Дурная кровь (1986)

Ближайшее будущее (на тот момент). В мире распространяется опасный венерический вирус (имеется в виду СПИД или что-то собственного сочинения - неважно). Вакцина от него уже существует в лабораториях одной французской компании, но их разработку хотят присвоить американцы. Нанятый для похищения вор покончил с собой, и к делу привлекают его сына Алекса, которому как раз нужно много денег. Но в процессе он влюбляется в соучастницу Анну, и все остальное становится фоном для их неловкого и обреченного романа.

Это мог бы быть настоящий шедевр о любви и преступлении. Здесь очень приятные, живые актеры, яркие персонажи (кроме разве что девушки Лизы, которой в сюжете явно больше, чем надо). Но в центре всего двое, и на один их диалог о сложностях жизни и обреченной любви выделено добрых минут сорок посреди фильма. При этом ловким вором Алекс остается только на словах, а на деле это мальчишка, который живет одной мечтой и вряд ли готов пожертвовать ею даже ради любви. Когда ему надо, он способен на поступок, но большую часть экранного времени он просто бубнит что-то о своих мечтах и тяжелой жизни. А где-то на заднем плане пропадают бывалый преступник Жак, врач Ганс, безымянная зловещая американка, которая все и устроила... В общем, куда более харизматичные герои, заслуживающие лучшего отношения со стороны сценариста. Анна тоже отлично сыграна, но откровенно аморфна - непонятно, что в этой героине интересного. Никакого серьезного внутреннего конфликта у нее нет. Но герои ухитряются не превращаться в манекены и оставаться харизматичными личностями.

К сожалению, о сюжете такого не скажешь. Формально 'Дурная кровь' - криминальная мелодрама, но сбалансировать эти два элемента никто и не подумал. Преступление задвинули на задний план, его подготовке отвели две сцены. Зачем рассуждения о сигнализации, охране и прочем, если героям надо выяснить отношения? А финал из-за излишнего уклона в драму и вовсе превращается в тоскливый фарс. И тут никакого оправдания уже нет - просто нехватка вкуса и чувства меры. Обидно.

К счастью, у зрителя есть выбор. Если сюжет выглядит скучным, а отношения героев надоели, можно от всего этого абстрагироваться и смотреть исключительно на картинку, которая в этом кино безупречна. Множество прекрасно скомпонованных кадров, потрясающие цвета - особенно сочетание красного и серого в ночном переулке. Оператор и художник-постановщик превратили Париж в настоящий арт-объект, обойдясь без Эйфелевой башни и прочих достопримечательностей. Уже ради картинки 'Дурную кровь' посмотреть стоит.

К сожалению, со всем остальным все не так однозначно. Но если вам захочется чего-то нестандартного, неторопливого и прекрасно снятого, этот фильм вам точно понравится.

6 из 10

У человека, а в особенности, подверженного эмоциям, бывают ситуации, когда его просто распирает изнутри, хочется безрассудно броситься в бег, в пляс, накинуться на кого-то с кулаками, в конце концов. В этом и заключается подавляющая характеристика «Дурной крови» 26-летнего (по состоянию на 1986 г.) Леоса Каракса, который, будучи человеком творческим, максималистом, отправил свою работу по пути демонстрации ярчайшей экспрессии. «Mauvais sang» особенно приятно смотрится, если вы уже преодолели планку подросткового возраста, и сейчас уже особо публично не сорвёшься с катушек, приходится сдерживаться, куда деваться, статус обязывает, а глядя на Алекса (Дени Лаван), узнаёшь черты внутреннего себя.

Повествование разворачивается в обозримом будущем, которое вполне легко себе вообразить, учитывая преобладание серых цветов, но при этом Каракс нарочито среди всего выделяет именно красный, намекая на ту самую кровь, что красуется в названии фильма. Режиссёр будто бы предоставляет зрителю возможность почувствовать себя в рамках дальтонизма, хоть и, выйдя после предыдущей работы «Парень встречает девушку» из радикальной чёрно-белой стилистики, он не сильно далеко уходит, но опять-таки подчёркивает вышеобозначенный цвет, словно бы ассоциируя основного персонажа с молодым быком, что вот-вот набросится на красное. Вообще в каждом кадре видна любовь Каракса к старому немому кинематографу, тут и абсолютно немые сцены, главенствующее значение мимики, крупные планы, даже оммаж Чарли Чаплину с музыкой из «Огней большого города».

В изображенном мире «Дурной крови» Алекс — сын недавно почившего вора, да и сам уже помышляющий навыками аля «ловкость рук и никакого мошенничества». В то же самое время вокруг бродит совершенно новый вирус, уносящий жизни молодежи, болезнью заражаются только те, кто занимается сексом не по любви. Персонаж в исполнении Дени Лавана носит прозвище «язык без костей», хотя сам по своей натуре является человеком скромным, и однажды он получает задание от членов мафии (знакомых его отца) — совершить кражу вакцины от этой современной болезни. Это становится для молодого человека настоящим вызовом и шансом начать новую жизнь, посему он бросает всё, отправившись в незнакомый город.

