Небо над Берлином (1987)

Вы знаете, это первый фильм за очень долгое время, на который я решился написать рецензию. Не могу сказать, что я восхищён режиссерской работой Вима Вендерса, она была очень хороша, не более. Не могу также сказать, что меня поразила игра актёров. Бруно Ганц, Отто Зандер, Питер Пальк отыграли роли прекрасно... что соответствовало их высокому профессионализму. Знаете, есть две вещи, благодаря которым работа мне очень понравилась. Посыл, который она несёт и изображение Берлина. Но, обо всём по порядку.

Himmel uber Berlin - кино не для всех. Излишество философских монологов, типичность немецкого кинематографа во всей красе - неспешность повествования, некоторая затянутость и характерный стиль представления, показывающий город не в самых позитивных красках. Мрачность, ложная трагичность, при этом особая атмосферность - чувства, которые испытывал я при просмотре, и при этом такими же эпитетами можно охарактеризовать пейзажи города, живущего на перепутье времён. Таким Берлин мне не удавалось видеть... Особенно к месту при всём этом были образы человека, покончившего с собой, проститутки и умирающего на улице мужчины. Они дополняли достаточно тёмный, в целом отрицательный облик города, при этом придавая реалистичности изображению. Повествование периодически переносит нас в историю в том числе с помощью пожилого писателя, завсегдатая библиотеки, у которого прошлое Берлина вызывает особые чувства. Именно прошлое сделало город таким, каким он был показан в кино. Чтобы прочувствовать атмосферу Неба над Берлином нужно абстрагироваться от своих мыслей и полностью погрузиться в неспешное повествование, обращать внимание на детали пейзажей и найти в них что-то близкое. Иначе - картина может показаться нудной и неинтересной, по крайней мере первый час времени.

Что же касается сюжетной составляющей - Вим Вендерс и актёры исчерпывающе донесли до зрителя, то что задумывали. Конечно, каждый найдёт в этом фильме что-то своё, но лично я немного переосмыслил отношение к жизненным мелочам. Не буду разбрасываться громкими словами и говорить о том, что фильм повлиял на меня... но я очень задумался. Мы нечасто размышляем о том, насколько ценными могут быть самые обыденные действия и ощущения, а особенно если посмотреть на это со стороны. Аромат дыма кубинской сигары, вкус чёрного кофе, поцелуй, прикосновение... Бруно Ганцу в образе ангела Дамиэля удалось прочувствовать прелесть таких простых вещей, а ещё... искренних чувств любви, возможности быть рядом с любимой женщиной, слиться с ней воедино, а не только наблюдать, читать мысли, восторгаться... Идея Вима Вандерса отправить ангела в мир людской кажется мне шедевральной, ведь обычно всё наоборот... сами люди стремятся туда: к вечной жизни, к самому Богу. А что лучше: радоваться жизни, какой бы тягостной она иногда не была или жить вечно, не имея возможности прикоснуться к обыкновенности жития на Земле - выбирает для себя сам зритель.

В этом фильме меня впечатлили далеко не все сцены, некоторые из них были затянутыми (диалог Дамиэля и Марион в конце, например), да и в целом основная сюжетная линия циркачки и ангела показалась несколько банальной, но в то же время важной для общей идеи... Как я уже говорил - каждый найдёт в картине что-то своё. Думаю, по возможности особенно важно смотреть это кино в оригинальной озвучке. Надеюсь, в будущем эта возможность мне представится, а пока..

10 из 10

Небо над Берлинон

Немецкий режиссер Вим Вендерс – это живой классик немецкого кинематографа, который до сих пор снимает очень интересные картины. Его фильм 1987 года “Небо над Берлином” прославил его во всем мире, а в особенности в России. Я смотрел этот фильм несколько раз и всегда получал от фильма большое удовольствие. Про такие картины как “Небо над Берлином” принято говорить либо хорошо, либо очень хорошо. Сам Вендерс посвятил этот фильм трем великим режиссерам – Франсуа Трюффо, Ясудзиро Одзу и Андрею Тарковскому.

Германия. Берлин. Война давно прошла, но память о ней навсегда останется в сердце этого города. В центре фильма два ангела (хотя их на самом деле намного больше) – Дамиэль и Кассиэль, которые смотрят с неба за людьми и читают их мысли. А мыслей у людей очень много. Кто-то думает о смерти, а кто-то о своих родных, но никто из них не видит ангелов, которые там близко и так далеко. Только дети улыбаются ангелам, когда они находятся рядом. Однажды ангел Дамиэль увидит в цирки одну девушку, и влюбиться в нее. Ради нее он решит стать человеком…

Меланхолия – это как раз про фильм Вима Вендерса “Небо над Берлином”. Это очень медленное и спокойное кино, в котором много диалогов. Этот фильм нужно очень внимательно смотреть и особенно внимательно слушать. Что мне больше всего нравится в этом фильме так это то, как режиссер показывает мир людей и мир ангелов. Ангелы живут в черно-белом мире, а люди в цветном, но только люди перестали радоваться этому цвету жизни. Все стало обыденным, и мы перестали радоваться простым вещам.

Конечно, Вендерс снимал фильм про свою страну, но его фильм актуален не только в Германии. Мы действительно стали жить в сером мире. В фильме есть момент, когда ангел падает на Землю и все становится цветным. Он видит все краски жизни, которые раньше не видел и он радуется как последний ребенок. Только ради этого гениального момента уже стоит посмотреть данный фильм. А еще у фильма очень атмосферный саундтрек. И я могу сказать, что это самый красивый фильм Вендерса. Такие фильмы как “Небо над Берлином” нужно обязательно знать. Мой низкий поклон главным актерам и режиссеру. Шедевр.

Как же я счастлив, когда в нашем прокате появляются классические фильмы. 'Небо над Берлином' можно назвать одним из самых чарующих фильмов прошлого века, хочется рассказать о нём подробнее.

Это магическая история о двух ангелах: Дамиэле (Бруно Ганц) и Кассиэле (Отто Зандер) в разрозненном Берлине конца 90-ых. Ангелы — вечные свидетели духовной жизни людей. Они лишь наблюдают за нами, но не могут ощутить и почувствовать их мир. Порой они мечтают спуститься с небес и жить человеческой жизнью: чувствовать запахи, осязать предметы, наслаждаться музыкой, пить кофе и любить. Так Дамиэль влюбляется в цирковую акробатку Марион и ставит себя перед выбором — существовать в мире вечности или жить, как обычный человек.

Ангелы в фильме Вима Вендерса отличаются от их хрестоматийного образа. Они во всем приближены к людям без всяких гиперболизаций. Здесь жители небес не носят белую одежду, вместо нее тёмные плащи, крылья за спиной появляются лишь в редких сценах, их волосы не распущенны, а завязаны в хвостик. Все это сближает ангелов с людьми и показывает сходство двух миров.

Выверенный и меланхоличный мир ангелов показан черно-белым, а хаотичный и несовершенный мир людей — цветным. Два мира соприкасаются, когда ангелы спускаются на землю и занимают позицию наблюдателей. Нарратив картины наполнен закадровыми философскими монологами, они представляют собой мысли обычных людей, услышанные небесными жителями.

Мысли случайных людей заставляют переживать кардинально разные эмоции: от грусти и тоски до радости и очарованности — в этом и заключается красота человеческого мира. Фильм Вендерса — чистая поэзия и торжество жизни, к которой стремятся даже бессмертные ангелы. В этой картине поразительная атмосфера добра, созданная в частности замечательным Бруно Ганцем (даже не верится, что он играл роль Гитлера в другом немецком фильме) с его милым, бесхитростным и буквально детским лицом, превалирует над гнетущем состоянием Берлина и даёт возможность поверить в сказку, магию и человечность.

Важное место в сюжете занимает еще не разрушенная на тот момент Берлинская стена (снесена 9 ноября 1989 года). Она долгие годы разделяла город, превратив его в разобщенный пункт тревоги и страха. Другая же (невидимая) стена разделяет духовный мир ангелов и материальный мир людей, эта метафизика контрастирует с реальностью, заставляя на некоторое время забыть о ней и дать волю полёту.

'Небо над Берлином' — честное эскапистское кино о разрушении границ, в своё время ставшее своеобразным манифестом, таким же как, например, песня 'Heroes' Дэвида Боуи (в ней рассказывается о двух влюблённых, тайно встречающихся у Берлинской стены). В истории кино фильм остался, как великое нонконформистское творческое высказывание, настоящее искусство, вдохновляющее на жизнь без реальных и метафорических стен, конфликтов и зла.

