Последние из Филиппин (1986)

Детское кино от Хесуса Франко — это самый настоящий оксюморон. А между тем, он что — не человек что ли? И пусть у него самого с Линой Ромей детей не было, зато у одного из его верных сподвижников (Антонио Майанса, выступившего на этот раз в роли продюсера) как раз подросла очаровательная дочурка Флавия, которой добрый дядя Джесс с тетей Линой устроили шикарное приключение в экзотические страны: с необитаемым островом, пиратами, Робинзоном Крузо, сокровищами, Тарзаном, Читой и всем-всем-всем, что вспомнилось впавшему в ностальгические воспоминания трэшмейкеру из детских книг. И пусть тропические острова снимали где-то под Малагой, но ведь все было почти-что взаправду.

Смешав в невообразимый коктейль сюжеты «Голубой Лагуны», «Таинственного острова», «Робинзона Крузо», «Пеппи Длинныйчулок», «Острова сокровищ» и «Тарзана — повелителя обезьян» Франко снял неописуемую вампуку, которая при всей своей напоминающей недосшитого Франкенштейна угловатости удивительным образом умудряется очаровывать и едва ли не влюблять в себя. Да за одну только Лину Ромей в образе педантичной гувернантки можно отдать полцарства: ее комического дара вполне хватало, чтобы стать замечательной характерной актрисой, но как же редко он использовался по назначению! И раздеваться в кадре, оказывается, было совсем не обязательно, чтобы приковывать к себе внимание… Впрочем, совсем без раздеваний (и без эротики) Франко, конечно, обойтись не мог. Поэтому старшую из сестер, попавших на необитаемый остров после атаки японской торпеды, сделал вполне себе почти взрослой. А чтобы замечательные внешние данные Хелены Гаррет не пропадали даром, добавил в сценарий красавца-рыбака, нечаянно заплывшего на остров и влюбившегося в невинную и наивную девушку. То, что при этом перед глазами случайного зрителя вместо синьорины Гаррет нет-нет да появится юная Брук Шилдс, можно счесть за галлюцинацию. И то сказать, когда это трэшеры стеснялись наглого плагиата! Да и не плагиат это вовсе — а так, творческая переработка.

Впрочем, пока старшая из сестер переживала любовное приключение с юным рыбаком, ее гувернантка обнаружила в недрах острова застрявшего здесь много лет назад Робинзона. И сразу же занялась его воспитанием, словно Мальвина… Впрочем, нет — это уже совсем из другой истории. Как бы там ни было, будучи подстрижен, отмыт и слегка обучен этикету, Робинзон Пепе вышел мужчиной хоть куда — и в него тоже, оказывается, можно влюбиться. Что героиня Лины Ромей немедленно и сделала — правда, без последствий, обычно свойственных фильмам с ее участием. Поскольку платоническому чувству двух родственных сердец наглым образом помешали пираты, охотящиеся за сокровищами Робинзона. Но тут уже на авансцену выходит шаловливое дитё Флавия со своим верным шимпанзе. Ужасы, которые непослушный ребенок способен сотворить с отрядом морских разбойников, описала еще Астрид Линдгрен. Джесс Франко с ней оказался полностью согласен. Отвлекшись на секунду от построения козней своим друзьям и чтения «Критики чистого разума» Канта, малышка с восторгом обращает в бегство толпу злобных дядек.

Все было бы совсем хорошо, если бы милая дочка продюсера обладала еще хоть какими-то актерскими достоинствами. Но, как нетрудно догадаться, кастинг среди детей для съемок не устраивали, позволив малышке резвиться в кадре так, как ее душе было угодно. Тем не менее, угловатая непосредственность Флавии Майанс, казалось бы пригодная разве что для съемок детсадовского утренника, вписывается в «Последних из Филиппин» идеально. Он ведь весь такой — детсадовский… Даже перманентная обнаженность Хелены Гаррет ощущению утренника совсем не помеха. Не воспринимается ее героиня как сексуальный объект, равно как и ее любовь с юным рыбаком как эротическое чувство. Герои этого фильма Франко любят друг друга так же, как это происходит в детских сказках. «Понарошку». И старина Джесс из амплуа доброго дядюшки-сказочника за весь фильм выходит от силы один-два раза… В эротических снах старшей сестры, да в подчеркнуто трэшевой сцене расправы пиратов над привезенной с собой жертвой. Большего от него требовать, пожалуй, было невозможно. И пусть показывать своим детям этот опус испанского маэстро все равно надо только очень хорошо подумав, и «адским трэшем» при всей своей непосредственности быть он не перестает, уже то, Джесс Франко показал здесь свое другое (почти человеческое) лицо, делает «Последних из Филиппин» явлением едва ли не исключительным.