Эротические приключения Робина Гуда (1969)

Текст основан на реальной ситуации

с незначительной долей художественной провокации

и попранием закона земной гравитации

На пригретой лучами озорного светила лужайке царила костюмированная вакханалия. Действо определённо носило разнузданный, буйный и нарочито антибиблейский характер, имело внушительных размеров массовку, сопровождалось призывным мельканием пёстрых одежд, звоном томных женских сопрано и настойчивым гулом мужских баритонов.

Там и сям сновали пышногрудые и крутобёдрые мещанки в старинных национальных платьях, по ухоженному газону вальяжно разгуливали разудалые усачи в лосинах и узких зелёных шляпах с петушиными перьями, из шатров раздавался заливистый хохот подгулявшей блудливой братии, и чуть заплетающимися резкими скороговорками сыпался отовсюду чуждый для русского уха язык Гёте и Шиллера. «Я-я, зер гут, майн либен», — восторженно доносилось из-за кустов. То и дело окрестности оглашал беззаботный, пронзительный девичий визг. В воздухе веяло развратом и легализованным властями грехопадением. Спектакль выглядел ещё сносным, но уже гнусноватым.

Когда на округу опустился вечер, глазам открылось зрелище отвратительной вульгарности. Два типа разбойничьей наружности в капюшонах и с бутафорскими луками наперевес делали своё мокрое дело у всех на виду посреди узкой тропинки, ведущей к готическому собору. Ухмыляющиеся полуголые суккубы плясали на столах. Довольные собой, распутные бездельники распевали что-то очень похожее на «Дёйчн Зольдатен». Кого-то неудержимо рвало на гранитную мостовую. Похотливый люд выстраивался в хаотичные хороводы, стремительно заволакивая в них всё большее количество невинных жертв, гремели литавры, верхняя, а часто и нижняя одежда скопом валилась под копыта человечьего стада.

В тот момент, когда оргия стала приобретать черты социальной катастрофы регионального масштаба, на поле брани появился бородатый правдоискатель, который назвался Шеррифом из Ноттингема (или же Шварцем из Нюрнберга), и тут же призвал к прекращению бесчинства. В него под ликующее гоготание незамедлительно полетели стрелы с присосками, кружки, флажки и клаксоны. «Да здравствует, Шервуд (или же Штутгарт)!», — истошно завопил какой-то колбасник. После чего оперативно подоспели машины с водомётами и подавили срамной разгул. Вакханок тактично утрамбовали в полицейские фургоны, охамевших бюргеров легонько поколотили дубинками и отпустили доедать сосиски, шатры растащили арабские бакалейщики, остатки пенного долакали болгарские гастарбайтеры.

Нет, то не была, как могло показаться, винтажная западногерманская похабень под названием «Robin Hood Und Seine Lusternen Madchen», нетрадиционным образом домысливающая детали непотребств, в которых погрязла Банда благородного сэра Локсли. То не был даже слёт фанатов политического фэнтэзи на Болотной площади. То был незабвенный Октоберфест 2006-го года. Признаться, никогда не приходилось наблюдать, чтобы столько благопристойного народу презрело всяческий стыд, растеряло арийскую педантичность и нордическое хладнокровие и с первобытным упоением усвинячилось в лоскуты, подобно фрицам времён безоговорочной капитуляции.