'Крылья желания' или же, что более привычно 'Небо над Берлином' воистину является апофеозом творчества Вима Вендерса, в свое время ставшего пиком его карьеры и до сих предстающего своеобразной визитной карточкой режиссера в умах начинающих кинолюбителей. Фильм был снят в 1987 году в очень интересном историческом контексте, который и послужил катализатором успеха картины. Дело в том, что в исторической перспективе Берлин середины восьмидесятых являлся точкой кипения всей мировой культурной повестки и тем самым маркером, в зависимости от которого колесо истории должно было повернуться в ту или иную сторону. Причиной тому, естественно, являлась всем известная берлинская стена, отделявшая капиталистический мир западного ФРГ от советского социализма ГДР. К середине восьмидесятых ментальные волнения жителей ГДР начинают достигать критической отметки - все большая часть населения стремится перебраться на ниву вольных демократических и капиталистических свобод. Однако, если раньше выехать из ГДР было не так просто, то вскоре политика территории начала резко меняться в сторону открытости и коммуникабельности с внешним миром. Эти 'ветра перемен' и приветствует в своей дилогии Вендерс, причем, стоит упомянуть тот факт, что Михаил Горбачев в его второй ленте достигает воистину метафизических высот и даже предстает в образе ангела.

Таким образом, стоит сразу отметить множественные исторические, политические и чисто фигуральные отсылки фильма, которые можно списать на дух времени (среди оных - постоянное присутствие в кадре берлинской стены, архивных кинохроник разрушенных зданий, воспоминания 'летописца', который стремится найти в городе свое любимое, но уже давно не существующее разрушенное кафе и т.д.) Конечно, чисто символически мы пониманием, что автор как бы стремится показать, что две столь различные области существуют под одним небом, а люди, что по одну, что по другую сторону стены думают и мечтают об одном и том же - как побыстрее попасть домой с работы, нужно еще вечером готовить ужин, переживают за своих близких, томятся в скудных надеждах на будущее и, в общем и целом, стараются хоть как-то выкрутиться в этой паутине жизни.

Собственно, в репрезентации этой пестрой и разнообразной мозаики бытия, скрупулёзно составленной из мельчайших осколков, фрагментов и лоскутков жизни проходит почти три четверти фильма. Кажется, что главные действующие лица введены в повествование чисто номинально - только для того, чтобы показать течение существования мегаполиса 'с точки зрения вечности'. И это удается - за счет удачно подобранного темпоритма, аккуратного, почти филигранного преподнесения всех представленных 'микросюжетов' у Вендерса получается сбить эту дурманящую нас 'пелену обыденности' наших повседневных страстей и как бы ухватить уже ускользающую от глаз вечность за краешек ее волшебного плаща. С самого начала он погружает зрителя в некоторое состояние транса, дабы он проникся всем величием нашей тщетной повседневности, которая на самом деле, даже в самом ничтожнейшем своем виде несет в себе отпечаток бесконечности.

Протагонистами же картины являются некие внеземные, чисто духовные существа, сопровождающие с начала времен развитие жизни на земле. Они видели все - тектонические сдвиги, расползание континентов, мировые потопы, ледниковые периоды, но это оказалось ничтожно сравнительно с развившимся человеческим духом и его противоречиями. Все, существующее в нем - мечты, грезы, размышления, воспоминания для ангелов оказывается тысячекратно привлекательней, чем самые потрясающие восходы и закаты. Поэтому практически все свободное время они проводят наблюдая не за явлениями природы, а за движениями духа - восхищаясь, наслаждаясь и в некотором смысле иронизируя над его силой. Ведь кому, как ни этом безвременным существам лучше знать, что вся жизнь человека не составляет даже тысячной доли конца игольного ушка, а человек, это настойчивое, упрямое и неисправимое существо продолжает гнуть свою линию, обрастая все большим и большим количеством мелких, обыденных задач, обольщаясь надеждами на будущее, строя проективные планы своей дальнейшей судьбы.

Вполне понятно, что апофеозом этой чудесной красоты временности будет являться прекрасная молодая девушка, очутившаяся в сложных жизненных обстоятельствах, но не теряющая присутствия духа, а напротив, именно в этой конечности находящая свое истинное спасение. 'Дух времени' оказывается вдвойне очарован - и даже, не столько ее духовной борьбой, сколько прекрасным и гибким телом, которым ему самому не суждено обладать, так как он призрачен и бестелесен. Девушка работает цирковой артисткой демонстрируя акробатические номера на трапеции. В конечном счете, она окончательно 'совращает' героя с пути истинного и он решается, ценой своего бессмертия, соприкоснуться с этой трагичностью временности, дабы потом впасть в небытие. Он настолько устал от вечности, что даже наши горести и беды, телесные недуги и душевные тревоги кажутся ему настоящим чудом, своеобразным парадоксом бытия, ради которого стоит поставить на карту все.

Фильм был снят сразу после картины 'Париж, Техас', и в этом отношении интересно отметить насколько разны стилистически, и даже идеологически обе картины. Это два разных мира, даже две разные вселенные, которые, судя по всему развиваются параллельно и никогда не пересекаются - настолько отличается друг от друга Америка и Европа середины восьмидесятых. Если в 'Париж, Техас' почти не было диалогов, зато было бесконечное пространство прерий и автострад, втягивающее в себя как персонажей так и зрителей, то 'Небо над Берлином' это уже чисто диалоговое кино, выстраивающее картину мира по крупицам - от сюжета к сюжету. Как уже говорилось ранее, основной задачей картины и было как раз передать этот хаос мировых частиц, которые кружат, сталкиваются друг с другом и несутся в вечность в пространстве современного мегаполиса. Сюжет, в данном случае, является чисто номинальным и очевидно романтизирован в стиле девятнадцатого века (интересно, что именно он послужил основой для голливудских ремейков, к которым можно отнести и Джо Блека). И даже несмотря на это, история любви между отчаявшейся артисткой и влюбленным бессмертным духом, даже по сегодняшним меркам, после бесчисленных интерпретаций, все еще выглядит свежо и искренно.

Резюмируя, стоит сказать, что фильм безусловно выдержал проверку временем, благодаря чисто авторским приемам погружения в атмосферу и создания целой киновселенной, где каждый кадр дышит жизнью, а каждый персонаж это микромир. Конечно, некоторые сцены выглядят просто претенциозно - к ним, например, относятся все цирковые представления, которые занимают добрые двадцать минут хронометража. Но все же основная идеологическая установка, глубочайший философский подтекст и исключительное визионерское мастерство погружают в мир Вендерса без остатка. Наблюдая за этим кино, понимаешь, что это действительно утраченная классика - это еще мир полный грез, энтузиазма, вдохновения, философской пылкости, а самое главное - несущий в себе огромный заряд гуманистического отношения к действительности, строящий в душах зрителей храм доброго и вечного, что располагается не на небе, а совсем рядом - в этом самом мгновении.

Небо над Берлином/The wings of desire (1987) Великий Вим Вендерс, прекрасный, как и всегда, Бруно Ганц, который одним лицом, одними глазами практически всю картину (кроме закадрового текста) сыграл всю суть ангела Дамиэля - высочайший актерский пилотаж!

Запредельно прекрасная камера (о, все эти невероятные ракурсы и игра света и тени!) Анри Алекана, легендарного DP, работавшего с Жаном Кокто и снявшего 'Римские каникулы' с Уайлером. Об этом фильме невозможно говорить, его надо смотреть, чувствовать, прогонять по венам и через сердце...

Вендерс сумел убедить, что быть ангелом - штука почетная, но пробовать эту жизнь на вкус и цвет, чувствовать любовь и боль на всех уровнях - это привилегия человека. И ради этих чувств ангелы готовы лишиться своих прекрасных крыльев. Посвящение Вендерса ( в финальных титрах) этой картины 'всем бывшим ангелам, но особенно Ясудзиро (Одзу), Франсуа (Трюффо) и Андрею ( Тарковскому)' - особенно прекрасно и трогательно.

Равно как и яркое, но короткое появление в кадре Питера Фалька и Ника Кейва с The Bad Seeds. PS. В 1987 Вендерс получил за эту картину приз фестиваля в Каннах как 'лучший режиссер'. Не получил бы, да и хрен с ним - он со своими картинами давно в вечности.

Достаточно часто человек в порыве эмоций, страха или гнева начинает забывать о собственном благополучии как моральном, так и физическом из-за чего с практически пустого места может найти себе проблемы, на решение которых могут уйти месяцы, а порой и годы...

Но порой, посодействовать избежать эти атланские беды могут помочь ангелы: Ангелы человеческой Воли, показанные в данном шедевре. Да, они это делают не напрямую, а через образы, жесты, намёки, но тем не менее, они оказывают воздействие на данный мир.

Воля - здесь как возможность выразится, показать, что ты можешь и чего ты хочешь.

Вместе с тем, в кинокартине присутствует замечательная операторская работа, которая показывает моральное состояние мира, находящегося на перевале двух эпох...

Актерская игра так же славно передаёт суровый характер мира и начало новой, свободной эпохи...

Два Ангела наблюдают за размеренной жизнью Берлина. Его жители, несмотря на то что разделены политической стеной, мнимо призванной разъединить некогда сплоченных горожан, все до единого имеют свои индивидуальные житейско-бытовые и до боли простые человеческие проблемы, которые напротив чрезвычайно объединяют каждого человека в этом городе.

