символично, ведь его герою предстоит рассмотреть то, чего отцу не хотят показывать его взрослые дети.

Через 20 лет в Голливуде сняли свою версию фильма с Робертом Де Ниро в главной роли. Картина не окупилась. А критики написали, что американцы «удобно устроились в ботинках, разношенных Марчелло Мастроянни».

7 из 10

«Джузеппе Торнаторе? Хм! Кто такой?» — так могут переспросить поклонники творчества Стивена Спилберга, Мартина Скорсезе, Майкла Бэя, если у них поинтересоваться о знании итальянского режиссёра и сценариста. А тем не менее, не столь известный в широких кругах кинематографист со своими двумя лентами находится в Топ250 списка КП — это «Новый кинотеатр «Парадизо»' (180-е место) и «Легенда о пианисте (108-е). Кроме этого знакомые с работами Джузеппе Торнаторе всегда могут ожидать от его новых фильмов хорошего, если не сказать прекрасного кино. Например, его последняя лента «Лучшее предложение» имеет очень высокий рейтинг и всё больше и больше людей, которые этот фильм просмотрели. И всё это заслуженно. Не мелькая на страницах прессы Торнаторе, как настоящий творец-кинематографист, находится в тени раз за разом создавая всё-таки шедевры настоящего, я бы сказал, режиссёрского кино, а не продюсерского.

Но сейчас речь идёт о третьей по счёту работе Торнаторе — драме «У них всё хорошо». Если первая лента этого замечательного итальянского режиссёра (сколько заслужил Торнаторе эпитетов, столько и будет получать!) «Каморрист» не стал сильно уж популярных, то уже последующая и выше указанная лента «Новый кинотеатр «Парадизо»' уже даже отхватила заветный «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Торнаторе уже имел возможность работать с выдающимися актёрами своей эпохи, но в фильме «У них всё хорошо» своё согласие принять участие в съёмках дал тогда 66-летний Марчелло Мастроянни, человек, легендарность которого не поддаётся никаким сомнениям. Идол, кумир, секс-символ своего поколения в те времена, когда только появление его имени на афишах кинотеатров вызывало огромнейший ажиотаж. И, несмотря на почтенный возраст, Мастроянни создаёт выдающийся образ любящего отца, который отправился от скуки навестить своих детей, которые, как оказывается, его совсем не ждали.

По мотивам этого фильм затем в Голливуде был снят ремейк «Всё путём» режиссёром Кирком Джонсом с Робертом Де Ниро в главной роли и ещё с целой россыпью голливудских звёзд первой величины. Картина «У них всё хорошо» — это трагическая история, несмотря даже на её более-менее светлую атмосферу. Казалось бы, что может быть милее, если уже престарелый отец решает сделать неожиданный визит своим детям, которых разбросало по всей территории Аппенинского полуострова. С неудержимым азартом и гордостью герой Мастроянни рассказывает случайным попутчикам про своих отпрысков, не скрываясь хваля их, что ещё и говорит про то, что он, как отец, оказался замечательным родителем. Он помнит всё, что говорят ему дети, рассказывая о своей судьбе и карьере. Отец верит им без малейшей крупинки сомнения. Однако, когда он уже приезжает к ним, то постепенно становится понятным, что дети, желая не разочаровывать своего родителя, во многом лгали ему. Наверное, каждый зритель этой трогательной, грустной и очень философской истории найдёт за что не любит, а где понимать любимых чад героя Мастроянни.

Однако же, лично мне по душе пришлась сюжетная линия, связанная с дочерью главного героя Тоской, сыгранной известной итальянской актрисой Валерией Кавалли. Во-первых, это очень красивая женщина, а во-вторых её ложь отцу не знаешь как воспринимать правильно: это ложь во благо себе и окружающим или же это стыд, от которого ложью Тоска пыталась укрыться? Анализ её поведения — это возможность понять людей, которые оказались вне своих желаний внутри замкнутого круга. Судить её или же попытаться поддержать? Лично я для себя нашёл занимаемую позицию, но было бы очень интересно, какова она у Вас, если Вы вдруг заинтересуетесь этой картиной. Итак, описан в нескольких предложениях только одна сюжетная линия, а их несколько, разве не интересно ли это? И ещё один момент, на который хотелось бы обратить Ваше внимание: героя Мастроянни попытался ограбить молодой негодяй… Знаете, какую гамму чувств переживаешь в это время? Нет? Тогда точно Вам нужно посмотреть эту картину, чтобы познать, как можно ощутить совершенно разные эмоции, которые на самом деле окажутся абсолютно искренними.

