Веер леди Уиндермир (1925)

Иногда боги Искусства раздают неоднозначные дары. Жил как-то во Фригии царь Мидас, по слову Аполлона превращавший в золото все, к чему прикасался. Минули века, и тот же дар достался новорожденной Фабрике Грез. Испуганные нестабильностью в Европе, завороженные звездным блеском Голливуда, стекались туда в 1920-х европейские гении, зачинатели и революционеры кинематографа. Не подозревая, что волшебное прикосновение либо превратит их творчество в «типичный голливудский продукт», либо пинком вышвырнет из профессии.

Эмигрируя в США, немецкий комедиограф Эрнст Любич вряд ли сомневался в своей профессиональной пригодности: американская публика любила похохотать всласть. Но почти сразу выяснилось, что его фирменные комедии — разгульные и шумные, щедро приправленные цинизмом и фарсом — неликвид, что-то вроде пригоршни звонких медяков. А золотом в те годы, как и во многие последующие десятилетия, выступала изящная и томная Госпожа Мелодрама, без элементов которой не обходился ни один коммерчески-успешный проект. Практичному Любичу хватило одного неудачного опыта (который не спасла даже Мэри Пикфорд), чтобы уловить настроение масс, отказаться от прежних «остреньких» экзерсисов и открыть объятия мелодраме. Так он стал признанным классиком типично голливудской жанровой формы — «салонной комедии», которая, как ни крути, и не комедия-то вовсе.

И вот тут мы плавно подходим к экранизации «Веера леди Уиндермир». Сама идея перенести пьесу Уайлда на экран кажется довольно сомнительной. Сюжет «Веера» откровенно не блещет. Муж высоконравственной леди Уиндермир, становится жертвой шантажа женщины безнравственной. Молодая жена ошибочно предполагает измену и с горя бросается на путь греха. Одновременно ее предполагаемая соперница (на самом деле — мать) неожиданно обнаруживает у себя остатки человечности и, чтобы спасти дочь, жертвует остатками своей репутации и перспективой выгодного замужества. Хеппи-энд. Выдающимся произведением английской литературы пьесу делает ее язык, ее диалоги, ее жестковатый циничный юмор, перед которым невозможно устоять. Но ведь фильм то немой…

«Ах, какая разница! — говорит Великий Голливуд устами оракулов-продюсеров. — Так даже проще: не придется переписывать все эти «великолепные» диалоги понятным публике языком. Снимаем!». И Любич самозабвенно снимает, выдавая на выходе продукт столь безупречно-кондиционный, что он так и просится в сферу, в вакуум и на пьедестал — типичный, почти эталонный образец голливудского золота. Главная героиня, безнравственная миссис Эрлинн, уж слишком безнравственна. Сделаем ее мягче, покажем всю глубину ее несчастья, пригласим актрису Ирэн Рич, чья пикантная мордашка привнесет нужный градус кавая и завершит трансформацию образа. Леди Уиндермир, наоборот, слишком нравственна, публика таких не любит. Сделаем ее трогательной юной глупышкой, беззаветно влюбленной, невинной, страдающей. Напомним Мэй МакЭвой подраматичнее заламывать обнаженные белые руки, трагичнее кутаться в дорогие меха и ронять горькие слезы на подол дорогого вечернего платья. Пусть воцарятся красота и изящество! Пусть взлетят в небо потолки гостиных, распахнутся во всю ширь бальные залы, запрудит экран разряженная и чинная толпа аристократов, собравшихся на скачки в Аскоте. Пусть грациозно колышутся перья, мягко сияют жемчуга, изящно волочатся за дамами газовые шлейфы. Пусть влюбленные невинно лобызают друг друга в клювики и умирают от разбитого сердца, если им случиться сутки провести без этого лобызания. И, пожалуй, сюжет коротковат, растянем действие в два раза… А если все это будет длинно, пусто и невыносимо скучно? Что вы, не будет: так сказали продюсеры!

Мораль этой истории столь же незатейлива, как и сюжет пьесы Уайлда: не все золото, что блестит. Времена несмешных «салонных комедий», слава Богу, прошли, и сегодня единственное, что спасает «Веер» от полного забвения, это великолепная игра Рич и фееричная последняя реплика картины. В остальном же — обычная блестящая безделица.

6 из 10