Один из Ангелов наиболее заинтересован в наблюдении за жизнью миловидной артистки бродячего цирка, профильным выступлением которой является акробатические этюды на невероятной высоте. Девушка чувствует себя одинокой и, как и большинство представленных рефлексирующих жителей Берлина, имеет весьма депрессивные размышления о собственной жизни, расхаживающие по тонкому льду наиболее тёмных мыслей, способных привести к точке невозврата к нормальному жизненному ритму.

Любвеобильный Ангел начинает задумываться о завершении карьеры тайного наблюдателя, коим он являлся не одну тысячу лет, безумно устав от бестелесной оболочки своей натуры, не позволяющей ему в полной мере вкусить все прелести и горести настоящей человеческой жизни. И конечно, огромной мотивацией к этому для него выступают пробудившиеся чувства к талантливой красавице, лишенной в свою очередь живых, трепетных и, самое главное, реальных романтических отношений.

Но сможет ли Он променять вечную жизнь, избавленную от страданий и пороков, на смертную, наполненную яркими красками, пленяющими ароматами и сочными дарами?..

Эта картина прекрасным образом раскрывает всё многообразие бытия человеческой жизни, которая изобилует максимально возможной палитрой составляющих её элементов: от радости до печали, от любви к ненависти, от рождения к смерти.

Главное помнить, что данная нам жизнь одна, и провести её нужно так, чтобы самые близкие люди ценили каждую минуту проведённую с вами…

В жизни каждого человека есть моменты, в том числе фильмы, опыт переживая которых он старается оттянуть на максимально долгий срок. Так у меня с «Седьмой печатью» или, например, с фильмами Хичкока. Не исключение и «Небо над Берлином» Вима Вендерса, получивший золотую пальму в Канне за лучшую режиссуру в 1987 году. Однако, то ли повторный прокат, то ли необходимость в сильных эмоциях, побудили меня сделать это сейчас. И это было одно из моих лучших решений.

История в «Небе над Берлином» рассказывает нам об ангелах, находящихся или желающих находиться в пограничном состоянии. Их черно-белый мир блекнет по сравнению с жизнерадостным миром людей — с яркими красками граффити, Ником Кейвом, кофе, сигаретами и утренней газетой. Бесконечные голоса в голове ангелов (мысли, считываемые с прохожих) становятся единственным развлечением небожителей на земле. Дамиэль и Кассиэль (так звали тех самых ангелов), будто философы, бродят по еще разрушенному войной Берлину и казалось бы, обсуждают все, что только можно. К сожалению, представлять себе жизнь как она есть, единственно возможная небесным созданиям опция: они невидимы, не чувствуют тепла прикосновений, не слышат запахов. Но, возможность превратиться в человека может освободить ангелов от уз их сущности. Здесь сразу вспоминается мотив некоего «падшего ангела», прельстившегося земными радостями. Но так и есть. Как ни странно (или наоборот банально?) любовь делает одного из них человеком.

Думаю о «Небе над Берлином». Все таки проблемы бытия, допустим, его конечности, скоротечности времени или иные философские моменты, поднимаемые ангелами, не есть центральная идея фильма. Вопрос городского пространства и его выбор режиссером в качестве базиса (именно Берлин), и есть ключевой аспект: переживание трагических событий городом, его память и вследствие чего, разобщенность жителей — кажется, основная проблема, которую переживает и анализирует Вендерс.

Фильм действительно сложен в своем философском разрезе: невольно пытаешься сделать выбор за ангелов — небо или земля. Жизнь человека непосредственно связана со смертью, со страхом смерти, с банальными рутинными проблемами и поисками себя в этом мире. Доступны ли эти переживания небожителям? Нет. Но как и все недоступное — от этого оно не менее желанно.

Пережить и осмыслить этот опыт, безусловно, стоит. Помимо того, что фильм невероятно эстетически красив, а операторская работа — отдельный вид искусства, лишний раз подумать о смысле бытия не бывает вредным.

10 из 10

Когда читаешь книгу, когда думаешь, мечтаешь, анализируешь, спишь, слушаешь, в голове невольно возникают вспышки образов. Небо над Берлином — это тот самый образ, неуловимый и мимолетный, то, что ты не сможешь обрамить в слова, то, что возникает в твоей голове совершенно бессознательно. Двухчасовая мысль, после знакомства с которой становится немного не по себе, ведь мысли людей, ангелов — это твои мысли, это ты сам, и на протяжении двух часов ты словно смотришь в зеркало и ведешь бессознательный разговор с самим собой.

Всех нас объединяет одно — возможность чувствовать, однако эта возможность одновременно и делает нас неповторимыми. Все мы переживаем схожее по-разному, видим одно и то же под своим углом и относимся к началу и неизбежному концу по-своему. Навязываем свои условности и границы всему, хотя так было всегда.

Почему я — это я, и почему я — это не ты? Почему я здесь, почему не там? Может быть, наша жизнь под Солнцем — это только сон? Может быть, то, что я вижу, слышу, чувствую — это только мираж мира в этом мире? Как получается, что до того как я стал тем, кто я есть, меня не было, и что однажды я перестану быть тем, кто я есть?

«Небо» дал возможность посмотреть на себя другими глазами — выйти из себя и увидеть себя. То, что мы привычно видим в зеркале, раскрылось только сейчас.

До того, как я в первый раз посмотрела Небо над Берлином, почему-то казалось, что это тяжелый, мрачный фильм, может, даже с неким идеологическим подтекстом. Но на деле оказалось, что, несмотря на антураж разделенного стеной Берлина, он буквально пропитан жизнелюбием. Для меня именно в этом основной посыл картины: жизнь как поток ощущений, которые мы часто не ценим, не замечаем. Один из самых сильных эпизодов — когда Дамиэль «спускается с небес на землю» и приходит в восторг от простых вещей, ранее недоступных: цветных граффити, аромата кофе, человеческого общения, даже вкуса собственной крови.

Небо над Берлином — настоящий визуальный шедевр: чуть ли не каждый кадр хочется распечатать и повесить в рамке на стену. Что, в общем, неудивительно, учитывая многолетнее увлечение Вима Вендерса фотографией. Решение разграничить мир ангелов и мир людей с помощью ч/б и цветной съемки, а также движения камеры выглядит уместным и логичным.

Образ Берлина в фильме собирается из множества деталей: начиная от панорамных видов города и заканчивая мини-сценками из жизни его обитателей. Вообще, несмотря на некоторую фрагментарность сюжета (нет явного фокуса на одном персонаже), фильм кажется очень цельным. Возможно, не в последнюю очередь благодаря выдержанной стилистике и закадровому тексту, написанному Петером Хандке.

Линию Дамиэля и Марион, наверное, можно назвать центральной, но Небо над Берлином нельзя свести только к ней, как это иногда делают в описании к фильму. Персонажи Отто Зандера и Питера Фалька имеют собственный вес, а Кассиэль так и вовсе станет главным героем продолжения «Неба».

Очень порадовало появление молодого Ника Кейва с группой — его мрачно-лиричный образ хорошо вписывается в эстетику фильма. Единственное, что прозвучало диссонансом — финальный монолог Марион, на мой взгляд, излишне многословный и мудреный. Но общего впечатления это не портит, поэтому

10 из 10

После «Алисы в городах» Вим Вендерс по праву начал считаться одним из классиков немецкого кино: сочетая в своих творения веяния Французской новой волны, Вендерс вспоминал истоки немецкой кинематографии, своими нереальными, полумифическими кадрами возрождая киноэкспрессионизм в рамках современных усреднённых реалий, то есть одновременно лишая его всей его бутафории, но в то же время не лишая фантастичности. И в сочетании таких тонов (реальных и полуреальных, но выполненных мазками киски, которую словно обмакнули в реальность) зарождается некий невнятный, как кажется на первый взгляд, гомункул. Который вместе с тем и заинтересовывает с первого же взгляда. Он имеет сотни условностей, перегружен экспозицией и экспрессией, как упоминалось, не характерной для реалий настоящего мира. Но в то же время он — однозначная и неоспоримая часть этого мира, мира в котором существует зритель. Будь то технократический рай или отстранённый от всех благ уголок в чаще душевных страданий и рефлексий, везде режиссёр привносит в повествование толику безоговорочно понятного, не забывая о нотке непривычного, невиданного. И фильм, — одна из его лучших работ, коль верить публике и критикам, — «Небо над Берлином» не является исключением. Притом в данном кино Вендерс ещё явственнее упражняется с той механикой оформления рассказа, автором которой он является: он даёт на суд зрителей в качестве мифической составляющей фильма пласт, нереальность которого вроде бы ясна и однозначна. Но реальность этого пласта постановщик демонстрирует через сотни, тысячи обыкновенных историй, немыми зрителями которых становятся главные действующие лица картины: да, сперва повествование затрагивает множество героев, лишь после переходя на личности двух конкретных лиц. Наше нежданное приободрение в пучине невзгод, наша вера в себя в рамках гибнущего под гнётом реальности мировоззрения, наши мирские заботы, за которыми мы прячем истинные проблемы и ввиду которых забываем об истинных чувствах, вспоминая о них вновь-таки в нежданный момент, в странную секунду пред сном или во время утреннего путешествия по сомнамбуле, когда тело беспорядочного трясётся в забитом общественном транспорте. Что тому виной? Вим Вендерс даёт на это свой ответ, изобличая свою догадку, с которой зритель может как согласиться, досмотрев фильм до конца и приняв решения, лицезреть ли продолжение, или не согласиться, прервав когда угодно просмотр. И сам режиссёр все для этого делает: нестандартная история подаётся через призму нестандартных способов развития истории. Коль коллизия движет сюжет, то здесь у Вендерса коллизия заперта в личину двух персонажей, пересекающихся друг с другом в моментах отнюдь не конфликтных — наоборот: чувственного апогея, эмоционального соития. Коль трагедия является обыкновенно основным возвышением эмоционального фона картины, то здесь автор поступает совершенно противоположным образом, демонстрируя максимальный духовный подъем в рамках, наверное, лучшего, прекраснейшего события в существовании героя, который сам, наверное, заклеймил таким образом свои порывы и их результаты. И это настолько же странно, насколько интересно.

