Комиссар (1967)

Говоря о фильме «Комиссар», в первую очередь, естественно, нельзя не заметить параллели между данной кинокартиной, поставленной по повести Василия Гроссмана и романом последнего «Жизнь и судьба». С разницей в пять лет оба произведения были запрещены, причем их запрет повлек за собой роковые последствия. Судьба обоих авторов, как Гроссмана, так и Аскольдова оказалась не просто сломана, но изрублена на куски и выкорчевана. Для Гроссмана было уничтожено прошлое в виде всей его жизни, всего накопленного опыта, плода десятилетних раздумий, яростных душевных метаний, нечеловеческих мук и простой гениальности, отчаянно вылившейся в монолитный роман как никакой иной достойный Нобелевской премии (это не преувеличение, что понятно всем, кто его читал). То, к чему только подошли в свое время философы экзистенциализма и постмодернизма, что не смог высказать Сартр в «Дорогах свободы» было надрывно выкрикнуто в романе Гроссмана, отражающего не жизнь советского поколения в период войны, но судьбу человечества в двадцатом веке, чью ношу, оно, увы, оказалось не в силах вынести. Детище Гроссмана была насильно изъято и уничтожено на глазах автора. Чудом уцелевший экземпляр, вывезенный на микрофильме в Европу, увидел свет лишь спустя десятилетия. Писатель умер задолго до этого, даже не подозревая, что роман уцелел.

Спустя несколько лет после смерти Гроссмана, начинающий режиссер Александр Аскольдов решит экранизировать неоднозначную повесть автора «В городе Бердичеве». Подобно Гроссману, он вложит в ленту без остатка всего себя, весь талант, мастерство, упорство, мужество и отвагу, стараясь откровенно говорить о том, о чем говорить не принято. Однако, несмотря на кажущуюся цензурную «оттепель», картину не просто запретят, но самому Аскольдову навсегда перекроют все творческие пути, заставив, по сути до конца жизни, жить на иждивении у супруги. Также, как и роман Гроссмана, единственная копия фильма чудом уцелела, тайно пролежав двадцать лет в закрытом сейфе.

Естественно, по отношению к таким произведениям искусства уже актуальна скрытая предустановка. Они уже сами по себе стали предметом политики и истории, поэтому беспристрастную оценку с чисто художественной точки зрения вынести совсем непросто. Правда, роман Гроссмана все же объективно представляется, возможно, лучшим романом двадцатого века на русском языке. Вознести «Комиссара» на те же высоты, пожалуй, невозможно, однако показать, что это один из самых прорывных фильмов, как минимум, в нашей стране за шестидесятые годы можно попытаться. Ведь тому есть немало доказательств.

Можно сказать, что данной картиной, будь она выпущена в свет, советская культура показала бы, что может разом догнать все современные европейские жанры и течения, т. к. лента демонстрирует все возможности эклектического подхода и пестрого разнообразия стилей. Вопреки ориентации советского кино на военную тему и комедийный жанр, Аскольдов (вместе с Тарковским, также настрадавшимся от «Рублева») намеренно уводит повествование в скользкий жанр исторического неореализма, открывая нелицеприятные для тогдашней власти страницы истории. Быт и жизнеописание в недавнее революционное время представлено во всей красе — тяготы и лишения, труды и горести, вечные вопросы без ответов, отчаяние и слезы. Всего этого никак не меньше, чем в «Похитителях велосипедов» или «Шуша», только эта боль, изливающаяся с экрана как-то ближе, роднее и понятнее, а крики несчастной роженицы кажется эхом отдаются сквозь века в собственной судьбе.

Однако как де Сика хотел показать не столько тяжелые условия послевоенного времени, сколько любовь отца и сына, прорывающуюся сквозь все преграды, так и Аскольдов ломает политическую линию вневременными понятиями рождения и одухотворенного материнства. Да и в целом, начинаясь как натуралистическое кино, скоро фильм переходит к разнообразным символическим коннотациям и аллюзиям. Стоит заметить, что сценарий картины дословно следует повести Гроссмана и в этом отношении имеет однозначную трактовку, но все изыски и находки визуального ряда несут более сложную смысловую нагрузку. Реалистическая ткань повествования то и дело разрывается субъективными галлюцинациями, воспоминаниями и мыслями главной героини в стиле типичной для кинопродукции шестидесятых «новой волны». Естественно, каждый появившийся в кадре образ не случаен и носит некую трактовку. Например, в одном из главных эпизодов картины вовсю используется параллельный монтаж, где трудности родов ассоциируются в сознании героини с препятствия во время смертельно опасной переправы через пустыню, а чисто индивидуальный, метафизический акт рождения выводится на контрасте с глобальным смертоубийством мировой бойни. Сама же героиня претерпевает некую трансформацию, понимая, что все ее прошлые героические подвиги отодвигаются на второй план перед главным — материнством, а испытания, выпадавшие на ее долю уступят вселенскому терпению и заботе о сыне.

Мир в целом также предстает несколько сюреалистичным и гипертрофированным — реальность теряет свои очертания, в каждую вещь вкладывается сложный эмоциональный окрас, на что направляются все технические средства. В первую очередь, конечно, выделяется музыка Шнитке (к слову, тогда только начинающего композитора). Его «звукопись» не только ломает стройный лад реальности своими атональными фразами, но помогает усилить эмоциональный эффект через дополнительное озвучивание — огромную пушку везут по брусчатке под разноголосие скрипок, стук копыт усиливается ударными и так далее. Стоит заметить, как точно Шнитке улавливает относительный баланс сюрреализма картины.

