О чем-то ином (1963)

Для того чтобы хотя бы частично осмыслить уникальность чехословацкой «новой волны», одного задуманного мной обширного обзорного очерка недостаточно, необходим также подробный анализ фильмографий Милоша Формана и Веры Хитиловой, двух ее флагманов. Что касается последней, то ее творческий путь прошел значительные метаморфозы от ранней легкости и подражания Годару к сатирической реалистичности картин 1980-х. скрывающих тотальный скепсис в адрес «реального социализма», и все более очевидной ориентации на фарс и карикатуру в 1990-е. Начинала же Хитилова со вроде бы скромной и безобидной ленты «О чем-то ином», рассказывающей параллельно смонтированные истории о ничем не примечательной домохозяйке и спортивной гимнастке, в которых замечается, чем дальше, тем больше общего. Поначалу кажется, что постановщица решила противопоставить «домашнее рабство» женской устремленности к карьере, и перед нами – восприятие семьи с феминистских позиций.

Однако, спустя минут двадцать зритель начинает интуитивно ощущать смысловые переклички между домашним хозяйством, уходом за ребенком и спортивными тренировками: Хитилова метит в социализм, заставляющий женщину сквозь пот и слезы стремиться к эфемерной цели. Конечно, одна из героинь, домохозяйка Вера – существо довольно ограниченное, потому даже история с любовником, обозначающая призрачный выход из патовой ситуации, мешает ей углубиться в себя и понять, чего она на самом деле хочет. В противоположность ей спортсменка Эва (реальное лицо в роли самой себя) кажется полностью реализовавшейся в карьерном плане. В то же время режиссерская позиция Хитиловой далека от осуждения первой и одобрения второй: идущее под легкую музыку 1960-х повествование визуально доказывает зрителю, что воспитать ребенка и вести домашнее хозяйство – труд, достойный медали на спортивном чемпионате.

Героинь «О чем-то ином» эксплуатируют, из них тренер и муж выжимает последние соки, лишь бы они достигли социально приемлемой цели, оттого они и выглядят такими несвободными, запертыми в пространстве дома или спортзала (в этом их принципиальное отличие от героинь «Маргариток», анархически бунтующих против социалистического общества). Хитилова в своем первом полнометражном фильме, как и Форман в «Конкурсе», совмещает документалистику и игровое кино, за счет использования легкой музыки и параллельного монтажа она пытается создать нечто новое в кино. Когда автор этих строк был молод, фильмы Хитиловой, как и Муратовой, вызывали недоумение и даже возмущение, казавшись грубым попранием художественности в кино. Помню, тогда один возрастной синефил в ответ на мою отповедь в адрес Хитиловой написал мне, что я пока к восприятию фильмов такого уровня не готов. Теперь я понимаю, что он был прав.

Ведь даже в первом своем полном метре Хитилова уже делает из обыденности нечто прямо противоположное: как и Форман, будучи бэби-буммером, она хочет, чтобы жизнь была праздником, наслаждением, а не тусклым и тошным выполнением общественно полезных обязательств, чего социализм и требовал от всех, и чего хотело старшее поколение от младшего. А когда же танцевать, слушать рок-н-ролл и джаз, строить личную жизнь? Урывками что ли, кладя свою жизнь на алтарь строительства светлого будущего? Ну уж нет! Для почти всех значимых творцов чехословацкой «новой волны» это было неприемлемо, как, впрочем, и для деятелей советской «оттепели» (в этом отношении интересно провести концептуальные параллели между «О чем-то ином» и, например, «Я шагаю по Москве»). В то же степени это было характерно и для чешской литературы тех лет, например, для прозы Милана Кундеры (особенно для его замечательного сборника новелл «Смешные любови»).