Фильм дарует небывалый экспириенс, вместе с тем закупоривая зрителя в вакуумной оболочке мечтательного финала картины. Финала столь приятного и необычного, что даже боязно становится, что через продление истории творец всю созданную фабулу сведёт к классическим принципам. Но так ли оно — неизвестно. А вот истинность этого волшебного, необыкновенного мира, который существует параллельно нашему — однозначна для каждого человека по-своему. Верить каждый может во всякое, Вим Вендерс предлагает лишь познакомиться со своей искренней, любимой, словно чадо, верой.

P.S. Спасибо за внимание.

В преддверии падения Берлинской стены в 1989 году, улицы двух разделенных Республик были наполнены оборванными судьбами страждущих немцев, которые дышали ожиданием перемен, ожиданием грядущего апокалипсиса, как никогда близко подошедшего к баррикадам обеих сторон.

В этой мрачной суете бродит ангел-хранитель Дамиель, наблюдая и слушая мысли простых смертных, их переживания и тревоги, радости и горести. Однако, как это часто случается, любовь устраивает гигантскую революцию в душе и мыслях крылатого духа. Он готов оставить желанные крылья ради земной любви; любви, наполненной красками; любви, наполненной детской наивностью. Ибо, когда человек влюбляется, он становится ребенком, который не знает, что он — ребенок; ребенком, который удивляется и радуется каждой мелочи, каждому новому открытию, каждому новому вкусу, неизведанному ранее. Любовь эта уносит ангела с неба на землю, из черно-белого в цветное, из черствого в эмоциональное.

На фоне приближающегося падения Берлинской стены, Вим Вендерс ломает четвертую стену между зрителем и героями. Взгляд, обращенный в камеру, съемка от первого лица — все это передает эффект вовлеченности и присутствия, режиссер словно говорит: «Вам судить, вам ощущать, вам решать, правильно они поступают или нет». Нарратив, который ведется от имени Дамиеля и остальных персонажей, будь то простой горожанин или девтерагонист (друг главного героя), больше походит на поэтическое произведение в стиле Одзу, Трюффо и Тарковского, которым Вендерс и посвятил кино.

Как было сказано в 1990 году одним малоизвестным художником: «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви».

8 из 10

(+1 за огромный культурный вклад в кино).

Несмотря на всю популярность именно этой работы Вендерса, обычно принято трактовать её именно с позиции абсолютно прикладного, прямо скажем, морально-нравственного толка, потому как, что уж скрывать, история двух ангелов, пытающихся определиться с тем, что важнее — возможность избавить себя от земных, материальной силы и толка забот и тягот, посвятив себя помощи людям, остро нуждающимся в поддержке и сострадании, или же, напротив, возможность самому испытать все эти заботы и тяготы, но при этом будучи собой в полной мере, а не человеком, которого никто, даже другие ангелы, видеть не может, выглядит более чем убедительно. Да и любовная составляющая в качестве дополнительного, скажем так, стимула для неопределившегося в своём решении ангела только лишь подкрепляет желание рассматривать фабулу ленты именно с этой точки зрения.

Однако же, можно ведь обратиться к куда более лежащему, к слову, на поверхности решению: во-первых, и ангелы всё же являются людьми в полной мере, несмотря на то, что невидимы, во-вторых, на протяжении всей ленты ни разу людям они не помогают ни в какой форме, а только лишь молча высушивают, не принимая никакого участия в их судьбе, а тогда — да какие же это ангелы, право, а, в-третьих, и бывшие ангелы, решившие жить по земным законам на Земле, тоже как-то на роль хороших и праведных не очень подходят в виду постоянного устремления убедить тех, кто ещё не определился, в том, что жизнь в качестве человека на Земле — именно то, что им нужно.

Учитывая и тот факт, что сама лента посвящена трём бывшим ангелам — Одзу, Озону и Тарковскому, банальная трактовка сюжета, сводящаяся к простому сравнению с «Солярисом» последнего, только снятым в немного другой форме, оказывается вполне уместной. Да и восприятие работы становится куда более полным, учитывая специфику социальной жизни в то время, особенно на территории Германии.

И задача-то у Вендерса была вполне простая — отнюдь не показать то, что среди людей встречаются абсолютно бескорыстные, честные и человекоориентированные люди, нет, задача была куда проще: показать, какими именно методами люди могут пытаться, что называется, втереться в доверие к другим людям. И, с другой стороны, показать тот грустный факт, что человек, однажды ставший этим самым человекоориентированным субъектом, при всём его желании вряд ли сможет изменить свой жизненный уклад в силу того, что в покое его никто не оставит и контроля над ним не ослабит.

А любовная линия — разумеется, дополнительный катализатор, да и дополнительное средство контроля над человеком. Тут уж ничего не попишешь.

Невидимые для людей, они бродят по Берлину, заглядывая в окна человеческих квартир, читая их самые сокровенные мысли и наблюдая за их слабостями. Они следят за духовной жизнью людей, зная все их желания и оберегая. Они ангелы. Их двое — Дамиэль и Кассиэль. Они наслаждаются своей свободой и одновременно завидуют смертным, так как сами обречены на бессмертие. В их мире нет времени, есть лишь мысль.

Весь фильм как одно сплошное сочетание людских мыслей, историй, судеб. Только наедине с собой люди могут быть искренними. Только в своих мыслях они могут признаться в том, в чем никогда не признаются окружающим. Только так они могут думать о том, о чем боятся говорить вслух. Скорее всего, это не только страх осуждения, просто люди с горечью в сердце понимают, что их переживания и заботы никого не волнуют кроме них самих.

Случайная встреча с циркачкой Марион обернулась для Дамиэля, одного из ангелов, вспыхнувшим в нем чувством любви, а следствие этого необходимостью выбора между смертью и бессмертием, духом и плотью, меланхолией и любовью. Остаться бессмертным ангелом или выбрать жизнь человека со всеми несовершенствами и слабостями? Быть простым наблюдателем или стать настоящим жителем Берлина?

Вим Вендерс снял пронзительный фильм-притчу об ангелах и людях, о том, что нет границ для любви и близости, откуда бы ты ни смотрел на мир — с плеч статуи Богини Виктории или из циркового шатра. Режиссер рассказал очень личную историю, стремясь показать то, что «ощущается с момента прибытия в Берлин: что-то в воздухе, под ногами, в лицах людей; то, что делает жизнь в этом городе столь отличной от жизни в иных».

Неслучайно, фильм как бы поделен на две части — черно-белую и цветную. Жизнь бессмысленную, бесчувственную и жизнь, в которой появился смысл. Да, теперь Дамиэль не сможет читать мысли, не будет знать, что кроется на душе у людей, Но может быть, в этом и есть прелесть нашей жизни — в ее непредсказуемости, невозможности угадать, что произойдет в следующий момент. Вечная жизнь без чувств не сравнится пусть с короткой, но полной эмоций жизнью обычного человека. «Я обниму ее, и она меня обнимет». Простые житейские радости превыше всего. Всегда.

Правильно ли говорить о простых вещах сложным языком хорошего кинематографа?

Вроде и так все ясно:умные книги читали, кино «не для всех» смотрели, да и на собственном опыте понять успели многое. А уж тема преображающей силы любви была вдоль и поперек рассмотрена со всех ракурсов и успела порядком надоесть.

Давайте забудем об этом на время, уделим два часа гипнотическому сеансу Вима Вендерса, в котором сложные метафоры делают понятнее простые и нужные вещи.

Постоянно откладываемый ранее фильм «Небо над Берлином» я смотрела с такой удивительной жадностью, что даже заключительные титры показались мне произведением искусства. Фильм-притча, поражающий не глубиной заключенных в нем идей, а их красотой. О чем? О любви, конечно. А еще о черном и белом, о детских улыбках и таких важных маленьких людях.

Да о нас это всё.

Вот о чём.

Фильм вышел в прокат в 1987 году, незадолго до падения стены, разделявшей Германию, а с ней и весь мир, на две части. Время неопределенности: в Союзе ждали перемен, обещанных Цоем в «Ассе», в Америке напевали Боуи и пародировали Джона Кьюсака с бумбоксом, а в ФРГ жили ангелы.

