Что-то дикое (1961)

Прекрасная эпоха 'чёрного фильма' (нуар) заканчивалась, агрессивная атомная эра плавно переходила в комическую. 'Уцелевшим' коварным блондинкам пришлось идти в ногу с современностью - 'очеловечиваться'. 'Голливуду' такая вот 'независимая кино-эволюция' причиняла дискомфорт по некоторым причинам, возможно - это было предчувствие грядущего распада его классической студийной системы.

Странная драма стала для меня откровением. До неё я знала 'Джонни Белинду' 1948г. и 'Оскорбление' 1950г. - скандальные для своего времени. Как говорил один невозмутимый доктор: 'Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное - беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет'. Да, доброе слово и участие, медленно и верно ведущие к 'выздоровлению' - главная составляющая этих драм, и по этой причине они 'милосердные', но это не умаляет их значимости.

Здесь этого ничего не будет... безразличие и травля, полное отчуждение, диалоги сведены к примитивному минимуму - вся эта 'серость' окупается превосходной режиссурой и ярким символизмом. Многострадальный Джек Гарфейн опередил своё время: он затронул не только тему насилия, но и англоязычную идиому 'слон в комнате', стокгольмский синдром, физическое и психическое принуждение, задал тон современному 'маньячному' триллеру (не в обиду будет Альфреду Хичкоку).

Не часто фильм заставляет меня нервничать и переживать - этот же к середине довёл до пика отчаяния... смирилась и готова была принять ещё одну 'кино-пилюлю безнадёги', но в неожиданной концовке нашла его (вопреки всему) на редкость оптимистичным и 'настоящим', но вполне возможно, что я бы не поверила другому режиссёру

*картина которую видит Мэри-Энн во сне - Питер Пауль Рубенс 'Диана и её служанки, застигнутые фавнами' (1639 - 1640/ музей Прадо, Мадрид).

Строгие горизонтальные формы небоскребов. Выразительный перрон и тени от поезда. Индустриальные ландшафты и толпы людей. Величественные мосты. Нервное разрезание нижнего белья. Равнодушное отношение родителей. Приступ панической атаки в толпе. Боязнь прикосновения — отметьте, как Кэролл Бейкер передает 50 центов мужчине.

Уже одних этих зарисовок достаточно, чтобы показать истинное «Затмение». Жизнь мегаполиса глазами молодой девушки. Вроде бы все у нее благополучно и дело лишь в ужасном преступлении, но как точен в своих оценках автор — он ищет проблемы вовсе не в понятной трагедии. Очень аккуратно он пытается с нами разобраться в причинах несчастья. И они очень скоро находятся. Подробное описание быта героини показывает всю безжизненность ее окружения. Отсутствие искренности предполагает отсутствие мощных жизненных целей. И шаг за шагом этот карточный домик падет. И новый жизненный сценарий при всей его слабости оказывается в десятки раз жизнеспособнее.

Джек Гарфейн создает весьма глубокое произведение, вскрывающее не столько тему изнасилований, а вообще — виктимности. Он сумел изящно показать и детальный портрет героини, несколькими штрихами рассказал и про всех остальных. Удачно получилось ему описать и безликую толпу, как немое продолжение городских кварталов. Все получается выразительно и сейчас выглядит как сплетение реальностей Антониони и Хичкока, Сэмюэля Фуллера и Блека Эдвардса (помните его «Эксперимент с ужасом»). Однако творение Гарфейна в определенной мере предопределило эти парадигмы, а не отражало их. Вот и выходит, что фильм здорово недооценен. Его самобытность, хлесткость и откровенность не могут не завоевать сердца зрителей.

Дополнительно отмечу — тут все будет не просто, но не следует ждать и намека на эксплуатацию. Будет много психологии — но никакого сумасшествия. Будут герои — но никаких подвигов. Будет все обнаженно — но никакой пошлости.

9 из 10

- Everyone is dirty!

«Что-то дикое» поставил в начале 60-х Джек Гарфейн — один из активных сподвижников Актерской школы под руководством Ли Страсберга. Автор всего лишь двух полнометражных фильмов, оба из которых обращены к табуированным для голливудского кино середины столетия темам: гомосексуализм в дебютном «Странном», изнасилование и классовый вопрос в «Диком». Главную роль в «Потрясении» (другое название данного фильма) сыграла Кэррол Бейкер, на тот период времени она приходилась режиссеру женой. Актриса более всего известна ролью в скандальном фильме Элиа Казана «Куколка», а также участием в целой серии заметных вестернов, таких как «Осень Шайеннов» (1964) и «Большая страна» (1958).

По сюжету, девушка Мэри-Энн (К. Бэйкер), возвращаясь поздним вечером из колледжа домой, подвергается изнасилованию неизвестным мужчиной… Режиссер Гарфейн бесстрастен в показе внутренних изменений и психологической ломки Мэри-Энн. Мир для Энн меняется на глазах, оператор ловит в кадр залитую солнцем цветущую сирень и скверы Нью-Йорка, но вхолостую: кругом атмосфера распада, кладбищенский смрад и волны холода, накрывающие зрителя с головой. Энн психологически пытается избавиться от себя прежней. Рвет одежду (в которой была изнасилована) в клочья и смывает ее в унитаз, бросает колледж, уходит из дома. Чтобы найти новую себя в незнакомом для себя мире.

Фильм неудобный, неприятный. Холодный, жесткий. Простой — как черный хлеб с водой. Будучи ребенком во время Второй мировой войны, режиссер прошел одиннадцать концентрационных лагерей, поэтому «Что-то дикое» получился именно таким, как если бы его поставил человек, переживший травматический опыт. В мире Гарфейна изнасилован оказывается сам окружающий мир, ребенок и его любовь.

Во второй половине фильма — лента меняет вектор, вызывая в памяти сюжет Штернберга «Пристани Нью-Йорка» о людях, которые спасают друг-друга, преодолевая трудности и рубцуя нанесенные им раны. Эта часть фильма также заставляет вспомнить творчество другого американского классика — драматурга Теннесси Уильямса (он является автором «Куколки» с той же Кэррол Бейкер).

Отдельно выделил бы вступительные титры «Дикого», над которыми трудился знаменитый Сол Басс (графический дизайнер, работавший с Альфредом Хичкоком), навеявшие об экспериментах дадаистов в начале века — Руттмана и Рихтера. И, конечно, сцену сна героини Кэррол, решенную в стиле легкого сюра. Посоветовал бы посмотреть фильм поклонникам американской драмы 50-х, которых не пугает небольшая статичность, а также тем, кто готов принимать притчевую форму, выбранную Джеком Гарфейном.