...а пятый всадник — Страх (1964)

В мировом кинематографе, как и в жизни, нет справедливости. Даже люди далёкие от кинематографа знакомы с терминами «французская новая волна»; «итальянский неореализм»; «польская школа кинематографа». А вот про «чешскую новую волну» вспоминают очень редко. Даже специалисты. А зря. Сплав славянской меланхолии вкупе с европейским рационализмом подарили нам немало забытых ныне шедевров.

Одним из таких фильмов и является «…Пятый ангел». Збынек Бриних в свойственной себе манере мастерски вскрывает природу животного страха живущего в каждом из нас. Страха, который один раз вырвавшись наружу, уже невозможно загнать назад, пока он полностью не поглотит своего хозяина. А самое главное, этот страх не зависит от того, какой год, и какой политический строй стоит у вас за окном.

Вот и главный герой картины, доктор (вернее бывший доктор) Браун вроде бы путешествует по Праге 42 года, но постоянные сцены реминисценции отсылают нас в Прагу 60-х. Кроме того, даже в кадрах с доктором Брауном, нам постоянно попадаются предметы и здания, отсылающие нас в эти годы. Блочные панельные дома, современная (на тот момент) мебель и сантехника, телефоны подчёркивают эту задумку режиссёра. Даже доктор Браун ходит без обязательной повязки со звездой Давида. Единственной приметой, по которой мы опознаём годы действия — это немецкий орёл со свастикой на листовках, которыми оклеены все стены домов. И номер телефона, по которому бдительных граждан просят звонить в целях их же безопасности.

Но вернёмся к нашему доктору (вернее бывшему доктору) Брауну. В настоящее время доктор занят регистрацией бывшего еврейского имущества, реквизированного у своих хозяев. Чашки из кофейного сервиза, настенные часы, картины, и музыкальные инструменты окружают его. Время от времени ему поступают указания о надобности подобрать обстановку для квартиры, или просто прислать набор полотенец по указанному адресу. А он их смиренно выполняет. Даже когда доставить надо по адресу, где раньше жили его друзья, а теперь их явно там нет. А после конца рабочей смены столь же смиренно бредёт к себе в каморку, под самой крышей. Сгорбленный как старик, хотя доктору всего лет 45—50, он даже когда его никто не видит, бредёт по проезжей части, ведь ходить по тротуарам евреям запрещено. Verboten. И этот запрет въелся в нашего доктора настолько, что можно подумать, что он с ним родился. Прошмыгнув по лестнице, настолько тихо, что даже не загораются лампочки на этажах, и оказавшись в своей каморке, доктор и здесь всего боится. Боится взглянуть в слуховое окно, из которого видна заводская труба с густым чёрным дымом (аллюзия всем понятна). Боится взять в руки любимую скрипку и сыграть, боится звонка будильника, боится поднять глаза на собеседника без приказа, боится, боится, боится…

И здесь ему судьба дарует шанс освободится от этой липкой паутины страха. Этого уютного кокона, в который то ли его загнали насильно, то ли он добровольного в него забрался. Но для этого ему надо переступить через самого себя. Стать наконец настоящим (а не бывшим) доктором Брауном. Собственно весь фильм и есть поиск ответа на вопрос, сумеет ли он это сделать. Для этого режиссёр проведёт нас по галерее типажей, словно сошедших с полотен Иеронима Босха. Только их уродство будет не физическим, а душевным. Но это сути не меняет. В самый ответственный момент, с этих приличных граждан сползёт всё их напускное благообразие, и перед зрителями вывалится их гнилое европейское нутро.

И нам станет совершенно безразлично, когда происходит действие, в 1942 году, 60-е годы, или в 2000-х. Как станет ясно из картины, принцип «моя хата с краю» актуален во все времена. А ещё картина даёт ответ на вопрос, а почему Чехословакия с такой лёгкостью дала себя растерзать в 1938 году, а потом не сопротивлялась в 1939. Оказывается от страха страдают не только отдельные люди, но и целые народы. И даже государства. Но фильм уже не про это.

10 из 10

Прага оккупирована фашистами. У евреев изымают имущество, аккуратно переписывают и сортируют на гигантском складе. В таком страшно месте работает пожилой еврей доктор Браун, который, по его собственным словам, слишком много повидал на своем веку. Браун долгое время был врачом, но, с приходом оккупантов, потерял право на свою профессию. Но однажды, по старой памяти, сосед просит Брауна о помощи: у него в квартире находится раненый боец сопротивления, которому жизненно необходима немедленная операция.