Работа Леоса Каракса ценна не столько развивающимся сюжетом, сколько использованной техникой, вниманием к мельчайшим деталям, операторской работой Жан-Ива Эскоффера, здесь каждый кадр как произведение искусства, хоть распечатывай, вставляй в рамку и вешай на стены. Самой запоминающейся сценой ленты (а для автора рецензии в частности) стала попытка бегства от реальности (но от себя не убежишь) протагониста с превосходством хаотичных движений под песню Дэвида Боуи «Modern Love», что предопределило и предвосхитило различных хореографов на создание сначала каких-то артовых, а затем и множества других видов танцев. И зрителю нужно понимать, что не будь в этом фильме Лавана — не было бы и самого «Mauvais sang», игре Дени поражаешься и удивляешься, сначала она кажется странной, но затем быстро привыкаешь и уже невозможно оторваться, он настолько вписывается в происходящее, что буквально врастает в него.

Сейчас уже совершенно точно можно констатировать, что рассматриваемое кино было знаковым, развязавшим руки молодому поколению авторов, дав толчок к развитию появившейся так называемой «новой новой волны». Этот фильм — одна сплошная большая эмоция, натянутый, словно гитарная струна, нерв, находящийся то в состоянии покоя, то резко переходящий в движение. И это столкновение диаметрально противоположных стихий не потеряло динамики и сейчас, всё ещё являясь эталоном стиля, концентрирующим на себе всё внимание. Остаётся только аплодировать Леосу Караксу.

Тяжело представить себя Леосом Караксом, которому в момент выхода этой ленты было всего четверть века. Подходить в таком возрасте с таким глубинным осознанием кадра, планов и демонстрации сцен, что не под силу многочисленным себя боготворящим мира сего, явление дерзкое и неожиданное, которое не даёт однозначного обращения к вопросу «почему».

«Дурная кровь», как бы безвкусно не звучала в своём наименовании, представляет собой такое же вкусное и увлекательное, сплошь авторское действие. На самом деле, когда вас попросят привести пример на развратное слово «артхаус», можете смело выбирать фильмы Леоса. Кажется, только у него изящная вакханалия с камерой и смыслом даёт итоговый результат, а не исчезает в неизведанном, глубоком и пафосном.

Леос Каракс ровно также прост от начала до конца, как и непонятен в метафорическом смысле.

Если не касаться Дэни Лавана, всем известного маргинального альтер-эго режиссёра, который продемонстрировал игру не менее, чем на десяток статуэток всех мастей и инкрустаций, и всегда является центральным элементом обсуждений работ французского автора, то главной ролью здесь будет опять же обладать съёмочная камера, живущая в иных рамках, отличных от своих сестёр и братьев, и живущая натурально, не централизуя персонажа, а выбирая наиболее удобную к своему характеру плоскость. Она, равно как текст, наделяет героев интеллектуальной возвышенностью, за которой никогда не угнаться в обыденном расположении. Зачастую, кажется, что это режиссёр мёртв в своей любви — съёмка и кадрирование для него являются чуть ли не большей страстью, чем реализация эмоционального деспотизма героев. С другой стороны — создавая подобную атмосферу, он перекладывает её саму на плечи персонажей, которые начинают её схватывать, постепенно изменяя движения от шахматных фигур до победившего гроссмейстера.

Леос Каракс обладает какой-то пугающей романтикой, выдавая темноту за сексуальность, а безумие за половой акт. Дрожат, дергаются, бегут и пугаются все, от камеры до героев, то показывая свои чувства через Боуи или классическую музыку, через пластику и неловкое появление цвета, то также резко скрывая его, дабы не быть до конца открытыми как с самими собой, так и со зрителем.

Имеющийся в ленте сюжет нужен лишь для того, чтобы показать, насколько он может быть бесполезен и только мешать тому, что происходит в кадре. Он служит дополнительной ниточкой, лестницей для тех, кто не может засмотреться и подняться на лифте. Тем жадно ожидаемым спасительным поручнем, которого так не хватает в фильмах Годара, чьим продолжателем и переосмыслителем является Каракс, для меня даже более значимый режиссёр, чем именитый француз.

Прежде всего, это из-за определённой и ярко выделенной открытости своих ощущений — плавного безумия во имя любви и чувств.

Немыслимо. Так тонко, но в тоже время сильно о любви.

Музыка, кадр, слова — все одно целое, полная гармония. Настоящее искусство. Центральные герои острые, яркие, но в тоже время не выбивающиеся из плавного повествования. Сюжет то плывет, то резко развивает скорость. Но все это второстепенно.

Центр наслаждения — именно история. Как же все знакомо.

Алекс — талантливый молодой парень, сочетание свободолюбия с желанием отдавать себя любимому человеку до последней капли. Его любовь — буйная, жадная, жертвенная, он каждый раз влюбляется словно впервые.

