Интерьеры (1978)

Однажды отец семейства решает, что он достаточно долго жил ролью примерного семьянина, главы и опоры семьи и уходит с этого «поста», покидая дом и начиная, наконец, жить для себя. С этого начинаются события фильма.

Вообще, разобраться в клубке семейных историй, взаимных дрязг, недомолвок и обид отдельно взятой семьи — задача и в реальной жизни сложная, пожалуй, невозможная.

Но Вуди Аллен и не предлагает этим заниматься. Вообще дело и не в событиях вовсе, а в самих людях.

Он просто мастерски выписывает персонажи совершенно разных сестер: одна уверенная в себе, творческая натура, но, не находящая, тем не менее, удовлетворения в жизни, другая — актриса, жаждущая славы, внимания, и никогда не получающая его сполна, третья неуверенная в себе и невротичная, всегда в роли «догоняющей», чувствующая себя глубоко несчастной.

Вообще все персонажи, даже второстепенные (например, муж Ренаты и жених Джой) довольно выпуклые и живые.

При всём при этом, это один из немногих фильмов, где все герои до единого несимпатичны. Им можно сочувствовать, но долго этого сделать не получается. Нет, не из-за того, что они все мерзкие, гадкие, нет. Все они кажутся ничтожными людишками, копающимися в сундуках со своими проблемами, желаниями и комплексами.

На мой взгляд, поучительно и даже наставительно Аллен подкладывает один единственный простой вывод: нормальных отношений не может быть нигде вообще, если стороны этих отношений — люди — зациклены исключительно на себе, и не хотят/не могут услышать других. Так вот, персонажи этого фильма — это такие вещи в себе, абсолютно диссонирующие друг с другом элементы интерьера той самой главной комнаты — семейных отношений. И потерявшая уже связь с реальностью мать («хранитель очага») семейства маниакально хочет добиться идеально гармоничного интерьера. Но нет, не срастается.

Даже в конце фильма, но последнем кадре, где все сестры смотрят в одном направлении, и казалось бы, должно наступить некое единство и сближение, мы понимаем — каждый из них думает только о собственных переживаниях и варится в своем котле чувств.

Такая вот социальная пьеса. И да — эгоисты воспитывают эгоистов.

P.S.

Кстати, данный фильм третий из знаменитой Манхэттенской трилогии, и вроде бы, не сразу понятно, что его объединяет с остальными двумя, в которых Нью-Йорк и все атрибуты предстают во всей красе. Но, досмотрев фильм до конца, становится очевидно — это тема одиночества, только в данном случае не в большом городе, а в собственной семье, что еще страшней.

8 из 10

Непривычный Вуди Аллен, так бы я сказала. Мы привыкли смеяться над фильмами режиссёра. А здесь пришлось «грузиться». Насколько я понимаю, это единственная драма Аллена. И весьма хорошая, должна признать.

Итак, пожилая пара — Ив и Артур. Ив страдает каким-то психическим расстройством, не совсем поняла, каким. Судя по всему, наплывами депрессии и, как следствие, склонностью к суициду. Её старшая дочь Рената упоминает даже, что мать подвергалась шоковой терапии. Так что мы понимаем, что причиной расстройства стал не уход отца из семьи, но он болезнь значительно обострил. На фоне данной семейной драмы мы прослеживаем отношения между тремя сёстрами.

Старшая — довольно успешный поэт, но переживает кризис в творчестве и в семейных отношениях. Однако, я не считаю, что это повод отстраниться от участия в судьбе матери, оправдывая себя фразой «Мы не можем быть с ней (матерью) постоянно». Однако, это ж американцы, нам их не понять. Мне, во всяком случае. Средняя (или младшая? я немного запуталась) Джой — любимица отца. И именно она уделяет максимум времени и заботы больной матери, но при этом (опять же — причина ли в том, что американцы и иной менталитет?) ей необходимо одобрение матери и признание своей значимости, чтобы мать была ей благодарна за проявленную заботу… Странно для меня всё это, честно говоря. И я даже не знаю, не будь у Джой такой позиции и, тем более, не озвучь она её матери в этот ужасный день, соединивший в себе праздник и трагедию — каков бы был финал?

Ну а третья сестра… Даже имени её не запомнила. Ей уделено минимум экранного времени и роли в истории семьи. Она — успешная актриса, постоянно в разъездах, семья её, судя по всему, мало интересует, хотя по поводу того, что никому она не нужна в своей среде как личность, её уже начинает волновать. Не очень интересный для меня персонаж.