Изящно снятый фильм, который вполне может затронуть Вас за живое, в особенно благодаря великолепной игре великого итальянского мастера Марчелло Мастроянни. Если он был переснят с участием самого Роберта Де Ниро, то это уже что-то да и значит. Трогательная, грустная и человеческая кинолента под великолепную музыку.

9 из 10

Среди создателей данного фильма имеются Эннио Морриконе и Сильвио Берлускони, ставшими легендарными каждый в своей стезе.

Старенький, сицилийский вдовец Маттео (Мастрояни) отправляется в путешествие по Италии, чтобы лично навестить своих детей: троих сыновей и двух дочерей. Маттео души в них не чает, и пребывает в полной уверенности, что его отпрыски стали видными и значимым членами общества, и что у них всё хорошо. Но вскоре ему предстоит убедиться, что всё далеко не так радужно, как он думал.

Торнаторе снял очень хороший и по-настоящему серьёзный фильм, поднимающий вечные вопросы отношений отцов и детей. История стара, как мир: Маттео видел в своих детях только лучшее, растил их с прицелом на великие свершения, и не хотел принимать неудач и ошибок. Дети же отплатили ему недоверием и скрытностью в делах и поступках, которые могли бы расстроить такого заботливого отца. И самое пронзительное и грустное в этой истории даже не то, что они врали Маттео, мол, у них всё хорошо, а то, что узнал-то он об этом по чистой случайности. А ведь мог так и оставаться в «счастливом» неведении. И что на вопрос «Почему?» он получил столь невыносимо хлёсткий и правдивый ответ: «Ты сам хотел видеть нас только такими».

Фильм Торнаторе «У них всё хорошо» по своей стилистической манере гораздо ближе, к «Малене», чем, например, к «Простой формальности» или «Незнакомке». Я говорю это с той целью, чтобы те их вас, кого заинтересует моя рецензия, были готовы к некоторой по-итальянски сумбурной манере повествования: громким и экспрессивным диалогам, шумным мизансценам и лёгкой элитарности применяемых визуальных решений. Впрочем, музыка Морриконе, как всегда, прекрасна, а 65-летний Марчелло Мастрояни, сыгравший главную роль, показывает чудеса актёрского мастерства и заставляет зрителя с интересом и нетерпением следить за душевными переживаниями его героя.

Советую этот фильм тем, кому близок европейский, и в частности итальянский кинематограф, а также тем, для кого имена Торнаторе, Мастрояни и Морриконе — не пустой звук. Интересная и весьма глубокая картина.

8 из 10

Открытый и очень добрый отец пятерых детей. В пожилом возрасте решает сам, впервые навестить всех своих «ребятишек», которые уже давно стали взрослыми. У них своя жизнь, со своими заботами и разочарованиями. И этим они не хотят делиться со своим отцом. Чтобы не тревожить лишний раз. Кажется, как это заботливо с их стороны. Но эта ложь идет не во благо их отношениям, а, наоборот, всё больше отдаляет и разочаровывает каждого.

Главный герой фильма Matteo Scuro, потрясает неподдельной и бесконечной любовью к своим детям. Открытый и эмоциональный, он рассказывает всем своим попутчикам только хорошее о его семье. Другого и нет в его сердце.

«- Большая у вас семья.

- Тут у нас жены, мужья, внуки и прочее. Целое войско. Часть Италии!! И не потому я вам это говорю, что они моя семья. А потому что, они все очень милые люди! Честно вам говорю».

На протяжении всей поездки, как яркие ведения, возникали воспоминания минувших лет. Он, жена и пятеро ребятишек бегающих рядом, на пляже. Эти ведения переносились и в настоящее время.

«Когда они маленькие, вы представляете себе их большими. Когда они большие, вы представляете себе их маленькими».

Именно так и было.

Он грезил этими встречами. Мечтал, вдыхал и жил этим!! Но чего же скрывали от него? Зачем?!

