Жил певчий дрозд (1970)

Это великий фильм - самый великий из всех, когда либо созданный в кино. Это фильм о смысле жизни, который заставляет задуматься: для чего мы приходим в этот мир. Здесь - абсолютная гармония в палитре инструментов (актеры, музыка, оператор), которые использовал гениальный художник Иоселиани создавая свой шедевр. Лаконичный язык повествования, казалось бы, такого ни чем не примечательного сюжета обычной жизни молодого человека, гениально сыгранного Гелой, не может не заставить задуматься о смысле прихода в этот мир каждого из нас. Все в этом фильме удалось: и операторская работа, и игра актеров второго плана, и музыка... Взять хотя бы сцену где пожилые люди слушают исполнение замечательнейшего романса. Всмотритесь, как работают актеры и оператор - ну, абсолютная гармония! Это непревзойденный шедевр киноискусства. Задумайтесь, люди! А ведь весь смысл жизни - всего лишь в этом вбитом в стену героем фильма, гвоздике, жизни каждого из 99% живущих. Это то, что в лучшем случае, останется после нас. Только мы не замечаем этого! А занимаемся тем, что убиваем себе подобных. Гений Иоселиани - бесспорен. Вызывает недоумение только одно: как в таком человеке уживаются великая философия жизни и человеконенавистность.

Да к большому сожалению русофобия не миновала и Отара. Но мы уже давно ничего о его жизни не знаем. Остается надеяться, что на склоне лет он пересмотрел свое отношение к русским, особенно в свете сегодняшних событий, и понял, что ему бесконечно повезло, что он был современником такого, как и он сам, Великого русского правителя, роль которого в спасении всего человечества еще предстоит оценить. Не может создатель такого шедевра не видеть этого. Не может!

Левон Зурабян

Пока Европа ищет смысл бытия и пытается разобраться в собственных чувствах, раздираемая с одной стороны этими самыми чувствами, а с другой необходимостью еще и бытия и его бытовой стороны, то есть необходимостью просто зарабатывать на хлеб. Тут множество причин как кажется. И последствия войны, разорвавшей буквально, не только страны между собой, но и душу европейского человека, на эти самые части, и ее, Европы, в некоторой степени свободные нравы, и поставленная теперь под большой вопрос система ценностей. Экзистенциализм Европы тех лет, явление закономерное и нужное.

В Советском союзе все, кажется, много проще. Люди работают, они заняты, у каждого свое место. В общем механизм исправен, он работает.

Одним из важнейших тезисов метафизики является то, что все в мире находится в состоянии идеального порядка, у каждого индивида, в этом мире свое место, призвание, роль, дело, цель и тд, ради которой, этот человек живет. Мир-есть единый организм.

Брессон как-то сказал: 'Кино-фильмы-это документы для историков, подлежащие сдаче в архив...'

Следуя этой логике, фильм равен литературному произведению, и совсем неважно, историческому или художественному. Он так или иначе, отражает настроение той эпохи, которой принадлежит!

В фильме 'Жил певчий дрозд' его главный герой Гия буквально страдает от экзистенциальных вопросов. 'Нужно помогать всем', 'нужно любить всех' и самый главный 'Где его место и какова его цель?' или, если угодно, его предназначение и последующей депрессии, которую он переживает нескончаемым движением. Здесь проявляется и главный конфликт метафизики и ее идеального порядка, которая не принимает любого проявления хаоса как такового, его непосредственности, подобно самой музыке, олицетворением которой является и сам Гия. Недаром, один из 'друзей'(друг ли?) врач-хирург недвусмысленно отвечает на вопрос о предназначении шапочки, что мол 'у каждого свое место и свое предназначение'. Гия конечно же понял намек, но любознательным быть не перестал и любить всех тоже. Именно его качество, любознательность, непосредственность, и любовь тесно связывают его с самой музыкой, с которой, если вдуматься, или её одухотворить, качества похожи. У Гии нет друзей, есть целый город знакомых(а теперь и весь мир), но такое же можно сказать и о музыке. У него нет никаких комплексов и границ, он всеобъемлющ в своем стремлении помочь всеми это тоже можно сказать о музыке. Музыка объединяет. Она создает некий порядок, но не порядок 'метафизика' или математика или ученого, а более качественное его понимание, что находится на уровне чувств, гармонию. И Гия, своим появлением всегда вносит эту гармонию. Именно поэтому, все эти бесконечные лица, знакомые так хотят, просят и желают чтобы тот разделил с ними стол, вечер, разговор или спел с ними. Кроме тех моментов, когда он сам, Гия, просит.(вспомним что у него, как и у музыки друзей нет). И наслушавшись ей, музыкой, она перестает быть интересной. До следующего раза, когда вдруг вспомнится, захочется вновь ощутить ее тепло.