«Включу радио. Люблю радио. Только включишь, как попадешь на музыку, которая пронзает тебя насквозь. Вот увидишь — это волшебство… Вот, послушаем, и пусть говорят наши чувства…»

Анна — невероятной красоты женщина, с розовыми щечками, почти шепчущим голосом, воплощение женственности. Она как и любая другая — боится одиночества, время идет и не жалеет нас, старость догоняет, и этот страх остаться одной в глухой пустоте отчетливо передается в ее глазах, движениях, словах… Эта женская глупость, когда легче быть с человеком, с которым чувствуешь уверенность в завтрашнем дне, чем рискнуть и любить именно «сейчас». Она чувствует, что теряет что-то важное, прозябает свою жизнь, но страх перед переменами сильнее людей. Ее любовь — покорная, кроткая, нежная, спокойная, женственная, легкая, как пушинка.

Марк — стареющий бандит, в чьих глазах давно уже нет искры. Он просто существует, он питается любовью, не отдавая ничего взамен. В нем нет переживаний или противоречий, он просто есть. Его любовь — сдержанна и хладнокровна.

Лиза — яркий всем знакомый образ однолюба, который готов пожертвовать всем ради любимого человека, не взирая на гордость и свои принципы. Драма таких людей в том, что их никогда не оценят. Ее любовь — бескорыстная, жертвенная и робкая.

А как же прекрасна идея смертельного вируса, который поражает лжецов и равнодушных.

И конечно, финал. Каракс напоминает нам о том, как мы любим сажать любимых в клетку придуманного идеального образа, идеальных отношений. Нет ничего вечного, «одеяло» все равно когда-нибудь спадет.

9 из 10

«Дурная кровь» — второй фильм Каракса, задающий высокую планку интеллектуальных, эмоциональных и кинематографических исканий. Прежде всего восхищает высокое качество текста, диалогов и попытка создать визуальный аналог любовной лирики. При том, что фильм явно эскизный, рыхловатый, мозаичный, не собранный в единое целое, концептуальный стержень в нем есть и он очевиден — это сам стиль барокко, его дисбаланс между интеллектуальным и эмоциональным. Кроме того, фильм Каракса представляет собой удивительный пример интертекстуального диалога с «новой волной» и прежде всего с Годаром, когда цитаты сохраняются не столько как реликт, а как живое, актуальное для постановщика настоящее.

Этой картиной Каракс дал путь в большую жизнь двум выдающимся французским актрисам 90-х — Жюльетт Бинош, в полной мере раскрывшей свой талант в фильмах Кесьлевского и Маля, и Жюли Дельпи, звезде картин Шлендорфа и Линклейтера. В «Дурной крови» они еще совсем молоды и Каракс снимает их с большой заинтересованностью, как может снимать лишь влюбленный человек — шею, плечи, лицо, челку. Операторская работа Эскофье запоминается чередой неожиданных, не по правилам снятых планов, цитирующих Годара времен «Альфавиля» и «Безумного Пьеро», при этом она не сползает в откровенное эстетство ни разу в отличие от Филиппа Русло в «Луне в сточной канаве» Беннекса, фильме столь же изумительном, сколь и противоречивом.

Снимая в возрастной роли Мишеля Пикколи, Каракс устанавливает еще один интертекстуальный мост с Годаром, на этот раз с «Презрением», особенно в сценах, где Пикколи ходит с сигарой в зубах через дверные проемы. С этим же фильмом роднит «Дурную кровь» и образ американцев как чужеродной, разрушительной силы, которая постоянно вносит хаос в планы европейских интеллектуалов своим финансовым детерминизмом. По мере просмотра задаешься вопросом: «Почему Каракс выбрал именно Дени Лавана своим альтер эго, актера со столь экзотической внешностью?»

Ответ видимо коренится в самой его фактуре отчаянного маргинала, у которого ничего нет и сам его контракт о похищении вакцины (конфликт откровенно искусственный, без которого вполне можно было бы обойтись, что Каракс и сделает в своем следующем фильме, оставив лишь любовную историю как сухой концептуальный остаток) выглядит как попытка конформистского договора с обществом, который может завершится лишь неудачей. Конечно, в «Любовниках с Нового моста» Каракс освободиться от всего ненужного сделав максимально эмоционально концентрированную историю, простую, лаконичную, без малейших понтов, который в «Дурной крови» все-таки присутствуют (мол, смотрите, как я умею снимать!).

Однако, уже «Дурная кровь» показывает глубочайшее одиночество такого человека как Алекс Дюпон, он же Леос Каракс, его почти отчаянное стремление рассказать языком новой искренности, хоть и нагруженного интертекстуальными отсылками, но без постмодернистского пересмешничества любовную историю так, как этого не делал еще никто. Как выразились французские кинокритики, «Дурная кровь» — это фильм о полете, об освобождении, выходе за пределы бренного мира в любви, и не важно разделенная она или нет.