Скрывали правду о не очень приличной работе, о несостоявшейся семейной жизни и вообще о потере близких людей. Сказав бы ранее, он бы понял, простил, это же самый близкий человек. Но, когда всё это открывается мгновенно, как большое черное пятно, которое поглощает всё и всех. Тогда становится бесконечно невыносима мысль такого обмана.

Именно эти эмоции и эту истину, на мой взгляд, хотел отразить Джузеппе Торнаторе, вкрапливая в фильм кадры, отделяющие от основной канвы повествования. Кадры с пляжа, реализующиеся в хороших воспоминаний и страшных снах. Понравились и паузы в фильме. Остановка времени и ощущение, что нет ничего в этом мире важнее, чем ты и тот близкий человек, с которым ты говоришь в этот момент.

Цените близких! Никто не поймет и не примет вас такими, какие вы есть. Любите!

…

«Очень важная поездка была!»

10 из 10

Обаятельный старичок с лучистыми морщинками вокруг глаз торопливо семенит по вокзалу, торопясь на поезд. У него много дел: навестить пятерых детей, сделать побольше фотографий и доложить потом обо всем жене. У него всего один чемодан и корзина со сладостями для внучки — он путешествует налегке, готовясь привезти обратно саквояж памяти, доверху набитый рассказами о жизни домочадцев.

В классической патриархальной семье мужчина приносит в дом деньги, а женщина — детей, еду и все то, что принято называть размытым словом «уют». Пока отцы с умным видом слушают на совещаниях сообщения об улучшении производства и увеличении объема продаж, матери узнают о школьных двойках и первой детской любви. Своеобразное распределение домашних обязанностей, и это вопрос со звездочкой, у кого из них задачки труднее. Жены-разведчицы проводят свои операции непосредственно в тылу врага, скрывая «преступления» детей от любяще строгих мужей, с отеческим максимализмом рисующих своим чадам будущее исключительно высшей пробы. Благосклонно закрывая глаза на нежелание отпрысков втискиваться в приготовленные им рамки, отцы семейства внутренне готовят себя к распирающей гордости, которая ожидает их лет через двадцать.

Синьор Скуро, любящий отец, добропорядочный католик и истинный сицилиец, с нетерпением ждет прилива той самой гордости, радостно глядя в окно поезда. Толстые линзы его очков заляпаны розовой краской, и он со старческой словоохотливостью, выдающей его одиночество, готов часами рассказывать всем о цветных разводах на своих окулярах. Спросите его об обожаемых отпрысках, и он покажет вам любимую общую фотографию, на которой, парадокс, нет детей — есть герои обожаемой им оперы, в которых отдаленно угадываются его сыновья и дочери. Скажи вы ему об этом, синьор Скуро только рассмеется, мол, это потому, что я им даже имена оперные выбрал, чтобы их жизнь была такой же грандиозной. Вы заинтересованно спросите, сработал ли его план, на что добродушный старик опять улыбнется и утвердительно кивнет головой.

Опутав Матео шпионскими сетями, родные двойные агенты создали удобный мягкий кокон, в котором синьор Скуро не осозновал изменений, ударов и потрясений, которые переживала его семья. Он ведет себя, как большой ребенок, верящий в Санта Клауса, который не хочет замечать, что этот толстяк подозрительно похож на соседа и ватная борода у него отклеивается. Ради него семья щедро использует радужные тона, затушевывая неприглядные детали, — восторженный зритель смахивает слезы, не обращая внимание на явно краденные из чужой жизни нюансы, оставляя нарушителей закона без наказания.

Сами преступники путаются в явках и паролях, неумело пряча доказательства своего несоответствия папиным мечтам. В своей несамостоятельности дети поразительно похожи на отца — они так и не выросли, по-прежнему боясь получить ремня за проступки. Дети привыкли играть отведенные им роли, смотря за восхищенной реакцией синьора Скузо на их правдоподобное представление. От сладкой лжи начался серьезный кариес, но стоматология здесь бессильна, придется вырывать зуб, и, как это часто бывает, они предпочитают всячески делать вид, что их лица перекосились вовсе не от боли и для радикальных мер еще не время. Свою трусость они прикрывают обманной жалостью к старику, доверчиво всплескивающему руками при виде современных небылиц. Странная семья: если у всех все хорошо, то почему же всем так плохо?

