Йойо (1964)

Эстетская комедия о волнообразном движении европейской истории в период от мирового кризиса (великой депрессии) сквозь войну к возрождению, экономическому чуду. Спад и подъем отражаются в судьбах персонажей — обнищавшего миллионера-гедониста, ставшего цирковым артистом, и его приемного сына, достигнувшего высот в индустрии развлечений.

Геометрически выверенная притча об изменчивости, непостоянстве всего сущего. Причину, по которой родители Йойо, узрев его успех, избегают встречи, может иметь различное толкование: 1) в одну и ту же реку нельзя войти дважды (отчим отвык от аристократического образа жизни); 2) неизбежность разрыва поколений; 3) утверждение незначительности, переоценённости материально-финансового благополучия (иначе говоря, не в деньгах счастье; в духе Каррьера, чьи сценарные работы носят антибуржуазный характер).

Динамичные перемены происходят в политике, экономике, в кино (переход от немоты к звуку заключен в форме фильма), в технике. Стремительность изменений ярко выражена в моменте, когда афиши превращаются в агитки. Точно схвачены тенденции 20 и 21 веков: телевидение (интернет — прямой наследник) становится суррогатом реальной жизни, развивается культ потребления. Покупают, потому что могут позволить — будь то машины, для которых пора строить трехэтажные стоянки, или змеи. Питон в дамкой коробке, как и слон, появляющийся на светском рауте, — сюрреалистический элемент: дикая и могущественная иррациональная сила, как и в детстве, вырывает главного героя из буржуазного мира.

Стилистически 'Йойо' представляет собой смесь образцового немого и европейского авторского кино новой волны. Нетрудно догадаться, что величайшими в данных направлениях для Этекса являются Чаплин (один из эпизодов напоминает о 'Великом диктаторе') и Феллини (концерт Джельсомины и Дзампано в 8 с половиной вечера), причем как раннего, так и после прыжка выше головы и перехода на иной уровень в 'Сладкой жизни'.

Перед нами, наверное, творческая вершина французского комика и режиссера Пьера Этекса. Сама рассказанная в фильме история похожа на игрушку йойо. Детская забава состоит из двух одинаковых по размеру и весу дисков, скреплённых между собой осью. В первой части фильма нам рассказывают о разорившемся миллионере, который отправляется странствовать с цирковой наездницей — любовью всей его жизни и матерью его ребенка. Во второй половине их сын Йойо становится всемирно известным клоуном и мечтает вернуть утерянное наследство в виде прекрасного, фамильного дворца.

Пьер Этекс рассказывал, что идея фильма родилась из обычного наблюдения за управляющими банка Ротшильдов, которые чинно прибывали к рабочему месту на автомобилях с шоферами. Так появилась задумка сделать главным героем истории богача, которому очень скучно по жизни. А потом к работе подключился сценарист Жан-Клод Карьер.

Стилистически фильм также делится надвое. Сначала перед нами стилизация под немое черно-белое кино, затем — звуковые довоенные и послевоенные картины. Изюминкой стал иронический парафраз «Дороги» Феллини, когда в городке появляется конкурирующая трупа бродячих артистов и выставляет свою афишу: Зампано и Джельсомина!

Красной нитью, которая разделяет две половинки йойо, стал вечный спор о свободе творчества с одной стороны, и богатстве с другой. И он, как кажется, никогда не закончится, ведь каждое поколение, каждый творец делает свой осознанный выбор самостоятельно. Если, конечно, его не уносит на своем хоботе слон. Но ни слова больше!

8 из 10

Клоун Йо-йо. Так зовут главного героя фильма. Фильм как вы сами можете заметить носит точно такое же название, обозначая тем самым некие границы всей истории. Все очень просто.

Однако по началу мы видим не еще маленького мальчика Йо-йо решившего исследовать огромный особняк более всего походящий на небольшой дворец. Вот по тому же дворцу в окружении целого сонма слуг передвигается грустный человек. Он отец Йо-йо (сам Этекс), но пока еще этого не знает. Единственная его радость состоит в воспоминаниях о прекрасной девушки, от которой у него сохранилась разве что одно небольшое фото. После они обязательно встретятся, и перед всеми нами предстанет удивительная в своей красоте и гармоничности сказка.

Так поначалу подумает каждый, вглядываясь в этот фильм. Первые полчаса никто не произнесет ни единого слова. Поклон Пьера Этекса всему немому кинематографу. Местами ощутимо попахивает влиянием Чаплина, которое дальше будет только усиливаться, несмотря на внезапное окончание всей сказки.