Второй же важнейшей частью высоких художественных достоинств «Комиссара» является операторская работа Валерия Гинзбурга. В фильме очень много длинных планов и крайне сложных съемок с рук (особенно в сцене на базаре). Также отметим изобилие чисто брессоновских планов — как бы вырезанных из контекста фрагментов реальности — частей тела или предметов, которые подчас говорят больше, чем все диалоги. В целом же визуальная часть целиком экспериментальна — сложные движения камеры, пятиминутные планы, съемки с движения — для своего времени эта был титанический труд, увы, не оцененный по достоинству.

О третьей важнейшей части ленты — актерском составе упоминать неудобно. Имена Ролана Быкова, Нонны Мордюковой и Василия Шукшина говорят сами за себя. Но все-таки особенно стоит отметить филигранно точную, эстетически выверенную роль Быкова, который уже в двухминутной сцене игры с детьми во время бомбежки в сжатом виде выражает весь нарратив и эмоциональный контекст картины «Жизнь прекрасна».

Резюмируя, можно смело утверждать, что «Комиссар» имеет полное право находиться в когорте лучших советских фильмов. С художественного точки зрения это — невероятно сложная, гениальная композиция, в сжатом виде содержащая целую россыпь достижений мирового кинематографа от «Потемкина» до Бергмановской «Персоны». С содержательной же стороны данная история не столько о революции или идеологии, сколько, конечно о пестуемых Гроссманом понятиях войны и мира, жизни и судьбы, простого «каратаевского» добра и ненасытного мирового духа истории. В целом же, проект Гроссмана и Аскольдова — это отчаянная попытка докричаться до правды через свободу. Попытка, ломающая судьбы, но все-таки удавшаяся до тех пор, пока мы ее помним и чтим.

Жизнь идёт, пока ты строишь другие планы. В планы Клавдии Вавиловой, комиссара Красной армии, беременность на входила — она должна была скакать на коне, предавать трибуналу дезертиров и распространять принципы коммунизма. Но случилось самое тривиальное на свете, и теперь под сердцем, скреплённым военной муштрой, бьётся другое — маленькое, неведомое, пугающее.

Фильм Александра Аскольдова с подчёркнуто мужским названием рассказывает о судьбе женщины, и, кажется, одного этого достаточно, чтобы усмотреть критику советского строя и уравниловки полов. «Комиссар» стал первой и единственной картиной режиссёра, который сразу после съёмок был признан профнепригодным и «сослан» работать над пропагандистско-документальными лентами, вроде «Товарища КАМАЗа». Все копии «Комиссара» повелели уничтожить, и только спустя двадцать лет единственные сохранившиеся негативы обнаружили в сейфе умершего Сергея Герасимова, руководителя актёрской мастерской при киностудии «Ленфильм».

Картина действительно опередила своё время, и это видно невооружённым глазом. Женщина в советской армии не могла быть женщиной, только товарищем, а товарищи не влюблялись, не беременели и не рожали детей. Признать, что женщина-комиссар, ко всему прочему незамужняя, могла оказаться в положении при исполнении своих прямых обязанностей, означало бы поставить под сомнение большой пласт советской идеологии. Но Аскольдов не просто признаёт этот факт, он в самый центр повествования ставит исключительно женские переживания, не связанные ни с политикой партии, ни с возможным исходом гражданской войны. Клавдия Вавилова оказывается расквартирована в доме еврея Ефима Магазаника и вынуждена посягать на его и без того скудное пропитание. Шестеро детей, жена, старая бабка — без лишнего рта эта семья точно могла бы обойтись. Но против советской власти («наши защитники, холера вас забери») не пойдёшь.

В отношениях Клавдии с хозяевами скромного жилища раскрывается проблематика фильма. Поначалу комиссарша — незваный гость, хуже татарина. Ефим не стесняется демонстративно выносить из комнаты, куда её определили, все пожитки, вплоть до постельного белья, попутно выражая своё возмущение. Женщине и самой неудобно: в первую ночь она мечется из угла в угол, словно зверь в клетке, пока наконец не укладывается спать на пол, на свою солдатскую шинель. Но всё начинает потихоньку меняться, когда жена Ефима, узнаёт об «интересном положении» постоялицы. Для самой Клавдии, как и для руководства армии, беременность — это недоразумение, проблема. Для Марии Магазаник, матери шестерых детей, беременность — это чудо, обещание новой жизни. В диалоге двух женщин, происходящем, в основном, на невербальном уровне, противопоставляется идеология советского строя и общечеловеческие ценности.

