Квир (2024)

Квир. Экранизация книги Берроуза. История гомосексуальных абьюзивно-токсичных отношений между зрелым писателем и молодым журналистом. Если в одну посуду замешать лиричность «Одинокого мужчины», трип «Страха и ненависти в Лас Вегасе», страсть «Девяти с половиной недель», добавить стилистику Андерсона с атмосферой Линча, а потом приправить треками Нирваны, Нью Ордер и музыкой Резнора, то может вполне выйти такое вот блюдо. У Гуаданьино получилось создать притягательную, но вместе с тем в некоторых моментах отталкивающую картину. Крейг бросает зрителя в пламя, выворачивает себя наизнанку, воплощая страсть и безрассудство, а Старки окатывает ледяной водой, проявляя небрежную холодную отрешённость.

Фильм затрагивающий практически весь спектр эмоций, которые можно испытывать человек в отношениях; влечении, страсти, терзаниях, слабости, отчаяния. Ли, пытающийся избавиться от одиночества, которое страшит заглушает его, употребляя опий и алкоголь с одной стороны и Аллертон, находящийся в центре внимания мужчин и женщин, популярность его утомляет, желающий свободы и не гнушающийся одиночеством. Тот случай, когда экстраверт возжелал интроверта. Разные по темпераменту и по своему эмоциональному состоянию. Один взрослый, но по своей сути незрелый эмоциональный подросток, другой уравновешенный и выдержанный юноша. Один любит, другой позволяет себя любить.

Довольно откровенная работа, которая обнажает не столь тела, сколько по большей части чувства героев. Одна из лучших и неожиданных для меня драматических ролей Крейга. Аллертон тоже хорош в этом фильме. Пока из прошлогодних фестивальных лент она производит на меня большее впечатление

Ожидала увидеть проникновенную мелодраму, которая заставит всплакнуть. Изначально фильм кажется именно таким, но затем неожиданно меняет направление, открывая новые грани восприятия. Это неудивительно, ведь он основан на романе Уильяма Берроуза — знаковой фигуры бит-поколения, чье творчество всегда отличалось нестандартным взглядом на реальность.

Сюжет переносит зрителя в 1950-е годы и следует за писателем-эмигрантом, который проводит свои дни в узком кругу знакомых в Мехико. Его жизнь меняется, когда он встречает молодого, загадочного человека, который пробуждает в нем сильную эмоциональную привязанность. Их отношения складываются непросто — между ними больше молчания, чем слов, и баланс сил постоянно меняется. В основе истории — поиск себя, одиночество и желание понять, можно ли удержать то, что так сильно притягивает.

Эмоциональное напряжение в ключевых сценах захватывает, пробуждая схожие чувства, как при просмотре «Убей своих любимых». История держит в напряжении, заставляя переживать за персонажей.

Особенно запоминается Юджин в исполнении Дрю Старки — загадочный, молчаливый, с магнетической притягательностью. Ему отлично противопоставлен герой Дэниела Крэйга — харизматичный и страстный. Крэйг сыграл великолепно: смело, искренне, без намека на фальшь.

Отдельно стоит отметить музыкальное сопровождение. Саундтрек, включающий Nirvana и New Order, придает картине дерзости, а инструментальные композиции Трента Резнора и Аттикуса Росса — лиричности и глубины.

Визуальная часть тоже впечатляет: приглушенные тона, стилистика, напоминающая работы Уэса Андерсона, камерные, словно игрушечные декорации — все это создает неповторимую атмосферу, от которой сложно оторваться.

Фильм, безусловно, не для всех, но если вы цените нестандартное кино с глубоким погружением в характеры и стильную подачу — он определенно стоит внимания.

Причина раз: Лука Гуаданьино. Причина два: литература. Причина три: Дэниэл Крэйг. Продано.

Здесь все по любви. Режиссер ну очень замысловато плетет символическую часть, из этого чувствуется, что он ее — как у Пастернака — носит с собою и знает на зубок. Нельзя сказать, что зритель его не заботит совсем, но на несколько порядков меньше, чем форма, в которую наконец облекаются его мысли. Оттого порой ощущаешь себя лишним.