К примеру, главный герой Даниель (Бруно Ганс), в черном пальто, с пучком волос и немного отрешенным взглядом. То ли не совсем человек, то ли совсем не человек, а дух, обреченный на бессмертие и сочувствие каждому. Кстати этот «каждый» у Вендерса — прекрасен в своей простоте. Мысли, которые слышат ангелы, влюбляют в себя и умиляют своей искренностью.

У ангелов, как полагается, есть дар. Они могут положить свою руку на плечо отчаявшемуся и помочь ему. И даже тот парень в метро, который видя свое изображение в зеркале хочет «дать себе по роже» вдруг чувствует, что может выкарабкаться. Первая половина фильма — это мудрая улыбка Даниеля, божественное в мелочах и много хороших людей.

А где же любовь и преображение? Когда появится изящная гимнастка Марион (Сольвейг Доммартин)? Может хоть она вернет зрителя на землю и напомнит ему, что он не житель черно-белого бесплотного Берлина? Да будет вторая часть фильма.

Да будет любовь. Но не простая, а под волшебную музыку Ника Кейва.

И тут оказывается, что ангелы тоже люди, что хотят они того же, чего и мы, что свою вечность и безграничность они готовы обменять на банальные: кофе, сигарету, тело и душу любимой женщины. Быть вечным свидетелем духовной жизни — прекрасно. Но и чувствовать земное притяжение — прекрасно. Вендерс знает, что в двух цветах можно изобразить самые тонкие нюансы человеческих отношений, но, чтобы изобразить жизнь, режиссеру нужно обратиться к съемке в цвете.

Устами Даниеля в этом фильме произносится один из самых красивых монологов в кино: «Когда ребенок был ребенком». Об искренней любви ко всему человеческому, настоящему: хорошему или плохому. Ода миру глазами ребенка. И для того чтобы объяснить важность вдохновенной жизни Виму Вендерсу не потребовалось убивать кого-то из героев мучительной болезнью или тяжелым прошлым — он отбросил все эти непременные атрибуты, мотивационные иглы, напряженные драмы и оставил только самое главное: человека.

Гениален ли? Да какая разница. Даже если это всего лишь колыбельная. Какая разница, если после просмотра кофе становится ароматнее, сигарета приятнее, а любимый человек — роднее?

Мораль сей басни? В этом фильме, каким бы волшебным он ни был, есть простой и понятный призыв: любите, ненавидьте, чувствуйте одиночество, путайтесь в мыслях, находите выход. Будьте людьми, готовыми закрыть зонт под проливным дождем, переходите реку в брод, даже если у нее нет второго берега.

P.S. «А выпить кофе с кем-нибудь вдвоем- это вообще фантастика»

P.P.S. «9 ноября 1989 года правительство ГДР объявило о снятии ограничений на переход из Восточного Берлина в Западный»

10 из 10

Сюжет. Удивительный фильм о людях, о любви и об… Ангелах. В этой кинокартине Ангелы бродят по улицам среди людей. Им дана возможность наблюдать не только за изменениями в природе, не только за развитием человечества, но и за судьбой любого отдельного человека. Они наблюдают, слышат и слушают мысли каждого человека, стараются поддержать и помочь. Они обитают в своём измерении, где нет физических ощущений. Там нет ощущения времени. Нет там даже разнообразия цветов. Весь мир Ангелы видят лишь в серых тонах. В том измерении есть лишь бесконечность…

И вот один из Ангелов увидел цирковую акробатку Марион… Он услышал мысли и переживания этой романтичной и одинокой женщины. И испытал к ней неизвестное ему ранее чувство. Ради этого великого чувства, ради возможности быть с любимой женщиной он выбрал земную жизнь со всеми её проблемами, заботами, тяготами. Но именно в этой земной жизни он обрёл и познал то, что не мог обрести раньше, когда был Ангелом. Он буквально окунулся в новый для себя мир. Мир со всеми ощущениями, эмоциями, со всеми цветами и яркими красками. Мир, где людям дарована возможность любить и быть любимыми.

Актёрская игра. Главные герои и актёры сыграли искренне и достойно.

Зрительный ряд. Серые тона мира в первой половине фильма позволяют зрителям смотреть на всё буквально глазами Ангелов. Изменения главного героя, его превращение из Ангела в человека меняют и формат фильма. Всё становится цветным и ярким.

Отдельного внимания заслуживает зрительный ряд кинофильма. Мы видим город не только с привычной стороны и с привычного ракурса (со всеми городскими стройками, железными дорогами, улицами), но и с высоты ангельского полёта.

Музыкальное сопровождение. Музыка подобрана к этому фильму хорошо. Авангардные музыкальные композиции Ника Кэйва привносят в эту кинокартину свой стиль и свою атмосферность.

Итог. Очень рекомендую этот фильм к просмотру. Это не только необычный и интересный философский фильм, но и очень нежное и романтичное кино о настоящей любви, о великой силе любви.

10 из 10

Самая известная кинокартина Вима Вендерса, «Небо над Берлином» — это, пожалуй, один из тех образцов т. н. элитарного кинематографа, с которых нубу, ещё не знакомому с таким кино, но имеющим к нему склонность, следует начинать. Ведь по сути этот фильм представляет собой, казалось бы, простую и даже несколько наивную романтическую историю, но при этом с антуражем городского декаданса и содержанием, достойной философской притчи. Благодаря замечательному сочетанию глубины и доступности, а также своей поразительной поэтичности, «Небо над Берлином» можно назвать настоящим произведением искусства, вызывающим искренний восторг и восхищение.

Иной зритель захочет прекратить просмотр на первых минутах, ведь «Небо над Берлином» по большей части фильм-размышление, поток диалогов и монологов, а уж любителя «реализма» и «правдивости» и вовсе может оттолкнуть то, что мысли у людей в картине уж слишком стройны и красивы, без глупостей и пошлостей. По сути, это не столько игровой, сколько философско-эстетический фильм. И уж чего, а эстетики в кинокартине Вендерса хватает: чего стоит и потрясающий видеоряд, показывающий нам все закоулки Берлина в чёрно-белых тонах, мало похожего на вымытый с мылом город-витрину, в котором царит образцовый немецкий порядок. Грязные улочки, обшарпанные, а порою и брошенные здания, серые коробки, задворки, развалины, пустыри, разбитые дороги, лужи посреди асфальта, люди с усталыми лицами, словно задавленные обыденностью и жизненными неурядицами. Мрачной, меланхоличной атмосфере города вторит и печальное музыкальное сопровождение, как оригинальный саундтрек, так и выступления Crime and the City Solution и Ника Кейва, запечатлённые в фильме; мне, как любителю «новой волны» 1980-х, было особенно приятно увидеть их в этой картине.

«Когда ребёнок был ребёнком, его жизнь была вдохновенной игрой». По сути, бывший ангел в мире Вендерса — это тот самый ребёнок, который способен воспринимать жизнь, как нечто новое и захватывающее, вкушать новые впечатления во всей их свежести, тот, для которого мир не утонул в пучине обыденности. Кто знает, возможно, посвящая свой фильм «Ясудзиро, Франсуа и Андрею», режиссёр хотел сказать, что для того, чтобы быть творцом, нужно быть в какой-то степени «бывшим ангелом», способным постоянно задаваться новыми вопросами, ощущать бытие во всей яркости его красок? Способным подняться над мирской рутиной, словно над чёрно-белым Берлином?

Вердикт — потрясающе светлая, красивая и созерцательная картина. Милая романтичная история в мрачных красках.

9 из 10

Дилогия «Небо над Берлином» и трилогия «До самого конца света» стали его ответом на меняющиеся европейские реалии, начинающуюся глобализацию и тотальный экономический детерминизм. Каковы условия экзистенциального выживания в этом мире? Не является ли путешествие в нем, пусть и глубинное, онтологически понимаемое, бессмысленным и тупиковым? Пока существует кино, вечный спутник человека в его одиссее, ответ будет отрицательным.

Ленты Вендерса, к сожалению, часто лишены откровенно поэтических фрагментов, по настроению их можно отнести к вполне реалистическому кино. Исключение, помимо трилогии «До самого конца света», составляет его самая известная работа «Небо над Берлином», чья атмосфера, по словам самого режиссера, навеяна «Дуинскими элегиями» Р. М. Рильке. История двух ангелов, на протяжении веков сопровождающих людей во всех их начинаниях и мечтающих и смертной человеческой жизни, через пять лет будет продолжена в ленте «Так далеко, так близко», рассмотренная правда под немного другим углом.

Дилогия Вендерса об ангелах Даниэле и Кассиэле — вершина его творчества, и один из шедевров поэтического кинематографа. Фильмы во многом дополняют друг друга, по-разному раскрывая тему превращения ангела в человека. Если в первой картине, человеческий удел показан как объект желаний, как пленительное путешествие на землю из холодной вечности, как жажда смертной человеческой любви, то вторая картина изображает этот удел как исполненный печали и неизбывной тоски.