Возвращаясь домой, старик в смятении протирает свои очки — столько лет они надежно служили ему, несмотря на заляпавшую их краску, а теперь треснули, да и все вокруг стали твердить, что они совсем старомодные. В его годы уже не меняют взгляд на мир, поэтому он, неловко улыбаясь, снова натягивает на нос изрядно потрепанные окуляры и неуверенным шагом направляется к супруге, не совсем представляя, что он ей скажет. Впрочем, на стеклах по-прежнему остается немного розовой краски, а значит у них все хорошо.

10 из 10

Зная о том, что американцы любят делать собственные римейки популярных фильмов, снятых за пределами США, и зная что эти римейки почти всегда уступают оригиналам — решил посмотреть именно итальянский оригинал с Марчелло Мастроянни, а не американскую версию с Бобом Де Ниро…

И раз уж речь зашла об актерах, с них и начну:

В итальянской версии главного героя — отца большого семейства, после смерти жены оставшегося в одиночестве, и отправляющегося в долгое путешествие, чтобы повидаться с разъехавшимися по всей Италии детьми, сыграл Марчелло Мастроянни — причем для меня его роль стала самым удивительным перевоплощением, которое я видел. И дело не в том, что я привык ассоциировать Мастрояни с фильмами таких режиссеров, как Феллини, Джерми, Де Сика — где он всегда молод и статен. Я видел работы постаревшего Мастроянни, в частности в «Высокой моде» Роберта Олтмена… Но там он был просто постаревшим Мастроянни, здесь же я увидел совершенно новую для меня грань творчества этого гениального итальянского актера.

Остальные актерские работы в фильме тоже хороши, но все же это поистине бенефис Мастроянни…

Вообще все виденные мною фильмы Торнаторе характеризует огромное внимание автора к трем составляющим: к режиссуре, к музыкальному сопровождению и к визуальному ряду по средствам оригинальных операторских решений… И этот фильм не исключение…

Автором музыкального оформления, как и всегда у Торнаторе, выступает великий Эннио Морриконе — и он снова создает удивительный музыкальный ряд, прекрасно характеризующий настроение фильма. И кстати, для особо внимательных — в середине второго часа мэтр на несколько секунд появляется в кадре — в привычной для него роли — в смокинге и с дирижерской палочкой.

Как и в «Новом кинотеатре Парадизо» двумя годами ранее, объектив кинокамеры снова уверенно увлекает за собой Бласко Джурато — построенные им кадры и выбранные ракурсы выдают в нем прекрасного художника, пусть и вооруженного не кистью, а кинокамерой

Ну и, наконец, режиссура… Торнаторе снова играет на чувствах зрителя, но ни в коем случае не спекулирует ими, его стиль повествования трогательный, но при этом в нем нет наигранности, фальши и приторности.

Но больше всего лично меня удивило другое — в 33 года в своей только третьей по счету работе Торнаторе создает настроение, посыл и атмосферу, свойственную обычно режиссерам преклонного возраста, подводящим какие-то итоги своего творчества и жизни в целом… Но как показал дальнейший ход истории — Торнаторе с кинематографом, к радости многих любителей кино, завязывать не стал, и видимо вряд ли собирался, напротив, даже успел, и думаю еще успеет, пополнить свое портфолио новыми замечательными работами!

Возвращаясь к данному фильму, в завершение скажу, что кино определенно удалось! Это добрая, трогательная, очень жизненная, порую смешная, порою грустная история, лично у меня оставившая очень приятное послевкусие.

Было две причины по которым я решил посмотреть этот фильм. Первая- талантливый режиссёр Джузеппе Торнаторе. Вторая-ремейк 2009 года с Де Ниро в главной роли. Ремейк мне весьма понравился, но оригинал оказался гораздо лучше. Кстати, я совершил ошибку, посмотрев эти фильмы в неправильном хронологическом порядке. Смазывает впечатление когда знаешь тонкости сюжета, а так же повторно видишь некоторые оригинальные сюжетные решения. Т. к. это всё целиком заслуга первоисточника, сценариста-Торнаторе, то будет правильнее и уважительнее посмотреть сперва его работу.