В ходе фильма меняется как отношение еврейской семьи к комиссару, так и сама Клавдия. Безликая «она», занявшая хозяйскую комнату, уже на следующее утро приобретает статус «мадам Вавиловой», и к концу истории она уже свойская «тётя» или просто «Клавка». Сама героиня переодевается из грубой шинели в летнее ситцевое платье и платочек, сшитые для неё Марией. Нонна Мордюкова виртуозно балансирует на грани грубой мужиковатости и робкой, впервые обнаруживаемой в себе женственности. В её образе словно звучит немой упрёк в сторону советской власти: как можно превращать женщину в нечто настолько чуждое её природе, что даже дитя под сердцем кажется ей помехой?.. Наблюдая за скромной жизнью семьи Магазаника, Клавдия обнаруживает, что муж и жена живут в любви и согласии, а Красная армия не приносит в их дом ничего, кроме несчастья. Эти удивительные люди умеют радоваться тому, что есть друг у друга, умеют бескорыстно делиться тем, что есть у самих. А советская власть лишь кормит их пустыми обещаниями, отнимает последнее и учит детей играть в войну.

К финалу фильма режиссёр приберегает особо тяжёлые сцены. Ефим Магазаник с горечью признаётся Клавдии: «В нашем городе никогда не будут ходить трамваи, потому что в нашем городе не останется людей». Четверо мальчишек избивают свою сестру, изображая освободительную армию. Люди с нашитыми звёздами Давида медленной змейкой тянутся к воротам города, волоча за собой гробы, тоже со звёздами. Клавдия понимает, что серенький волчок, про которого она поёт своему новорождённому малышу, уже пришёл в мирный Бердичев, а она сама прожила жизнь в жестоком заблуждении. Последний поступок комиссара, который завершает картину, это своего рода капитуляция перед самой собой, горькое осознание истины, которая отсутствует в сочинениях Маркса и Энгельса.

Светлое будущее не может быть построено на костях. Справедливый строй не запрещает женщине быть женщиной и рожать детей. Любовь и доброта не имеют расовых и государственных границ.

Посмотрела фильм «Комиссар» (как нас просили в сценарной школе).

Я думаю, дело тут не в том, что в героине Мордюковой боролись между собой мать и комиссар, отданный делу революции (как понимают этот фильм мужчины).

Тут все глубже. Героиня Мордюковой — это мать в кубе. Она как мать и этим придурочным мужикам, ее солдатам, и даже своему командиру, который заделал ей ребенка и делает вид, что он не при чем. Это они без нее не могут, она для них незаменима. И родив ребенка и самоустранившись из отряда, она, фактически, как бы бросила их. И они обиделись на нее, как дети.

Заметьте, ни один мужчина рядом с ней не ведет себя как нормальный взрослый мужик. При том, что она — мать, она только что родила, и находится в очень уязвимом положении. Ей просто не с кем и не для кого оставаться женщиной, нет мужчины рядом, которым мог бы защитить ее и ее дитя. Наоборот, такой мужчина, очень мощная энергия защищать всех и все, есть внутри нее. Часть личности, которая готова защищать не только свою кровиночку, но вообще всех людей на земле.

Поэтому и ребенка, свое личное частное маленькое счастье, мать-комиссар позволить себе не может. Ее душа, сердце и что там еще уже отдано другим детям — ее отряду, который без нее пропадет. И она уходит защищать… нет, не революцию, а свой брошенный отряд, своих непутевых детей-мужчинок, которые нашалив, бегут в кусты, и улюлюкают ей вслед, как школьники. При этом она не меньшая мать, чем Мария, которая с легкостью справляется с шестерыми и не может понять, как это бросить свое, родное, ради какой-то революции.

Может, это фильм о том, что русская женщина («кацапка», как тут прямо говорят) — всегда немножко мама своему мужчине и всем прочим непутевым мужичонкам. И в этом ее трагедия. Потому что даже при желании стать обычной земной женщиной она не может: русский мужчина требует от нее оставаться сильной и защищать его.

И Богоматерь, статую которой тут показали вначале, это, конечно же, относится к Мордюковой. Она отдала своего сына хорошим людям, а сама пошла защищать других — более, по ее мнению, слабых, беззащитных и нуждающихся в ней.

пс Если проще, то вопрос стоит так: а может ли комиссар позволить себе быть просто матерью? И ответ такой: да хрен там! Так ответили все персонажи фильма, кроме еврея Магазаника.

Эта картина — один из наиболее необычных фильмов советского кинематографа и один из наиболее стилистически интересных. Поначалу его стиль выглядит подарком для ценителей формы: он выгодно отличается от довольно простой стилистики большинства советских картин. Оператор использует все возможные приемы съемки, статичная или плавно движущаяся камера в нужные моменты сменяется динамичной и взрывной манерой, «красивый» стиль перемежается с острым и болезненным и т. д. Но постепенно операторские и визуальные изыски становятся самодовлеющими, равно как и некоторые «сторонние» сцены, которые длятся неоправданно долго. Во второй половине фильма после сцен видений главной героини картина становится практически экспериментальной. Если в фильме «Летят журавли» Сергей Урусевский виртуозно балансировал на грани формализма (школа Родченко!), «Комиссар» перешел эту грань. В результате форма фильма не движет сюжет, а, наоборот, отвлекает от него.

В отличие от запрещенных в те же годы картин Германа или Кончаловского, «Комиссару» не повезло больше: у Аскольдова не было высокопоставленных родственников или покровителей, поэтому власти не просто положили фильм на полку, но и вовсе запретили режиссеру снимать кино, заклеймив его «непрофессионалом» (беспрецедентный случай). Смотря сегодня «Комиссара», понимаешь изощренную жестокость такой формулировки: в первом и единственном своем фильме Аскольдов продемонстрировал исключительный профессионализм, создав уникальное и самобытное зрелище, которое можно и нужно смотреть всем тем, кто считает себя синефилом. Вполне возможно, что именно эта абсурдная формулировка и сломила режиссера, так и не сумевшего вернуться в кино.