Потому, в этом мире метафизического порядка, в конце концов не находится места обычным, иногда очень простым а иногда очень сложным чувствам и прямой непосредственности музыки, самого Гии. В этих постоянных делах, шуме автомобилей, всей этой суете, в постоянном движении, нет места музыке и ее тишине. И совсем понятно, и символично, что только дети, сознание которых, еще не заполнено и переполнено различными установками, планами, философскими учениями и религиозными догматами просит его включить для них музыку. Дети еще способны ценить и чувствовать прекрасное, о чем забыл сам Гия. И в этой необходимости быть частью механизма, социума, навязанной конечно, самим социумом и историческими предпосылками, Гия застрял. Ему нужно последовать совету, того самого 'мудрого' друга, приостановится и отдохнуть. И может быть тогда, он поймет, что вписываться может и не нужно. А нужно просто жить, и если сегодня не хочется выходить из дому, то так наверное надо поступить, и не бежать сломя голову, лишь бы везде поспеть.

А пока, вывод Отара Иоселиани неутешительный.

Любимой Эларе в праздничный день

Часовая стрелка заходит на очередной круг и увлекает за собой минутную. Время не замирает ни на миг, и что-то вокруг постоянно происходит. Была, скажем, жизнь — простая, бесхитростная, безмятежная, суетная — и нет ее. Окончен цикл, готовится чей-то следующий. А за ним придет другой, быть может, более логичный, здравый, взвешенный. Но оставит ли он о себе память легкую, приятную, трогательную? Без птичьего щебета не пахла бы свежестью весна, а без виноватой и честной улыбки высокого парня — по-другому сложились бы судьбы его многочисленных знакомых, коллег, друзей и, особенно, матери. Неразрывно связанная с певчим дроздом судьба Гии Агладзе выглядит типичной для легкомысленных бегунков по жизни. И большую часть времени, насколько позволяет скромный хронометраж фильма, она вызывает усмешку. Дескать, «вот снова этот Гия опоздал, совесть у него есть?» Как знать, но у грузинского повесы точно есть кое-что другое — умение преобразовывать своей энергией мир и наталкивать на размышления о вечном.

Заслуженный космополит, слуга двух кинематографов — советского и французского, а тогда в семидесятые — неугодный худсовету режиссер называл собственную картину «небрежной трагедией». И вкладывал в это определение нечто большее, чем бескрайний калейдоскоп срочных дел, из которых довести до конца не удается ни одно. Своим фильмом Отар Иоселиани дал авторскую трактовку времени, как некой духовной сущности, с которой ведет каждодневную борьбу молодой литаврист, вечно не успевающий к началу концерта. Образ жизни Гии роднит его даже не с птицей, а с мотыльком, что беспечно порхает с цветка на цветок. Роль «растений» распределена между массой людей, из которых паренек на короткой ноге в лучшем случае с половиной. Для окружающих он свой и не свой одновременно. Хаотичной молекулой Гия оказывается то в часовой мастерской, то в читальном зале, то в лаборатории, то в филармонии. И везде он оставляет след, нередко малозаметный по началу. В одном месте юноша забьет крючок, в другом поможет незнакомцу с задачей, ну а где-то едва не выпьет яда…