Фильм снят в тёмной и мрачной цветовой гамме — серо-коричнево-бежевой. Очень напрягает и угнетает, честного говоря, у меня прям глаза устали. Но… Таков уж режиссёрский ход. И на этом вот фоне ярким пятном со своими красными одеждами выделяется Перл — новая пассия отца — как символ, во-первых, чужеродности в этой семье, и как символ жизни, как я понимаю… Неудивительно, что отец потянулся к ней. Вообще же вот какая позиция мне понравилась (ну американская же! По крайней мере, не русская, хотя и мы уже пытаемся мыслить шире, скажем так), как отец говорит о своём намерении жениться: «Мне 63 года! Я хочу отдохнуть!» С одной стороны, из этой фразы понятно, что жизнь с больной женой для него была подобна практически аду. С другой — поучиться бы так относиться к жизни, я о том, что «в 40 лет жизнь только начинается»

Да, и ещё одна интересность — в фильме нет музыки. Всё происходящее — под аккомпанемент естественных звуков. Этот ход мне понравился, кажется всё весьма достоверным и как будто происходящим сию минуту с тобой.

Фильм мне понравился. Возвращаться к нему вряд ли мне захочется. Но поразмышлять я о нём ещё поразмышляю.

Всегда интересно когда зарубежные режиссеры создают свои работы в другом государстве. Вот и эта работа Ингмара Бергмана выглядит весьма незаурядным экспериментом. Он оказывается верен своей стилистике, развивает привычные для своего творчества темы и при этом вполне гармонично сочетает этой с американскими реалиями…

Стоп… Стоп… Стоп… Вероятно произошла ошибка. Режиссером оказывается является совсем другой человек. Получается это эксперимент Вуди Аллена. YНо как похоже. И никакой свойственной ему иронии. Он просто создает стилизацию «под Бергмана» перенося его стилистику на скалистые американские берега. Вот уж действительно — картина для любителей альтернативной истории кино. Так тонко воспроизведена стилистика, что замените фамилии в титрах, действительно можно будет спутать режиссеров. И это уже заслуживает уважения.

Несмотря на некоторую сбивчивость повествования Вуди Аллен создает очень убедительную по форме картину. Позже благодаря «бергмановской» составляющей он сделает еще несколько работ, которые будут уже несколько попроще. А «Интерьеры» все еще хороши для просмотра.

Кстати, не нужно удивляться тому, что стилистика этого фильма действительно будет очень сходна с работой Редфорда «Обыкновенные люди». Думаю, что тут без цитирования не обошлось. Только вот в ленте Редфорда нет оммажа Бергману.

7 из 10

Очень люблю этот фильм. Известный на весь мир американский режиссер Вуди Аллен подарил мировому кинематографу огромное количество замечательных фильмов. Его философские или легкие комедии, мелодрамы я люблю и всегда смотрю с удовольствие, но драмы этого режиссера — для меня настоящая жемчужина. У Вуди ни так много драм, и к каждой я отношусь особенно.

Перед нами его самая первая драматическая кинокартина 1978 года под названием «Интерьеры». После нереального успеха фильма «Энни Холл» 1977 года, кинокомпания United Artists разрешила снять Аллену абсолютно любой фильм, который он хочет. Настолько был огромный успех фильма и любовь зрителя. И на этот раз непревзойденный Вуди решает снять драму, свою первую драму. На одну из главных ролей он снова берет свою любимицу Дайан Китон (которая и получила Оскар за лучшую женскую роль благодаря его картине «Энни Холл»).

Мы видим историю большой семьи: отец, мать и три взрослые дочери. Семья интеллигентная и респектабельная. Люди очень интересные, и заурядными их назвать было бы ошибкой. Их размеренную жизнь рушит в один миг новость отца, который всегда был с ними честен. Он оставляет их мать и женится на другой женщине. Такие перемены все перевернули с верх на голову, и в первую очередь это отразилось на брошенной матери троих дочерей, которая всегда была психически не здорова, и это событие совсем начинает убивать ее изнутри…

Раскол и трагедия семьи были показаны очень глубоко и жизненно. Аллен уделил каждому герою большое внимание, и зритель ощутил боль каждого персонажа. Три сестры. Все такие разные, и мы видим три жизненные линии: жена заурядного писателя (которую не долюбили в детстве), любимица отца (самая умная и талантливая, но не может найти себе место в жизни и мучается разными философскими вопросами на которых нет ответов), и третья сестра актриса: весьма ветреная и на самом деле одинокая девушка, которую воспринимают мужчины в качестве больше любовницы, чем жены.

На фоне жизни сестер все идет к матери. Она фундамент всей этой истории. Натура она тонкая, и перемены ломают ее. Последнюю с ней сцену я не забуду никогда. Это любимый мой момент в данном фильме, и он завораживает и будоражит. Как известно роль матери должна была сыграть Ингрид Бергман, но как же шикарно эту роль исполнила Джеральдин Пейдж. Просто сыграла с душой, так тонко, так с глубокомыслием, загадочно. Сестер сыграли Мэри Бет Хёрт, Кристин Гриффит и моя любимая Дайан Китон.

Не могу не выделить Морин Стейплтон, ведь свою разлучницу и вторую жену она сыграла чудесно, была чем-то самым легким предала колорит этому фильму так, как и задумывал Вуди Аллен. Интерьеры, стиль всего ощущался в ее любви к жизни и краскам, пуфикам, о которых она говорила. И на фоне этого все идет другой интерьер, другая женщина, другой мир — брошенной матери, у которой интерьер холодный, идеальный, в нем чувствуется везде перфекционизм. От такого часто мужчину устают и находят себе женщину такую, какую и нашел отец из этой истории.