Неделя фильмов с Жюльет Бинош #3

«Дурную кровь» я намеревалась посмотреть ещё прошлым летом. И как жаль, что я не посмотрела её ранее! Но всему своё время, и каждому арт-хаусу — своя ниша в моем шкафу.

Я не большой знаток европейского кинематографа, не берусь глубоко анализировать творчество малоизвестных мне авторов в контексте культурного наследия и исторического процесса. Я просто описываю то, что вижу и замечаю в фильмах, интерпретируя это по-своему.

Мне было очень приятно посмотреть на молоденькую Жюльет Бинош в этом фильме. Как она прелестна! Когда смотришь картины с одним актёром, словно переносишься в разные эпохи вместе с ним. Такой контраст: только что я видела её в 2009, а сейчас уже на четверть века раньше. Не менее очаровательна и белокурая Жюли Дельпи, известная мне по чудесному фильму «Перед рассветом».

«Дурная кровь» Леоса Каракса как нельзя лучше рассматривается отдельно по форме и содержанию. И о том, и о другом есть что сказать.

I. Форма

Эклектичность жанров в этом фильме не создаёт какофонии: все они дополняют друг друга. Картинки быстро сменяются, и перед нами предстают в произвольном порядке: криминальная драма с налётом триллера, фантастика и антиутопия, мелодрама даже с несколькими любовными треугольниками. И всё это гармонично укладывается в 125 минут экранного времени. Режиссёр здесь выступает в роли художника-экспрессиониста: несколькими точными, яркими мазками он изображает чувства, характеры, действия героев. Не страдая многословностью, он позволяет зрителям самим додумывать и только приподнимает мрачную завесу кинофильма.

Три цвета: синий, красный, белый

В отрывке рецензии одного кинокритика я прочла, что в «Дурной крови» используется в основном синий и красный, и очень мало зелёного — только в конце. Не соглашусь с последним утверждением: зелёный цвет мы видим в самом начале, затем в сцене прыжка с парашютом и только потом в финале. А также в середине мелькают зелёные салфетки. Мне кажется, что зелёным отмечены важные для центрального героя вехи действия: само начало, завязка фильма; необыкновенный полёт на парашюте с Анной; и финал, развязка.

Контрастность картинки мне очень нравится. Почти всегда в мире героев темнота, ночь или полумрак. И среди этой темноты и теней расставлены яркие акценты — жёлтая куртка, синий халат, красная кровь. Также интересно ощущение жары: о жаре говорится на протяжении всего фильма. Мне показалось странным, что герои так часто курят в столь сильной жаре. Немаловажным является и выпавший снег в кульминации действия: резкая смена температуры, резкий переход в фильме.

Крупные планы выхватывают частные детали из общей картины. Мы почти не видим цельных фигур, всей квартиры, улицы, города. Мы видим только части, важные в сию минуту. И смена крупных планов сообщает фильму динамичность.

II. Содержание

Не смотря на то, что главное действие разворачивается на последних минутах фильма, а всё предыдущее время — это его ожидание, фильм не кажется затянутым и нудным. Динамику ему также задают сцены бега главного героя Алекса по тёмным улицам, его фокусы и демонстрация ловкости рук, передвижение на мотоциклах и автомобилях — ощущение скорости, темпа.

Алекс похож на романтического героя: изъясняется витиевато, загадочен и мрачен, окружён девушками, хотя и не красив. «Дурная кровь» — гимн юности. Юность — это максимализм, это драматизм эмоций, это зашкаливающая жажда любви. Именно таким предстаёт Алекс, и хотя осуждает поведение Лизы, но сам ведёт себя не многим иначе.

Главный смысл сокрыт в таинственном вирусе STBO, который заражает — внимание! — всех, кто занимается любовью без любви. Что может быть поэтичнее? Какая грусть заключена в этом маленьком манифесте. Занимателен и персонаж антагониста — «американки». Не побоюсь этого слова, но мне кажется, это собирательный образ.

Итог. «Дурная кровь» — интересный, нетривиальный и заслуженно обласканный фильм в авангардном стиле. Многоплановый смысл раздвигается за счёт символов, цитат. Кино для синефилов? Пожалуй. Об использовании цвета в «Дурной крови» можно написать не одну аналитическую работу. И наверняка они уже давно написаны на киноведческих факультетах.

8 из 10

- Не поворачивайтесь, но тип, сидящий к нам спиной, с белыми волосами, кажется, это поэт, Жан Кокто.

- Жан Кокто умер.

- Нет, смотрите, шевелится.

