Отвага на каждый день (1964)

«Отвага на каждый день» удачно балансирует между легкостью чешских нововолновских фильмов типа «Любовных похождений блондинки» и серьезностью проблематики польских картин «морального беспокойства» вроде «Человека из мрамора». На присутствие первых указывают эпизоды с беспечно веселящейся молодежью, из-за чего лента у Шорма получилась не столь мрачной, как «Возвращение блудного сына», преемственность вторым выражается в конфликте социалистической «сознательности» и окружающего разгильдяйства. Главный герой «Отваги…» мучается из-за несоответствия декларируемых лозунгов и низкой прозы жизни. Проблема омещанивания людской массы при социализме, материалистическое предательство интересов революции, знакомое нам по лучшим произведениям Юрия Трифонова (той же «Другой жизни» или «Обмену»), могла бы стать темой для настоящего идеологического занудства. К счастью, как и в прозе Трифонова, получается обратный результат: как бы ни было жаль донкихотов от социализма, они все равно смешны и нелепы, а их обывательское окружение куда омерзительнее, чем Санчо Панса.

Шорму удалось выразить абсурдность повседневного социалистического строительства «лучшей жизни», в которое чем дальше от начала революции, тем меньше верят. Некоторым осознанным противоречием в образной системе «Отваги…» становится фигура Веры, возлюбленной главного героя, которая хочет просто жить и наслаждаться каждый днем существования (прямая отсылка к молодежи стран соцлагеря «оттепельного периода»). Кто знает, пойди главный герой «Отваги…» вслед за ней и откажись он от мертворожденных идеалов революции, жизнь бы его сложилась, пусть и не в бытовом отношении, но в бытийном точно. Хотел ли он этого или нет, но Шорм по сути дела снял фильм в какой-то мере соцреалистический, ведь можно смотреть его и сочувствовать главному герою, которого постер к фильму изображает распятым на воротах завода новым Христом, этаким мучеником революции, пострадавшим от мещанства.

В то же время Эвальд Шорм достаточно трезв в своем восприятии действительности и моральных категорий, чтобы герой его картины смахивал больше на антигероя своей неуживчивостью, ворчливостью и мизантропией. Это малоприятный персонаж, его агрессивно мещанское окружение не лучше, но и сам он не привлекателен настолько, чтобы стать героем соцреалистической агитки. «Отвагу на каждый день» можно считать удачным примером «черного фильма» в югославском понимании этого слова: как и ленты Макавеева или Петровича, это достаточно неприглядная история крушения иллюзий в отношении, как идеалов революции, так и того, во что они превратились в эпоху поздней «оттепели». Другое дело, что иначе в 1964 году, когда фильм Шорма вышел на экраны, высказаться на подобную тему было нельзя, кроме как в подобной форме. Цензура в чехословацком кино еще так не лютовала, как в начале 1970-х, но и не была фактически отменена, как в 1967-1968 годах. В любом случае, в отличие от «Возвращения блудного сына», в «Отваге на каждый день» постановщику удалось сказать и свое веское слово в адрес критики социализма, облеченное, что важно, в тщательно проработанную и хорошо структурированную форму.

Тот, кто в момент глубочайшего отчаяния видит хоть крохотный лучик надежды, тот никогда не скажет: «Я проиграл».

Экзистенциальная история молодого рабочего Ярды Лукаша, который, после развенчания культа личности, остался единственным, кто искренне предан идеалам коллективизма. Он старается повлиять на заводскую молодежь, занять сельскую детвору разведением ангорских кроликов, организовать в общежитии лекцию по астрономии, концерт. Но нужно ли это кому-нибудь кроме него? Вот, и столичный журналист, приехавший писать репортаж о молодом передовике и активисте, признается в своей лжи и желании приукрасить действительность: я всех только хвалю, хвалю и хвалю. И даже друзья, которые когда-то верили в идеалы революции, стали «заводскими бюргерами», для которых смысл жизни стал лозунг: «Ешь и пей, мы ведь чехи!».

Крушение идеалов и психологический надлом тех, кто был верен не на словах, а на деле, тема вне времени и идеологии. Постоянно появляются поколения, которые хотят изменить общество к лучшему, лучшему — в их понимании. И чаще всего героями истории становятся бунтари хоть с причиной, хоть без нее. Достаточно вспомнить фильмы «Британской новой волны». И куда реже мы видим на первых ролях тех, против кого этот бунт направлен, людей, подобных Ярде Лукашу. А ведь они тоже страдают, мечутся в поисках смысла жизни.

7 из 10