Этот фильм о трагедии семьи, о семейных ценностях и тайнах, хитросплетении чувств и детских обидах, о родителях и детях, и о том, как мы все нужны друг другу, и семья — самое важное, что есть. Данный драматический фильм оставляет после себя след на душе, о нем еще долго думаешь, все анализируешь. Я бы сказал: редкостное, действительно хорошее кино, весьма жизненное и глубокое.

«Интерьеры» — замечательная, сильнейшая драма от Вуди Аллена, сравнимая с хорошим вином. Я этот фильм особенно люблю и выделяю из работ данного режиссера. Кино чистое и правдивое, жизненное и настоящее. Без единой нотки фальши, как будто глубокая и хорошая книга, которая к прочтению обязательна. Спасибо!

9 из 10

Я как большой поклонник творчества Бергмана не мог пройти мимо этой, как ее называют критики и какой она без сомнения является, «бергмановской» работы американского комика Вуди Аллена. И должен сказать, что не только не пожалел, но и открыл для себя новые, самые неожиданные грани таланта «мастера интеллектуальной комедии».

Неподдельный, ненаигранный драматизм поражают своей глубиной и объемом, а душевное смятение и искания героев переданы настолько точно, что начинаешь сомневаться в авторстве постановщика (это точно Аллен снял?). Спектр философских проблем, характерный для творчества Аллена здесь предстает в совершенно ином свете: на смену бесконечной самоиронии и дурачествам приходит пафос трагедии, а вышучивание проблем уступает место мучительным раздумьям и терзаниям.

Даже небольшие знатоки творчества Ингмара Бергмана сразу заметят знакомый почерк титана шведского кинематографа, огромным поклонником которого являлся сам Аллен, но это не цитирование и не заимствование. Аллен, используя бергмановскую манеру, хотел высказать свои самые сокровенные переживания и раскрыть на экране темы, которые следует не вышучивать, а проживать.

Безусловно, это одна из выдающихся картинка в творчестве Вуди Аллена. Остается только сожалеть о ее не признанности зрителями и недооцененности критиками того периода. Благо сейчас, в век интернета, каждый может ознакомиться с этим произведением и оценить его по достоинству.

10 из 10

За «зелиговскую» мимикрию без потери индивидуальности

Восторг. Неописуемый восторг. Безмолвный. Подобно интерьерам фильма, которые следуют повсюду за героями, но лишь наблюдают за тем, как переплетаются семейные узы.

Вуди Аллен очаровал добрую половину мира своими легкими комедиями, не лишенными порой философского смысла, однако в 1976 году он предстал перед миром абсолютно в новом свете. «Интерьеры» лишены всякого юмора, легких мелодий саксофона, закадрового голоса самого режиссера и всего прочего, к чему мы привыкли.

Море внешне безжизненно, но оно полно чудовищной жизни, которую не дано постичь, пока не пойдешь на дно. Так писал Бродский, так показал Аллен. (Дабы географы не огорчались, я уточню, что в фильме задействован океан). И вот этой бушующей, непредсказуемой силе природы противопоставляются идеальные интерьеры комнат. Стремлению воспитать идеальных детей противопоставляются психические проблемы взрослых. Желание каждого героя противопоставляется возможностям.

Повествование не проседает ни на секунду, оно неспешно набирает ход, подобно морю, которое затягивает песок, прежде чем со страшной силой выплеснуть все на берег. В фильме нет главных и второстепенных персонажей, плохих и хороших. Просто кому-то хочется сопереживать больше, кому-то меньше, но одно ясно точно: несчастны все.

Рассуждать о посыле режиссера не стоит. Если после титров, вы ловите себя на мысли, что уже несколько минут смотрите в одну точку, стало быть, просмотр не прошел даром и, определенно, заставил что-то вспомнить. И это главная черта всех фильмов Аллена: в любой момент жизни можно найти у него историю, которая происходит с вами прямо сейчас или уже произошла.

Все основные герои картины, которые появляются более чем в двух сценах, раскрываются зрителю настолько реалистично, что к финалу начинает казаться, будто ты прожил всю жизнь с этой семьей и не можешь не сопереживать их горю. Определенно, чувствуется опыт Вуди как постановщика пьес. И актеры с его заданиями справились безупречно. Дайан Китон не перестает поражать своими преображениями, Мэри Бет Херт талантливо сыграла девушку, которая не имеет никакого таланта, а Джеральдин Пейдж… Лучше один раз увидеть, как говорится.

Стоит так же заметить и такие приятные для зрителя моменты, как отсылки к творчеству Бергмана, кумира Аллена, и, собственно, к ранним работам самого режиссера.