Старый сицилиец Матэо, с целью повидать своих давно выросших детей, отправляется в некое турне по Италии, и навещает каждого по отдельности. Проблема в том, что он любит их настолько сильно, что малейшее разочарование стало бы сокрушительным ударом. Поэтому «ребятишки» скрывают от него свои скелеты в шкафу. В Американском ремейке делался упор на состоятельность, детей героя, в обществе. В оригинальном же фильме преимущество уделяется духовному счастью. Матео так хотел видеть своих отпрысков в радости и благополучии. Конечно, и тот и тот элемент присутствуют в обеих картинах, но все же тонкая грань, как мне показалось, существует.

Некоторые приемы съемки в точности передают мысль режиссёра. Например когда Матэо звонит по телефону, окружающие его люди замирают на месте и не двигаются. Это символизируют приоритеты героя. Когда ему нужно поговорить с семьей, то никого больше не существует и пусть весь мир подождет. В целом картина полна оригинальными постановочными решениями и красивыми ракурсами камеры.

Композитор Эннио Морриконе вновь написал великолепную музыку к фильму Торноторе. До этого они сотрудничали над лентой «Новый кинотеатр «Парадизо»' (1988). И впоследствии так же сделали несколько совместных работ. Стоит отметить, что в «У них всё хорошо» Эннио даже сыграл роль-камео, дирижера оркестра. Тем самым режиссёр выражает признательность и благодарность мастеру.

В целом фильм получился достойным своего творца. Трогательная мелодрама итальянского менталитета с почетом занимает место в моем личном списке лучших, среди малоизвестных в России, европейских работ.

8 из 10

Я приметил этого старика еще при посадке. Высунувшись из окна почти наполовину, он темпераментно и громко, пытаясь перекричать шум вокзал, что-то объяснял плотному круглолицему работнику вокзала в фуражке с черным околышем и красной тулье. Тот весело и также громко, но с уважением отвечал старику. Мой языковой уровень и привычный гвалт «железки» позволили расслышать только фразу, которую повторили оба собеседника: «Вино делают из винограда». «Какая бессмыслица»,- подумал я, — «Но может это афоризм».

Старик оказался соседом по купе. Вагон был сидячим, просторным, с большим окном и с нами следовало еще 2 человека: молодая угрюмая молчаливая девушка и мужчина средних лет с брезгливым выражением лица и портфелем из толстой бурой кожи на коленях. «Что ж, компания та еще» — промелькнула досадная мысль. Я сел возле окна и с стал следить за пробегающим пейзажем: скалистый берег падал и вскакивал перепадами, разбросанные виллы вперемежку с глинобитными домишками покрывали берег, зелень и синяя морская полоса, упирающаяся в нежно-голубое небо. Теплый сентябрь Сицилии…

- «Мое почтение, синьор, вы следуете в Мессину?» — вырвал меня из осени голос старика, сидевшего напротив.

- «Не совсем, а что?» — с некоторой растерянностью ответил я.

- «Нет, ничего», — он сделал губы трубочкой и замотал головой, показывая всем видом, что это был вопрос, чтобы начать беседу,- «А спросите Вы меня, куда я следую?» — старик растянулся в улыбке приоткрыв рот.

- Зачем?

- Ну, разве Вам не интересно?

- «Извините, но нет», — раздраженно уверенно ответил я.

Мой отказ смутил пожилого сицилийца. В минуту смущения человек как на ладони и я всмотрелся в него. Такие старики у молодых людей вызывают, как правило, или раздражение, или снисходительную терпимость, но раздражение чаще. Старческая навязчивость, словоохотливость одиночества, некоторая неловкость движений, наивность реакций, громкая манера говорить (видимо отсюда любовь итальянцев к опере) вызвали нетерпимость. В придачу такие люди всегда не по погоде одеты — за окном ласковый сентябрь, а на нем были темно-горчичный осенний плащ, фетровая болотного цвета шляпа, «мышиная» тройка, кашемировый галстук и светлая рубашка. Но лицо его было чудным, мне нравились такие старики — мягкая седая щетка аккуратных густых усов, крупный нос и удивительные детские огромные глаза, величину которых обеспечивали линзы толщиной в мизинец обрамленные в темную роговую оправу очков. Да и фигура его была хоть и полноватой, но не обрюзгшей.

- «Хорошо, простите. Куда вы направляетесь?» — постарался я загладить вину.

