Головой об стену (1958)

Режиссер Жорж Франжю (кстати, один из основателей французской Синематеки, которой было суждено стать культурным феноменом всего 20 столетия) снял бесстрастно-безнадежный фильм о психлечебницах и тамошних условиях. В фильме противопоставлены традиционная репрессивная система содержания больных, которые считаются скорее потенциальными преступниками, системе новой и прогрессивной, которая не «вгоняет» пациента в его диагноз, реальный или мнимый, но пытается дистанцировать от него, заново начать процесс социализации, который и может послужить триггером к излечению.

Главный герой фильма оказывается на территории лечебницы первого типа, оказывается в результате ошибки, потому что его отец, опытный адвокат-крючкотворец воспользовался удобным случаем, чтобы так отдалить от себя непутевого сына, который к 25 годам страстно относится лишь к мотоциклам и красивым женщинам. Однако пребывание в лечебнице меняет в нем многое, прежде всего он осознает ценность свободы, которую раньше считал чем-то само собой разумеющимся. И поэтому желание побега очень быстро заслоняет собой все.

Но фильм на самом деле не совсем об этом. Он о садистическом характере государственной машины, которая некритично относится к тем гуру психиатрии, что заранее «приговаривают» своих пациентов, не считая возможным их исцеление. Характерно, что настоящую помощь герой фильма получает не от представителей «нормального» мира, но от какого-то весьма крупного преступника, скрывающегося в лечебнице от мести своих собратьев. Поэтому свобода для героя оказывается мнимостью, его принимают лишь в обществе девиантных личностей, которые как будто бы видят в нем себе подобного.

Вся это история рассказана режиссером очень жестко, по меркам тогдашнего кинематографа, конечно. Он почти не позволяет себе сентиментальных ходов (разве что герой Азнавура показан в фильме более пристрастно, чем остальные), натуралистически регистрируя тотальное равнодушие людей к тем, кто часто совсем не опасен, но обязательно рассматривается как виновный даже без приговора. Положение сумасшедшего тяжелее, чем положение преступника. Такой гуманистический посыл давно не выглядит новостью, но тогда он прозвучал очень громко, вызвав полемику во французском обществе.

Однако стоит сказать, что несмотря на ряд достоинств (триллероподобная музыка Мориса Жарра, ряд визуальных операторских находок и др.), явный недостаток связан с игрой Жан-Пьера Моки. Его роль, главная в фильме, требовала более тонких ходов, но актер (который гораздо больше известен, как режиссер) играет ходульно, то переигрывая, то недоигрывая в определенные моменты. Это несколько нивелирует ценность фильма, который тем тем не менее весьма важен для диагностики состояния французского кино непосредственно накануне появления «новой волны», которая кардинально изменит киноэстетику, и не только во Франции.

7 из 10