Эоломея (1972)

Порой память играет с нами в прятки. Когда-то давно я уже видел этот фильм, но запомнил лишь красивое название и смутные картинки из пропавших кораблей, некоей «засекреченной» программы и разговоров умных людей о стратегии освоения Солнечной Системы. Всё это вместе подвигло на новый просмотр в надежде соединить разрозненные кусочки в единое целое.

Посмотрел. Соединил. И понял, что в фантазиях фильм выглядел намного интереснее и содержательнее. Хотя вроде бы в нём всё есть для фантастического фильма: интрига с пропавшими кораблями, недурные макеты с интерьерами, красивые костюмы, и даже — бутафорская станция на астероиде. Но, к сожалению, нет главного — ощущения, что ты смотришь ФАНТАСТИКУ. Уж больно всё выглядит скучно и как-то обыденно, будто речь идёт не романтике освоения космоса, а о складировании тары возле пивного ларька.

Развязка ещё больше усилила это впечатление, превратив финал не в точку, а многоточие со многими внутренними вопросами и к сценарию и к режиссёру. Даже роль Вс. Санаева особого впечатления не произвела из-за фона, на котором он играл — странноватого напарника Даниэля…

4 из 10

Отечественное фантастическое кино всегда представлялось довольно странной субстанцией. С одной стороны, была богатая техническая база, были замечательные режиссеры, но по итогам мы имеем набор едва ли из 10 наименований, которые реально хочется пересматривать.

В СССР и странах соцблока с жанровым кино вообще не церемонились, а с жанром фантастики тем более: кино должно было будить лучшие и высокие чувства. Какие-нибудь межзвездные стрелялки вообще отметались как категория. Так что ничего удивительного, что эталоном фантастического жанра был признан (хотя и скрипя зубами, и с оговорками, и с поправками) … «Солярис» Андрея Тарковского. Даже выходившие под занавес 80-х лихие фантастические боевики вроде «Звездных инспекторов» или «Подземелья ведьм» (в этом правда меньше) «утяжелялись» философско-психологическим грузом, внутренними монологами и ассоциативным монтажом. Например, советский минисериал на тему «вторжения похитителей тел» — «Посредник», 1988 год — начинался с длинного, 15-минутного абсурдистского пролога из жизни провинциального городка. К этому времени американские коллеги, нежно любившие это сюжет, уже расправлялись с первой жертвой. Да что и говорить о разнице подходов, если эталоном фантастического жанра в Голливуде с 1970-х годов стали «Звездные войны», вытеснившие из сознания тяжеловесную и графически прекрасную «2001. Космическую одиссею».

Этот длинный пролог (что ж такое, тоже как в «Солярисе» — пролог на Земле) к тому, что фантастика в социалистическом кино несла на себе весьма тяжелый отпечаток кинематографа Тарковского, и смотреть ее было не так-то и просто. Сразу скажу, что люблю «Солярис» и пересмотрел его три раза (или четыре), но всему свое место — в жанровом кино не до внутренних монологов, пространных планов и многоходовых парадоксов. Но при этом все это мы находим в фильме «Эоломея», вышедшей в 1972 году, примечательного тем, что это итог копродукции СССР, Болгарии и ГДР, где говорят по-немецки, в том числе и советский актер Всеволод Санаев, играющий старого космического волка, вполне однозначно загримированного под Хэммингуэя.

Фильм позиционируется как фантастический детектив, и начинается с того, что неожиданно в одном секторе космоса пропадают одновременно 9 (!) космических кораблей. Однако ни саспенса, ни последовательного расследования, когда распутывается цепочка событий, эта тайна так и не получает. Вместо этого кино вдруг окунается именно в тяжеловесную стилистику «Соляриса». Усиливает впечатление и открывающее фильм заседание комиссии, которая пытается разобраться в причине исчезновения транспорта. И последующая сцена на природе с архаичным кофейным столиком, за которым герои неспешно беседуют (хотя возможно в это время гибнут люди на исчезнувших кораблях) о проекте «Эоломея». От «Соляриса» досталась и захламленность вещами, когда технологичный, утилитарный интерьер забивается предметами быта: книгами, комнатными растениями, есть даже черепашка, а один из главных героев — космонавт, утверждающий, что ненавидит космос, — и вовсе щеголяет в вязаных носках с дырой на пальце. И загадочная пустая станция, которая возникает ближе к финалу, хотя и построена в каком-то странном ажурном дизайне, все равно вызывает однозначные ассоциации с фильмом Тарковского.

Проблема-то еще в том, что для авторов фильма главная интрига фильма настолько очевидна — не в пример запутанности межчеловеческих отношений, наложенных на вопросы этики исследователя да приправленных выкрутасами мыслящего океана в «Солярисе» — что они не уделяют времени на то, чтобы подкинуть зрителю ложные варианты или накрутить вокруг этой тайны какой-то саспенс. Помаявшись на Земле, а затем в космосе — мы получаем отгадку без всякого мысленного напряжения и переживания за пропавшие 9 кораблей, откуда совсем не ожидали. В итоге то, что должно по идее придавать фильму динамики — неимоверно утяжеляет его и самыми бодрыми эпизодами оказываются болтовня ни о чем главного героя с коллегой на астероидной базе да флэшбэки с любовной линией главгероя с умничкой-блондинкой, распутавшей в итоге пропажу кораблей. Финал и вовсе был спародирован несколькими годами ранее в книжке Стругацких «Понедельник начинается в субботу».

К чему такая объемная рецензия к проходной и забытой по итогу картине? Как ни странно родовые травмы отечественного фантастического кино за редким исключением дожили и до дня сегодняшнего: каждый, из берущихся за этот жанр, почему-то считает, что должен допрыгнуть до Тарковского. Хотя, по идее, прыгать надо в другую сторону.

5 из 10