Карточный шулер и чревовещатель Алекс решает порвать с прошлым и с подружкой Лизой. Тем более что у него появляются для этого серьёзные основания. Друзья отца предлагают юноше с ловкими руками выкрасть из секретной лаборатории штамм нового вируса, который заражает всякого, кто занимается любовью без любви. В компании двух престарелых гангстеров он встречает Анну — девушку своей мечты и одновременно подругу пожилого босса Марка…

Появление этого фильм внесло смятение во французское кино. 25-летний Леос Каракс, расписавшись в любви к новациям Годара, обыграл несколько популярных жанров и привёл актёров с новыми лицами, наполнив экран той желанной энергией, что, казалось, навечно улетучилась из мягкотелого галльского кинематографа, зацикленного на любовных перипетиях.

Синкопированный годаровский монтаж и герой, будто бы живущий «на последнем дыхании» (Дени Лаван был слишком необычен, чтобы стать звездой, вот почему долго эксплуатировался только Караксом, оказавшись для него чем-то вроде alter ego), ложные жанровые ходы — от детектива до фантастики и порой полные остановки действия. Всё это уживалось тут неведомым образом и производило гипнотический эффект даже на искушенного зрителя, вдохновлявшегося обилием скрытых цитат, визуальной изощренностью, поэтической символикой и неоварварской лирикой…

К Земле летит комета, которая, словно планета Меланхолия, влияет на людей, их судьбы и поступки. Но нет, она не грозит очередным Апокалипсисом. Следствием максимально близкого прохода кометы от четвертой планеты от Солнца становится лишь аномальная жара. Жара, из-за которой хочется стянуть с себя даже кожу, жара, из-за которой асфальт днем и ночью горит, как адская сковорода, жара, раскаляющая воздух до такой степени, что люди варятся в нем, словно раки в огромной кастрюле. Комета плавит людей, как воск, толкая их на самые неразумные поступки и преступления. И если у тебя нет денег расплатиться с долгами, почему бы, например, не проникнуть в секретную лабораторию и не украсть вакцину от нового вируса, убивающего всех, занимающихся любовью без любви.

Впрочем, описывать сюжет «Дурной крови» — все равно что на словах пытаться передать рисунки Матисса. Ключевой вопрос здесь не «что?», а «как?». Леос Каракс снял очень плотный фильм, где в единый монолит сплавлены краски и чувства, эмоции и виртуозные операторские решения, слова и поступки, новаторские решения и классические приемы апологетов «новой волны», фантастика, криминал, драма, мелодрама, музыка. Словом, это пульсирующий сгусток красоты и любви в мире непонимания и духовного обнищания. В этом мире неизвестная чума косит людей, отдающихся друг другу без любви, без эмоций, словно механические куклы. А единственная вакцина от этой чумы становится разменной монетой в финансовых разногласиях двух банд. Этот мир заражен, в его жилах бежит дурная кровь, и ему срочно нужно кровопускание, жертва, которая сможет разбудить чувства, новый Иисус Христос, который взойдет на крест. И пусть этот мессия будет лишь мелким жуликом, воришкой со смешными чертами лица, пусть — Христос тоже родился не во дворце, и с законом у него были нелады. Главное, чтобы в его груди билось живое сердце, а в венах текло красное, горячее, обжигающее. Чтобы душа нараспашку и жизнь в каждом движении.

Возможно, сравнение героя Дени Лавана с Иисусом Христом может показаться кощунственным, однако в угасающем мире «Дурной крови» уже нет Бога, а значит, нет спасения. И только Алекс мечется в этом раскаленном аду, пытаясь найти, вызвать, подарить настоящие эмоции. Символично, что когда Анна не может босиком перейти через улицу, ибо горячий асфальт обжигает ноги, именно Дени подхватывает ее на руки и переносит на другую сторону, ступая спокойно, как Мессия по воде. А героиня Жюли Дельпи — удивительно женственная, хрупкая, невозможно красивая — его Мария Магдалина, святая блудница, в которую никто не посмеет кинуть камень. Этот фильм — не история любви, но он переполнен любовью. Это скорее история пробуждения чувств, и вот Анна, которая сначала, казалось, жила в полусне, радуется и плачет, и улыбается волшебной улыбкой Жюльетт Бинош. Спасительная жертва принесена, а значит, мир получил небольшую отсрочку

Леос Каракс отнюдь не стремится упростить работу зрителю, он в лучших традициях Годара ломает форму, упивается своим рваным ритмом, насыщает цветовую палитру, выворачивает актеров наизнанку и заставляет Дени Лавана сломя голову бежать по улицам ночного города под песни Дэвида Боуи. Может показаться, что он ставит стиль выше смысла, но это не так. Он просто не дает своей оценки, заставляя зрителя самому раскрывать для себя фильм, становиться в какой-то степени его соавтором. Предложенная религиозная трактовка небесспорна и, к тому же, лишь одна из многих. Каждый, кто найдет в себе силы справиться с киноязыком Каракса, может открыть для себя в этом поиске чувств посреди красивого антиутопического мира угасающих людей что-то для себя. Быть может, пугающе близкое. А может, даже надежду.

Сюжет пересказывать считаю неуместным, но все же отмечу, что лучше читать какую либо рецензию после просмотра самого фильма..