Визуальный ряд восхищает. Об интерьерах можно говорить очень долго, ведь не зря они вынесены в заглавие. Их светлость и простота делает все таким легким… Таким невыносимо легким. Вскоре за этой простотой и гармоничностью чувствуется уже холод, бесчувственность, желание спрятать свои страхи. Ледяной замок, как говорит в самом начале одна из дочерей.

Сколько бы мы ни пытались взвесить все «За» и «Против», проанализировать эпизоды, искать ключевые реплики, всегда есть одно чувство, которое является лучшей оценкой для фильма. Восторг.

«Интерьеры» — каноничное независимое кино, снятое с душой.

10 из 10

История одной семьи, абсолютно реалистичная, без украшений и иронии. Эта картина для В. Аллена стала фильмом- экспериментом, испытанием себя в серьезности и способности воздержаться от интеллектуального тонкого юмора. Он полон пустоты и печали. Это качественная и очень изящная психологическая драма.

При всей простоте и без попыток посвятить детали, нас допускают к глубинам трещин семьи, которые каждый пытается замаскировать. В каждой паузе ощущается сильный шум, тишина становится главным раздражителем, она вырастает до нереальных размеров и все находятся в ее плену. К нашему вниманию, анализу и критики подается кризис в чистом виде, этот кризис разделяет семью, каждая сцена достаточно точно передает ход событий.

Озабочена и разбита мать семейства заполняет черную дыру, образовавшуюся в ее груди предметами интерьера, мелкими вещами, которые заменяют ей живое окружение. Эти предметы такие же молчаливые и бездушные, бледные как она. Ева становится олицетворением противостояния и мучений, при этом я считает ее эгоистичной, она открыто борется со своим прошлым, отказывается верить в будущее. Она была уверенной, а стала слабой.. Она стремится к ледяному совершенству, но остается в одиночестве, потому что не дает никакого шанса понять себя, показывая лишь страдания. Мне кажется, что она никогда по — настоящему не любила своего мужа, скорее всего у нее такое хобби — специфический образ мученицы с непредсказуемыми последствиями.

Даже сама съемка была как-то удаленная, то есть, если в кадре было сразу несколько человек, не ощущалась их единство, а тем более теплые семейные связи. Холод ощущался во всем: в чувствах, в белом цвете, в открытых окнах, в отдыхе, в долгосрочной встречи, в правде, в море.. . Равнодушие стала спутницей холода.

Если и можно как-то найти то, что объединяло желание и мнения всех героев этого фильма, то это желание жить своей собственной жизнью и быть ответственными только за свои поступки. Сцена за обеденным столом, например, как отец объявляет о своем обдуманное решение, обыгрывается и подается таким образом, чтобы показать на сколько его каждое слово является болезненным и острым, на сколько он разъедает чувство каждого члена семьи и безжалостно шокирует. Можно увидеть всю палитру эмоций: притупленный гнев, неприкрытое недоверие, молчаливое противостояние. Но, каждый справляется с этой новостью, девушки мужественно встретились с реалиями, если и не смогли понять отца до конца, то хотя бы не становились ему помехой.

Видимо, « Интерьеры», несмотря на всю свою недвусмысленность и экспериментальность, просто были каким-то промежуточным звеном собственного самоанализа Аллена, это рассказ о семье, каждый член которой страдает неуверенностью, патологической склонности к тревоге, кто-то в большей а кто-то — в меньшей степени, так показалось мне, возможно я ошибаюсь.

7 из 10

История, в общем-то, простая, как и название фильма «Интерьеры». Пятеро были когда-то целым — семьей. Потом незаметно семья рассыпалась, истаяла, стала раздельной и чужой. Дочки (три сестры!) выросли. Папа решил начать новую жизнь, бросил маму, которая не грела, нашел тетеньку погорячее (не в сером, а в красном), без провалов и глубин, ту, что проживет лет сто, т. к. не делает проблем из ничего, простую и беззаботную, как деревенский праздник.

Мама топит остатки жизни в мнимой заботе о дочерях, в псевдообщении с ними посредством вещей, интерьера, дизайна. Мастерит футлярчики — себе и миру. Заливает боль холодом, декорирует льдом изысканных форм.

Ее зовут Ева. Не зря. Для дочерей, пусть и не отдают себе в этом отчета, она и впрямь первоженщина. Ее несчастье — в их глазах, ее одинокость — в их улыбках, ее тусклый цвет в складках их одежды. Они маются ее ненужностью, давятся ее пустотой, дрожат ее страхами … Они переняли от нее, как смертельную болезнь, боязнь правды (о себе, о других). Они кормят ее иллюзиями и травятся ими сами…

Они пытаются жить. Но, кажется, что и их тоже окружает лишь фасад, декор, интерьер жизни. И все чего ни коснись в ней — полое. Как книга с обложкой, но без середки. Потеряли дорожки друг к другу, надорвали связи, скрылись в молчание и суету рефлексии («я здесь, а весь мир где-то там, и мы не можем соединиться»). Прячут любовь, словно в их новой нецелой жизни она — стыд, болезнь, рана некрасивая.

