Случайная работа для рабыни (1973)

«Дай мне точку опоры вне семьи, и я переверну мир»

Этот фильм рассказывает о шести месяцах из жизни семьи Бронских, а точнее историю Розвиты — жены химика и матери трех детей, для обеспечения жизни которых, она отнимает жизнь чужих — практикуя нелегальные аборты. Когда этот источник заработка оказывается закрыт, Розвита понимает, что помочь своей семье можно лишь, выйдя вовне личных интересов и занявшись общественно-политическими проблемами.

Так в начале фильма в документальной манере, сообщается канва сюжета. Впрочем вряд в данном случае можно говорить о привычном рассказывании истории в классических повествовательных рамках. Александр Клюге — не менее теоретически изощренный и радикальный кинематографист, чем его французский ровесник Ж. Л. Годар — отнюдь не стремится использовать психологические рычаги и увлекать зрителя драматическими отступлениями, кульминациями, идеализацией. Поэтому мы имеем дело скорее с почти документальной репрезентацией жизни конкретных людей. Таким образом «Gelegenheitsarbeit einer Sklavin» имеет определенный нарратив, но сам по себе нарративом не является. Клюге задается целью отойти от привычек голливудского развлечения — возбудить воображение, отказаться от личного опыта, добиться эффекта самоидентификации зрителя с персонажем — и ставит своей задачей — запустить процесс анализа заданной проблемы, чтобы посредством рефлексии развить тему в новой перспективе. Иными словами, осмысление — становится продолжением неоконченного фильма, сам стиль которого становится инструментом сознания. Зритель больше не потребляет фильм с экрана, он проигрывает образы в своем сознании и сам становится продуктивным реактором посредством провокации режиссера.

«За неимением иного доступа к реальности, Розвита и Сильвия учат наизусть песню Брехта».

Было бы неверно причислять Клюге к реалистам, работая скорее в русле новой волны, он до последнего продолжал использовать авангардные приемы и стилистику, выработанные им самим. Эпизоды борьбы Розвиты периодически разрываются вставками эпизодов из других фильмов, фотографиями, книжными иллюстрациями, афористическими цитатами, разножанровой музыкой. Нет, это не годаровский коллажный монтаж с калейдоскопом образов. Все эти лоскутные фрагменты, срезы «культурных слоев» эпохи не просто стремятся к атмосфере документальности и реалистичности, но также намекают на упомянутые повествовательные структуры, которые играют важную роль (ведь как понимаем из самой первой фразы — именно искусство, позволяет Розвите ощутить в себе потенциал, способность что-то поменять), но от которых режиссер сознательно дистанцируется, показывая, что его герои выпали из нарратива и на деле уже не являются персонажами в стандартном понимании.

Розвита Бронская, страстно желавшая познавать и менять, в итоге доходит до заводского ларька с сосисками, которые она заворачивает в марксистские листовки для рабочих. Нет, это не вывод режиссера, лишь краткий комментарий к очередной побочной теме современности. Как сказал сам Клюге: «Нельзя сделать производительную силу женщин видимой пока они продолжают репрессироваться, вовлекаясь в последствия комикса, «безумия» и «отсталости».