Роль комиссара Вавиловой — украшение фильмографии Мордюковой. Лишь одним взглядом и выражением глаз она здесь способна передать многое.

Картина рекомендуется к просмотру, несмотря на все ее субъективные минусы. Да простят меня поклонники вышеупомянутого Кончаловского, но как артефакт кино «Комиссар» интереснее и значительнее, чем его собрат по несчастью «Ася Клячина».

«Комиссар» — вероятно, самый легендарный фильм советского кинематографа. Несмотря на почти лукавое название, рифмующееся с насквозь советскими «Коммунистом» и «Председателем», вопросов, отчего фильм пролежал на полке двадцать лет, а его создатель был пожизненно отлучен от режиссуры, не возникает. Еврейская тема как стержень всей картины. Холокост. Неканоническое изображение гражданской войны. Сочувственный показ закрываемых церквей. Достаточно откровенные «физиологические» эпизоды. Удивительно уже то, как все это удалось снять в 1967 году.

Многое в «Комиссаре» может показаться излишне пафосным и вычурным. Большая часть фильма может быть охарактеризована, как реализм, но отдельные эпизоды граничат то с символической условностью, то почти с публицистикой. Раиса Недашковская (актриса, играющая жену героя Ролана Быкова), порой не дотягивает до высочайшего уровня своих партнеров. Шукшин играет хорошо, но его персонаж будто взят из канонического советского фильма. Целый ряд эпизодов вызывает чувство, что режиссер очень старался пойти небанальным путем, но ему не хватало вкуса и таланта. Музыка, хотя ее и писал Шнитке, зачастую использована прямолинейно. Все это может смазать впечатление от фильма, но скоро вы обнаружите, что «Комиссар» вас не отпускает. После него сложно переключиться на что-то другое — хочется додумывать, вспоминать, пересматривать целые сцены.

Глава еврейского семейства Ефим Магазанник (Быков) трогателен и убедителен. Мордюкова в роли «мадам Вавиловой» и вовсе гениальна. Вот счастливый пьяненький Ефим возвращается ночью домой, напевая по-еврейски, и вдруг испуганно шарахается в переулок от красноармейского патруля. На минуту трезвеет, но опасность миновала. Он с облегчением смеется — хмель снова ударил в голову. А вот тягучая тревожная ночь. Героиня Мордюковой качает младенца под монотонную тоскливую колыбельную — свеча, дом, спящие дети, отбрасываемые тени, Ефиму с женой тоже не спится — может быть эта ночь последняя в их жизни. Это великая сцена. На следующий день по городу идут войска и месят грязь, и лошадь еле тащит по булыжнику нечто вроде броневика. Эффект почти документальный. А это заколачивают окна церквей и синагоги. Потом жители маленьких еврейских домиков так же заколачивают досками свои ворота, двери, окна. Город вымирает, люди прячутся в подвалах. Страх погрома, детоубийства, чего-то ужасного ощущается с огромной силой. А вот Ефим произносит монолог бабелевского Гедали — про интернационал хороших людей. Вообще фильм замешан не только на Гроссмане, по рассказу которого снят, но и на Бабеле. И на Шолом-Алейхеме тоже.

Все неровности «Комиссара», на которых зрителя качает, как на ухабистых дорогах гражданской, вероятно, объясняются просто. Этот фильм был у Аскольдова первым. И он же, после категорического отказа режиссера идти на поправки, стал его единственным фильмом. Выйди «Комиссар» на экран в шестидесятые, мог бы совершить серьезный переворот в массовом сознании — именно поэтому выйти он тогда никак не мог. Фильм был чудом сбережен до перестроечной оттепели, запоздало собрав многочисленные европейские награды.

Алексей Герман сказал «Искусство — соль на раны власти. «Комиссар» весь состоит из этой соли. В каждом его кадре искусства столько, что кожа слезает».

В 1967 году Александр Аскольдов выпустил свой первый и последний фильм «Комиссар». Киноначальники того времени потребовали от режиссера переделать некоторые вещи в картинее. Режиссер отказался, его уволили и запретили работать в кино. Фильм подлежал уничтожению, но чудесным образом был где-то сохранен (прямо как «Иван Грозный» 2 часть Эйзенштейна). В 1988 году «Комиссар» был выпущен на экраны и с успехом прошел и у нас и на западе (где получил много призов).

Некоторые историки кино называют «Комиссар» последним советским фильмом. Показательно, что его ждала такая судьба. Первая советский фильм «Броненосец Потемкин» был поднят до небес советской властью, был рупором коммунизма. Последняя советская картина подлежала уничтожению. Идеологически уже тогда СССР зашел в тупик. А когда идеология заходит в тупик, то власть теряет способность отличить сторонников от противников. В конце 60-х уже многие киношники снимали фильмы с фигой в кармане к советской власти. Да их картины время от времени клали на полку, но режиссеры продолжали снимать. Александра Аскольдова же выгнали из профессии, хотя как раз он пытался заново осмыслить то, какие идеи несет коммунизм. Он был по-настоящему советским режиссером, как Эйзейнштейн, в отличие от Тарковского, Кончаловского, Шукшина, Германа и прочих.