Фильм по книге Берроуза с автобиографическими подробностями жизни дописателя, рефлектора, провокатора, того, кто мог и не начать писать, не совершив выстрела. Кто сживается с убивающей его извращенностью, культивирует внутреннюю энергию, сопротивляется контролю культуры и морали и рассматривает в человеческой сущности диких извилистых многоножек.

Глава за главой вместе с Ли мы пробуем ужиться с миром на своих правилах. Следуя инстинктам и потакая слабостям, мы уходим глубже в лес, слышим мысли и видим образы, а на выходе оборачиваемся, как обернулся Орфей, окончательно теряя то, что в сущности никогда нам не принадлежало.

Блестяще созданная Крэйгом отталкивающая слабость сквозит в его кокетливом книксене, нетерпеливом напоре и тревожности. На фоне нее расслабленность и уверенность Старки становится актом пассивного любования странной и отчаянной манерой спастись, разрушаясь.

По тяге к темному почувствовала схожесть с Линчем, по экзотической психоделии с первыми сюрреалистами, а еще тамошняя Африка вернула меня в Танжер из автобиографии Пола Боулза, который и Берроуза приютил в последние годы своей ничейности. В общем, очень любопытное кино получилось. А Дрю Старки — открытие.

It`s a bad religion

To be in love with someone

Who could never love you.

Only bad religion

Could have me feeling the way I do

Frank Ocean

Даже не знаю, в чем здесь секрет, то ли звезды сошлись, а может помогли свободные ассоциации, или просто настроение было подходящее… в одном я уверена точно – несмотря на сдержанную критику, несмотря на то, что творческий успех Гуаданьино в 2024 году был проигнорирован в наградном сезоне, вчера вечером я посмотрела один из лучших фильмов прошедшего года, и один из лучших в карьере режиссера. И вся эта ситуация в очередной раз доказывает, что премии и награды, а также мнение посторонних людей (в особенности критиков) ничего не значат. Важен лишь зритель и автор. Хотя без посредников в этой истории не обошлось.

Для меня «Квир», как литературный, так и кинематографический, оказался не самым легким процессом познания. Если говорить о литературе, то само поколение битников, к которому принадлежал Берроуз, и их творчество всегда ускользало от моего внимания. Я никогда не погружалась в него с головой. Их протест всегда казался немного надуманным, немного «от скуки» и от довольства сытой жизнью. Биография самого Берроуза это мнение вроде и подтверждает, но Гуаданьино сумел сделать то, что под силу немногим – сбил с меня спесь и предвзятость (по отношению не только к Берроузу, но к творчеству самого Гуаданьино), и что самое интересное – сделал это очень нежно и дружественно. Почти как Юджин Аллертон – с Уилльяма Ли.

Конечно, перед просмотром фильма я прочла «Квир» Берроуза. 119 страниц – и я в полной прострации. Понимаю, что Берроузу настолько фигово, что он делает фигово не только всем, кто его окружает, но и запускает эту фиговость во времени – всем будущим читателям, с любовью. Но это лирика. По части построения текста важную роль играет пролог, из которого я вскользь понимаю (интернет дополнит), что «Квир» - очень личная история, и в общем-то это что-то вроде исповеди грешника, даже не наркомана, а убийцы. На одной из вечеринок Берроуз решил «поиграть в Вильгельма Телля» со своей женой Джоан Воллмер, но промахнулся. Случайность или умышленное убийство? Как признается в «Квире» сам Берроуз, эта трагедия и побудила его к писательству. Поэтому для меня «Квир» Берроуза больше чем исповедь, это беззастенчивое сдирание кожи с самого себя. Наркомана, убийцы, гомосексуала (коктейль ядреный), который жаждет только одного – внимания, знания, что вселенной на него глубоко не фиолетово. Одним словом, ребячество. Их встреча с Лукой Гуаданьино, специалиста по enfant terrible, всего лишь вопрос времени. Чтобы по-настоящему встретиться со мной, фильму Гуаданьино тоже потребовалось время.