- «О, в Мессину, молодой человек, потом в Калабрию через пролив и далее в Неаполь и через всю страну», — расцвел старик, — «О, я еду к своим детям. Обычно они ко мне ездят, но вот и я решил, первый раз, не все же в Палермо сидеть». Он второпях, радуясь моему любопытству, полез во внутренний карман плаща и достал портмоне с вложенной в него фотографией. На фотографии был он с супругой, рядом трое мужчин и две женщины в театральных костюмах. «Это Вильгельм — опера «Вильгельм Телль», Альваро из «Сила судьбы», Норма — опера Беллини, Тоска — опера Пуччини и Канио — «Паяцы». Мы с женой очень любим оперу, мечтали о «Травиате» в Ла Скала…» — он мечтательно задумался.

- А Ваша жена дома осталась?

- «…да…но я обещал привезти фотографии и все рассказать», — он приподнял свой фотоаппарат, висящий на шее, показывая свои твердые намерения.

- А у Ваших детей все хорошо?

- Конечно! О чем вы говорите?! Они все замечательные люди, у всех крепкие семьи, хорошие работы. Целое войско, часть Италии! Все они милые и честные люди, ну, может и есть в них что-то, ну вы понимаете, но это пустяк, ерунда. А почему вы спросили?

- «Ну», — протянул я, придав лицу ученый вид, — «знаете, имя определяет судьбу, своего рода проволочная основа для нарастающего кристалла судьбы. А Норма, Тоска, ну и другие имели трагическую судьбу … Не думали об этом?»

- «Хм, вы, молодые, такими умными себя считаете», — он прищурился и с мягкой снисходительностью посмотрел на меня, — «Ну вот ответьте мне, если вы такой шустрый, кем работает мой Канио?»

- «Политик?» — несколько неуверенно произнес я.

- «Хо-хо, как вы догадались? Ух ты!» — он был страшно доволен и весел, — «Какой вы смышленый, а! Брависсимо! Вот уж точно говорят — Fin alla bara sempre se n`impara».

- «Что?» — не расслышав переспросил я, заражаясь его весельем.

- «Век живи — век учишь!» Он и я рассмеялись…

В Калабрии мы тепло распрощались. Он долго жал обеими руками мою руку и тепло смотрел на меня своими огромными глазами. «Удачи Вам в Вашей поездке в Рим, пусть Бог хранит Вас», — по-отечески произнес он негромко. Мы обнялись, и я еще долго провожал его взглядом. «Какой чудесный старик этот Матео Скуро…»

В Риме, у фонтана Треви, я опять встретил дона Матео в толпе зевак. Народ следила за тем, как несколько мужчин с унылыми лицами сметали множество тел мертвых птиц. Трупики птах напоминали страшную шелуху семечек, а мужчины здешних дворников. Как мне объяснили, птицы теряли ориентир над городом и разбивались насмерть. .. Какая-то необъяснимая тревога охватила меня. И тогда я заметил Матео, он стоял все такой же — шляпа, плащ, усы и огромные глаза, но уже не такие веселые и наивные, а тронутые грустью и той же тревогой… Догнать его в толпе я уже не сумел…

Вернувшись в Палермо, я его сразу и не узнал. Он брел по перрону, смотря рассеянно вперед и как бы внутрь себя, не замечая ничего. Он спал с лица, фигура осунулась, глаза потухли.

- «Дон Матео!» — окликнул я.

- «А?» — он поднял взгляд на меня — «Молодой человек!» — глаза на мгновение вспыхнули знакомым теплым огоньком и сразу погасли.

- «Что с Вами, дон Матео? Как дети?» — встревожено спросил я.

- «… у них все хорошо, все хорошо…» — как-то механически безжизненным голосом еле слышно повторил он.

Похлопав меня по плечу он пошел мимо и вдруг обернулся и заглянул мне в глаза, ища понимания, — «Но ведь вино делают И из винограда. Понимаете?» Я промолчал… Мы коротко и тепло простились, сердце у меня защемило, и я, как в Калабрии, долго еще смотрел ему в след. «Не знаю, дон Матео, наверное понимаю, а если и нет, то точно чувствую…» — подумал я и вдруг остро ощутил тягу домой, к семье, в мой Петербург.