Если в первой картине ангел Даниэль, впервые влюбившись, решает стать человеком, то во второй — ангел Кассиэль, став человеком, медленно спивается и опускается на дно жизни, поскольку его мечты и наивные стремления оказываются не востребованы окружающим миром. Если первая картина — мелодрама, рассказывающая и любви к воздушной гимнастке, мечтающей оторваться от земли, то вторая — детективная история, в которую по наивности впутывается Кассиэль, в итоге рискуя своей жизнью ради спасения маленькой девочки.

Обе картины сняты с невероятным операторским мастерством, пластически выразительны, построены на противопоставлении двух точек зрения на мир — ангельской и человеческой, отображая первую, камера воздушна, легка, неуловима, показывая вторую — основательна и приземлена. Актерские работы Бруно Ганца и Отто Зандера совмещают холодность и отрешенность в ангельском периоде жизни их героев и теплоту и сердечность — в человеческом.

Дилогия Вендерса — тоже своего рода история путешествия, с небес — на землю, и вновь — на небеса. Ангельское существование решено в черно-белых тонах, человеческая жизнь — цветная, этим режиссер хочет показать недостаточность первой и многообразие второй.

«Страх смерти преувеличен, знаю по опыту». (Вим Вендерс).

Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес уверял, что для эпоса существует лишь два сюжета: война («Илиада») и путешествие («Одиссея»). Обычная, мирная жизнь людей на одном месте никому не интересна.

Очень немецкий режиссер Вим Вендерс своим «Небом над Берлином» добавил, что обыденность может быть даже наказанием, например, падшим ангелам, которые обречены быть свидетелями человеческих жизней без права на соучастие. Таковы Дамиэль и Кассиэль. Но они могут отправиться в свою одиссею, чтобы обрести чувства. Но для этого надо отказаться от бессмертия и стать обычным человеком. И тогда становятся доступны «мелочи жизни»: свет утренней зари, невинный взгляд ребенка, сверкающие брызги первых капель дождя, хлеб и вино, скакать на одной ножке, прожилки на листьях, колыхание трав, галька в ручье, горизонт, белая скатерть на улице, тишина воскресного утра…

Ангел, влюбившись в цирковую акробатку, хочет стать человеком. Люди, многие из них, подобны ангелам: они иногда ловят себя на мысли, что лишь наблюдают за происходящим, лишь симулируя чувства и эмоции. И так бывает.

А еще в этом фильме есть бывший ангел Питер Фальк — Коломбо. И только набиравший свою творческую силу Ник Кэйв, который, как мне кажется, тоже когда-то имел крылья.

Очень личная работа не только для режиссера, оператора, сценаристов, актеров, музыкантов, но и для каждого зрителя.

«Европейское кино — исчезающий вид. Мы должны защищать его, как снежного барса, и бороться с браконьерством», — сказал Вим Вендерс. «Небо над Берлином» и его герои — тот самый исчезающий вид.

10 из 10

«Wings of Desire» — на мой взгляд, фильм для искушенных зрителей. Местами действия почти нет, но как выясняется позже, в этом все его достоинство. Перед нами ничто иное как «фильм-атмосфера», который поминутно втягивает ваше сознание в некую палитру чувств, которую едва ли можно испытать в жизни. На мой взгляд, фильм является филосовской притчей, нежели чем-то еще. Это действительно очень напоминает притчу. Если говорить о содержании, то Вендерс не задает никаких вопросов зрителю, никаких ответов, как это чаще всего бывает. Он скорее задает ситуацию, за которой Вам только нужно наблюдать и наслаждаться происходящим, и уже Вам решать как поступать со своей жизнь. Если уж на что-то влияет фильм, то на жизнеудтвердающую жилку человека, он по-настоящему заставляет радоваться что в середине фильма, что в финале.

Прекрасная игра с изображением, Вим Вендерс настоящий художник, который не просто сухо рассказывает историю, он пытается обогатить ее операторскими решениями, многочисленными планами города, и любованием Берлина. Кроме того, в виде приятного сюрприза для зрителя прием с переключением монохромного изображения на цветное, естественно, все обыграно драматургически, это не просто баловство. Подобный прием можно наблюдать у Мишеля Гондри в фильме «Пена дней». Если, конечно, уместно сравнивать Вендерса и Гондри.

Фильмы про ангелов, какого бы они жанра не были, всегда интересны зрителю, вспомнить хотя бы «Ангел-А», и множество других. На мой взгляд пока эта тематика не исчерпала себя. И «Wings of Desire», скорее всего стоит на вершине этой темы. Это невероятно качественный и поэтичный фильм, на который стоит потратить время. Он безусловно необычен, этот фильм сделан скорее не для зрителя, а потому что он должен был сделать кем-то, и Вендерс сделал это невероятно хорошо.

Взгляд камеры, смотрящий вниз, охватывает весь Берлин. Неспешное движение позволяет рассмотреть панораму города во всей привлекательности черно-белого изображения. Города спокойного и строгого в своей лаконичности, города-символа, называемого Вендерсом «историческим местом правды». Здесь ангелы спускаются на землю, чтобы наблюдать за счастливыми, успокоить своим прикосновением отчаявшихся, узнать о людях нечто новое и недоступное для ангельского понимания. Но вендерсовский Берлин — это не только «город страданий», наполненный депрессивными настроениями музыки Ника Кейва. Ангелу кажутся совершенно удивительными поступки людей, удивительными и недостижимыми и оттого необычайно манящими. «С гладких высот они возвращаются книзу/ На тонкий коврик истертый/ Их вечным подпрыгиванием, на коврик,/ Затерянный во вселенной*». В этом городе ангелы были всегда. Их жизнь не имеет начала и конца. Они вспоминают о Берлине времен ледникового периода. Миллиарды лет им было присуще замечать мельчайшие изменения в природе и наслаждаться присутствием жизни еще до того, как появились долгожданные первые люди. Жизнь и смерть — вот что увлекает и волнует ангелов Вендерса. Отсюда и дети с вечными вопросами «кто?» и «что я в этом мире?» вызывают неподдельный интерес и ангелов, и режиссера. Эти идеи будут поддержаны и в следующей кинокартине дилогии «Так делеко, так близко», снятой шестью годами позже.

В «Небе над Берлином» широко применяется съёмка крупным и средним планами детей, проживающих свою повседневную жизнь: рассматривающих гайку в канализационном люке, играющих на улице, смотрящих цирковое представление. И насколько же режиссеру нужно быть внимательным, чтобы разглядеть и показать эти детские черты во взрослых. Таким проводником в мир детства становится выступление циркачей. Удивление и восторг от увиденного наполняют лица детей, ангела и Петера Фалька новыми красками, где легко читаются все потаенные эмоции. Это мгновение быстротечно и оттого ещё более притягательно и прекрасно. Вендерс наделяет Питера Фалька ангельской способностью находить и созерцать красоту в окружающей его действительности. Это не случайно, ведь Фальк и сам был когда-то ангелом. Он как ребенок способен ощущать ангельское присутствие и порой даже разговаривает с ними. И так же, как и ангелы, фиксирует увиденное в своем блокноте. Отличие лишь в том, что это не заметки, а рисунки человеческих лиц, где подмечаются мельчайшие детали. Именно Петер Фальк способствует решению ангела Дамиэля сменить ангельскую жизнь на земную и познать ее радости.

Мотив тяготения физического и любовного весьма важен для общей концепции данного произведения. Притяжение воздушной гимнастки Марион так сильно действует на Дамиэля, что он совершенно не в силах бороться со своим желанием стать человеком. «Придется ангелу в конце концов/ Внимательный мой взгляд уравновесить/ И тоже выступить, сорвав личины./ Ангел и кукла: вот и представленье./ Тогда, конечно, воссоединится/ То, что раздваивали мы. Возникнет/ Круговорот вселенский, подчинив/ Себе любое время года*». Соединение ангела и воздушной гимнастки — это квинтэссенция чистой духовности, союз, способный восстановить разрушенное равновесие мира. Эта концепция взята Вимом Вендерсом и сценаристом Петером Хандке из «Дуинских элегий» Райнер Мариа Рильке. Свои собственные поэтические диалоги и монологи, иллюстрирующие все повествование, Хандке тоже стилизовал под Рильке.

Кинокартина необычна по колористическому решению. Большая часть путешествия по городу представлена в монохромных оттенках ангельского зрения, подчеркивающих головокружительное совершенство каждого кадра. Это позволяет сосредоточиться на сути, не размениваясь на детали. Цвет робко проскальзывает лишь тогда, когда ангел покидает гримёрную циркачки. Однако вторая половина повествования буйно расцвечивается всеми оттенками палитры. Это проявляется даже в старой раскрашенной хронике, вмонтированной в фильм. Так видят люди, так они живут на самом деле. Но не только цвет определяет переход от жизни ангельской к человеческой. В кадре появляется динамика, изменяется манера съемки — «взгляд сверху», а именно так смотрят ангелы, переходит на уровень глаз. И поэтому когда Марион встречается с Дамиэлем уже в человеческом образе, они беседуют как равные, как союзники и партнеры.