О приближении смерти в метафорической картине напоминает многое. То горшки с цветами падают на улицу, то лихачи жмут по тормозам с опозданием, то люки в полах неожиданно распахиваются. Кажется, вот он печальный удел: довольно руки в предчувствии скорой добычи потирает. Но «Дрозд» воспевает жизнь, одинаково восславляет такие разные ее проявления, как очарование благоухающих полей и симфонические раскаты «Страданий по Матфею». Естественные творения природы столь же прекрасны и открыты к восприятию, как и бессмертные шедевры музыкантов. В представлении Иоселиани все на свете существует в исходной гармонии. Символичное самодельное ожерелье из скрепок, водружаемое Гией на шею девушке — лишь одна из тех нитей, которые связывают в единый ансамбль всех живых существ. Причем Гия делает это с обычной для себя беззастенчивой прямотой. Да-да, той самой, что упорно не позволяет понять, почему же люди ругают его за постоянные опоздания? И действительно, ни одно «нарушение дисциплины» не приводит к тяжелым последствиям. Юноша даже в литавры ударить успевает — какие тогда к нему вопросы? Горделивый дрозд быстро бы поник и потерял свою прелесть, окажись он в неволе. Так и для юноши, быть «прирученным» — значит приблизить конец своего цикла.

Иоселиани стремился наделить свою ленту житейской мудростью, и это ему удалось. Характерная деталь: люди обычно прощаются с Гией «будь здоров!» Грубоватые монтажные склейки, в свою очередь, соответствуют нерву картины и порождают ощущение, будто всем известно нечто, о чем парень и не подозревает. В череде опозданий у него нет времени задуматься о призвании. Оно его не слишком заботит, ведь, как и птица, Гия создан для пения. «У каждого предмета свое предназначение», мимоходом замечает приятель Гии. Справедливо предположить, что и существование людей не может быть бесцельным. Для создания гармонии всего сущего не обойтись без жертв, уверен Иоселиани, но в идеальном сценарии человеку ни к чему знать слишком много. Все в свой черед — это непреложный закон времени, заводящего часы каждого из нас. Но интересоваться и расширять горизонты крайне желательно, и неслучайно Гия регулярно заглядывает в глазок то теодолита, то камеры, то телескопа. Душа тянется к просторам, недоступным «невооруженному глазу». Лишь попытавшись узнать неизведанные закоулки мира, обретаешь надежду найти в одном из них место для себя.

Ударный аккорд Гии на концерте напоминает о важной закономерности. Все что имеет начало, имеет и конец, включая само время. На него возложены обязанности единственного судьи человеку — ради чего тот жил, с чем приходил в этот мир. Большое обычно видится на расстоянии, но смысл притчи о птичке Божьей не где-то в далекой вышине, а находит свое отражение совсем рядом — там, где окружают родные люди. Их искренняя радость, улыбки, смех — лучшая благодарность за само твое существование. И высшая награда, получив которую меньше всего захочется вести счет прожитым дням и свершениям. Когда-то наступает миг, и в памяти о человеке остается что-то одно, какая-то наиболее яркая, либо самая близкая черта. Что угодно: доброта, отзывчивость, верность, да даже нелепость. Быть забытым — вот, что страшно. Ну а с жизнерадостным дроздом, обретшим гармоничное черно-белое оформление, подобной неприятности не случится. Он заливался раньше и продолжает петь сегодня, завораживая новых слушателей.

Фильм «Жил певчий дрозд» стал для меня второй картиной творчества Отара Иоселиани. Знакомиться с его работами я начала с фильма «Шантрапа». И уже с того момента меня заинтересовала его манера ведения повествования, то, какую крупность кадра и ракурсы он использует для выражения своих мыслей.

Этот фильм увидел свет в 1970 году, став второй полнометражной работой режиссера. И также «Жил певчий дрозд» стал ещё одним подтверждением особого оригинального почерка, который помогает не перепутать его картины с другими.