У Брауна трясутся руки, но он соглашается помочь. Однако больной умрет, если ему не дать обезболивающее — морфий. Но где его достать? Да и дело ли это Брауна? Доктор начинает внутренний спор самого с собой и, наконец, решает, что помочь страждущему — его долг! И снова идет на риск, отправляясь в поисках наркотика в притон и даже психбольницу, где его едва не принимают за пациента.

Основные действия происходят в доме, на спиралевидной лестничной площадке. Многочисленные соседи доктор Брауна высовываются из дверей и окон, зажигают и гасят свет, носятся вверх и вниз. И перед одним из жильцов возникает схожая с брауновой проблема: должен ли человек исполнить свой долг, если государство просит сообщать по особому телефонному номеру обо всем подозрительном, а происходящее в подъезде — подозрительно весьма!

Фильм снят красиво. Очень много крупных планов, интересных ракурсов, метафор и панорам. Вот только один пример: старик настраивает скрипку, мальчика стоит за растянутыми бельевыми веревками и прислушивается, звучит музыка, но эта музыка идут изнутри, потому как старик не играет. Но во всей этой красоте есть червоточина, не дающая покоя. Возникает подозрение, что Збынеку Бриниху очень хотелось, чтобы его фильм похвалили фестивальные критики, да зрители поломали головы над образами. Собственно, так и случилось. Отзывы о картине наполнены ссылками на Кафку, круги Ада Данте и кризис всего европейского общества. И за этими разговорами некогда обратить внимание на явную затянутость истории и нравоучительную нудность рассказчика.

7 из 10

Ещё один потерявшийся, забытый шедевр, яркий представитель чешской новой волны.

Быстро и точно передавайте информацию по тел. 44—8-11 это обеспечит вашу безопасность. Это обращение к населению звучит на экране в первые минуты. Эффект постоянно работающего радио, зомбирующего слушателей будет присутствовать на протяжении всего фильма. Сотрудничество, порядок, единодушное следование за великим вождём-фюрером; инакомыслящие должны быть выявлены и уничтожены. Вязкое, липкое ощущение страха, присущее тоталитарному обществу отчётливо ощущается с первых кадров. Несколько сюрровое начало, когда некто проходит через комнаты увешанные часами, заваленные скрипками, зал полный роялей… его путешествие сопровождается репликами статистов произносящих номера и фамилии. Это и есть главный герой, пожилой доктор-еврей, которому нацисты запретили практиковать и теперь он работает на складе, где хранится конфискованное у евреев имущество.

С помощью оператора Яна Калиша и грамотно подобранного музыкального ряда, используя контрастность, режиссёр достигает эффекта глубокого погружения зрителя в происходящее. Терзающая душу, рваная музыка, сопровождающая доктора, чётко передаёт состояние не отпускающего и преследующего страха, сменяется бодрыми, нелепо звучащими маршами и весёлыми мелодиями, под которые люди веселятся, делая вид что ничего не происходит.

Именно к нему, доктору Брауну, обращаются с просьбой спасти раненого участника сопротивления. После мучительных колебаний и препирательств с совестью, доктор извлекает пулю, требуя чтобы его оставили в покое. Но больному требуется морфий, и опять же после споров с самим собой, он отправляется на его поиски. Во время этого невероятного, абсурдного путешествия он попадает в то ли в бордель, то ли клуб, какой-то бар где веселящиеся евреи пытаются абстрагироваться от происходящего, забыться с помощью алкоголя и музыки. Далее он попадает в дурдом, это хождение похоже на погружение в ад.

Достав морфий он возвращается к себе домой и здесь, на примере обитателей подъезда, мы видим срез общества состоящего из колоритных персонажей. Нацистский осведомитель, разваливающаяся, с виду благополучная семья адвоката, полусумасшедшая учительница музыки… А ночью, по анонимному звонку, начинается обыск, во время которого и раскрываются персонажи соседей. Трагический финал неизбежен.

По сути фильм является приговором европейскому обществу, заплатившему страшную цену за сохранение своего благополучия. Принесшему в жертву тех, кого требовал молох нацизма. Тем или иным образом повинны оказываются все.

По своей стилистике, или по эффекту восприятия фильм схож с картинами Феллини. Замечательная, мастерская работа, к огромному сожалению почти не известная зрителю.

9 из 10