Этот фантастический мир. Выпуск 10: Знак Саламандры (1984)

При чтении романа Брэдбери мелькнуло, что главное для половины «451° по Фаренгейту», это встреча. Встреча девушки, живущей в архаичной семье (по Брэдбери — героиня с личиком тонким, как миниатюрный циферблат, как хрупкий молочно-белый кристалл) с социализированным бруталом-пожарником. Сначала Гай в укоризне, что у неё нет уважения к собеседнику, а девушка замечает, что он мгновенно отвечает со смехом на всё, и даже не задумывается над тем, что она спрашивает. А дома его жена в муз. ракушках, холодным телом раскинувшись под снотворным, и пришлось вызывать «Скорую», и механически чистить её от «ядовитой жижи». И Гай Монтэг механически подумал, что жене можно было принести с этой 'Скорой'-техничкой ещё и чью-то плоть, чей-то мозг и память, заодно почистить душу… И с одуванчиком, хоть и было в шутку, но понятно, из них ведь варят «варенье любви». И она, та девушка, вязала «синий свитер», а он вдруг понял, что как все пожарные, он весь, от волос до загорелой кожи, весь оттенка тлеющего угля. Этот их ужасающий контраст прекрасен.

Экранизации романа редки, я хотела «приложить рядом» наш «Знак Саламандры» и возведённый в культ «451°…» от реж. Трюффо. Не сомневалась в силе драматургических вех нашей кинозарисовки. Не шучу.

Трюффо, истинный французский психобунтарь, необразованный, но начитанный, горячечный от рационалистического нигилизма к самой жизни. Для воплощения обстановки романа Трюффо использовал цивилизованный «роскошный» интерьер, и явные признаки нацистского символьного пространства: жест-«римский салют», фото затылков (евгеника), ночные сжигания книг, ящики для доносов. Актеры у Трюффо с их преувеличенной порывистостью мне понравились. Хотя у Брэдбери написано, что Гай Монтэг в процессе разговоров с той девушкой стал «взлетать по пожарному шесту как птичка», а у Трюффо он как деревянный «разучивается» это делать. У фильма Трюффо окончание размягчённое, разваливающее смысл всех событий до этого. Информационное успокоительное 'из жизни отдыхающих', примерно. Думаю, это вредно для романа Брэдбери. Жутко много роскошно иллюстрированных изданий «вывалено» на зрителя, чтоб сжигать, в последних сценах много авторов названо, при том что «ахового» эффекта от этого нет.

В нашей, «утверждённой министерством», обучающей подростков постановке 1984 года, Гай Монтэг/Леонид Каюров, как в романе, темноволос. Типажом подходит, проживанием образа тоже. Реж. Тамара Павлюченко. В первые же секунды от карающего взгляда брандмейстера Битти/Юрия Яковлева такое напряжение, такое чувство дискомфорта, когда Гай прячет листочки, что сразу страшно. И те урывки, странички, которые наши актёры держат в руках, и акцентированно называют фамилии авторов, выражение лиц у них другое, ощутим настоящий контакт людей с литературой. И полный психический крах культуры, шоу «Белого клоуна», как у Брэдбери, в нашей постановке есть. У нас подручные средства визуализации обстановки были скромней. Домики классические, сборки из мини-бруса, а не «дома-дома». Но они горят, и пламени много. Несгораемые костюмы цвета слоновой кости хорошо смотрятся. Глаз «не режет».

Мне показалось необычным, что после нашей экранизации роман Брэдбери уже читается с ощущением человека, участвовавшего в событиях. В постановке Тамары Павлюченко у Монтэга не показана жена, об этом не упоминается. Зато видим вдруг самостоятельно от него действующие руки, как в романе, его сомнения, и далее его чувства, и его отчаянный главный поступок. Даже непонятно, поучаствовал ли брандмейстер Битти/Яковлев в том, чтобы той девушки не стало. Стала читать роман, и тоже подозрение, что какое-то акцентированное торжество у Битти было по поводу её семьи. Потому что Битти, в моём представлении, и в книге Брэдбери беседовал с Гаем абсолютно в образе и с интонацией Юрия Яковлева. Наша постановка антропоцентрична. Погружение в подробное чувственно-эмоциональное поле вокруг героев, которые принципиально выбирают жить душой — без обезболивания. Как у Брэдбери.

С детства помню эти выпуски, старался не пропустить, и для этого в числе прочих обязательных к просмотру программ (а их было ой как немного) отмечал в программке авторучкой (обводил в овал время — господи, как воспоминания нахлынули).

Не все они были одинакового уровня, но вот именно этот по «451…» был просто шедевр, особенно ярко сыграл Яковлев в роли брандмейстера Битти. Всем, кто уверен, что «старая» фантастика без спецэффектов не канает — советую посмотреть.

Вторая экранизация в выпуске — по сюжету практически тот же «451…», только сжатый до одностраничного рассказа Эмиля Лудвита с соответствующим хронометражем, но тоже заслуживающий просмотра. Здесь стоит выделить Ю. Богатырева, который, кстати, снимался и в других выпусках.

В преддверии выхода в свет экранизации «451..» от НВО, чей трейлер прямо-таки подавляет несоответствием оригиналу в плане размаха и переделок (примерно как если бы вместо томика любимой фантастики тебе пытались всучить гигантский комикс), стоит в очередной раз задуматься о том, что практически все мрачные предсказания фантастов сбываются, правда не всегда буквально.

10 из 10