Здесь мы видим историю Гии (Гела Канделаки), композитора и члена оперного оркестра. Он отчаянно хочет заняться работой, написанием чего-то своего, но во внешней и внутренней суматохе просто не находит на это времени. История получается довольно интересная, так как искусство не единожды обращалось к проблеме человека и осознанию самого себя в окружающем мире. Много тому примеров есть и в литературе, и в кинематографе.

По ходу сюжета, зрители много раз задают себе вопросы: за чем хочет угнаться человек, этот и любой другой? Что движет человеком, вовлеченным в бешеный жизненный поток? Существуют ли абсолютно ненужные действия, или каждое из них играет свою важную роль? Описывать ход действий самого Гии не буду, потому что, во-первых, не хочу спойлерить, а, во-вторых, хочу побудить зрителя самому выстроить эту цепочку и прийти к собственным логическим умозаключениям. Вместо этого чуть больше затрону особенности художественного решения картины.

Интересно наблюдать за операторской частью, плодом творения Абесалома Майсурадзе. До этого он уже поработал с Иоселиани в его первой полнометражной работе, «Листопаде».

С изобразительной стороны «Жил певчий дрозд» полон длинных заявочных планов и панорам. Здесь это является способом погружения зрителя в атмосферу сюжета и, следовательно, — в реальность, предлагаемую повествованием. На эту же самую цель работает большое количество общих планов и ракурсов, передающих «наблюдение за реальностью».

Отдельного внимания здесь заслуживает аудиочасть картины. Музыка в картине — прямой и, одновременно, непрямой персонаж, важный элемент сюжета. Изобилие различного рода звуков оригинально работает на сюжет и довершает образ происходящего.

Сумма вышеуказанных элементов даёт знаковую страницу в истории грузинского кинематографа.

7 из 10

Рекомендую к просмотру!

Смерть — это только равнины. Жизнь — холмы, холмы.

И. Бродский

Камера наплывает на окно. Втекает в него, видимый ею мир расширяется; наплыв занавески, за которой неумолимо движутся машины, не умеющие затормозить мгновенно, — и тут же наплыв воды; наплыв сменяет наплыв, легко, словно движение задано старинным звучанием клавесинной мелодии на начальных титрах. Пусть вода бежит быстро; рядом — покой, умиротворение леса, высота горы, холма ли, где можно сидеть в траве, думать о музыке, своей собственной, но навязчиво слышать другую, чужую, — о вине, неизбывной вине. Сжалься надо мной, Господи… С высоты виден город. Он далёк и низок. Но чувство вины, навязчивое, как неумолкающая мелодия, заставит человека спуститься, влиться в иной, суетный поток, и — быть снесённым этим потоком.

Этот фильм похож на сон человека, желающего жить и боящегося смерти. Сердце чуткого человека — часы; через него проходят не струйки крови, а минуты, и сердце, леденея, чувствует, как жизнь утекает. И тогда человек не может спать. В голове звучит одна мелодия: сжалься надо мной, Господи! Вечно виноватый. Перед женщинами, потому что — прекрасен, и — хотел бы прожить жизнь с каждой из встреченных. Перед друзьями, потому что он, успевая уделить время каждому, всё же что-то упускает и где-то неизбежно попадает впросак. Но особенно «сжалься» терзает душу, когда видится окно, а за ним — седая мать, уже привыкшая то не видеть сына днями, то принимать нежданных гостей, не безответственно, но безрассудно-любяще приманенных, притянутых, втянутых в орбиту этого маленького спутника Земли.

Черно-белый фильм похож на сон, в котором человек, убегая от смерти и, пока бегущий впереди неё, рискует не возвратиться туда, откуда ушёл за новыми впечатлениями, — мир длинен, высок и широк, а сон — ещё больше мира. Сон, в котором — приметы смерти на каждом шагу, сон, от которого человек не проснётся. И однажды попадёт в свой Рай — на вершину холма, откуда вся суета будет только видна, но в которую слетать ему не нужно. И там Божия птица будет петь. Там мелодия, звучащая намёком, станет звучать свободно. В этом сне музыка Баха вполне может оказаться его музыкой; во сне не просто может быть всё, сон — часть неземного времени, а перед ним ни одна музыка не принадлежит ни одному композитору, — сочинённая Богом, она дышит, где хочет.

