Ангел (1982)

«Ангел» Бокановского сложно назвать фильмом. Скорее это именно лента, в некоем прежнем понимании термина, относящемся к первой трети 20 века, когда прокрустовы тиски линейного нарратива еще не сделали представление о кинематографе уплощенным и упрощенным.

Бокановский, как ни странно (хотя можно вовсю щеголять понятиями типа «инсталляция») прямо наследует киноавангарду не в его стремлении «остранить» камеру или поставить акцент на смещенном монтаже, но в самой идее, что кино способно обходиться без действующих лиц, сценарного плана и прочих котурнов театральной драматургии. по отношению к «Ангелу» лучше говорить о своеобразных «операторах» (не тех, которые за кадром, а по логике Бадьё) осмысления, что именно и как осваивает кинематограф, если не понимать его как миметическое приложение, воздействующее напрямую на нервные раздражители. Нет, эффект ленты опосредован (вспомним, что опосредование — ключевая функция самого ангела как вестника). Если угодно, Бокановский — постсюрреалист. Ему неинтересны метафорические взрывы (а многие думают, что в этом и есть эффект сюрреального), ему интересна работа с тенью и светом (работа, кстати, архетипоцентричная), напоминающая самые раскованные в своей безОбразности эпизоды «Раковины и священника». Скорее полный повтор или эффект ленты (не той, которая фильм, а которая, обегая круг, впадает сама в себя), минималистский по своей природе, позволяет избегать искуса Образности. Нет, кое-какие образы, конечно, появляются в «кадре», но скорее это побочный эффект квазисновидения, которое ценно своим расфокусом и которое тревожит своей недовоплощенностью и принципиальной невоплощаемостью.

Кстати, это и достоинство, и недостаток фильма: если в начале 1980-х осуществляется рефлексия над примерно теми же проблемными смысловыми полями, то, спрашивается, чем же кинематограф занимался все это время?