Фильм пропитан образами и символами, отсылками к прошлому, настоящему и даже будущему, философскими размышлениями и осознанием себя как части мироздания. Все эти размышления представлены исключительным киноязыком, поэтичным, простым и сложным одновременно, как сама жизнь. Это способствует не только погружению в атмосферу, но осмыслению своих собственных возможностей и желаний. Ведь порой так важно понимать, способен ли ты ещё снять строгое чёрное пальто, надеть клоунскую куртку в клетку, надвинуть на затылок дурацкую шляпу и пробежаться по мостовой просто так.

Картина «Небо над Берлином» была необычайно обласкана наградами в период своего появления и считается не только одним из главных фильмов в биографии немецкого режиссера Вима Вендерса, но и, по мнению многих киноведов относится к числу самых крупных произведений второй половины ХХ века.

История о двух ангелах, парящих над городом и слушающих мысли самых разных людей после фильма Вима Вендерса была рассказана другими картинами как минимум раза четыре. Самым известным прочтением является американский «Город ангелов» (1998) — заметно упрощенной и весьма сладкой мелодрамой. Что не в пример первоисточнику — совершенно оригинальное и необычное общение со зрителем ведет режиссер через череду мыслей жителей Берлина. Людей, быть может даже абсолютно заурядных, но поглощенных постоянными вопросами к себе.

И то, что автору был в первую очередь важен (под стать ангелам) некий бестелесный стержень повествования отчетливо заметно. В отличие от многих иных фильмов здесь зрителя не ведут по сюжету и даже не сопровождают, его просто помещают в некую среду, где можно лишь смотреть по сторонам и прислушиваться. Но для этого одного из чувств просто недостаточно. «Небо над Берлином» напоминает постепенное изучение незнакомого языка только по речи окружающих. И такой подход, пытающийся идти к истокам истинно европейского авторского кино (с его неизменной тягой к модернизму и авангарду), требует больших усилий при просмотре ленты.

Но постигаемый смысл вряд ли можно счесть взглядом в будущее и уж тем боле пророческим. Проблемы то насущные. И фильм больше подходит на роль исторического, освещающего настроения отчасти мирового, а во многом немецкого общества к политическим реалиям конца 80-х в разделенной Германии. Хоть эта тема и присутствует так сказать весьма латентно на первый взгляд. Но то, что показ ленты имел свое определенное предназначение именно тогда — факт.

Для «Небо над Берлином» как никогда характерен избитый тезис «американское кино — актерское, европейское — режиссерское». Снятый чуть ли не как ответ Голливуду, Вендерс наполнил свой фильм настолько всепоглощающим «я», что получилось не игровое кино, где следишь за ролями, а своего рода авторский монолог под видеоряд. Своеобразное эссе на тему разобщенности Берлина, разделенного стеной, переживание тягостного нацистского наследия, поиски себя, смысла жизни, множественные неявные божественные аллюзии — все это вышло почему-то слишком дискретным, слишком отчетливым для того времени, но не актуальным сейчас.

7 из 10

Первые мысли, которые могут возникнуть от просмотра «Неба над Берлином» — это «Существует или не существует этот мир, параллельный нашему, но в то же время находящийся так близко..?» Какая разница? Мне кажется, что Вим Вендерс вовсе не хотел доказать нам существование ангелов, он лишь оставил намек на возможность, на неслучайность происходящих событий в нашей жизни, а с помощью фантазии и режиссерского гения обыграл все это миром ангелов в своем кино. И он создал эпос о жизни во всей ее красе и всем ее уродстве. Показал нам наши собственные лица и подарил веру в исправление, веру в ту самую мирную жизнь, к которой можно прийти.

Эти два фильма меня бесконечно покорили. Думаю, что не зря первую часть он посвятил трем другим режиссерам, назвав их ангелами, среди которых есть Ангел Андрей — Андрей Тарковский. И я нашла сходства с работой Тарковского, с его глубиной проникновения в суть, с душевностью, детальностью, неким выразительным изображением немых предметов. Мир после просмотра таких фильмов познается заново, и абсолютно каждая фраза, как и у Тарковского наполнена глубоким смыслом, каждый персонаж описывает определенную человеческую черту и создает в целом общую картину людей. В таких фильмах есть сложность, но в то же время доступность мысли; мы видим простоту человека, но в то же время силу и глубину его чувств.

Переходы миров, из черно-белого в цветной, таким образом мы легко различаем мир людей и мир ангелов… Различные и едва уловимые интонации, длинные монологи в мыслях, как у Достоевского — все это затягивает, гипнотизирует, но в то же время позволяет погрузиться в личный мир себя самого и увидеть свою жизнь со стороны.

Вся картина пронизана мельчайшими деталями, на которые в кино так редко обращается внимание. Все они создают целых два мира, тесно связанных между собой. Но ведь вся жизнь состоит именно из тысячей и миллионов деталей, мгновений, знаков, мелочей… Какая большая редкость, сейчас, найти фильм, который показывал бы в этих крохотных частях истинность жизни, человека, души. А такие режиссеры именно об этом и снимали. Пускай в некотором мистическом сочетании, но значит так видит автор, видит же!

Может быть именно поэтому меня так и покорили две части фильма? Тем, что я нашла в этих картинах свое изображение реальности, свои истины? Не все, но так похожие…

Фильм несет в себе очень точный анализ человека, его внутреннего мира и из-за этого во время просмотра создается ощущение, что тебе забрались в самую душу, во все твои сокровенные мысли. Начинаешь меняться, следить за своими поступками…

И ведь нет ничего лишнего. Полная гармония цвета, актеров и слов, действий, города и музыки. Все в каком-то потустороннем сочетании. Реальность изнутри, реальность из наших мыслей, реальность глазами ангелов. А мы ведь и есть ангелы — это хочет сказать режиссер? И становимся ими только тогда, когда смотрим на мир через любовь, своими чистыми настоящими глазами. Поэтому фильм не о мире ангелов, спустившихся с небес на землю, а о нас — о людях, о наших душах, страхах, чувствах, умыслах.

Взгляд сверху, но из глубины. Потому что небеса в нас.

Падшие ангелы бродят по Берлину. Одни предпочитают целыми днями зависать в библиотеке, устав от бесконечного хождения по одним и тем же маршрутам, длящимся не первый десяток лет. Другие, подобно Дамиэлю (Бруно Ганц) и Кассиэлю (Отто Зандер) продолжают день ото дня наматывать круги по старинному городу, сохранившему следы и тени страшной войны, разорвавшей его тело пополам уродливой стеной похожей на шрам. Подобная невидимая стена существует и между двумя мирами — ангелов и людей. Люди не видят ангелов, дети исключение, но многие из людей завидуют их бессмертию. Ангелы видят людей и слышат их мысли, но их бесконечная, однообразная жизнь лишена вкуса, запаха, эмоций и даже цвета. Заветная мечта Дамиэля — ощутить простые человеческие радости: вкус обжигающего кофе, запах дымящейся сигареты, тактильные ощущения и, конечно же, возможность любить и быть любимым. Встретив однажды цирковую гимнастку Марион (Сольвейг Доммартин), Дамиэль ещё не способен её полюбить, ибо лишён чувств, но он хочет испытать это чувство с ней, а для этого ему необходимо превратиться в обычного смертного.

Вим Вендерс выбрал местом действия свой любимый город, искренне считая его единственным подходящим для этой истории, поскольку на его долю выпали тяжелейшие испытания. Именно в этот страшный город сосланы с небес падшие ангелы. Вендерс создаёт атмосферу Берлина, впуская зрителя вслед за ангелами в мысли и чаяния простых граждан, сливающиеся в единый речитатив. Мысли самые простые и обыденные, ничем не отличающиеся от дум жителей любого другого города и это делает картину понятной и близкой любому человеку. В этой картине Вендерс верен своему принципу, заключённому в сказанных им словах. «Мои картины не содержат посланий. Только одно: каждый человек волен изменить свою судьбу. Это и есть моё кредо, моя политика». В этом его отличие от одного из любимых им режиссёров — Андрея Тарковского, названного в посвящении ангелом, наряду с Одзу и Трюффо. Тарковский ощущал себя неким мессией, в каждом его фильме есть определённый месседж. Называя этих режиссёров ангелами (не от мира сего), Вендерс проводит условную границу между миром искусства и миром людей. Впрочем, эту границу провёл ещё Годар, о котором Питер Брук говорил: «В кинематографе Годар чуть не вызвал революцию, показав сколь относительна бывает реальность заснятой сцены… Годар показал, что эта реальность не что иное, как ещё одна фальшивая и риторическая условность.» Ангелы у Вендерса не в состоянии помочь людям словом, лишь лёгкое прикосновение призрачной руки, подобное лёгкому дуновению ветерка иногда способно вернуть человека в правильное русло, если только ещё не пройдена точка невозврата. Точно так же художник не способен объяснить зрителю, особенно неподготовленному к восприятию, свой замысел. Он может лишь задеть какую-то невидимую струну души, способную изменить общий настрой всего организма человека. Эта тема видится более важной, нежели банальная love story, выхваченная из сюжета и в искалеченном виде превратившаяся в ремикс с Николасом Кейджем в «Городе ангелов».