Неумолимое время не может остановиться с остановкой часов. Тронуть маятник — часы вновь заработают. Время течёт помимо часов, но оно — в руках человека и без человека ничто. Поток воды, холмы, деревья не будут считать время, не отметят для себя восход и закат. Что останется от человека? Неужели только крючок, вбитый в стену? Нет. Человек летал и порхал, уворачиваясь от ударов и подставляясь под них, но он, оказывается, твёрдо знал, где он должен был быть, а от чего должен был отказаться. Всё, что он действительно дарил — любовь, и она не была беглой и ненадёжной, хотя таковой и казалась. Её не будет не хватать. Её вдруг привычно почувствуют никуда не девшейся и крепкой, никуда не ушедшей вместе с дарящим его. Столь же вбившейся намертво, сколь и крючок для шляпы в стену часовой мастерской.

Я очень люблю фильмы-загадки, фильмы с двойным дном. Такой фильм оставляет в тебе странное послевкусие. Сначала ты думаешь: «Да, довольно интересно. И это все? Какая-то бессмыслица. Зачем режиссер потратил столько нервов и пленки?». Ты начинаешь анализировать… И либо остаешься не с чем, так как режиссер действительно потратил свое и чужое время, либо тебя осеняет и ты испытываешь катарсис. Вторым вариантом и стал для меня «Жил певчий дрозд».

Действие на экране происходит в не столь отдаленные годы, в Советской Грузии. На вершине холма лежит молодой человек. Он расслаблен, он спокоен, он наблюдает за городом. А город живописно раскинулся прямо у его ног…

Но вот картинка сменяется и мы узнаем, что наш герой — музыкант, играет в оркестре, но так как ему нужно всего лишь 2 раза ударить в барабаны — в начале и в конце концерта, поэтому он считает вполне нормальным уходить по своим сверхважным делам, например, на свидания, а потом возвращаться. К слову сказать, он не разу не опоздал. Далее на экране мы видим постоянную суету. Он куда-то бежит, спешит, кого-то нужно отвезти, кого-то забрать, отдать книгу, взять пластинки, заскочить к знакомым. Места и события сменяются очень быстро, как и люди в кадре. Водоворот знакомых, друзей, девушек, бывших любовниц, а нынче чьих-то жен. Главный герой — Гия, никак не может сосредоточиться и написать музыку. Как он и сам признает, он все время что-то делает, а результатов не видно.

Так неужели 45 лет назад Отар Иоселиани решил просто снять фильм о парне страдающим от модной нынче болезни — прокрастинации? Или режиссер просто кричал «Спешите! Спешите, жизнь коротка!» Или это был госзаказ фильма о тунеядстве? Гениальность раскадровки и внимательность к деталям заставляет в этом усомниться. Итак, я нескромно беру на себя роль проводника в разгадке этого фильма.

Почему так гротескно передана беготня Гии? Почему все знакомые и бывшие женщины собраны буквально на одной улице? Почему мы мельком видим автомобильную аварию? Кем являются загадочные часовщики? Зачем Гия забил гвоздь в «Ремонте часов»? Неужели это просто бездумный жест, который ничего не значит? Зачем тогда вообще было вставлять его в сценарий? Почему Гия приходит к своему другу-хирургу на работу и их разговор постоянно прерывает медсестра, докладывая, что пациент в коме, пациент не приходит в себя? И почему такой «беспокойный» молодой человек так спокойно лежит на вершине холма в начале фильма?

Шедевр подан, господа! Приготовьтесь вкушать и наслаждаться тонкостью вкуса!