Немного о самой истории. Картина поставлена по рассказу Василия Гроссмана. Гражданская война. Комиссар Красной Армии Вавилова находится на поздних месяцах беременности. Она не может дальше участвовать в войне, поэтому ее определяют в одну многодетную еврейскую семью. Происходит противопоставление русской комиссарши, стремящейся построить счастью во всем мире и еврейском семьи, у которой нет таких больших идеалов, но которая, в конце концов, присмотрит за сыном Вавиловой.

Актеры сыграли блестяще. Нонна Мордюкова здесь во всей красе. Ролан Быков тоже очень удачно вжился в роль еврейского папаши. Хорош Василий Шукшин, хотя его очень мало в картине.

Это типичное кино 60-х. У фильма была удачная фестивальная судьба в 80-е, но к тому времени картина немного устарела, поэтому ее успех во многом связан с ореолом чего-то запретного, такого, что нельзя на полку положить, а нужно только уничтожить. Лучше бы этот фильм вышел в 60-е….

9 из 10

Это один из самых многострадальных советских фильмов, 21 год дожидавшийся выхода в свет. Картина стала первой и последней работой режиссёра Александра Аскольдова, «неосмотрительно» взявшего для своего дебюта рассказ «В городе Бердичеве» «малопопулярного» в те годы писателя Василия Гроссмана.

Мягко выражаясь, неортодоксальный показ красного комиссара Клавдии Вавиловой, мало того что женщины, так ещё и беременной, и еврейской семьи Ефима Махазанника, чья обывательская философия выглядит мудрее и чище комиссарской веры в светлое будущее, — всё это подвергло картину жесточайшей обструкции со стороны чиновников от кино.

Фильм и в самом деле на редкость неоднозначно раскрывал противоречивые настроения революционных романтиков и идеалистов, мечтавших построить на крови первое свободное государство. Отличающаяся крутым мужским нравом Вавилова (не задумываясь спустит курок в предателя), уже будучи на сносях, вынуждена остановиться на квартире бедного еврея.

Но её мечту об абстрактном счастье для всего человечества, не может потеснить даже любовь к собственному новорожденному ребёнку. Хотя непоколебимая монолитность её революционных устремлений уже начинает давать трещину. И чтобы не дать утвердиться уже начавшим пробуждаться материнским чувствам, Вавилова бросается догонять уходящий отряд красноармейцев.

Два десятка лет пребывания фильма на полке стали чем-то вроде своеобразного испытания на прочность. В конце 1980-х «Комиссар» был триумфально прокатан по многим фестивалям, получил награды как за рубежом, так и в СССР, но, главное, стал заметным явлением общественной жизни, как тогда казалось, начавшей просыпаться страны.

Приятно осознавать, что список лучших картин, по мнению ФИПРЕССИ, на 20% состоит из российских и советских работ.

Шедевр Александр Аскольдовова «Комиссар»(1967). Даже и не знаю с чего начать. Начну с того, что этот фильм получил сразу четыре награды на Берлинале’88 (ФИПРЕССИ, золотой медведь, от католической и от ассоциации и от евангелического жюри — про последнюю слышу впервые), четыре российских Ники, огромное количество наград с фестивалей класса B, номинация на Оскар, признан фильмом года в ФРГ(и признание того, что это самый успешный фильм после второй мировой), Швейцарии, Швеции и ГДР (плюс признание кинокритиков этой страны).

Но, к сожалению, это был его первый и последний фильм. «Комиссар» был запрещён без единого показа публике в 1967 году, под предлогом заменить евреев татарами («у них ведь тоже много детей»), чему Аскольдов, естественно, отказал (я думаю, догадываясь об истинных причинах). Он был выгнан из партии, уволен со студии с отметкой «проф. не пригоден», а сам фильм должен был быть уничтожен. Как оказалось, не все такие «партийные» и фильм был спасён, и выпущен в прокат через 21 год (отсюда и все эти награды столь поздних годов).

«Комиссар» снят по произведению (есть мнения, что по произведениям) Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». Сюжет абсолютно простой, но очень не типичный. Во время гражданской войны комиссар красной армии Вавилова, находясь на позднем месяце беременности, вынуждена закончить службу и поселиться в доме многодетной семьи еврея.

Очень важным моментом в фильме выступает не его глубинный, многогранно-философский смысл, а то, насколько безупречно он снят. Красота, эстетика, душа, даже какая-то притягательная магия, чистота, подробная детализация — как результат идеального кадрирования.

Сильнейший, порою многозначный, порою сюрреалистичный, символизм — как неотъемлемая часть сюжета. «Комиссар» — один из тех фильмов, отдельные кадры которого запоминаются на всю жизнь. Вообще, о символах этого шедевра можно говорить довольно долго. Многие из них последовательно уносят мысли совершенно в разные смыслы, но почему-то все они сошлись, у меня в голове, на теме любви и объединения народов и множестве других тем:). На эти мысли меня навели: шумная, тяжёлая пушка, перечёркивающая нагие тела детей, видения Вавиловой при родах(воспоминания о солдатах косящие песок, табуне лошадей без всадников — меня до сих пор вгоняют в пугающее, тревожное оцепенение), мечущаяся, как мотылёк в ночи от лампы к лампе, камера, которая так и не смогла выбрать между матерью с грудным ребёнком, детьми и влюблённой семейной парой, а также «flash forward» главной героини, глядя на уставших жить в страхе, танцующих евреев, и, естественно, игры детей. На самом деле, в фильме столько всего, что я могу писать о нём бесконечно. Лучше уж вам самим увидеть, выделить то, что понравится и самостоятельно найти ответы.