Первая попытка посмотреть «Квир», неделей ранее, не дала никаких результатов. Я понимаю, что наши ритмы не созвучны, картинка просто божественна, глаз не оторвать (больше Уэс Андерсон, чем упоминаемый в интервью Майкл Пауэлл – от Пауэлла разве что пастельные тона, преимущественно фисташково-сиреневого цвета с вкраплением красного, но от Уэса вместе с талисманом Джейсоном Шварцманом (уморительным и грустным одновременно) в «Квир» пробралась его особая страсть к интерьеру и макетам. Думаю, неспроста транспорт в «Квире» выглядит таким игрушечным. Гуаданьино – талантливый декоратор), но в чувствах полный рассинхрон. Я жду. Я терпелива. За это время читаю «Кристину» Стивена Кинга, которая, к слову, больше драма, чем ужасы и меня просто гипнотизирует тонкое наблюдение, казалось бы, жанрового автора: «- Любовь – это зло. Да-да. Поэты во все времена и порой намеренно заблуждались на этот счет. Любовь – древний убийца. Любовь не слепа. Любовь – это каннибал с чрезвычайно острым зрением. Любовь плотоядна и всегда голодна. – Чем же она питается? – Дружбой.»

Когда я повторно усаживаюсь за просмотр «Квира» Гуаданьино, диалог из «Кристины» всплывает в памяти как свободная ассоциация. Вот он – нужный настрой. Уильям Ли – каннибал, вечно голодная любовь, а Юджин Аллертон – нет, не равнодушие, как может показаться изначально, не тот, кто не любит и лишь позволяет себя любить. Он – само воплощение друга, немного отстраненного, потому что ему важна независимость, он не желает быть проглоченным прожорливым Ли, но всегда готового протянуть руку помощи. И здесь стоит отметить невероятно точный каст. То, как мужчины противопоставлены друг другу. Дрю – молодой, но эмоционально зрелый, а Дэниэл – потасканный возрастом ребенок.

Дрю Старки не назовешь эталонным красавцем, способным слету покорить сердце старого развратника. Для развития конфликта важнее его манера держаться – немногословная, благовоспитанная, застегнутая на все пуговицы, завязанная на все завязочки, но при этом с очень внимательным, наблюдательным взглядом. Идеальный финчеровский социопат. Моя любимая сцена, когда Юджин впервые оказывается в квартире Ли. Это почти «Королева Кристина» с Гретой Гарбо, но только без сентиментальных диалогов. Мое любимое выражение его лица – легкая улыбка расположения в сочетании с пристальным взглядом. Это не может не значить ничего.

Дэниэл Крэйг. Лучшая роль в его карьере. Он не играет. Он живет Уильямом Ли. Тот случай, когда важнее смелость, а не провокация. Не знаю, какие зависимости и личные вызовы побудили его на выбор данной роли, но не проникнуться этим заблудшим скитальцем-страдальцем просто невозможно. В одной из ключевых сцен герой Крэйга буквально выблевывает свое сердце. Но и без этой сцены, возможно чрезмерно проговариваемой, все понятно без лишних метафор – в образе Ли Крэйг обнажил себя до самого сердца. Это подкупает.

Что еще подкупает – сплоченность съемочной команды, которая, надеюсь, не разбежится, а будет продолжать работать совместно. У оператора Сайомбху Мукдипром уже есть опыт работы с Гуаданьино, как и у композиторов Аттикуса Росса и Трента Резнора, а вот сценарист Джастин Куритцкес – находка как для Луки в 2024 году, так и для кинематографа в целом. Эмпирик, со склонностью к деталям. Он заставил меня злиться и смеяться вместе с «Претендентами», а в «Квире» - довел до слез. Признаюсь честно, до самого финала я испытывала скепсис по отношению к «Квиру» - такой текст сложно адаптировать, особенно с таким личным подтекстом-прологом. Я все думала, куда Куритцкес его воткнет, где проявит или вовсе забудет. Но его решение – эпилог – оказалось единственно верным. Сделать личное понятным каждому. Он не о разуме, а о чувстве, таком первобытном и таком знакомом, как голод, который ничем не утолить.