Финал фильма остался открытым, при этом сам автор объявил: «Продолжение следует». Честно говоря, продолжения обычно разрушают выстроенную зрителем картину, поэтому не стоит бросаться на его поиски, а лучше в полной мере ощутить приятное послевкусие, оставшееся после просмотра настоящего шедевра. Вендерс сказал когда-то: «Искусству снимать кино нужно учиться у искусства живописи.» Эта работа в очередной раз подтвердила его полное право на это утверждение.

10 из 10

«Закрыть глаза, и в глубине, за закрытыми глазами еще раз закрыть глаза — так оживают даже камни…»

Но оживить каменное нелегко, порой нужно несколько попыток. Поэтому «Небо над Берлином» далось мне не с первого раза. Если бы не ЧК, то выключила бы через полчаса, наверное, повесив на фильм какой-нибудь неприятный ярлык. Но полагаясь на судьбу, выбрала фильм случайный, несмотренный мной раньше и пообещала себе, во что бы то ни стало, дать ему проникнуть в меня и вывалить потом поток мыслей в хоть какое-то буквосодержание. Все вышло не просто, кино не то чтобы под настроение, а скорее под жизненное состояние. Если не попал в определенный момент жизни, то не оставит должного впечатления. А если душа кричит «Sos, спасите, помогите», то затянет, медленно, почти без шанса на сопротивление, как медитация неспешно проникнет в потаенные уголки души, что-то разбудит, растеребит, добавит красок в черно-белые кадры жизни.

Нет сомнений, что «Небо над Берлином» — фильм, изысканно и тонко снятый, а для 1987 года, так вообще настоящий поэтичный арт-хаус, методично гипнотизирующий под томные мурлыканья Ника Кейва. Кажется, что печальней мечта на земле, чем Берлин за 3 года до падения Берлинской стены нет. Растерзанный город, разрывающийся пополам, полный грусти, печали, безнадежности. С одной стороны стены вышагивают охранники-солдаты с автоматами, с другой она разрисована смелыми граффити и возле нее беспечно играют дети. Камера медленно плывет по черно-белым дождливым улицам Берлина, мы слышим обрывки чужих мыслей и переживаний, внимательно всматриваемся в печальные глубокие взгляды, которые целую вечность только ждут того, чтобы кто-то сказал им доброе слово. Минорный городской пейзаж разбавляют высокие каменные плиты домов, голые серые деревья и, постоянно спешащие на помощь, сирены скорой помощи. Но врачи всегда были бессильны в лечении человеческой души.

Казалось бы, в нашем мире давно нет места простым радостям, каждый наш день съеден мелкими проблемами, страхами, отчаянием, ложью, грустью. И в этот несовершенный, но такой живой, и до сих пор дышащий, мир являются ангелы. Они питают людские души, вселяют в них надежду, дарят смелость, вкладывают в сердца незримый смысл, пока не стало наше сердце напрочь каменным, пока в душе живет хоть маленькая капля детской беспечности, с который, мы когда-то так радовались дождю, с трепетом ждали первого снега или, забравшись на дерево, тянули руки к спелой вишне, испытывая от этого неподдельный восторг.

С одним из таких ангелов мы познакомимся здесь, под этим «Небом над Берлином». Но будет он не самым обычным. Дамиель — эдакий ангел-маргинал, которому надоело быть бесплотным и существовать только в слове. В нашем тусклом и несовершенном мире он видит столько радостей, сколько не замечаем мы сами, он не верит в то, что есть злые люди — есть просто несчастные люди. Ангел с душой ребенка и кризисом среднего возраста взрослого мужчины, как мальчишка влюбленный в воздушную гимнастку, мечтает о чашечке горячего кофе, кормить кота, пачкать пальцы утренней газетой, удивляться этому миру и ощущать радость от каждого мгновения жизни. Его мечте суждено будет сбыться, он перестанет быть эталоном духовной чистоты, а вместе с этим и мир перестанет быть разделенным только на черное и белое. Фильм, как и наша обычная жизнь, заиграет разными красками, разными оттенками эмоций, разными тонами радости в совершенно любой ситуации.

И все-таки людям нравится думать, что их мысли, самые потаенные, самые личные переживания слышит и понимает кто-то рядом. Но где найти сегодня такого ангела? Ответ дает сам режиссер в заключительных титрах, называя имена своих «ангелов» — «Посвящается всем бывшим ангелам, но особенно Ясудзиро, Франсуа и Андрею». Ясудзиро Одзу, Франсуа Трюффо и Андрей Тарковский — великие кинорежиссеры, которые своими творениями тоже дают надежду, вдохновляют и дают силы двигаться дальше. Теперь и я знаю, что у меня тоже есть «ангелы», которые будят во мне по-детски искренние чувства, только зовут их иначе и проявляются они не только в кино, но и в музыке, и книгах…их так много, и только от одной этой мысли уже становится теплее на душе.

«Я не вижу тебя, но знаю, что ты здесь. Чувствую. С самого приезда я ощущаю, что ты болтаешься где-то поблизости. Хотел бы я увидеть твоё лицо, заглянуть тебе в глаза, сказать тебе, что здесь хорошо. Хорошо просто к чему-то прикоснуться…»

Невидимые человеческому глазу ангелы парят над разделенным стеной Берлином. Бесплотные небесные создания заглядывают в дома и души людей. Они находятся рядом в минуты радости и в минуты боли. Они не вмешиваются напрямую в человеческие жизни, однако могут порой легким прикосновением избавить от тяжелых дум и придать бодрости. Язык их — высокий и патетичный. Их время — вечность. Они забавляются тем, что ведут счет человеческим странностям и причудам — непосредственным проявлениям собственного «я» разных людей. Они рады своему постоянному наслаждению лишь метафизическими, духовными сферами бытия, однако, в тоже время, некоторые из них завидуют людям со всеми их слабостями, недостатками и плотскими желаниями. Завидуют возможности ощутить вкус обеда, аромат кофе, запах женских волос. Завидуют возможности услышать запах печеной картошки, ощутить капли дождя на своих щеках или как ветер развивает волосы. Почувствовать даже как поднимается температура и как приятно снять после прогулки туфли и распрямить затекшие пальцы. В конце концов прийти домой после тяжелого рабочего дня и покормить кота.

Подобные желания занимают в первую очередь мысли ангела по имени Дамиэль. В довесок ко всему он еще и влюбляется в чувственную и мечтательную цирковую акробатку Марион. Не в силах противиться охватившей его любви не только ко всему человечеству, но и к конкретному живому существу, Дамиэль решает спуститься на землю — стать одним из нас.

Данный фильм Вима Вендерса, отмеченный премией за режиссуру на Канском кинофестивале и рядом других наград и номинаций, является важнейшим и этапным произведением не только для творческого наследия классика, но и для всего направления «нового немецкого кино» и даже для всего мирового кино. По сути именно эта картина ознаменовала закат прекрасной эры «нового немецкого кино». Были безусловно и впоследствии достойные работы немецких режиссеров. Среди них «Крик камня» Вернера Херцога, «Беги, Лола, беги» Тома Тыквера, «Достучатся до небес» Томаса Яна (соавтором данной ленты стал исполнитель главной роли Тиль Швайгер), а также «Жизнь других» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка. Однако данные фильмы являются лишь каплей в море весьма посредственного современного немецкого продукта. Да и творчество самого Вендерса пошло на спад после «Неба над Берлином». Ни одна из его последующих работ никоим образом не может конкурировать с его же произведениями 70-х и 80-х годов. А продолжение истории ангелов под названием «Так далеко, так близко» вообще выглядит каким-то фарсом на фоне первой части. Режиссер поднял планку настолько высоко, что ни он, ни его коллеги оказались не в силах ее преодолеть. Вендерс в данной ленте взмыл в небо. В самую высь. Вплоть до стратосферы. Дальше остается, к сожалению, лишь падение вниз.

Вендерсу удалось почти невозможное — он снял предельно патетический фильм, не опускающийся при этом до предельной сентиментальности и пафоса, ф философская составляющая фильма так ни разу и не трансформировалась в демагогию. Кроме того следует отметить, пожалуй, одно из лучших в истории кино использование закадрового голоса. Также, несмотря на то, что «Небо над Берлином» это в первую очередь сценарно-режиссерский проект, поражает кроме того операторская работа Анри Алекана (в честь которого назван фигурирующий в ленте цирк) и актерские работы как главных исполнителей (Бруно Ганц и Сольвейг Доммартин в роли Дамиэля и Марион соответственно), так и второплановых (Отто Зандер в роли Кассиэля, Курт Боа в роли старого писателя а также трогательное и забавное появление Питера Фалька в роли самого себя и, по совместительству бывшего ангела). Важно также то что фильм лишен какой бы то ни было религиозной подоплеки и воспринимается в первую очередь как предельно гуманистичное и светлое произведение. Как гимн жизни. Ангелы это люди, а люди могли бы быть ангелами. Это не так тяжело как кажется.

Невидимые глазу ангелы парят над землей. Бесплотные небесные создания всегда находятся рядом с нами. Так далеко и так близко…

10 из 10