Я никогда не видел, чтобы Нина Мордюкова ТАК играла (не зря она за игру в этот фильме была названа среди десяти лучших актрис 20 века). Сначала игра была «ничего особенного», затем «просто хорошей», пока дело не дошло до финала, когда её лицо одновременно отображало страдания, боль, переживания, страх, героизм, отвагу, свободу, в нём предавалось больше смысла, чем во всём символизме картины.

Ну и конечно немалое влияние на восприятие оказывает звук\музыка. Колыбельная проникающая в самые потаённые уголки души -это больше чем «саундтрек», не говоря уже о другом муз. сопровождении.

Лично у меня, с первых минут фильма начались ассоциации с «Андреем Рублёвым» Тарковского, которые усиливались с каждым новым кадром. Это единственный случай, когда я могу провести подобную аналогию и не думаю, что стиль, форма и конструкция были списаны, ибо «Комиссар» — это дипломная работа Аскольдова, а «Рублёв» был выпущен всего годом ранее. Я к тому, что трудно представить, сколько ещё гениев загубило ЦК.

На мой субъективный взгляд в СССР года эдак с 1955/56 по 1966/67 был серебряный век отечественного кинематографа. Начало было положено сильнейшим фильмом — «Сорок первый». А закончилось всё «Комиссаром». Всё что было до… Было до, ну а то что было после…

Вновь мы видим противостояние войны, мира и природы. Военному человеку в очередной раз даётся шанс остановиться, но он им не пользуется. Вновь прекрасно обыгрывается простая истина о том, что Гражданская война не имеет правых и виноватых.

На протяжении всего фильма создаётся впечатление, что все творцы понимают, что это финальный фильм. Всё что будет потом, это будет либо конъюнктура, либо сильно не дотянет, а потому тут прямо-таки кинематографическое пиршество.

Сценарий. Просто и сурово. Именно такой, какой должна быть военная драма. Без экшена, без монументальной боёвки и панорамных сражений. Мало того. В фильме по сути отсутствуют враги. Если, конечно, не считать дезертира, а так же взрывов и канонады.

Диалоги. Они здесь такие что в какой-то момент начинаешь слушать того же Быкова. Который прямо-таки сыплется народной мудростью. Впрочем он не одинок в этом деле.

Звуки. В фильме масса звуков. Здесь вообще всё живёт и даже кричит. Кричит как тем, кто занят в кино, так и тем, кто это кино смотрит. Люди — будьте людьми.

Сюр. В фильме масса вещей, которые и не снились современным корифеям арт-хауса и авторского кинематографа. И это не только сцены солдат с косами посреди пустыни или сцены с лошадьми, здесь вообще каждый второй кадр содержит столько символов, что не разгадать и не понять быстрым набегом.

Картинка. Оператор вообще чудо. С учётом того, что в фильме говорят немного, он создал целую галерею образов и видеоряда, где даже такие не самые центровые кадры, как пушка на фоне голых детей снятая с самых разных ракурсов. Артиллерия — царица полей. Оружие — царь войны.

Саундтрек. Дикое сочетание народных песен и авангардных аранжировок национальных тем. Так всё чётко подогнано как к сюжету в целом, так и к видеоряду в частности…

Актёры. Тут что не герой, то прямо-таки звёздный час. Во-первых, роли получились чрезвычайно разнообразными. Во-вторых, если не брать откровенных статистов, остальные отыграли так, что казалось, что речь не о художественном, а о документальном кинематографе вкупе с прямо-таки космической харизмой и взрослых и детей я просто смотрел и смаковал действие.

Слои. Фильм получился таким вместительным, что тем хватит на десять томов «Война и мир», но, и это удивительно, всем этим веткам и веточкам НЕ было тесно и всем им хватило место выйти, начаться, завершиться и передать эстафету другим.

То что фильм был запрещён, потом стал обрастать некоей легендарностью, думаю, ему на пользу не сыграло. Сейчас восстанавливают много фильмов. Одни расцвечивают, другим добавляют двадцатиканальный звук, ещё чего-то. Этому фильму всё это не нужно. Он хорош тем, какой он есть. Не надо его портить в угоду гламуру мейстрима.

На некоторых форумах я встретил несколько негативных и невразумительных отзывов из серии, «ну вот опять кого-то реабилитировали», встречал я и пару нападок из серии красные/белые на самом деле… Дамы и господа. Открою страшную тайну. Война — закончилась. Появились новые люди, дети играют в другие игры. Вот только мадам Вавилова получив шанс на мир — этот мир не подписывает и продолжает воевать с призраками. Люди, давайте закончим войну. Гражданскую, мировую, освободительную, захватническую. Нас ждут мужья и жёны, нас ждут дети. в конце не буду оригинальничать: Мир вашему дому и вам лично.

Кто, если не мы!?