Интерьер — прикрытие пустоты пустот, в нем тонут жизнь, разговоры, взгляды. Он — антидом, пустодом. Украшать и умащивать помещение, где не живут счастье и понимание, сродни ханжеству в храме. Внешняя, голая обрядовость. Китайский церемониал, правда, не для пускания пыли в глаза тем, кто и так не читает в твоих ни слез, ни боли, и не для комфорта и даже не для самоуспокоения…

Интерьер у Аллена — не быт, а нечто антибытийное. Красивая формочка для прижизненной могилы. В нотах и тонах стонущих и унылых — беж да сер. Все на своих местах, но ничего не содержит и никого не радует. Отчуждение формы от содержания. Жизни — от смысла. Тоска по наполненности, глухонемая и пыльная, как вещь.

Вы думали когда-нибудь, что чувствует пустая ваза — ладненькая такая, гладенькая, дорогая, в лад обивке, в тон обоям — БЕЗ воды и цветов? Без касания рук, которые вдосталь наполняют ее чем-то живым, красивым, праздничным?..

Эта ваза — Ева. «Она была далекой, сдержанной и далекой…». Щепетильная недотрога. Вся — сплошной серьез. Безумная аккуратистка в одеждах оттенка «ледяной серый». Чистая и безукоризненная, как Снежная королева. Без упрека, изъяна, компромисса и… надежды. В ловушке идеального быта — без воздуха и без жажды дышать и жить. Не знающая, как это и зачем — начинать заново?

Когда я смотрю фильмы Аллена, всегда ловлю (и на этот раз тоже) некую их сверхэмоцию, сверхпосыл — мудрый, грустный: все равны перед истиной — никто ее не знает.

Аллену не зазорно вновь и вновь признавать, что и он тоже. Эта безнадега смысла не лишает его фильмы статуса и энергии проводника, посланника важного, необходимого, живого чувства-знания.

Однако Аллен слишком устал и смят (прежде всего, недотепистостью своих героев, их чеховским несовершенством), чтобы договаривать все до конца и расставлять точки… Ему лень раздевать и переодевать персонажей на наших глазах, будить их, дергать, вытаскивать… Он, словно усталый соглядатай, фиксирует неподвижное, медленное, заторможенное, тягучее, как стон, существование, подёнку их дней и «недотыкомку» судеб. Ни правых, ни виноватых. Только несчастные, нелепые и потерянные. Никому из его героев не скажешь гневных осуждающих или подбадривающих слов: очнитесь, встаньте, вперед в жизнестрой, прямее осанку, выше голову, в реальности всем хватит места, подружитесь с ней или хоть повернитесь к ней лицом! Не скажешь этого, потому что прозвучит как насмешка, как аудиописьмо — глухому.

Аллен — мудрец, он вообще ничего ни от кого не требует. Он просто шутит-зудит, зудит-шутит и вдруг… смывает призрачный, полуживой-полумертвый мир волнами боли. Или чистосердечности. Или смерти. Живыми волнами. Такими, что оживляют даже вещи и срезанные цветы.

«В этом доме больше нет ни молитвы, ни малины.

Только сборник анекдотов, только горькая полынь…»

«Lumen».

«Интерьеры» Вуди Аллена — номинально кино, по сути — едва ли не пьеса, где внимание сфокусировано на путаном кружеве семейных уз, незримых нитях между близкими людьми, которые, по словам юного героя сериала «Связь», натягиваются, но никогда не рвутся. Фильм примечательным образом пересекается по тематике и форме с вышедшей в то же время бергмановской «Осенней сонатой», безапелляционно и честно обозначая точки невозврата между крепкими объятьями безоблачного прошлого и пока что призрачной, но неотвратимо близящейся трагедией человеческих судеб. Когда зябкий холод непонимания, словно пущенный из открытых конфорок газ, стремительно наполняет отчий дом, некогда уютный и родной. Когда бушующие воды равнодушия, зависти и обиды размывают фундамент уже не сказочного, а тревожно мрачного семейного замка. Трещащей по швам крепости, стены которой готовы рассыпаться острыми серыми камнями, хороня все живое под грозовым небом, жаждущим разразиться ледяным ливнем разбившихся надежд.

Киномозаике из героев и образов, дискредитируя сам принцип головоломки, изначально не суждено собраться в единую картину, потому как каждый кусочек паззла в ней — из своего набора. Персонажи Аллена, несмотря на родственные связи, — элементы разных миров, помещенные в единое пространство. В интерьеры.

Мать, отец и три взрослых дочери, двое из которых уже обзавелись собственными семьями. Три сестры: актриса Флин, поэтесса Рената и мечущаяся в поисках себя Джой, примеряющая роли то литературного критика, то фотографа, то рекламщика. Творческая интеллигенция — социальная прослойка до крайности обособленная. Потому неудивительно, что ранимая индивидуальность тонкой натуры становится камнем преткновения в вопросах семьи и брака. И Вуди Аллен не был бы Вуди Алленом, если бы не предложил зрителю покопаться во всем этом грязном белье. Несмотря на репутацию чуть ли не самого озабоченного режиссера из числа признанных мэтров, в «Интерьерах» Аллен практически ушел от любимой для себя тематики секса, показав в самом откровенном виде лишь психологию героев.