Звук появляется точно в тот день, когда Нью-йоркская биржа решила упасть. Предприниматели падают с крыш вместе с ней, а у грустного отца Йо-йо возле уже приготовленной петли выхватывают стул, надеясь покрыть им ничтожную часть всех его же долгов. Дальше говорить о сюжете я, пожалуй, не буду. Будет не так интересно тем несчастным, которые зашли на страницу этого фильма благодаря чистой случайности.

В первую очередь это кино отличается своим необыкновенным размахом и чего уж там скрывать — своей смелостью. Этекс совершенно не стесняется и на все показывает прямо. И не забывает еще при этом смеяться. Для этого ему и нужен цирк. Разрушение всех столпов обыденного существования для него гораздо важнее истории несчастного клоуна. Наивной аморальности тогдашнего человечества и большинства его явных желаний. Его страхов и маний на примере слуг покидающих Олимп (особняк отца Йо-йо) или новоприобретенного цинизма самого Йо-йо после взятия его в плен во время очередного представления. Хотя он и прячет его за своей знаменитой улыбкой. И кто как не клоун способен понять обратную сторону собственной профессии?

«Деньги — вот самая большая проблема» — говорит Йо-йо знакомому жонглеру. Я же думаю что основная проблема заключена в некой стойкости собственных надежд, которые со временем способны ввергнуть в пределы безысходности каждого. И тогда на место новых надежд приходят их дешевые заменители. Вы поймете, о чем именно я пытаюсь говорить ближе к середине последнего получаса от всего фильма. Если захотите, конечно.

Все повторяется. Все плывет в черно-белых реалиях этого маленького и потускневшего от времени зеркала. Заставляет людей думать и от скуки писать наивные рецензии искренне надеясь на понимание в том месте, где его не было с самого рождения.

Именно это я увидел в Фильме Пьера Этекса. Режиссера, чьи взгляды на жизнь чем-то мне близки. Не хочу говорить об актерах. Нет, правда. Там и без всяких слов все более чем ясно.

Искренне ненавижу такие фильмы за скрытую в них правду. Можно сказать пророчество уже воплотившееся в жизнь. И одновременно люблю, так как такие фильмы невозможно не любить.

Замечательно, что французы, разобравшись с правами, сумели сохранить старые фильмы Пьера Этекса, отреставрировав поврежденную плёнку, чтобы вдохнуть в неё вторую жизнь, позволяя новому поколению киноманов насладиться превосходным стилем и художественным совершенством образцового искусства, на который, без зазрения совести, можно вешать ярлычок «шедевр».

Показанный в 2007 году в Каннах, «Йойо» напомнил о давнем успехе картины, отмеченной там несколькими призами в забытом многими 1965 году, когда режиссер, окрылённый успехом своего дебютного «Вздыхателя», хотел большего и спешил продолжать.

Он взялся за историю одинокого миллионера и превратил её в комичный калейдоскоп из весёлых реприз, разложив большую судьбу клоуна на долгий жизненный путь, проложив его через десятилетия взлётов и падений, войны и мира, свободной жизни и прекрасной любви, отражая причуды отца в своеобразии сына, ищущего приключений и презирающего покой, убегая от него также, как когда-то он и пришёл, верхом на цирковом слоне, уносящем его к радостным людям, под свет софитов и к смеху детского торжества.

Опрокинутый Великой депрессией, сибаритствующий барин устремляется вослед своей милой любви, воссоединяясь с женой и сыном, чтобы семейной труппой зарабатывать ловкостью рук и счастливо жить одной судьбой, что бы ни случилось и куда бы ни катился этот бешеный мир.

Охватывая сюжетом полувековой интервал, режиссёр филигранно стилизует свой фильм под эпоху, имитируя в нём эпизодами «великий немой», обретающий во времени голос звукового кино, встречающего свой телевизионный рассвет в ожидании будущего, о котором не догадывался тогдашний доинтернетовский мир.

Этекс с неизменным юмором цитирует киноклассику, используя образные находки Чаплина, когда дело доходит до зажигателя Второй Мировой. Он безукоризненно жонглирует лаконичными эпизодами, достигая идеальной выразительности коротких фраз, вкладывающих личное дело в папку мировой истории, уверяя, что дети могут видеть дальше своих отцов.

Милые шутки и симпатичные лица, гениальная простота идеи и удивительная внешняя красота её реализации, близость чувств и ощущений, рождают понимание неугомонного главного героя (Этекс сыграл и отца, и взрослого сына), бегущего от заманчивых сводов каменного дворца на вольные хлеба свободы, которая отдаляет вечный покой. Кино о жизни, смысл которой в движении, гимн тем, кто движется, тем и живёт.