Фиделио (2021)

Один захватывающий эпизод из кровавой истории Якобинского террора запечатлел его очевидец, Жан-Николя Буйи, который, будучи революционным чиновником, стал свидетелем самоотверженной супружеской любви: аристократка, переодевшись в мужской костюм, проникла в тюрьму и вызволила своего несправедливо осужденного мужа. В последующем Буйи облачил это в литературную форму — роман «Леонора или супружеская любовь» привлек внимание французского певца и композитора Пьера Гаво, в 1798 году представившего одноименную оперу. В 1804 году к творению Буйи обратился итальянский композитор Фердинанд Паэр, а в 1805 — немец Иоганн Симон Майр. К этому времени знаменитый немецкий композитор Людвиг ван Бетховен уже решился дебютировать в оперном жанре, выбрав успешно ассимилировавшийся в оперной либреттистике роман Буйи. Но его дилетантская немецкая адаптация вынудила Бетховена неоднократно редактировать исходный материал. Лишь в 1814 году Бетховен завершил третью версию, озаглавленную «Фиделио», которая стала триумфом композитора. Именно она открывала сезон 2021-22 в Парижской Опера Комик.

Сценическая концепция в авторстве режиссера Сирила Тесте, строго следуя драматургической диспозиции, вольно манипулирует историческими и географическими координатами либретто. Модернистский антураж воссоздает типовой современный тюремный комплекс, транслируя идею вневременной универсальности оперного сюжета: образцовая благообразность может скрывать самые ужасающие формы произвола. Жертвой этой преступной несправедливости становится благородный Флорестан, пытавшийся разоблачить безжалостного самоуправца Пиццаро, начальника тюремной колонии. Дочь руководителя тюремной охраны Рокко Марцеллина, скромная бюрократка с тугой косой, тяготится навязчивыми ухаживаниями грубого надзирателя Жакино. Она влюблена в трудолюбивого Фиделио — нового помощника своего отца. Пиццаро намерен умертвить одного из заключенных, поскольку слухи о его должностных бесчинствах достигли начальства и подотчетное ему заведение ожидает проверка, а Флорестан — живое доказательство его преступлений. Рокко за вознаграждение соглашается помочь начальнику в сокрытии тела. Переодетая в Фиделио Леонора, жена Флорестана, подчиняясь неясному предчувствию, подвизается помочь Рокко в таинственном задании Пиццаро. Флорестана препровождают на нижние уровни тюремного комплекса. Вслед за ним лифт доставляет Рокко и Фиделио. Они готовят инвентарь для смертной казни медикаментозным способом. Переодетая женщина с ужасом узнает в истерзанном узнике своего супруга. С трудом скрывая отчаяние, Леонора сама связывает Флорестана ремнями, вызывая в несчастном арестанте ужасающие предчувствия. Он безмолвно покоряется своим палачам, не сумев сдержать единственное горестное признание: «Как бы я хотел в последний раз увидеть мою Леонору!» Самолично учинить расправу над своим ненавистным врагом является Пиццаро. Леонора направляет на Пиццаро табельное оружие, пытаясь спасти мужа, и, к удивлению всех трех мужчин, изобличает себя. Пиццаро обезоруживает ее, но в ее распоряжение режиссер предоставляет даже более действенное орудие — ручную камеру, которую Леонора заимствует у безмолвного оператора, транслирующего происходящее на огромные экраны. Страх гласности вынуждает Пиццаро ретироваться. Начальник Пиццаро, высоконравственный Феррандо распоряжается арестовать злодея.

Опера Комик решилась разрушить стереотипные ассоциации и ангажировать не тяжеловесные, а легкие и подвижные голоса, способные детально прорисовать подлинный, прихотливый вокальный орнамент, воплощающий изысканные, благородно строгие традиции оперного классицизма. В партии Леоноры, переодевшейся в мужчину под характерным именем Фиделио, австралийка Шивон Стагг, обладательница камерного, невесомого, прозрачного лирического сопрано. Роль была создана для солидного драматического голоса Анны Мильдер. Столь разительный контраст с задумкой Бетховена акцентировал женскую хрупкость в вокальном образе Леоноры, нивелировав героический компонент в отведенной ей музыке. Ее сценическое перевоплощение — единственная удача певицы — пронзительный взгляд Стагг горестно взирает на зрителей с огромных экранов словно укор всей несправедливости мира. Увертюра сопровождает процесс трансформации Леоноры в Фиделио — изящная женщина в элегантном платье отрезает свои локоны и, стягивая грудь, надевает грубую мужскую форму. Однако пение Стагг не украшает общий вокальный уровень. А компенсирует все недостатки блистательное выступление американца Майкла Спайерза в партии Флорестана.