9 из 10

Фильм грузинского режиссера Отара Иоселиани повествует о человеке, по имени Гия — выпускник консерватории, мягко говоря, не обделенный талантами, душа компании, всеми любимый юноша.

Ежедневные скитания из угла в угол, от одной компании к другой, от одного занятия к другому, от одной девушке к другой — не дают, ровным счётом, ничего. Тот кто «всё», тот «ничего». Наверное сложились так обстоятельства, что гениальному выпускнику, досталось всего на всего работа в оркестре — он играет крохотную партию на литаврах. Он не посещает репетиций, а появляется на самом концерте только под конец произведения, в аккурат к своей партии. За это руководитель оркестра и директор театра, постоянно хотят его уволить.

Однажды Гия решает остепениться, взяться за голову, подумать и попробовать сочинить музыкальную композицию, он в это верим и он может. Но после недолгого раздумья и четырех знаков на листе партитуры, Гия ложится на кровать, покрывшись с головой одеялом, не скоро он продолжит сочинение.

Утро следующего дня, Гия должен помочь соседу с походом к врачу; далее он поддерживает добрым словом в тёплой компании, в ресторане за столом своего приятеля защитившего диссертацию; потом помогает ещё кому-то, потом другим и так далее, изо дня в день.

Иногда, кто-то невидимый взглядом, какая-та неведомая сила, даёт нам кричащие подсказки, что бы остановились и попробовали поменять что-то в своей жизни, задуматься над тем «кто я» и «куда я иду». Герою на протяжении всего фильма являются такие предупреждающие знаки, то он чуть не свалился на сцене в яму, а однажды в метре от него упал огромный цветочный горшок, чуть не убивший его, но Гия не замечает этого и продолжает размениваться по мелочам и пробегает дальше. Пробегают мимо: друзья, товарищи, знакомые, девушки, бегут года, бежит, в конце концов, и сама жизнь.

Крупный план. Работающий механизм часов — время уходит. Занавес.

Этот фильм — легкий взгляд, прикосновений к атмосфере города, в котором всегда что-то происходит. Но, чтобы разделить суету на отдельные, самостоятельные эпизоды жизни, мы должны последовать за главным героем истории — молодым человеком, который бесконечно занят, и при этом, не совершает ничего конкретного.

По большому счету, это одна из попыток ответить на вопрос о смысле жизни и исполнении человеком своего предназначения. Пока ты молод, кажется, что всё еще впереди. Но с возрастом наступает момент, когда человек начинает жить воспоминаниями. И где же тогда настоящее? И кто живет правильно: рабочая лошадь или певчий дрозд?

Главный герой, кажется, постоянно опережает собственную судьбу: то горшок с цветком на него чуть не упал, то из колбы с ядом он чуть не выпил, то в яму на сцене едва не провалился. Но не провалился! Точно так же он постоянно спешит на грани опоздания, но в последний момент все же успевает.

Классическая пятиминутка молодого человека: на улице встречает девушку, говорит ей о важном совместном деле, уверяет, что им по пути, потом на лестнице останавливает мимо проходящую девицу, забывает куда шел, заводит беседу с новой знакомой… Но шел-то он совсем по другому делу, которое не касается ни одной из девиц.

Такие неспокойные люди встречались каждому. Они, на мой взгляд, очень одиноки. Общаются со многими, всюду участвуют, но внутри души — пустота. И в эпоху социальных компьютерных сетей одиночек-общественников становится всё больше.

Одно жаль, что фильм дублирован, а потому грузинский темперамент весь остался за кадром.

8 из 10

В этом фильм есть герой. А в кино, как не печально, герои встречаются редко. Гия напрочь лишён героического в привычном понимании слова. Его назовут лентяем, тунеядцем, «лишним человеком», а на самом деле Иоселиани посвящает свою картину человеку, на которого мне хочется быть отчасти похожим. Хочется быть нужным, востребованным, любимым. Хочется всё успевать и лететь, как вихрь, от одного дела к другому — не ради себя, ради других. Не пропускать ничего интересного, совать свой нос в чужие дела и оставаться всегда молодым, чудоковатым, добрым.