Джой несчастна. Депрессия отпечатана на ее бледном осунувшемся лице так явственно, что не может быть спрятана даже за густой челкой и стеклами очков. Безрезультатные попытки найти свое призвание нагоняют тоску и подталкивают к отказу от нежеланного ребенка, а гнетущая неприязнь матери к ее избраннику Майку подливает масла в огонь саморазрушения. Сестра Рената более успешна, ее творчество находит положительные отклики критиков, зато муж и по совместительству коллега по перу Фредерик то и дело топит свои проблемы в алкоголе, переживая очередную неудачу на писательском поприще. Разлад в семье растет снежным комом так стремительно, что даже малолетняя дочь не способна стать ключиком к взаимопониманию.

Однако центральной в фильме становится история родителей. Психика Евы не выдерживает тягостных дум об ушедшей молодости и охладевшем супруге, который на старости лет надумал отделиться и начать жить для себя. Немудрено, что Артур вскоре находит для себя пассию попроще и повеселее. Ведь беззаботная и недалекая Пэрл, выбирающая картины и пуфики, в глазах пожилого мужчины выглядит гораздо привлекательнее, чем изъеденная и высушенная осознанием бессмысленности своей жизни супруга, красящая все вокруг в оттенки серого и бежевого. Глупая змея залезла в уже и так разоренное гнездо. Следствие неуклюжего праздного танца — разбитая ваза, конечно же неприметного тускло-коричневого цвета, — незатейливый и очевидный символ, знаменующий окончательный крах семейных уз. Ваза, осколки которой, разлетевшись, ранят три поколения.

А все потому, что главный герой в этой истории — природный человеческий эгоцентризм. До гадкого банальный ответ на самые сложные вопросы. Просто о сложном — не за это ли любят Вуди Аллена? В рассказанной им истории есть целый клубок отношений, но нет ни одного искреннего чувства. В безликих интерьерах карьеризма, надменности и самоутешения каждый думает лишь с высоты собственного «я». Это делает интерьеры пустыми даже при наличии в них толпы людей. И Вуди не побрезгует разжевать это для самого непроницательного зрителя устами своих героев. Монолог Джой в предрассветном полумраке, обреченно горькое молчание Евы и без задней мысли откликнувшаяся на слово «мама» Пэрл, после чего звериный холод интерьеров получает эпитет «мертвенный». Финал, который ставит жирную точку в том, что и так было предопределено.

Интерьеры пусты. В интерьерах никогда не играет музыка. В интерьерах никогда не звучат слова о любви. Интерьеры не знают, что такое чуткость и доверие. Интерьеры — это убежище для призраков, которые лишь внешне напоминают живых.

Три сестры, три индивидуальности, три судьбы. Один взгляд на троих, направленный через тусклое оконное стекло куда-то за горизонт, скользя над волнами необычно тихого моря. Нить натягивается, но никогда не рвется.

Картина с особой эмоциональной подпиткой, экскурсом в психологические моменты и, что не мало важно,… красивыми интерьерами. Очень насыщенные женские персонажи с актерским мастерством актрис в главных ролях. История про умение прощать, любить и принимать все должным образом. Интересно то, что, хоть в центр всего поставлена болезнь матери троих сестер, но жизнь каждой из них — попытка найти себя, идя рядом с семейной драмой.

Изначально Вуди Аллен представляет нам Джой как основного персонажа. С ее диалогов с матерью история начинается, что в следствии становится главной трагической сценой фильма. Хоть отец все время видит ее непосредственный талант, а мать с вожделением относится к Ренате, но этот конфликт оказывается самым жизненным, проблемным и разрушающим в фильме. Соперничество между двумя сестрами, но очевидно, что Джой не есть такой талантливой как ее сестра. Рената говорит: «Она подвержена всем терзаниям творческого человека, но у нее нет никакого таланта». При чем это видит и сама Джой. Самой эмоциональной и проникновенной кажется Рената: «У меня было странное ощущение. Будто я здесь, а весь мир где-то там… И мы не можем воссоединиться». Флин — героиня, которая кажется наиболее искренней, ведь ее творческие «терзания» достаточно ограничены и она просто живет по правилам своего мироощущения (что в сущности характерно и для Перл). Самой конфликтной, острой ситуацией фильма становится монолог Джой — девушки, которая все время пыталась искупить свое несовершенство, существующее только в глазах матери, и тем самым открыть или найти себя в бесконечном поиске. Хоть по сценарию Флин и делают самой отдаленной от семьи, а в следствии и эгоистичной, но Джой выглядит намного большим, без преувеличения монстром в своем характере, чем любой другой из персонажей. Когда она забеременела, то решила избавиться от ребенка ради карьеры, русло которой сама еще не определила; она начала ненавидеть возлюбленную своего отца, которая сумела стать душой компании, не говоря о том, что очень символично, что именно она спасает Джой. Кстати, Морин Стейплтон выглядела действительно чем-то оживляющим во всей этой истории. Рената удочеряет девочку. Происходит противопоставление двух женщин, которых объединяет искренность Флин. Джой будто остается в детстве. Она во всем винит свою мать и только после ее смерти начинает находить свои творческие позывы. Где-то это даже жестокий элемент сюжета, но он подчеркивает психологическую сложность выбранной истории. В своем последнем монологе к матери Джой говорит: «Думаю ты слишком совершенна, что бы жить в этом мире. Все эти прекрасно обставленные комнаты, все эти интерьеры…, все это так контролируемо и не оставляет места ни для кого, ни для настоящих чувств… Ни для кого, кроме Ренаты. Ты благотворишь ее талант. А как быть нам, как мне быть — у кого нет склонности к творчеству ? Я переполнена жизненными впечатлениями, но как мне избавиться от них ? Ты не просто больная женщина… Это было бы слишком просто. В основе болезни психики всегда лежит болезнь духа». Одна из самых сильных реплик фильма. Болезнь духа (именно то, чего так опасается Рената) — таковой не оказывается ни у кого из персонажей (не учитывая слабости Джой), ведь в основе их отношений лежит уважение друг к другу.