Скромная по хронометражу роль превращается в подлинный шедевр благодаря его беспримерной вокальной и драматургической самоотдаче. Флорестан интегрируется в оперное повествование лишь во втором акте, однако режиссер вводит его в сценическое действо уже во время увертюры, сопровождая музыку видеорядом со сценой расправы охранников с гордым, несломленным узником: бесстрастная видео-проекция с крупноплановой съемкой демонстрирует подробности этих жестокостей. Этот же прием применен в интродукции ко второму акту: меланхолические оркестровые мотивы воплощаются в сломленной фигуре Флорестана, который снимает свою форму, переодеваясь в робу смертника. Безмолвное внимание камеры останавливается на его пальцах, словно скованных обреченностью, на его отрешенном подчинении конвоирам, на пронзительно печальном, потухшем взгляде его огромных глаз. Единственная ария Флорестана Gott! Welch Dunkel hier сопровождает его первое появление на сцене. Композиционно это очень сложный фрагмент, совмещающий кантиленно протяжные, невероятно длинные линии легато с ломаным рисунком динамических изгибов, воплощающие физическую и душевную боль Флорестана, перерастающие в торжественно уверенное, свободолюбивое утверждение своей правоты в отстаивании правды и справедливости, в решимости умереть за свои идеалы. Однако мысль о смерти провоцирует настоящий экстатический разряд, вспыхивающий ярким видением Леоноры в образе ангела, навестившей его в темной камере. Мощными, экспрессивными, отрывистыми речитативными фразами, выстроенными в могучем потоке крещендо, Флорестан призывает свою возлюбленную и, не выдержав эмоционального напряжения, падает без чувств. Эта почти 10-минутная сцена — вызов для любого певца. Спайерз умудряется окрасить эту арию поистине уникальным богатством акцентов, не имеющим аналогов в мировой фонотеке Фиделио. Виртуозный, красивый, благородный голос Спайерза пленяет насыщенной окраской, бархатистой фактурой и впечатляющим резонансом. 15-секундное вступительное крещендо Gott! повергает в трепет, рождаясь словно в глубинах истерзанной душе Флорестана и постепенно нарастая с чистейшего, скорбного пиано до мощного, горестного си бемоля. Безупречность исполнительской манеры Спайерза завораживает. А его сценическое перевоплощение становится откровением: каждое движение, жест, взгляд, характерные для зингшпиля разговорные речитативы, каждая спетая нота подчинены драматургической обрисовке его героя. Степень эмоциональной вовлеченности Спайерза граничит с трансцендентальностью — переживания певца столь тесно сплетаются со страданиями его героя, что лишь искренние слезы горя и радости способны облегчить невыносимый груз испытываемых им эмоций. Это одна из самых трогательных, интимно проникновенных и прекрасных интерпретаций — Спайерз дарит зрителю настоящий катарсис через совершенство оперного искусства и гений Бетховена.

Ассистирующий исполнительский состав сформирован из равноценных солистов, компенсировавших скромный вокал образцовой актерской работой. Норвежка Мари Эриксмён в партии Марцеллины превосходит Стагг в плотности голоса, однако уступает ей в изяществе.

Немец Альберт Домен — Рокко — демонстрирует зычный, рыхлый, расшатанный, потертый вокал, сохранивший, однако, солидную порцию наполненности и басовой окраски.

Венгр Габор Бретц в образе Пиццаро звучит легковесно и неизысканно, однако сценическая зарисовка образа гротескно выразительна.

Француз Рафаэль Пишон явил блеклое, невыразительное, вялое оркестровое воплощение музыки Бетховена, лишив ее легендарной пламенной мощи.

Эта запись располагает главным, неоспоримым достоинством — великолепной работой Майкла Спайерза — и только ради нее стоит познакомиться с этой версией Фиделио.