Многие зрители спешат пожалеть героя, назвать его несчастным, даже жалким. Сомневаюсь, что Иоселиани преследовал цель показать только бессмысленность своего персонажа. Может быть, такая несуразная жизнь приносит больше пользы окружающим, чем жизнь строгая и размеренная.

Вполне возможно, что фильм более жёсткий, чем мне кажется. Но для меня в нём главными являются то обаяние, с которым режиссёр любуется своим героем. И даже если в финале убирает его со сцены, то хочется надеяться, что не из-за осуждения. Ведь такие люди нужны. Потому что они живут не ради себя, а для других. Вы таких часто встречали? Они не принесут такую же пользу, как шахтёры, но они оставят в душе радостное воспоминание о том, что человек имеет право быть живым, настоящим и, может быть, о том, что несчастен тот, чье детство заканчивается в детстве.

В наше время так много фильмов, интернета наполненных чепухой, что очень сложно бывает оторваться от этого и погрузиться в какое-то глубокое кино полностью.

Я очень советую так сделать с этим фильмом. Он передает такую атмосферу, что когда погружаешься в нее, не хочется возвращаться обратно. По-настоящему, теплая, душевная.

Когда смотришь на главного героя, который вызывает симпатию, обязательно обращаешь внимание внутрь себя, возникают разные безмолвные вопросы, «а надо так, или по-другому?» впрочем без ответа. Фильм дает почувствовать, что смысл жизни сама жизнь, дает почувствовать какой-то вкус, не давая ничему оценки.

Язык, которым это выражает режиссер, описанию трудно поддается, но он очень красивый, очень приятно смотреть как вокруг всегда что-то происходит. Не знаю, каким образом достигается весь этот эффект, описанный выше, но он достигается.

Искренне повезло тем, кто каким-то образом наткнулся на этот фильм.

10 из 10

Восхитительный фильм о невыросшем мальчике, которому все в жизни интересно, который всюду опаздывает, но в последний момент всегда успевает. Друзья и даже случайные знакомые все время зовут его к себе, а те, кто связан с ним по работе, постоянно гонят его, но не выгоняют, потому что этот певчий дрозд всем нужен, хотя не все это осознают. Он дает людям возможность почувствовать тот вкус жизни, который чувствует он сам и который у других пропадает, когда заканчивается детство. А без него остались бытовые разговоры и остановившиеся часы. Часы чинят и запускают снова.

Фильм «Жил певчий дрозд» советско-грузинского режиссера Отара Иоселиани, описывает небольшой отрезок короткой и никчемной жизни молодого музыканта по имени Гия.

Гия живет как птица, перелетая с места на место, постоянно не успевая то за одним, то за другим делом: дома надо сочинять музыку, но как успеть, раз надо еще и встретиться с друзьями, сходить на свидание и день рождение матери, а также сделать удар в барабан в последнем акте симфонии? Жизнь главного героя — одна бесконечная суета, так взявшись за множество дел Гия, не успевает сделать ничего, в том числе не успевает уследить за собственной жизнью.

Главной фабулой фильма является проблематика истекающего и подходящего к концу времени.

Время так быстроходно и неуловимо, что живя, мы сами не замечаем, как прожили свою жизнь, чаще всего она бывает совсем бессмысленной, реже выдающейся, а как же все-таки хочется успеть сделать все, но постоянная суета не дает нам завершить начатое.

Как и фильм «Старинная грузинская песня», «Жил певчий дрозд» так же подвергся большой критике и цензуре со стороны советских властей, по той простой причине, что главный герой просто напросто — лентяй и тунеядец. Правда о высшей глупости советских чиновников из Госкино можно писать целые памфлеты, в подобной ситуации оказался и Эльдар Рязанов со своим «Берегись Автомобиля». К счастью лента все-таки вышла на экраны и обзавелась русским дубляжем.

9 из 10