Париж. Он всегда Париж, это город вне времени. О том, что в фильме есть элемент фантастики, до определенных диалогов ни за что не догадаешься.. Это позволяет не соскакивать на футуристический настрой и просто наслаждаться французским стилем, его выразительной манерой, мелодичностью, живописной игрой и живыми образами. Здесь радует иронично подобранный криминально-комичный комплект: опасная американка, БОрис по прозвищу «помолчи», пожилой окованный страхом гангстер и его друг, любовные треугольники героев и все это точно вымеренно и дозировано, словом, ничего лишнего и фальшивого.

Экзистенциальный опыт героев — переживание страха, любви и обретение свободы и есть главная линия в фильме. Как правило, эти слова можно сказать о большинстве киношек. И все же здесь важно не просто ЧТО нам говорит автор, но и КАК он доносит свои мысли. Цвета возможно расценивать как символы внутренних состояний. (любви, надежды, потери и свободы (их все же четыре — белый тоже присутствует)) Кровь — это материальная форма души. Она несет в себе и отражает неподдельную бытийность, то интенсивное переживание жизни, которое обрушивается на человека с переживаниями этих состояний. Отсюда плохая — значит как бы нездоровая, испорченная кровь. (к слову о названии) Красная — хорошая, это цвет любви. Главный из цветов героини Бинош.

Тут есть на что посмотреть. Это несколько сильных моментов, которые хочется пересматривать и переслушивать на потребу своей капризной и взыскательной душе:) Но пусть эти художественные, где-то даже новаторские решения будут сюрпризом для тех, кто решится посмотреть.

Освобождение, понятое мной как исцеление от «дурной крови», а главное стремление к этому исцелению — весьма «оптимистичный» взгляд автора на человека, ведь подумать только — получается что в будущем люди так приблизились к совершенству (технологий и цивилизованности), что одна из главных проблем человечества — это «секс без любви». Отсутствие чувства любви к партнеру — мучительная и заразная болезнь, с которой, тем не менее, живут большинство несчастных.) Всем нужен антивирус! чудо-технология и величайший прогресс..

Хотя не стоит понимать все так буквально — мучения от этого недуга «дурной крови» известны людям давным давно, а их осложнения сказываются хоть и не физически, но ощутимы для тонко-чувствующей человеческой натуры и передаются на духовном и моральном, так сказать, уровне. Не на это ли намекает Каракс? Поэтому фантастичность этой ленты можно взять в кавычки..

Отец не то бросился под поезд сам, не то его аккуратно подтолкнули, но это уже не важно — Алекс (Лаван) с ним общался мало. Внезапно нагрянули дружки отца и предложили сделку: выкрасть вирус STBO (им заражаются молодые люди, если занимаются любовью без чувств), награда — 150 штук. Алекс недолго думая дарит лучшему другу свою девушку (Дельпи), той отдает мотоцикл и уходит по-английски. Придя к новообретенным друзьям, он обнаруживает там Анну (Бинош), очаровательное существо с привычкой предупреждать всех вокруг, что она идет баиньки. Ну а дальше завертелось.

Каракс — грубый сюрреалист и жестокий романтик, и это взрывоопасное сочетание манило еще в его дебюте. «Дурная кровь», даром что обзавелась цветом и похорошела в техническом плане (больше никакого рваного монтажа), осталась в каком-то смысле черно-белой — цвета использованы по минимуму, а если и использованы, то так, чтобы у зрителя вырвался восторженный вопль. Желтый, синий, черный и море красного — это, в основном, цвета платьев молодой и преступно прекрасной Бинош. «Кровь» демонстрирует триумф стиля над содержанием, торжество хорошего вкуса и невинную наивность, которой пропитаны все фильмы Каракса. Футуристика, Прокофьев на автоответчике, курящая Американка, развевающиеся на ветру локоны Дельпи, легендарная пробежка под Боуи и Бинош с пеной для бритья по лицу — все это калейдоскопом проносится перед глазами, так, что даже не успеваешь замечать. Чего Караксу не занимать, так это нечеловеческой, почти скорсезевской энергии. И ведь умеет направить в нужное русло.

8 из 10

Иные в 25 лет только начинают осознавать свои способности и учатся делать сознательный выбор, а вот Лео Каракас в эти годы заставил говорить о себе самых высоколобых поклонников киноискусства. «Mauvais sang» — это фильм-противоречие, основой которого является особая выразительная форма цветовых решений и эмоциональных всплесков.

Алекс — сын погибшего преступника Жана, «еще более ловкий вор», нежели его отец. Два престарелых гангстера, скованные огромным долгом перед влиятельной бандиткой, соблазняют парня пойти на рискованное ограбление. Алекс соглашается, даже бросая ради дела свою девушку, но внезапно влюбляется в Анну — молодую любовницу одного из напарников.