Героиня Морин Стейплтон действительно вносит спасательную лепту в их жизнь. И хоть аморальный Фредерик называет ее «новой мамой» — живость ее характера помогает выжить и в прямом и переносном смысле героям. Изначально размышления идут о том, виноват ли отец, что сделал выбор в свою сторону, достойный ли это вообще поступок для мужчины, человека…? Но Вуди Аллен умело предоставил нам ситуацию, в которой все сложно, но невозможно взять на себя право кого-то обвинять — ни Джой в попытках спасти и убить свою мать одновременно, ни Артура в попытках быть и для всех хорошим, и для себя, ни Перл, что посмела вмешаться в семью, зная сложную ситуацию в ней. Не заметно, но вовремя звучит замечание Перл: «Мы живем один раз и этого вполне достаточно, если правильно распорядиться жизнью». В сущности режиссер действительно делает виноватой только одну героиню — психически больную мать, которая не любит жениха Джой, не способна отпустить мужа к другой женщине (людям, которые спасут Джой) и просто держит всех «на поводке» своих капризов; выглядит как иллюстрация именно сказанного про ее больной дух… Да и фильм начинается со странного и не оконченного в конце монолога Артура, который звучит достаточно обвинительным в ее сторону.

Таким образом, картина состоящая из противоположных характеров людей с разными целями в жизни (хоть они все и сходятся на творчестве) преподносит правдоподобный расклад развития событий, когда слабость и сила духа не проходят бесследно для человека.

8 из 10

С легкой руки Кудрявцева название этого фильма начали понимать не в буквальном смысле, что, по моему нескромному мнению, несколько ошибочно. Поясню: упомянутый критик предлагает рассматривать слово «Interiors» не в смысле интерьеров как внутреннего убранства помещения, а как отображения внутренних состояний человека.

Бергман, которого только не писавший отзыв на этот фильм не упомянул, именно и есть художник человеческого лица, и не только его фасада, но и своеобразного психического интерьера. Тем не менее, нужно сказать, что Аллен, несомненно воспроизводивший в «Интерьерах» художественные штампы великого шведа, все же несколько самобытен.

Главную героиню фильма, роль которой даже планировалось отдать Ингрид Бергман, большинство наверняка воспринимает как положительного персонажа — как никак, главный страдалец. К тому же ей посвящена, наверное, самая мощная (или даже могущественная!) сцена самоубийства в кино, что мне довелось видеть. На самом деле она и есть главный отрицательный персонаж. Главный — потому что в этом фильме нет положительных. В этой клетке жалюзей и оград нет свободных людей, интерьеры, созданные матерью семейства, вживлены в плоть ее дочерей, которые даже с ее смертью не перестанут напоминать комоды и серванты.

Попытки вырваться из этого состояния не увенчаются успехом. Когда в твоих жилах раз и навсегда установленный порядок, в творчестве или личной жизни он не перестанет воспроизводить себя.

В том-то и дело, что интерьеров как внутренних состояний в героях нет — на поверку они оказываются экстерьерами заброшенных домов. Их остается только попробовать смыть волнами бушующего океана.

После триумфального выхода «Энни Холл» от Вуди Аллена ожидали либо трагикомедии либо пародии (поклонники его предыдущих работ все же остались), но серьезной разговорной камерной драмы выполненной в европейском стиле, не ожидал практически никто. Да и вообще вышел очень неожиданный фильм практически во всех аспектах.

Только ленивый не упомянул здесь про связь с фильмами прославленного шведского режиссера Ингмара Бергмана, и она действительно сильно чувствуется. И дело не только в общей стилистике (медленный темп повествования, меланхоличная атмосфера, внимание к природе и минимум персонажей) но и в смысловой подоплеке. Как и Бергман, Аллен снял фильм про отношения людей, главным образом внутри семьи, показывая, что и они могут быть невероятно сложны и драматичны.