Создатели, а это целый букет выдающихся деятелей искусства таких как Валерий Гинзбург, Нонна Мордюкова, Ролан Быков и многие другие, рассуждают о пацифизме, войне и долге. Мастерски решённые визуальные образы создают ещё большую атмосферу войны. Очень красиво показана проблема обычных солдат на Гражданской войны, многие идут на фронт не потому, что это их убеждения, хотя таких немало, а потому, что их просто туда гонят, как послушное стадо лошадей. После которого только кресты и то в лучшем случае. Только идеологически крепкие солдаты идут до конца, несмотря ни на что. Таким солдатом совести и долга является главная героиня, комиссар красной армии, Вавилова, которую гениально сыграла Нонна Мордюкова. Вавилова очень напоминает Родину — мать и других великих женщин. Но мы видим уже машину войны, а не женщину. Она сильная характером и духом человек, у неё есть цель, идеал того мира в котором она хочет жить, хочет построить. Она строга ко всем и прежде всего к себе. Она не может допустить ни секунды женской слабости, наверно, после потери мужа она стала ещё более мужественной, а ребёнок, который наградил он её, только обуза в деле создания нового мира. Но поздно, придётся рожать. Готовиться к родам ей помогает многодетная еврейская семья. Живя с ними, героиня переживает ломку прежнего милитаристского сознания, теперь она не просто любит своё будущее дитя, но и ненавидит войну, солдат, которые убивают. Она как тот народившийся жеребёнок, который, наконец, дорвался до воды после выкошенной пустыни и не просто до воды попить, а до целой реки, в которой можно смыть все свои грехи. Её перерождение, её усилия, приложенные к этому, можно сравнить с путём через палёную, жестокую и беспощадную пустыню, в которой легко застрять и без помощи других никогда не выбраться. Этот путь через пустыню показан со всей его жестокостью и кровью, потом и вшами. Но он стоит того. И те кто помогал, тоже будут вознаграждены. Если всё время убивать, пусть даже и праведно, ради создания рая на земле, нового мира, кто будет жить в этом мире? Кто будет жить в этом новом мире, если мы сегодня не будем рожать детей?! Для кого он?

Но придя к пониманию собственной натуры как женщины, хранительнице очага и продолжение рода. она понимает, общаясь с приютившей её семьёй, что кроме неё никто не сможет построить новое общество. Кто будет это делать, те кто хотят только хорошо и красиво жить, но ничего при этом не делая? Те, у кого семеро по лавкам, дом и жена, которых надо кормить? Остановка есть движение назад. Светлое будущее только впереди. Даже если она погибнет и её сын останется сиротой, то жертва будет не напрасной, другие отцы и матери смогут воспитать своих детей. А дети будут счастливы. И это идея, ради которой можно и умереть.

Она комиссар, но она никто без солдат, кто эти солдаты? Кто пойдёт на войну, если у всех полно детей, у всех ответственность перед ними. Как быть: остаться семьей и пытаться их прокормить или пойти на фронт? А те, кто останутся, что они сделают для победы? Эти вопросы идут красной линий через весь фильм. Та надежда на светлое будущее, что желает каждый человек, ослабевает с каждым новым днём.

Если всё время воевать, то кем станут дети? Дети, которые не видели нормальный мир, точнее война для них норма, и игры у них соответствующие. Это не войнушки, это действительность.

У нас на глазах рождается тот самый новый человек. И каким он будет?

Что есть любовь на войне? Любовь матерИ к ребёнку, мужа к жене, неужели только небольшая свечечка во мраке ночи? И что ради этой любви мы готовы совершить?

На эти вопросы каждый зритель отвечает сам.

Совершенно ясно из фильма одно: война — это очень плохо. Фильму не зря дали множество призов на различных кинофестивалях, в том числе и направленных на пацифизм.

Мир вашему дому!

9 из 10, а может и 10

`Почти инстинктивно я пришел к дому, где жили друзья моих родителей, многодетная еврейская семья. Я позвонил, меня увидели на пороге, все сразу поняли, расплакались, спрятали, сохранили. Позже они переправили меня моей бабушке. После войны, уже став взрослым человеком, я искал след этих людей — он оборвался в Бабьем Яру, их расстреляли с тысячами других киевских евреев.`

`Доходило до полного абсурда, когда, сняв картину, я не мог написать в титрах «Альфред Шнитке». Мне говорили: не надо «Альфред», пишите «А. Шнитке».`

`Ровно двадцать лет под арестом находится мой фильм о раковой опухоли человечества — шовинизме. Живы силы, которые стараются замолчать эту проблему`.

`Не могу я простить гению, что так он обошелся со своим талантом. Мало ли нам плевали в рожу. Утремся, встряхнемся и дальше работаем. А он уперся. Двадцать лет сидел со своей обидой. Нельзя так`.

Пресловутые `оттепель` и `перестройка` открыли два пути в отечественном мире искусства: 1) брать от гласности по максимуму, всячески изощряться в показе доселе `запретного` и плевать на качество и т. д.; 2) делать действительно стоящие и глубокие вещи. И — о счастье! — Аскольдов выбрал второй вариант, чем мы и наслаждаемся много лет.