Временами фильм напоминает полотно Казимира Малевича «Супрематизм» — ярко-красные объекты в абсолютно серых полутонах. Словно художник авангардист, с легкой руки наносящий краску на холст, Каракас переполнил свою ленту красным. Иной раз этот цвет играет роль поглощающего композицию фона, а иногда он проявляется в мелких деталях: кружке, розах, губной помаде. Периодически в противопоставление агрессивному красному ставится умиротворяющий синий, однако, и он столь же «ядовит». Зеленый цвет появляется лишь в самом начале и под конец, символизируя преданность бывшей девушки Алекса. Вся картина слеплена из цветов, даже лица героев отдают красными оттенками, словно портреты Матисса.

Эмоциональный фон — второй выразительный прием Каракаса. Фильм то замедляется, погружаясь в некий пространственно-временной вакуум, то буквально взрывается дикой экспрессией. Чувственная и неторопливая беседа героев за ужином внезапно обращается дракой, а флегматично курящий под грустную мелодию Алекс вдруг совершает совершенно эксцентричный забег по улицам. Эта сцена спурта, сопровождаемая песней Дэвида Боуи «Modern Love», является самой яркой в фильме, наглядно показывая тонкую грань между различными человеческими чувствами.

Каракас сталкивает лоб в лоб идеологию потребления и любовь, но не столько противопоставляя их, сколь пытаясь воссоздать необходимый баланс. Решаясь на ограбление ради себя, главный герой, в конечном счете, готов совершить его ради Анны, желающей поскорее уехать. Любовный треугольник в фильме представляет собой три абсолютно разных оттенка любви, объединяемых в одно представление и понятие. Любовь Алекса агрессивна и восторженна, гангстер Марк любит Анну несколько отстраненно, но в то же время искренне, Анна же любит Марка истинно-кроткой любовью, сопряженной с покорностью. В центре этого треугольника располагается объект кражи — лекарство от страшной болезни, поражающей лишь тех, кто «занимается любовью без любви». Футуристическая концепция придает фильму еще больший символизм, а вымышленная болезнь лишь убеждает в искренности чувств героев.

Огромное внимание Каракас уделил драматургии, в особенности переходам от неторопливого к динамичному. Потрясающий Дени Лаван буквально живет в каждом кадре, создавая безумный образ Алекса. Противоречия героя раскрывает уже его прозвище — «болтун», полученное в раннем детстве за молчаливость. Этот юноша всего лишь сын умелого бандита, дурная кровь течет в его жилах, он прочел тысячи книг, но не умеет ничего, кроме как играть в карточное подобие «наперстков» и взламывать сейфы. Его герой заблудился в идеях и суждениях, высосанных из книг словно пылесосом, сплошным потоком букв и знаков пунктуации. Лишь искренняя любовь к Анне отрезвляет его, открывая глаза, делая вещи очевидными. Если в начале фильма очень многие элементы декораций и даже герои расфокусированны, то ближе к титрам картинка становится абсолютно резкой и четкой. Безответность чувств проясняет сознание Алекса, позволяет ему поставить себя на место бывшей девушки Лизы, готовой идти за парнем хоть на край света.

Анна, в исполнении Жюльет Бинош, предстает в несколько ином свете. Её характер словно пружина, сжимающаяся на протяжении всей ленты, чтобы разжаться в самый неожиданный момент. Тонкая линия между красным диваном и синей кофточкой Анны, акцентировано проведенная в одной из сцен, символизирует некую скованность степенной девушки, находящейся в эмоциональном котле, осознающей бесполезность ширм против мужских взглядов. За весь фильм героиня Бинош предстает в трех однотонных нарядах: красном, синем и черном — режиссер без слов отображает перед зрителем внутренне состояние своей героини.

И, наконец, Марк — трусливый бандит, напуганный влиятельной «Американкой», уже успевшей за всё те же долги убить отца Алекса. Но и в нем со временем закипает котел безудержных чувств, призванных переломить страх как спичку, показать всю его беспочвенность и внутреннюю природу.

Вывод: Фильм агрессивных цветовых пятен на серых и черных полотнах, глубоких экзистенциальных диалогов, резко сменяемых дикими, почти животными сценами. Фильм, в котором супрематизм и фовизм уживаются рядом с традиционными принципами композиции, а Прокофьев звучит вместе с Дэвидом Боуи. Одно из самых ярких явлений во французском киноискусстве 80х, которое можно не принимать, но нельзя недооценивать.

10 из 10

I catch a paper boy

But things don`t really change

I`m standing in the wind

But I never wave bye-bye

But I try, I try…

Дабы привести распорядок дня в надлежащий график, точнее, дабы прекратить себе позволять отсыпаться до часу-двух пополудни, я провел эту ночь с Лео Караксом. Распланировка была весьма строгой и включала в себя следующие картины (и о аве мне, я с ней справился!): «Дурная кровь», «Любовники с Нового моста» и «Пола Икс». Так что ночь была заполнена Жюльетт Бинош с Дени Лаваном и Дени Лаваном с Жюльетт Бинош.