Вообще сценарий вызывает несколько двойственные чувства. С одной стороны есть над чем поразмышлять, да к тому же отлично прописаны персонажи, великолепны диалоги, да и вообще все довольно необычно (хотя те, кто видел только последние работы Аллена ничуть не будут удивлены). Но с другой стороны, хромает сама драматургия. Вроде бы есть и сложные и многогранные конфликты, все четко разделено, но и не схематично, но смотреть все равно жутко скучно и не особо интересно, все настолько запутано, что с первого просмотра трудно, что-либо понять во всех этих взаимоотношениях. И жутко не хватает фирменной «алленовской» самоиронии и хотя бы нотки сарказма, здесь бы она точно не помешала.

Режиссура достаточно крепкая, подчас вообще великолепная, есть отличная атмосфера, оставляющая долгое послевкусие. Очень красиво подобран саундтрек, хорош видеоряд. Приятно удивили актерские работы, хорошо сыграли все без исключения, но главным образом понравились Джеральдин Пейдж, Морин Стейплтон и Дайан Китон. Жаль только, что самого Аллена нет. Порадовало большое внимание к мелким деталям.

Вывод: очень качественная камерная драма в преимущественно европейском стиле, но с полным отсутствием необходимой доли самоиронии, от того смотреть становится скучновато.

Оценка:

8 из 10

«Интерьеры» — первый по настоящему серьезный фильм Вуди Аллена. Снят под влиянием творчества Ингмара Бергмана, которого сам Аллен считает «первым великим, взявшим в руки кинокамеру». Это семейная, бытовая драма. История матери и трех ее дочерей. Первая — это Джой. Она заботится о своей матери, после того как ее бросил муж. Девушка желает счастья обоим родителям, но думает в первую очередь о себе. Она никак не может принять новую жену отца. Относится к ней с холодностью… Она всегда была очень привязана к своему отцу и любила его больше матери, а потом этот, прекрасный в своих интерьерах, мир рухнул. И теперь она изливает душу матери. Хочет, чтобы та перестала тешить себя иллюзиями и зажила по-новому.

Вторая дочь — Рената. Она писательница. Живет со своим мужем — неудавшимся романистом. Их брак — чисто творческий союз. Две яркие личности, индивидуалисты. Они не в силах сосуществовать вместе и поэтому муж Ренаты начинает искать утешение в объятиях сестры Ренаты — третьей и последней Флинн — начинающей актрисы и самой младшей из сестер. По ходу фильма она появится всего пару раз, а все остальное время будет уделено ее матери и двум сестрам. Флинн самая блаженная из сестер. Меньше всего ее трогают все эти «семейные распри»… она еще совсем как ребенок.

Наконец, мать. Она всю жизнь прожила вместе с мужем и тремя дочерьми в большом красивом доме на берегу моря. Там всегда было тихо и спокойно… Она занималась интерьерами, хорошо разбиралась в дизайне помещений, но… Но однажды случилось так, что муж ушел от нее к другой женщине — веселой и живой Перл. И с тех пор ее жизнь стала мрачной и одинокой. Дети выросли и покинули ее, а она все надеялась и ждала. Ева (мать) самый «трогающий» персонаж. Ее действительно очень жаль. В одной из сцен фильма — она встает после диалога с Джой и направляется к морю… Она не боится его, море ее приняло…

Срежиссировал все это неподражаемый комик Вуди Аллен… И это после легких комедийных фильмов и острых социальных сатир, после «Спящего» и «Бананов»?! Видно, что человек вырос из простых пародий и легких романтических комедий с небольшим интеллектуальным налетом. Ведь «Интерьеры» — это очень мрачный фильм. Очень мрачный и красивый… и трогательный. По аналогии с творчеством Бергмана — этот фильм своеобразная интерпретация «Шепотов и криков» с «Осенней сонатой». Интересно, что последний снимался одновременно с фильмом Вуди, и Ингрид Бергман легко могла бы сыграть Перл — вторую жену отца семейства. Но ни смотря, ни на что актеры в «Интерьерах» и так справились отлично. Особенно Джеральдин Пейдж и Мэри Бет Херт. Им получается сопереживать. Порадовала комедийная актриса Дайана Китон в своей яркой драматической роли. Название фильма — это ее заслуга. Режиссура и сценарий у фильма превосходные, хотя и много заимствований. Операторская работа в духе Свена Нюквиста. В общем, сильный фильм сильного автора:

10 из 10

(за прекрасную сцену у моря)

Это просто очень хороший фильм, о том, что у каждого человека есть свой мир, и как бывает сложно понимать друг друга, и мириться с ценностями близких. Вуди Аллен здесь прекрасен, как сценарист и режиссер. Диалоги как всегда естественны и многогранны. В общем, если вам попадётся этот редчайший фильм, то ни обходите стороной. Это очень красивое кино.