`Комиссар` — это серьёзное философское кино, для осмысления которого надо много и вдумчиво читать Гроссмана (разумеется) и, как мне кажется, иных авторов `оттепели` (Эренбурга, например)…

Кроме того, я считаю этот фильм очень подтекстовым: параллельно (не накладываясь) как бы сосуществуют две художественные реальности: это реально-исторический (революционный) и экзистенциальный, абсурдный (характерный эпизод с сенокосом и мн. др.) миры. Причём, оба настолько трагические, настолько дикие, что трудно однозначно объяснить настроение после просмотра. Катарсис наступает обязательно. Как и долгие раздумья.

Чёрно белая съёмка очень убедительно воссоздаёт атмосферу Гражданской войны, и мы невольно вспоминаем хрестоматийные советские фильмы, как говорится, `на ту же тему`. В результате впечатления усиливаются.

Режиссёр показал только одно — именно бессмысленную именно жестокость. И здесь не интересны идеологические антагонизмы. Россия погрузилась в беспричинную, по версии фильма, `волю к власти` — перманентное желание владеть и разрушать. Вот, например, сцена с детской игрой: никаких идейных предпочтений, а злые поступки (пусть и не укоренённое, не сознательное, через подражательность) — те же самые. Нигде не заявлены так громко искренняя ненависть к тоталитаризму и демократический позыв. Право, становится жаль несбывшихся надежд Перестройки — гениальной эпохи.

Аскольдов — человек удивительной судьбы, личность огромного масштаба, коммунист в романтическом смысле, по выражению Эрнста Неизвестного (`как девственница в бардаке»). Убеждена, создать и выстрадать свой фильм способен редкий Мастер. `Комиссар` пропитан религиозным отношением к искусству (в духе Гоголя и Булгакова).

Нечего и говорить о высочайшем мастерстве и таланте артистов. Мордюкова создала колоссальный образ комиссара Вавиловой. На подсознательном уровне это перекликается с такие революционными фигурами, как `богиня революции`, Свобода на баррикадах, Родина-мать и даже Статуя Свободы. Много подтекста в идее беременности и родов — комиссар (заметьте, это мужской род) рожает новую железную красную нацию.

Это надо смотреть, чтобы понимать историю России — одного из самых интересных и невероятных государств.

10 из 10

Все, кто пишет или рассказывает об этом фильме, в той или иной мере затрагивают тему запрета этого фильма. Некоторые упоминают еще и о том, что после того, как его положили на полку, режиссера обвинили в проф. непригодности, лишили возможности снимать фильмы, выгнали из Москвы. Но от этих разговоров фильм только страдает. Угол зрения на него слегка смещается, и в памяти он остается не как самостоятельное произведение, а как жертва.

Жертва времени, когда свободно творить и мыслить в нашей стране было невозможно? Но ведь этот фильм доказывает обратное. И спустя двадцать лет после постановки он все-таки нашел своего зрителя. Пострадал, но выжил. Пробился. Так в чем загадка? Что в нем не так? Почему его запретили? Вот такие вопросы вдруг вырастают, хочется разобраться, понять. И за этими вопросами все забываешь, а вместе со всем забываешь и те чувства, которые вызвал этот фильм в душе.

Ведь этот фильм — послание душе. В нем ты находишь то сокровенное, то нужное тебе, что заставляет жить и радоваться жизни не смотря ни на что. То человеческое тепло, которое тебе так нужно, ту материнскую заботу, которая тебя окружала в детстве, когда все внимание матери было обращено в одну сторону. В твою сторону. Вот об этом этот фильм.

Фильм о любви. Любви матери к ребенку. Любви мужчины к женщине. Вот и в одном из центральных эпизодов проводится эта параллель, и камера мечется, не зная, что выбрать то ли укладывающую спать своего сына мадам Вавилову, то ли моющего ноги Марии Ефима. То ли колыбельную, то ли простые слова: «Я люблю тебя, Мария». Не в силах разорваться, она сливает их вместе: Ефима, Марию, мадам Вавилову. И превращает их в одну свечку на темном окне. В луч света. Да-да, в том самом темном царстве наших душ.

Ведь это любовь наполняет светом глаза людей и их облик. И это она делает чудо: превращает из черствого сухаря-комссара в любящую мать. И вот она с ребенком идет по улицам городка, и город преображается от ее света. На пустом рынке снова полно народа. Снова в городе мир. Снова стучат молотки. Весело, а не с могильным холодом. Ремонтируют мостовые, чтобы по ним снова ходили матери с младенцами и ничего не боялись. Обычный проход по улице вдруг превращается в какое-то таинство. И уже рабочие откладывают молотки, поднимают глаза и видят свет. Мадонна с младенцем.

А еще фильм о том, что так глубоко сидит в нас наша глупость, что мы можем бросить свое счастье и нестись за какой мифической мечтой. Далекой. Неясной. Непонятной. Ненужной. Страх недостижимости застилает глаза, и человек слепнет. Ничто не замечает. А ведь можно просто проснуться, отбросить сон и улыбнуться миру, увидеть, что счастье рядом. Но не хочется верить пессимистическому концу. Хочется верить в другое, светлое. В праздник. Все равно где, хоть в подвале под грохот пушек, хоть в лагере смерти.

И все же несмотря на конец, этот фильм о любви. О любви в полном смысле этого слова, такой редкой в наше время. О том, что вспомнить о том, что ты человек, никогда не поздно. И значит, есть надежда. А значит, в нашем городе будут ходить трамваи.