Философский камень (1988)

Живописный, выдержанный в едином блеклом колорите некоторых голландских художников семнадцатого века фильм Андре Дельво по роману Юрсенар строится на пересечении кинематографических, литературных и исторических аллюзий. Актерский состав отсылает к ряду фильмов. Так, Анна Карина, входящая ночью в комнату гостя, уже была у Дельво в «Свидании в Брэ», но тогда гостем был не Волонте, а Матье Карьер, здесь играющий второстепенную роль, что тоже цитатно — Карьер играл второстепенную роль в фильме «Джордано Бруно» Монтальдо, где центральную роль философа еретика исполнил Волонте. А значит, возникают параллели между процессом Зенона Лигра, сыгранного Джан-Марией Волонте в «Философском камне», и процессом Бруно, подразумевалась такая связь или не подразумевалась в романе Юрсенар. Поэтому есть перекличка (опять-таки в зависимости от романа или вне таковой) между еретическими идеями у Бруно из фильма Монтальдо и у Зенона Лигра из фильма Дельво.

«Нигредо», «черная стадия» алхимического процесса, а таков смысл оригинального названия фильма, это погружение во мрак. Мир жестокости и разрушения — Фландрия времен религиозной войны. Возможно, тем более неслучайно присутствие в фильме Карьера, сыгравшего роль убийцы в фильме «Рожденный для ада», убийцы, которого подталкивают к бессмысленной бойне бессмысленная бойня во Вьетнаме, откуда он прибыл в ирландский Ольстер, и бессмысленная ирландская «религиозная война», как говорится в самом фильме. Но и помимо таких сложных намеков представление о разрушение, конце, с которого должно начаться преображение, передаются не только сценами убийств и казней (их в фильме не так уж и много, у Дельво слишком спокойная манера для этого, слишком сильная склонность к недоговоренности, когда речь заходит о патетических аффектах), но и старостью актеров. Стар Джан-Мария Волонте, и играет он старика, стар Жан Буиз, хотя, возможно, еще не настолько дряхл, как его персонаж. Немолоды Анна Карина и Сами Фре, которые, конечно, запомнились зрителю молодыми в «Банде аутсайдеров». В нигредо алхимический ветхий Адам умирает, потому что нет возрождения и трансформации без смерти и распада. Характерен белый цвет скорлупы яйца, которое несет ребенок — в этом трижды повторяющемся кадре сразу 2 символа начала. В конце фильма зритель увидит яркий красный кадр и новый повтор кадра, где белое яйцо падает из руки ребенка. Это рубедо и альбедо — последующие за нигредо «красная» и «белая» стадии, ведущие к возрождению и преображению.

Экранизация известного романа — дело неблагодарное. Сделаешь хорошо — припишут все достоинства первоисточнику, сделаешь средне — закидают сравнениями не в твою пользу. Обидно, когда фильм вообще пройдет незамеченным. Несмотря на полярные мнения, «Имя розы», снятое Жан-Жаком Анно по роману Умберто Эко, по-прежнему на виду, чего не скажешь о другой замечательной экранизации — картине «Философский камень», поставленной французским режиссером Андре Дельво по произведению французской же писательницы Маргерит Юрсенар. Так же как «Имя розы», она — о Средних веках: о том великом и жестоком времени, когда в муках рождалась Европа и современная цивилизация. Увы, хотя фильм и был номинирован на Золотую пальмовую ветвь в Каннах-88, он, в отличие от своего первоисточника, практически неизвестен. Эта рецензия — еще и скромная попытка слегка исправить столь досадное недоразумение.

Оригинальное название фильма (как и книги) — «L`oeuvre au noir», «Работа в черном» — алхимический термин, означающий первую стадию Великого Делания — нигредо. Суть этого этапа — очищение от всего наносного и тебе чуждого, заключение внешнего мира за скобки, дабы вступить на трудный путь самопознания, обретения своего подлинного «я». Подобно тому как черная дыра не выпускает за свои пределы даже лучик света, идущий по пути нигредо должен обрести опору и знания в самом себе, избежав соблазнов мира. Черный — цвет ультимативный: это цвет отречения, самоанализа, одиночества, потаенности. Он требует забвения прочих цветов, так как обещает свет незримый, слепящую тьму мистиков, духовное пробуждение. Но путь туда лежит через смерть — символическую или реальную, это уж как получится.

Главный герой «Философского камня», как и герой «Имени розы», — интеллектуал, которому тесна его эпоха. Современник Коперника и Кампанеллы, он скитается по странам, врачуя людей, так как «в этом бестолковом мире немного внятных занятий». Другие его дела более предосудительны — сочинение философских и естественнонаучных текстов, которые расходятся с мнением Церкви, (ал)химические опыты, сочувствие к страдающим и попираемым, каких бы убеждений они ни придерживались. Ощущая на себе нежелательное внимание власть имущих, он возвращается в родной провинциальный Брюгге, чтобы «залечь на дно». Несколько лет ему удается под вымышленным именем спокойно работать в больнице для бедных, утешаясь возвышенными беседами с местным приором, но по случайному навету его арестовывают. В тюрьме он называет свое подлинное имя: он устал прятаться, боится, что чужая биография застит его собственную, ему вдруг захотелось в открытую бросить перчатку всей глупости мира. Но и обвинители не прочь поиграть с ним в кошки-мышки; начинается долгий процесс, конец которого хотя и известен обеим сторонам, однако не должен быть скороспелым, ведь в сети попалась крупная рыба. Впрочем, Зенон не доставит удовольствия толпе и церковникам увидеть свои муки в огне — он уйдет по-философски. Работа в черном завершена. Он пришел к согласию с самим собой и выдержал искусы мира — и уже нет разницы, умер ты сейчас или двадцать лет спустя…

Фильм, как и большинство экранизаций, не охватывает всей палитры первоисточника. За кадром остались странствия Зенона, судьбы знакомых ему людей, детали процесса. Пожалуй, не достает закадрового голоса главного героя, который придал бы фильму большую ясность и исповедальность. Режиссер обходится скупыми приемами и недлинными фразами, однако тем ярче выражено противостояние одного — многим, свободно мыслящего — слепо верующим, искреннего в своих чувствах — привыкшим лицемерить во всем. Зенона блестяще исполнил итальянский актер Джан Мария Волонте. Его горящие глаза и кудрявую черную шевелюру мы помним по спагетти-вестернам с Клинтом Иствудом; здесь же, будучи уже седым, он покоряет, прежде всего, иронической, всепонимающей улыбкой, за которой чувствуется собственный богатый опыт жизни и мысли. Конечно, чтобы познакомиться с великолепным романом Юрсенар, недостаточно посмотреть этот фильм, но достаточно, чтобы захотеть познакомиться, а это само по себе дорогого стоит.