Конечно, от «Дурной крови» я ожидал многого. Буйства красок, оргазмических диалогов а-ля дискурс о ежовом конфитюре или юпперовских колких и колющих реплик, анахроничных композиций рока 80-ых или футуристического интерьера, но не думал, что картина вызовет недолгий, но безудержный и бесстрашный приступ смеха. Любимая Жюльетт Бинош всегда заражала меня своим заливным хохотом, а на этот раз постарался еще и Дени Лаван. У этого юноши весьма необычная фактура лица: оно невыразимо живо, но при этом похоже на изваяние. Его бледный цвет и хмурые глаза, рваные волосы и желто-черная накидка полишинеля — это яркий, долгий и ставший родным образ.

Выигрыш фильма, на мой взгляд, в том, что в нем очень много красивого. Здесь все на месте: синие и желтые бумажные салфетки, гуттаперчивость Алекса-Дени, его анти-Орфей в метро, наивное личико Дельпи (еще не выросшая Селин из «Перед рассветом»), чревовещание и град из фруктов.

Мы говорим и совершаем. Не важно, о чем и не важно, зачем. Но зато есть антураж, яблоки и сигареты, смех и зеленые полные грусти глаза Лизы-Жюли. Завораживает.

Ну вот. Чем дальше вперед, чем ближе к нам — настоящим, оттолкнувшись от сплошного нуля Strangulations blues, зацепившись взглядом за «Парень встречает девушку», тем больше глаз, устремленных в «Дурную кровь» мы наблюдаем. Почти в два раза. Прогресс налицо.

Что делаю я? Второй час прогоняю один и тот же альбом, одну и ту же музыку. Sigur Ros. (). Тот кто слышал — поймет. Для меня — сегодня — нет надежды. Так паршиво я себя давненько не чувствовала.

Но вернемся к Караксу. Что сделал он? В далеком 1986? Меня и на свете еще не было, а его «Дурная кровь» уже пестрела такими красками, от которых дух захватывает — будто картина еще не просохла, а художник отлучился на несколько минут, чтобы подарить вам красоту, свежую, еще теплую.

Она везде — и в белоснежной коже семнадцатилетней Жюли Дельпи. В ее чистых, заплаканных глазах. «Однажды… может, дважды…»

И в заспанной, растерянной Анне, в ее горящих щечках и в испуганном взгляде. Игра Бинош великолепна. Страх пустоты, одиночества, когда понимаешь, что все ушло, но боишься отпустить, понимаешь, но не хочешь в это верить… И то, что было «навсегда», превратилось в привычку. Любовь не горит в их сердцах, Марка и Анны, а тихо дотлевает. Спит. И то, что творится внутри Анны — переживания, страхи, растерянность, Жюльет передает без лишних эмоций, без переигрывания и без лишних слов. Не зря Каракс сделал ее героиню намного старше, при этом, не состарив внешне. Все сводится к тому, что рядом с Марком, с мужчиной, который намного старше ее, Анна просыпает, прозябает в литургическом сне свою жизнь, по-настоящему никого не любя, не отдавая и не беря. Она мумия. Заспиртованное однажды чувство — без развития и, естественно, без конца. И без нового начала.

Алекс… он стал другим. Он изменился. Конечно, он все так же спасает девушек и учит их любви, но не кажется ли вам, что он сам запутался? В мире, где люди занимаются любовью без любви (тоже мне — сенсация! Простите за цинизм); в городе, по улицам которого явно бродит Она — женщина в белом платье, с темным волосами, жаль, что лица не разглядеть, но и этого хватило, чтобы Алекс влюбился… И что же? Этот образ «прекрасной незнакомки» он вселяет в Анну, первую, кого встречает. И начинается — драка, ночная пробежка под «Modern love» Дэвида Боуи. Алекс бьет себя — в живот, грудь. Что-то сидит — внутри… Узел, который смогла распутать пуля. И снова встреча — с незнакомкой. Так значит, это не она… Но кто же?

То, что сидело внутри, — вырвалось наружу. И шум взлетающего самолета не сможет заглушить прекрасной музыки, льющейся из груди освободившейся Анны.

Каракс подражает Матиссу. В фильме нет полутонов, только яркие основные цвета. Красный, синий, зеленый, желтый. Это могло бы показаться выпендрежем, если бы не выглядело так натурально. Правда, неужели у нас в жизни так много туманных цветов и полутонов? Нет, они только в кино, а реальный мир погрузился в яркую среду постмодернистского гротеска. И «Дурная кровь» — как раз об этом. О том, что нет больше границ между разумом и чувствами. О том, что лук-порей и яблоко — это одно и то же, или хочет казаться одним и тем же, или вообще не важно, что это такое, главное — чтоб было. Все эти причуды — не какая-нибудь там больная фантазия. Это, наверное, наша жизнь. И людей нашей эпохи по-настоящему губит только одна болезнь — неумение любить.

10 из 10